***
- Так боль утихнет, - тяжело произнёс змееуст. Он не уточнил, что в слезах – горячих, разгоняющих его холодную кровь по телу слезах – утихнет не только боль змееловки, но и его собственная. Мужчина прикрыл глаза и невесомо поцеловал девушку в висок. Затем оставил несколько лёгких касаний губ на макушке и прижал ведьму к себе, впитывая жар её тела. В ушах набатом стояло чужое шипение, сочившееся злобой и смертельным ядом. «Я заберу их. Заберу твоих змей. Твоих созданий. Твоих учеников. Твоих друзей. Твою землю. Многое из этого уже забрал. Вскоре я заберу остаток. А потом – ты сам ко мне придёшь. Придёшь, чтобы я забрал и тебя. И я заберу!». Слизерин говорил со стражем. Пытался заговорить. Того не было. Ни отзвука родной, привычной магии, всегда тонкой нитью тянущейся к мужчине от его рептилии. Ни эха. Маг не знал, как такое было возможно. Его страж погиб, а тело змеи захватил Мерлин. Но как – без ранений, крови, убийства? Что это была за магия? Рептилия – чем или кем бы она теперь ни была – чувствовала его рядом. Казалось, близость змееуста заставляла её бесноваться, утопая в ненависти, злобе и угрозах. «Я вырежу сердце каждого, кто принял и примет твою сторону! Я иссушу весь остров, я вырублю и выжгу все ваши древние леса! Я знаю, знаю, что дрянь-беглянка с тобой. Я убью её – в назидание тебе и устрашение нынешних юнцов на службе. Изменщица, перебежчица, предательница – я сожру её ещё бьющееся сердце и запью ещё горячей её кровью! Я скормлю своим питомцам гаэльскую черноволосую колдунью! А потом придёшь ты – лишившийся всего и жаждущий мести – ты придёшь, ведь даже у такого труса, как ты, должна рано или поздно переполниться чаша допустимых смертей вокруг! И когда твоя жизнь рухнет в Тартар, я заберу тебя!». Слизерин крепче прижал к себе всхлипывающую девушку. - Плачь, Атхен. Искры войны уже вовсю трещат в воздухе. Оплакивай верного, мудрого стража. «И – кто знает – может статься, что не только его». Ведьма подняла голову и заглянула в лицо мужчине. С трудом улыбнулась и сипло произнесла: - Выходит, ты тоже подслушиваешь. - Ты всегда начинаешь напевать песню именно с этих строк,* - слабо улыбнулся Слизерин в ответ и, чуть наклонившись, поцеловал змееловку в лоб. Он осторожно взял лицо девушки в ладони, внимательно осмотрел и осторожными касаниями пальцев стёр последние слёзы. - Пойдём вниз. Думаю, нас заждались. Ведьма схватила зельевара за повреждённую руку. Оледенелый палец прошило уже забытым теплом. Они вышли из комнаты и отправились к залу. На входе зельевар вдруг остановился, притянул к себе змееловку, крепко сжал в объятиях на пару мгновений и отпустил. Ему важно помнить, что он жив. Что всё услышанное от уже-не-его-стража всего лишь пустые угрозы. По крайней мере, пока.***
Слизерин и Атхен еще не появились в обеденной зале, но остальные уже расселись за столом, а Кама подала обед и примостилась на крохотном табурете у очага с вязанием в руках. Фирг негромко переговаривался с Гриффиндором – утолял любопытство предка, рассказывая о своей воинской карьере и сражениях, в которых ему довелось участвовать. Наконец зельевар и змееловка вошли в комнату. Едва они сели за стол, Слизерин обратился к брауни: - Скажи мне, Кама, как давно стали появляться тени по ночам? Старушка задумалась, спицы замедлились в сухоньких руках. - Вскоре после того, как змея стала лишь прикидываться спящей. Змееуст кивнул. - Что это значит, сэр? – скороговоркой спросил Лестранж. - Как давно она стала прикидываться спящей? Кама снова задумалась, на этот раз чуть дольше. - Чуть больше месяца назад. - Ты думаешь, тени посланы по следу к маяку, которым стал твой страж? – спросил Гриффиндор, и змееуст кивнул. - Но раньше мы ничего не слышали о тенях, - произнесла Моргана. – Почему он прибег к ним сейчас? - Как долго нас не было, Кама? – Слизерин продолжал смотреть на брауни. - Немногим больше двух месяцев, старинный друг. Змееуст немного помолчал, прежде чем продолжить: - Скажи мне, Кама, почувствовала ли ты наше возвращение с Эмайн Аблах? Фирг повернулся к Аиму и одними губами произнёс: - Вы все там были? Тот кивнул в ответ. - Старинный друг уже и сам знает ответ, - сказала брауни. - Думаешь, это связано с долгим отсутствием Морганы здесь, в Англии? – похоже, Гриффиндор был единственным, кто понимал суть расспросов зельевара. Ле Фэй изумленно округлила глаза и ругнулась на ирландском. - Верно, Кама? – снова спросил Слизерин. - Островная магия не может быть сильной без своего остова. - Учитель, - заговорила Моргана. – Он набрал силу в наше отсутствие. - Отсюда и вспышка активности его серебрянок, - припомнил Гриффиндор увиденное и услышанное в поселении неподалёку от Гластонберри. - Это всё замечательно, но хотелось бы и нам понять ваш разговор, - раздраженно напомнил об остальных Финн. - Как кельты – родные дети острова, так и друиды – родные его маги. Изначальные, - охотно пояснил предок Фирга и Атхен. – Но почти всех их уничтожили в прошлом, и древние знания – сердце нашей магии и её источник – передаются уже многие века тайно и лишь избранным просто потому, что многое утеряно, а то немногое, что уцелело, подвергается гонениям как со стороны магглов-нововерцев, так и магов, воспитанных в давным-давно романизированных землях. Моргана – одна из последних, кого в древности назвали бы друидом. Более того, она – хранительница и страж Яблоневого Холма друидов, одного из самых важных тайных мест. И вот одновременно и довольно надолго пропадает и человек, сведущий в тайнах и познаниях кельтов, и человек, который хранит и умножает родную магию острова, и человек, шагнувший следом на путь друидизма. - Земля теряет силы. И, ослабленная многими годами борьбы с ужасным, действительно могучим врагом-чужеземцем, оставленная носителями родной магии, – а это и я, и учитель, и Аим – покоренная, позволяет расти силам Мерлина, - произнесла Моргана. - Если снять с телеги одно колесо, она нелепо, кошмарно, из рук вон плохо, но сможет ехать. Сними с неё ещё хотя бы одно – и она рухнет в грязь, - невесело крякнул Гриффиндор. - Сила Мерлина больше, чем мы думали, - мрачно произнёс Финнгриф и, достав из котомки свёрток, положил его на стол. Чуть отодвинул кувшины и блюда с едой и аккуратно развернул его, открывая собравшимся синеглазую голову серебряной змеи. Аим издал судорожный вздох. Женщины и Гриффиндор подались вперёд, а Слизерин молниеносно выбросил руку, и стулья с магами тут же отъехали от стола. Сам змееуст вскочил на ноги. Он мановением руки заставил фения буквально влипнуть в стул и, наставив на него зажатую во второй руке палочку, процедил: - Откуда у тебя это?! - Булонь-сюр-Мер, - прохрипел севшим от неожиданности голосом тот. – Это то, что я прихватил с собой с места покушения на меня и Аделяра в его имении. - Где остальная змея? – всё так же не отпуская Фирга, отрывисто произнёс зельевар. - Я отправил его в качестве послания Мерлину с советом не щекотать дремлющего дракона. -Зачем? - Чтобы не смел недооценивать. Слизерин опустил руку, и Фирг почувствовал, как его тело снова обрело возможность двигаться. Стулья с магами, послушные воле зельевара, вернулись обратно к столу. - Франкия? Но что ты там делал? - Покушение? - Как давно это было? Вопросы посыпались на мага со всех сторон, и он рассказал о путешествии под прикрытием. - Ты знаешь, что целый портовый город был выжжен вскоре после вашего отплытия? – едва он закончил, глухо спросила Атхен и тут же покачала головой. Гриффиндор грубо ругнулся, а Лестранж вздрогнул и тут же спросил: – Но где Аделяр? - Простец подождёт, - перебил зельевар. – Кто такие эти Малфуа и имеют ли они интерес здесь, в Англии? - Не знаю точно, но не думаю, - задумчиво покачал головой Аим. – Они один из самых богатых родов среди франков. Теневые советники правителей, богачи, имеющие, как говорят, связи даже с магловским Папским государством. - Любопытно другое, - Гриффиндор хорошенько смочил горло, поставил кубок на стол и продолжил. – Какой интерес этих Малфуа в Мерлине и наоборот? Кто знает, единственная ли эта синеглазая рептилия во франкских землях и не была ли она специально припасена именно для нашего юного друга? Маг кивнул на Лестранжа. - Он исчез почти год назад, - сообщил Слизерин другу. - Но исчез из-за убийства Мерлином его отца, - напомнила ле Фэй. - Кто поверит юнцу-иностранцу, выступившему против великого мага? – насмешливо хмыкнул змееуст. - Вы слышали что-нибудь о змеях пока были там, во Франкии? – подала голос Атхен. Финнгриф покачал головой. - У них нет чумы, засилья змей или даже подозрительной их активности. Не было, по крайней мере. С другой стороны, я не так уж много времени провел в городах Франкии. - Ты вернулся только сегодня утром, - мрачно повёл бровью змееуст. Фирг саркастично хмыкнул и пересказал их попытку возвращения на остров. Едва он озвучил рассказ о шторме и падении в море, как Лестранж не сдержался и дрожащим от волнения голосом повторил свой вопрос. - Но где сейчас Аделяр? - У Мёлюзин. Она его выходила, он сейчас в Броселианде. Фирг не стал говорить, как теперь выглядит несчастный нигу, не желая вносить большее беспокойство и сумятицу в мысли юного француза. - Ты видел Гильотэн? – с жаром спросил Гриффиндор. Слизерин судорожно выдохнул. - Да, - кивнул фений. – И видел захоронение на поляне дуба – оно не старше сотни лет. На камне высечен олень – точней, его рога, а на терне у могилы часто можно видеть ворон. Я не могу сказать, что знаю это, но я уверен – там захоронен настоящий Мерлин. Моргана вскрикнула раненой птицей и сцепила ладони с такой силой, что костяшки пальцев начали стремительно белеть. В мгновение подскочил Лестранж, встряхнул её за плечи и неожиданно громко рявкнул: - Не смей, Моргана ле Фэй! Слышишь! Не смей! К ужасу Финнгрифа, вместо человеческой речи травница в ответ издала жуткое карканье. Он взглянул ей в лицо и увидел совершенно животные глаза. По спине пробежал холод. Где-то в стороне испуганно вскрикнула Атхен. Основатели мгновенно поднялись на ноги. Гриффиндор стремительно подскочил к травнице и присел перед ней. Он с силой разжал её руки и крепко взял в свои сильные ладони. - Всё хорошо, девочка. Всё хорошо. Чш… Морри, всё хорошо… Годрик продолжал на все лады повторять слова утешения, Лестранж, стоя за спиной женщины, крепко держать её плечи и что-то тихо говорить ей на гаэльском, а травница – издавать страшные птичьи крики. Атхен громко всхлипнула и зажала рот рукой. Слизерин бросил быстрый взгляд на девушку и снова повернулся к травнице. Фирг обнял змееловку, желая успокоить, и услышал отрывистый приказ зельевара: - Травы Мерлина, Аим, быстро! Всё, что есть! Тягучий напев мужчины на древнем языке перекрыл все остальные звуки в комнате. Не на шутку встревоженный и ничего не понимающий фений наблюдал, как француз лихорадочно доставал из специального мешочка на поясе какие-то порошки и колбы с травами, нервно принюхивался к ним, явно что-то решая для себя. Наконец, похоже, он сделал выбор. Смешав несколько перетёртых порошков и трав на ладони, он обошёл женщину и стал к ней лицом. С минуту он стоял, сотрясаемый нервной дрожью, ожидая, пока Слизерин окончит напев и разрешит действовать. Наконец тот едва уловимо махнул юноше рукой и тут же отошёл назад, уведя с собой Гриффиндора. Аим занял его место и, чуть склонившись к наставнице, поднес ладонь с травами к лицу и дунул на руку, распыляя содержимое перед лицом Морганы. Годрик с сомнением уставился на Слизерина, но тот кивнул ему, и плечи воина стали менее напряжёнными. Все внимательно смотрели на травницу в полном молчании. Стихли её птичьи крики. Постепенно дрожь ушла из рук, в глазах снова появилось человеческое осознание. Гриффиндор облегчённо вздохнул до того шумно, что напряжённый француз вздрогнул от неожиданности. - Моргана, дитя… - Я в порядке, мастер Гриффиндор, - слабым, но совершенно спокойным голосом произнесла ле Фэй и протянула бледную руку Аиму. – Спасибо. Тот осторожно сжал её в ответ. - Ты хочешь прилечь? – внимательно осмотрел травницу зельевар, но та только покачала головой. - Я в порядке. Я спокойна. Может быть, даже слишком. - Прости, - тут же покаялся Лестранж, - я мог добавить слишком много голубого зверобоя в моррилистник и корни маледики. - Если у тебя есть еще подобные известия, лучше скажи их все сейчас, - слабо попросила Моргана Фирга. Тот подошёл к травнице и виновато повесил голову. - Прости, я не хотел. Но, по большому счёту, это всё, что есть мне рассказать. Мёлюзин погрузила меня в сон где-то на месяц, по-рыбьи увиливала от любого мало-мальски серьёзного вопроса, запутывала и сбивала с толку, а в конце дала напутствие о тенях. Она знала, понимаете? - Она умеет видеть будущее. - Да, я знаю, Моргана, но просто… она сказала странную вещь на прощание. Сказала, что тень теням рознь. - Что ещё она говорила? – полюбопытствовал змееуст. - В основном, загадки. Иносказательно, но подтвердила, что Малфуа замешаны в нападении на Аделяра в облике Аима. Предупредила о тенях, опять же. Много всякого, но не особо важного для нашего дела. - Тень теням рознь? – задумчиво повторил Аим. – Что это значит? Тени – это ночные гости, которых мы видели, а Тень? Кто Тень? Маги вернулись к столу. Лестранж подал травнице кубок с травяным отваром, предварительно бросив туда пару мелких незнакомых Фиргу ягод, а затем сел и в пару глотков осушил свой сосуд. Едва он поставил кубок на стол, как раздался неуверенный голос Атхен. - Возможно, речь шла о Блэкшейде. - Кто такой этот Блэкшейд? – тут же произнёс Гриффиндор. - Один из бастардов Блэков. Все их ветви носят это имя, - ответил змееуст. - Выходит, Блэковы бастарды на нашей стороне? – спросил Грифон, расправляясь с запеченным гусем. - Не могу ничего сказать, Рик. Возможно, что и так, но я гораздо больше уверен в том, что они на своей собственной стороне. Как и все в этой... ситуации. - Войне! – рык Гриффиндора был полон гнева. – Война. Вот как это называется. - Или вторжение, - скромно произнёс француз. - Что там о Блэкшейдах? – вернулся к основной теме Грифон. - Немного, на самом деле, - тряхнула головой змееловка. – Один из них – молодой, умный и не лишенный артистичности – занимает – или, по крайней мере, занимал – высокий ранг при самозванце. - Он был моим тюремщиком, пока я находился в плену у Мерлина, - добавил Слизерин. – Он был не единственным охранником, но единственным настоящим. - О чем ты? – спросил Годрик. - Мерлин часто приходил под личинами. Его правая рука – Крауч – приходил раз или два, но его лицо частенько служило маской «великому магу», - объяснил змееуст. - Блэкшейд был тем самым, кто узнал меня сквозь слои магии и зелий, - кивнула сама себе Атхен. - И вы уверены, что этот паренёк тот, кем вы его считаете, так? Теперь, когда предок спросил об этом, ведьма не могла сказать этого с уверенностью. - Во имя Стихий, Рик! – в голосе Слизерина сквозило неприкрытое раздражение. – Ты действительно считаешь, мы можем быть достаточно уверены хоть в чём-то сейчас?! Если окажется, что у нас тут еще один человек под личиной, мы утратим остатки нашего сознания. - Значит мы принимаем Блэкшейда как настоящую личность, - кивнул Годрик. – Кто является вторым корнем их ветви? - Они бастарды - кто угодно. Этого достаточно для тебя? – змееуст изогнул тонкую бровь. Алый лев мрачно рассмеялся. - Более чем, спасибо большое. Итак! – он хлопнул в огромные ладоши, наполнив комнату звонким эхом. – Нам нужно много чего сделать и сделать вовремя. Прежде всего нам нужно – мы должны – приготовиться к битве. - Мы не ведём речи о дуэли или что-то в этом роде, Грифон. - Запомни это, Змеюка, – это война, и мы вроде как собираемся сражаться. - Ты собираешься в открытую пойти против Мерлина? – спросил молчавший до этого Фирг. - Ваш план игры в прятки ни к чему особо хорошему не привёл… - Он привёл к тому, что ты больше не вылёживаешься в кургане среди вечно цветущих яблонь! – прошипел Слизерин, но Гриффиндор предпочёл не услышать. - …поэтому да, я считаю, нам нужны некоторые изменения в стратегии. Это не значит идти напролом, но всё-таки… Змеюка? Слизерин молчал, глубоко задумавшись. Несколько минут маги ждали, что он заговорит, а затем тишину нарушила Моргана. - Как только Мерлин узнает о тебе, мастер Гриффиндор, у нас не будет шанса отступить назад и собраться с мыслями. - Именно поэтому мы должны быть отлично подготовлены к… ко всему, я думаю. Нам есть чем заняться. Тени, этот ваш Блэкшейд, обстановка в Англии сейчас – список можно еще долго продолжать. Мы провели прорву времени без сна и отдыха… - Слизерин издал насмешливый смешок, но Гриффиндор снова сделал вид, что ничего не слышал. – Думаю, нам стоит набраться сил. Соберемся здесь с наступлением вечера и займёмся тенями. Посмотрим, придут ли они теперь, когда… - Ни тени в змее, ни самой змеи больше нет здесь, - хладнокровно закончил змееуст и первый встал из-за стола. – Аим, убедись, что твоя птица не будет привлекать внимание возможных ночных гостей. Лестранж вихрем унёсся во внутренний двор к бубри, Гриффиндор повернулся к Слизерину, тот молча кивнул ему, и Алый лев вышел следом за французом. - Пойдём, фений Финн, - каркающим голосом позвала воина Ле Фэй. – Расскажешь мне подробнее о сумасбродствах Мелюзайн. В дверях Фирг обернулся и увидел замершего лицом к окну зельевара и тихо говорившую что-то Каме Атхен. Старушка всплеснула тонкими ручками и пропищала: - Я тотчас приготовлю комнату льву Финнгрифу. - Не спеши, Кама, - улыбнулся ей воин и протянул руку, чтобы увести брауни с собой. Затем снова посмотрел на змееловку: - Отдохни, Атхен. Тебе это действительно нужно. И, пересилив себя, он вышел, оставив племянницу один на один с зельеваром.***
Наконец в зале остались только змееуст и змееловка. Истощавшая девушка прохромала к магу и стала рядом, также уставившись в окно. - Видишь вон ту дальнюю кромку леса? – тихо спросил мужчина и, дождавшись молчаливого кивка ведьмы, продолжил, - когда-то давно, полторы сотни лет назад, не меньше, там была небольшая деревенька на три двора. Их терзал целый выводок клуриконов – крали хлеб и мясо, опустошали винные и пивные погреба, выпускали по ночам овец и коз и катались на них по округе. Простецы всё перепробовали, но безрезультатно. Они уже готовы были бросить свои жилища, но тут как нельзя кстати появился Грифон. Он в то время уже строил Львиную Корону и для него не было секретом происходящее почти под боком. Он помог простецам избавиться от проказливых существ – изгнал клуриконов, но сначала обманом заставил тех съесть вымоченный в зелье хлеб, навсегда лишающий всякого удовольствия от выпитого вина или пива. Магглы – скорее из личной выгоды, чем из чистой благодарности – переселились к самому подножию холма под защиту возведённого бастиона и очень быстро – слишком быстро – забыли о своём спасителе и собственном обещании стать верными хозяину бастиона крестьянами… Корона превратилась в руины далеко не десяток лет назад, но простецы остались жить здесь, уверенные в безопасности места. Возможно, знай они старую легенду, шепотом пересказываемую их же далекими предками за плотно затворёнными дверями, уверенности в безопасности поубавилось. Я слышал эту легенду больше двух сотен лет назад. Говорили, будто в холме захоронен фахан, но захоронен спящим, не убитым, и однажды он может проснуться и вновь начать свои кровожадные деяния. Никто не говорил, что этот великан был последним в своем роде, однако я никогда не встречал фахана. Много десятков лет я не слышал и о клуриконах. Боюсь, они полностью ушли в край сказок и легенд, истребленные или навсегда укрывшиеся от людей. Простецы выкашивали мир магии, а теперь с подачи лже-Мерлина это делают и маги. Но последние нападают на таких же, как они - на магов. На саму, по сути, магию. Не знаю, остались ли еще черноволосые женщины с гаэльским говором. Не знаю, сколько осталось магических родов на острове. Не знаю, остался ли смысл спасать островитян. Тонкая девичья рука накрыла его длинные пальцы, делясь теплом. - Это не ты говоришь, Салазар. Это говорит недавняя необходимость погубить собственного стража. Быть может, что и так. Что девушка права. Это была вынужденная жертва. Тяжелая, болезненная. Но кто может теперь быть уверен, что в следующий раз жертва не будет еще серьезнее? Не будет непосильной для змееуста? Мужчина повернулся к собеседнице. Взглянул в большие, тусклые и мутные от усталости и пережитых потрясений глаза. Вытянул руку и осторожно провел пальцами от виска к подбородку и застыл, наблюдая за прикрывшей глаза и потянувшейся за лаской змееловкой. Как же сильно был прав старый мудрый страж. - Фирг прав, Атхен. Тебе необходимо отдохнуть. - Как и тебе. Он коснулся губами её виска, затем поцеловал седую макушку и оставил легкий поцелуй на лбу. - Ступай, Атхен. Я отдохну здесь, у огня. Как только Кама закончит с покоями для фения, она пришлёт кого-нибудь из молодых брауни с её фирменным отваром, он отлично успокаивает мои нервы и проясняет мысли. Без него мне вряд ли уснуть. Ведьма приоткрыла рот, будто хотела что-то сказать, но передумала. Крепко сжала ладони зельевара в своих, привстала на носочки и прижалась виском к щеке мужчины: - Он ответит за всех. И за стража тоже. В полной мере. – с неожиданной яростью произнесла Атхен, но змееуст только горько улыбнулся. - Месть - путь становления таким же, как те, кому она предназначалась. Остановить заразу и обезвредить врага – имеет смысл только это. - Но Салазар… - Нет, Атхен. Месть кормит тьму и тем питает её силу. Месть может быть удовлетворена, оставив пепелище от всего острова. Наверное, только так она и может быть сыта – моя, по крайней мере, - за каждого мага, за каждую ведьму, за каждый род и каждого ребенка, за моего лучшего ученика и за мою змею. За всеобщую глупость и слепоту. Но чего я добьюсь свершением мести? Взращивания нового тирана, худшего, чем лже-Мерлин, внутри себя? Нет, Атхен. Мы не должны мстить. Мы должны постараться спасти, что ещё можно, и воздать по заслугам тому, кто прикрывается именем действительно великого мага. А теперь иди, тебе необходим отдых.***
Отвар Камы привел в порядок мысли змееуста и приглушил глухую ноющую боль утраты верного спутника с глазами-рубинами, но сон к мужчине так и не пришёл. Постепенно догорал закат, расцвечивая окна тёплым померанцем. Откуда-то с внутреннего двора доносилось приглушенное расстоянием кряхтение и ворчание лучшего друга, и Слизерин, поняв, что сомкнуть глаз ему так и не удастся, вышел на поиски Грифона. Он нашел его в кузне – выстывшей, казалось, примерно тогда же, когда Годрик забылся сном на Эмайн Аблах. Воин гремел заготовками мечей, кинжалов и ножей, которых оказалось здесь действительно много. - Ты затеял уборку, Рик? – с иронией произнёс змееуст. Воин выронил небольшой молот, который только что выудил из скопления мечей, и ругнулся от души: - Мордреда тебе в соперники, Зар! Какого импа ты вечно подкрадываешься, как те вампиры из деревенских побасенок славян?! - Ты неосмотрительно невнимателен, мой друг. - Я практически у себя дома! - И тем не менее. - Чего тебе не спится? Я думал, идея набраться сил перед ночным бдением недурна! - Ты грохочешь так, что и деревня у подножия холма дрожит, должно быть, - насмешливо заметил Слизерин, а затем спросил уже другим тоном. – Ты что-то ищешь, Грифон? Воин с минуту молчал, вперив взгляд зелёных глаз в ящик, полный оружия. Наконец, тяжело вздохнув, он ответил: - И да и нет. Я помню, что здесь где-то были несколько мечей, которые мы с Майлом ковали – еще до того, как я заказал у гоблинов свой нынешний. Вот думал, какие из них могли сохранить магию, а значит – пригодиться нашим юнцам. А тут… Маг указал рукой на груду законченного оружия и кипу заготовок, шумно выдохнул и тихо произнёс с улыбкой: - Майл не скучал без меня, видишь? Напускное веселье не обмануло Слизерина. Он прошел к столу сбоку от холодной наковальни и взял в руки один из добротно сделанных кинжалов. - Он ждал тебя, Рик. Уверен – больше, чем я. Больше, чем кто-либо вообще мог тебя ждать. Посмотри – он явно готовился. Он либо знал, либо чувствовал, что ты не только неспроста ушел, но и не для мирной пирушки вернёшься. -Ждал, чтобы умереть у меня на руках – хорошенькое ожиданьице! – фыркнул Гриффиндор, и в этом насмешливом звуке зельевар отчетливо слышал боль. - Ждал, чтобы снова увидеть тебя живым и живущим дальше. Это разные вещи, Рик. Годрик покачал головой и, приманив из тёмного уголка кузни бутыль с вином и два кубка, наполнил их. Один взял сам, второй протянул другу. За окном постепенно воцарялись сумерки. Во дворе появились Моргана и Аим – раскладывали костёр из диких кельтских трав, чей запах наполнял даже стылый воздух кузни. Гриффиндор сделал глоток и посмотрел на змееуста, снова покачал головой и заговорил. - Не будь глупцом, Зар. Сотни легенд и преданий наперебой возвещают пришествие Артура в тёмный и трудный для Англии час, но ни один миф не обещает ему счастливого «после». Мы оба знаем, что я умру, притом довольно скоро после окончания «темного часа родины», - Гриффиндор невесело усмехнулся на последних словах. - Я спал сто лет и видел сотни снов. Мне снилось, что замок наш овеян славой светоча знаний; что имена нашей славной четвёрки флагом реют над забвением; что юнцы с гордостью несут принадлежность тому дому, в который их определила моя старая шляпа. Мне снилось, что маги Англии сильные, способные и мудрые; что где-то теплится в юнцах древнее наследие кельтских друидов; что простецы хоть чуточку, но поумнели. Я спал и видел, как побеждал вражину-змея, что душит родной остров; как справедливо делил напополам врага и закрывал его безжизненные очи; как снова побеждал всех на турнире короля и перепивал - в особом пабе для его почётных книхтов**. Я спал и видел, как цветёт мой род из щедро брошенных сестрой семян. Я спал и видел, Зар, тебя – готового смеяться, открытого, расслабленного в лице, рядом со мной. Мы бок о бок снова воевали и путешествовали, учили и учились, ругаясь на чём свет стоит, но всегда приходя в час нужды на помощь друг другу. И вот я проснулся. Благодаря тебе. И что я вижу, Змей? Ничего. Наша земля увядает и распадается на части, терзаемая врагом-чужеземцем и собственными неразумными детьми. Волк кусает руку, что кормит его. Так раз уж мои сны оказались снами и только, дай хоть что-то воплотить в жизнь. Дай мне отправиться в разведку! Покинуть безопасные стены и почувствовать, как кипит во мне кровь! Дай мне пожить немного перед тем, как я умру – на этот раз, окончательно. О, не делай такое лицо! Не смей жалеть меня – я знал, на что иду! Мы с Мерлином всё сотни раз обговорили! И не смей – тем более, не смей! - жалеть себя. Ты, как-никак, всё останешься при Гриффиндоре. Воин громогласно выдохнул и одним глотком осушил кубок. Бескровные губы Слизерина против воли растянулись в горькой улыбке. - И ты мне даже ничего не скажешь? - О чём? - О том, что я лишь выжгу твою кровь и, видимо, твой род? - А-а, ты об этом… - воин враз помрачнел. Грифон задумался, а Слизерин напряженно вгляделся в лицо старинного друга. Они узнали об этом давным-давно, во времена закладки первого камня Хогвартса. Это знание заставило Ровену и Хельгу усмирить свою жажду знаний ради собственных потомков. Коварная шутка магии над своими детьми. Сильнейшие, способнейшие, талантливейшие маги и колдуньи платили свою цену за столь щедрый дар природы. Чем дальше они шли, чем больших высот они достигали, тем опаснее становились для собственных близких, в особенности детей. Мощь сильного колдуна, даже щедро разбавленная магией партнёра послабее, одаривала ребёнка богатым наследием, но просто выжигала заживо его мать, иногда – пусть и редко – даже не давая ей доносить дитя. У сильных ведьм всё обстояло и того хуже – они всегда теряли детей ещё в утробе, и горе выжигало их способности и силы, оставляя лишь бледную, полубезумную тень былого человека. От этих знаний конечности змееуста всегда холодели, а сердце забывало, как биться. Оттого юная девчушка, жадно хватавшая каждое его слово, его жест, его движение ещё там, в глуши Раннох-Мур, вызывала смятение и беспокойство, а мудрый, всё понявший прежде хозяина страж – раздражение и даже гнев. Ему, Салазару Слизерину, прошедшему пустыни мавров и земли йотунов, выжившему в бурях и штормах, победившему сотни противников на своём веку, было страшно. Страшно за Атхен и за себя – за её жизнь и своё умение держать свои желания и чувства в узде. - Мне страшно, Рик, - честно признался глухим шепотом зельевар, глядя другу в глаза. – До жути страшно. Моя тьма не должна расти, не должна продолжаться в ком-то. Однажды это приведёт к ужасным вещам. А твоя наследница не должна жить под нависшей угрозой безумия. - Она не первый год живёт под угрозой ранней смерти, а это ничуть не лучше. - Ты прекрасно меня понял, Грифон! – раздраженно тряхнул головой змееуст, а затем устало спрятал лицо в ладонях. Собираясь с силами, он забрался пальцами в пряди, а потом медленно опустил руки и тихо монотонно заговорил, глядя в пространство перед собой. – Я боюсь, но не могу отступиться. Не теперь. Там, в реке твоей памяти, я был готов остаться, раствориться, слиться с твоим сознанием. Но она пробралась через мои заслоны, отыскала настоящего меня и лишь одним вопросом обрушила весь ворох воспоминаний о ней. И тогда, глядя на неё – тонкую, худую, изломанную, хромую, синюшно-бледную, в шрамах и рубцах, – я понял. Я, как и ты, спал сто лет. Мой сон был калейдоскопом кошмаров мертвеца. Я хоронил тебя каждый день, блуждал во мраке отчаяния, сгорал от невозможности помочь прямо сейчас, растворялся в своей ничтожности. Я корил себя за случившееся с тобой и Мерлином, пока малодушно не смирился, ожидая часа. Не уснул ещё глубже, отрешившись от мира и посвятив себя изобретению зелья для тебя. А она меня разбудила. Она вернула мне жизнь… Я смотрел на Атхен, и понимал одну поистине до смешного простую, глупую мысль. Я умирал сотню лет. Каждый год. И каждый год стоил того. Чтобы однажды я нашёл её. Я не видел, отрицал, терял её… Но больше не могу. Не смогу, Рик. - Кто бы мог подумать, что твоё крохотное, покрытое инеем хримтурса сердце способно быть таким пылким, - со смешком произнёс Гриффиндор, и Слизерину отчего-то послышалась едва уловимая тоска в его словах. Он посмотрел на друга, и тот, понимающе улыбаясь, склонился к змееусту и положил руку на плечо. - Ты маг, Змеюка. Ты придумаешь, как обезопасить мою кровь для получения общего потомка. Слизерин прикрыл глаза и облегченно выдохнул. - Грифон… Спасибо. - Приятно чувствовать себя живым, - с горечью протянул воин, и зельевар не мог не согласиться. Они оба отмерили целый век с момента, когда чувствовали это в последний раз. Слизерину подумалось, что теперь-то он сполна понял, о чём говорил его друг, прося дать «вспомнить», что такое жизнь. - За завтрашнюю вылазку в казармы змееносцев! - решительно поднял кубок змееуст. Гриффиндор поднёс свою чашу к его и оглушительно рассмеялся счастливым смехом. - Вот теперь узнаю старину-Змеюку! Да здравствует жизнь! Друзья осушили сосуды, и вышли из кузни в густую раннюю ночь. Гриффиндор тяжело вздохнул, бросив взгляд на кипу оружия, и закрыл дверь. Слизерин положил руку ему на плечо: - Он поступил достойнее многих своего рода и сделал для нашего успеха даже больше, чем я думал прежде. Не порочь его память горем и сожалением. - Тебе бы в душеспасители маггловские идти, - проворчал Грифон, скрывая этим внутренний раздрай, и тряхнул густой гривой. – Пойдём, пока ваш новообращённый друид не сжёг весь бастион! Разложенный Аимом костёр и впрямь полыхал высоко и ярко, облизывая чернильное небо. Француз переговаривался с Морганой на гаэльском, но пламя заглушало их слова, оставляя тему разговора в тайне. Травница и её ученик бросали одни травы в огонь и окуривались другими. В отдалении стоял Фирг, и блики огня изредка выхватывали из сумерек его лицо, старя на десятки лет. - Мастер Гриффиндор! – громко обратилась к Грифону Моргана, и голос её был звонкий и молодой. – Нам нужен ваш волос – длинный и толстый! - Не я хозяин Короны, дитя. - Здесь дело не в этом, - покачал головой Лестранж, подойдя к ним. – Если мы правильно высчитали, то, чтобы увидеть тени, нам понадобится нить от того, кто долго пробыл на пороге их мира. - Увидеть?! - Ты думаешь, это тени усопших?! - Да, сэр Слизерин, я считаю, что есть вероятность того, что это гости из посмертного мира. Увидеть, сэр Гриффиндор, мы хотим сквозь полог тьмы и, возможно, в их истинном облике. - Объяснись! – требовательно произнёс змееуст. - Конечно, сэр! Но сначала… - Пожалуйста, мастер Гриффиндор! Грифон широко улыбнулся и склонил голову к Моргане. Пара мгновений понадобилась травнице, чтобы выбрать волос. Вырвав его, она тут же повернулась к Лестранжу и протянула ему искомое. Тот уставился на неё широко раскрытыми от удивления глазами: - Почему не ты?! -Потому что ты стал зрячим, Аим. Ты услышал шепот трав и дуновение ветра об этом обряде. Ты смог распознать, призвать из небытия секреты его проведения. Ты руководил разложением костра, и ты должен закончить начатое. Uill a, Аим! Гриффиндор непонимающе уставился на ле Фэй, а Лестранж отошёл к огню с волосом воина и неожиданно низким гортанным голосом завёл напев. - Он несколько часов просидел с бубри на крыше под ветвями старой яблони, а затем ураганом ворвался в спальню, лихорадочно тараторя о «вспомненном» ритуале, который поможет нам увидеть тени в полной мере. Пламя полыхнуло зелёным ввысь и опало до небольшого огонька. Лестранж подозвал всех к костру, махнув рукой. Слева от зельевара неслышно стала змееловка, шагнувшая откуда-то из темноты позади. Мужчина отвёл в сторону руку, нащупал ладонь девушки и сжал её. Юноша обошёл вокруг костра, напевая заклинание, и поджёг длинный стебель травы. По тонким, охваченным огнём цветам зельевар узнал лунный первоцвет. Каждый маг бросал долгий взгляд в пламя костра сквозь горящий стебель, а затем они, послушные знакам юноши, закрывали глаза. Когда обряд был окончен, Лестранж потушил костёр и тем самым погрузил внутренний двор в такую же темноту, которую сейчас видел каждый из них. Только тогда он разрешил открыть глаза. - Пойдёмте, - позвал он.***
Француз завёл их в обеденную залу, погруженную в темноту – заранее предупреждённая юношей Кама распорядилась не разводить нынешней ночью огонь ни в очаге, ни в камине. Благодаря древнему обряду друидического зрения маги отлично видели в темноте не только обычные предметы, но и тонкие нити магии друг друга. - Что означают эти потоки, уходящие куда-то вниз? – поинтересовался Фирг. - Вашу магию и её связь с островом, а значит – силу, - раньше француза ответил Слизерин и обратился к юноше. – Говорят, так друиды определяли своих и чужих, особенно в сложные времена. Я не думал, что этот обряд действительно существовал; мне всегда казался он занятной легендой о мощи кельтских колдунов. Его нити – ровные, молочно-белые, с изумрудным оттенком, слегка колеблющиеся, как будто на слабом ветру, плавно устремлялись к полу и истаивали, так и не достигнув его. Аим огляделся – у всех присутствующих потоки выглядели и вели себя примерно одинаково, лишь слегка отличаясь оттенками. - Почему наши с Годриком потоки так похожи? – спросил Фирг, указав на пронизанную золотыми искрами нить алого льва. В его собственной было лишь одно отличие – золотинок было меньше. - Не знаю, Финнгриф, - пожал плечами Аим, - Вероятно, ваша магия похожа так же сильно, как и ваша внешность. Он бросил полный радости взгляд на собственный поток, с восторгом отмечая, что он вёл себя так же, как все остальные. - Как долго длится данное обрядом зрение? – подала голос Атхен от окна. - До восхода солнца. - Наши магии ведут себя похоже, указывая нашу принадлежность острову, так? – раздался баритон Гриффиндора. – А потоки теней должны быть какими-то другими? - Если у теней можно проследить потоки. - Можно, сэр, - ответил Слизерину юноша. – Если тени – не порождения магии, а лишь тени умерших. - С чего тебе пришла в голову мысль, что это тени умерших людей? – поинтересовался змееуст. - Мерлин погубил огромное количество островитян. И магов, и магглов. Но мы забыли кое о чём, Фирг и Атхен не дадут соврать. - Он поднимал мёртвых! – резко выдохнула змееловка, видимо, поняв, к чему клонит Аим. - Что он делал?! – неверяще переспросил её предок. - Брал контроль над погибшими магами, - ответил фений голосом, в котором слышалось отвращение. – Сам или с помощью змей – кто знает. А потом заманивал живых и убивал. Так погибли очень многие змееловы первого созыва. - Они здесь! – нервно произнесла Атхен, и остальные тут же поспешили к окну. Тусклые, размытые, едва различимые в темноте тени медленно ползли по склону холма, постепенно становясь всё отчётливее видимыми усиленному зрению. Сквозь плотное покрывало ночи то и дело проглядывали бледные лица. Но чем ближе подплывали незваные гости, тем лучше можно было рассмотреть их. Довольно быстро стало понятно – то, что издалека маги приняли за лица, было черепами. Атхен судорожно выдохнула, а Моргана и Гриффиндор выругались. Теней было много. Казалось, что они, поднявшись к бастиону, но не имея возможности приблизиться к нему, решили его окружить. Плавно кружили фигуры с тусклыми, едва различимыми тонкими призрачными потоками - хилыми нитями, вьющимися у самой земли. Они у каждой тени выглядели в разной степени невыразительно и, если это вообще возможно так назвать, нездорово. В разном состоянии были и то и дело проступающие из глубины теней черепа – одни совсем белые, другие же будто несли ещё на себе не до конца сгнившую плоть, в третьих и вовсе процесс разложения только начался и – по крайне мере, так Аиму казалось, - можно было разглядеть копошащихся в плоти червей. У некоторых можно было даже заметить остатки прилипших то к скулам, то ко лбу волос. Неожиданно Атхен вскрикнула, испугав юношу: - Ласка! Смотри, Фирг! Там Ласка! - Тебе кажется, Атхен. - Нет! Огненно-рыжие кудри, посмотри! - Атхен, он умер несколько лет назад… - Никто из них не жив! – сорвалась на крик девушка и всхлипнула. – Что это за магия, Салазар? Лестранж повернулся к змееусту, надеясь на пояснения, но тот тяжело покачал головой. - Я не знаю, Атхен, - мягко произнёс он имя ведьмы и тяжело вздохнул. – Я никогда не сталкивался с такой магией. - Это могут быть инферналы, Слизерин, сэр? – припомнил рассказы отца и Фирга Аим. - Разве что их тени. Отражения… - Но они местные, посмотрите, - обратила внимание на потоки теней ле Фэй. – Их следы магии уходят в землю. - Не все, - покачал головой Слизерин. – Я видел по меньшей мере двоих, чьи нити клубились и рвались куда-то вверх. - Давайте выйдем на стену, - предложил Гриффиндор. – Посмотрим, что они делают. - Они ведь нас не видят, верно? - взволнованно поинтересовался фений. - Кама сказала, что и сам бастион они не могут увидеть. - Мёртвые или живые – без позволения госпожи Львиной Короны все видят лишь пустой холм с поваленными камнями, - добавил Слизерин. - Отлично. Пойдёмте тогда! Гриффиндор повёл их длинным узким коридором, в который Аим раньше никогда не заходил, и вывел на неширокую стену Короны, опоясывающую все постройки бастиона и заключая их в защитный круг. Здесь, на просторе, было отчётливо видно, что теней на холме не больше двух десятков – они постоянно двигались, будто плывя по молодой траве, то ли желая ввести в заблуждение касательно реального числа, то ли будучи не в состоянии замереть на месте. Казалось, они что-то ищут здесь, на вершине холма, но сами не понимают, что же именно. После слов Атхен Аиму казалось, что ещё несколько лиц ему были знакомы. По крайней мере, не до конца лишившиеся плоти черепа напоминали очертаниями некоторых змееловов, которых юноша видел когда-то в Оксфорде. - Они пока безвредны, - задумчиво почесал нос Гриффиндор. – Но если это шествие будет тут собираться каждую ночь, моё настроение порядком испортится. - И что ты предлагаешь? – саркастично хмыкнул Слизерин. – Пойти и попытаться пообщаться с трупами? - Попытаться показать нашим усопшим гостям и их хозяину, что не надо сюда соваться, - рыкнул его друг, и нити магии полыхнули ярче на долю секунды. - Как? Не выдав себя? – отрывисто произнесла Моргана. - Сделав что-либо, мы как раз и выдадим себя, - фыркнул змееуст. - Финнгриф, - позвал друга Аим, - что сказала тебе Мёлюзин о тенях? - Что все тёмные тени исчезают днём. - Кажется, у меня есть идея. Думаю, мы сможем отбить желание Мерлина посылать сюда тени и напомнить ему о наследии кельтов. - Что ты задумал? - Наколдовать то, в чём я хорош, Моргана, - ухмыльнулся француз. - Это тени, их нельзя сжечь, - возразил Слизерин. - Но попробовать можно, - пожал плечами Лестранж. – Инферналы, я слышал, боятся как раз огня. - Это не инферналы, - раздраженно повторил змееуст. - Пожалуйста, сэр, - юноша повернулся к нему, - Доверьтесь мне. Мне понадобится ваша помощь. И, пожалуй, еще один ваш волос, сэр Гриффиндор. - Что ты собрался делать? – отрывисто каркнула Моргана, не отводя напряженного взгляда от блуждающих теней в темноте ночи. - Увидишь. Если у меня всё получится, конечно. Остаток ночи маги простояли в молчании, внимательно следя за тенями, но те действительно не делали абсолютно ничего. На рассвете тени начали сплетаться, стекать по холму и истаивать, и маги покинули стену в сереющих сумерках подступающего утра. Едва оказавшись внутри, Лестранж позвал с собой Моргану и помчался в подземелья к котлам, черпакам и склянкам. Немногим позже, когда юноша уже метался от полки к полке, сгребая все мало-мальски знакомые ему травы, в помещение вошёл и змееуст. - Моргана, мне нужна помощь. Для начала мы отсеем все лишние растения – те, которые не растут на острове. Они нам не понадобятся. Нам нужна брусника! У нас есть листья брусники? Или, может, ягоды? - Аим! - Нам понадобится много трав, но мы что-нибудь придумаем… Моргана схватила мечущегося по комнате юношу за запястья, оставляя на молодой коже отметины острыми ногтями. - Socair se síos, Aim! – глубокое контральто оглушило Лестранжа еще прежде, чем он понял по-ирландски. – Мы не можем делать что-либо, ничего не понимая. - Да… да, - пробормотал юноша, почувствовав, как эмоции идут на спад. – Я слишком взбудоражился идеей, прости, Моргана. - Ему нужна вербена, ле Фэй. - Зачем, сэр? - Затем, юнец, что ты слишком эмоционален. Нужно достигнуть гармонии и покоя. Вербена сослужит тебе ту же службу, что и друидам в их отрядах – сохранит твои силы и твой разум от потрясений и эмоциональных встрясок. Настой вербены нужно пить, настоем же омывать лицо, в особенности глаза. А теперь сядь и поделись идеей. Подробно и не тараторя. Сам же Слизерин, напротив, подошёл к столу, на котором уже были вывалены некоторые запасы, и, чуть склонившись, принялся высматривать что-то. - Я понимаю, что огонь не сможет сжечь тени, - тем временем начал юноша. – Но что, если попробовать собрать ингредиенты, использовавшиеся кельтами в ритуалах погребения? - Попробовать упокоить тени? – с сомнением протянула ле Фэй. - Да, именно! Большинство из них островитяне, вы видели. Поэтому нам нужны только родные местности травы и растения. Это, мне кажется, увеличит шансы на успешное проведение обряда, а заодно – напомнит Мерлину, что у него ещё есть противники! - Бороться с тенями так же бессмысленно, как сражаться с ветром или вызывать на поединок смену дня и ночи, - произнёс Слизерин и отошел от стола. Лестранж вздохнул, расстроенный недоверием мага. Тот подошел к нему, протянул сжатую в кулак ладонь и опустил на вытянутую ровную ладонь француза засушенную веточку с ягодами. - Бузина сильнее брусники. Она не только соединяет мёртвых и живых, но и несёт в себе справедливость. Она – единственный ингредиент, выстоявший против крови Мерлиновых гадов в моих противоядиях. Но сначала, Моргана, он должен омыться и напиться отвара из вербены. Ты слышал, Аим? Сортируй травы, но не приступай к их смешению, пока не приведешь в порядок разум. - Да, сэр, спасибо, сэр! – возбужденно выкрикнул Аим, окрылённый помощью Слизерина, и змееуст вышел из комнаты.***
Из обеденной залы доносились громкие раздраженные голоса – два мужских и один женский. Их обладатели, очевидно, спорили друг с другом. Мужчина саркастично хмыкнул и толкнул дверь, входя внутрь. - Три льва для одной короны явно многовато, - насмешливо произнёс он, как только Гриффиндоры уставились на вошедшего. - Три идиота, собравшихся лезть в самую пасть Мерлину, вот что многовато! – рыкнул Финнгриф, и сидевшая у заново разожжённого очага Атхен гневно сжала губы, сдерживая ругательства. - Объяснитесь! - предчувствуя неладное, зельевар уставился на самого старшего из Гриффиндоров. - Годрик рассказал о планируемой вылазке, - начала змееловка, - но ни ты, ни он не знаете достаточно хорошо Оксфорд и тем более казармы. - Ты никуда не пойдёшь! – громыхнул фений. - Я знаю город! Я была там не так давно! - Плевать мне на это! Ты должна остаться здесь… - Она такой же воин, как и ты, фений! – взревел Грифон. - Прекратите орать, - процедил Слизерин, и его гнева было достаточно, чтобы троица умолкла. – В открытый мир отправятся двое. Это уже более чем опасно. - Ты не можешь пойти, Салазар… - Ну конечно! Всё, как всегда, упирается в болтающего со змеями! – взревел Финнгриф и обличающе ткнул пальцем в сторону Слизерина. – Видишь?! Снова – в который уже раз – она рвётся оградить тебя от опасности! Лишь бы ты опять отсиделся в убежище, пока она мозолит глаза Мерлину! - Умолкни, Финн! – Атхен резко вскочила на ноги, и лежавший рядом емтхунд тоже встал и отошёл в дальний угол комнаты от буйствующих магов. - И не подумаю! Если ему плевать на свой захудалый род, ставший не больше чем страшилкой для колдунов, это его беда! Наш род я пресечь не позволю! Ты – его продолжательница, Атхен, и ты это прекрасно понимаешь! Слизерин застыл куском льда. Фений прав. В девушке будущее рода. Великого, могучего рода, из которого произошёл и его лучший друг. Неужели он хочет погубить его только ради собственных желаний? Неужели он позволит самому себе обречь её? Раздавшееся рядом твёрдое «да» заставило змееуста вздрогнуть от неожиданности. - Да, - ещё тверже произнесла молодая ведьма и гневно тряхнула головой. – Понимаю! И не хочу своим потомкам такой жизни, как у меня – под чужим именем, скрываясь и таясь! На лицо Финнгрифа набежала тень. - Никто не хотел этого, Атхен, но нам было необходимо так поступить, чтобы дожить до сегодняшнего дня. - А чтобы дожить до дней следующих, нужно положить конец тому, что происходит сегодня, и как можно скорее! Слизерин не может так рисковать – я уже говорила, Блэкшейд видел меня сквозь оборотное зелье! Что будет, если он каким-то образом сможет увидеть и Слизерина сквозь чары?! Мы не так уж и уверены в том, что можем на него полагаться, Фирг! В конце концов, я отправилась на поиски сбежавшего змееуста, не забыл? - Сам Мерлин об этом забыл! – вскричал фений, выругался и покинул комнату, тяжело ступая прочь. - В этом он, безусловно, прав, - посмотрел на девушку Слизерин, как только шаги стихли. – Не стоит надеяться, что Мерлина удастся снова одурачить. - Я надеюсь, что вообще его не встречу. - Мы, - прогудел Гриффиндор. – Я иду с тобой. Слизерин посмотрел на друга, затем перевёл взгляд на змееловку, готовый разразиться тирадой, но отчётливо услышал в сознании: «Ты же знаешь, это наилучший вариант. У тебя – зелье Аима для теней и привезённая Фиргом голова Мерлинового гада. К тому же мы сможем вернуться в любой миг. Пожалуйста». Маг долго смотрел в карие глаза ведьмы. Наконец он принял решение, тяжело вздохнул и кивнул. - Заклинаю тебя, Грифон, продумай чары как можно тщательнее. Вы отправляетесь вдвоем – будьте вместе всё время. И будьте осторожны. Умоляю. - Само собой, Змеюка! Леди, вам хватит получаса на сборы? - Конечно! – кивнула предку девушка и с усталой улыбкой посмотрела на зельевара. – Спасибо. Мужчина мрачно покачал головой, прикрыв глаза, ведя внутреннюю борьбу с самим собой. - Вернитесь до заката. А лучше ещё раньше. И, Рик – боюсь, от Ржи и Овса придётся отказаться. Кто знает, сколько обучавшихся в замке магов знает и помнит о наших ипостасях. Нам не нужны лишние домыслы и случайные узнавания. Воин понятливо кивнул и, условившись встретиться со змееловкой здесь же через полчаса, вышел. - Не лезьте на рожон, - тихие слова змееуста в практически опустевшей комнате прозвучали оглушающе громко. – Никакой лишней бравады и геройства. Нам нужна лишь информация. - И Блэкшейд. - Прежде всего, информация о нём, - поправил девушку мужчина, чувствуя, что ему всё неодолимее, до нервной дрожи, хочется заключить ведьму в объятия. – Не забудь – малейшая опасность или подозрительность – касайся медальона и возвращайтесь. - Всё будет в порядке, не переживай. - Не могу, - хриплым шёпотом ответил Слизерин, сам до конца не понимая, предназначались эти слова змееловке или ему самому. В два шага он подошёл к девушке и крепко обнял её, положив подбородок на макушку. Родное тепло ринулось от неё к нему, окутывая и согревая. Тонкие девичьи руки обняли в ответ. Слизерин прикрыл глаза, и тут же в его сознании калейдоскопом замелькали недавние воспоминания: рухнувшая безжизненной куклой Атхен, шипящая проклятия змея, растерзанный, выжженный изнутри страж, тени с лицами бессмысленно погибших юнцов… «Я вырежу сердце каждого, кто принял и примет твою сторону!! Я знаю, что дрянь-беглянка с тобой. Я убью её – я сожру её ещё бьющееся сердце и запью ещё горячей её кровью!» Маг до боли зажмурил глаза, будто надеясь таким образом заглушить жуткий голос у себя в голове. - Скоро всё кончится, Атхен. Скоро этот кошмар окончится, - горячо прошептал он и поцеловал девушку в макушку, поглаживая по худой спине. Эти же слова он повторял про себя и полчаса спустя, глядя, как его старинный друг и его… Атхен завершали последние приготовления перед вылазкой и примеряли новые обличия. Братья-близнецы с потрясающе незапоминающейся, невыразительной внешностью (Годрик постарался на славу), исчезли прямо из библиотеки на глазах змееуста. С тяжелым сердцем свидетель отбытия отправился в подземелья – посмотреть, как обстоят дела у Морганы и Аима, и занять себя хоть каким-то делом. К тому же, ему было интересно, что ещё могла открыть магия друидов своему неожиданному наследнику.