***
Первые дни Джихуна с Суненом в качестве официального бойфренда до смешного идеальны. В их отношениях мало что поменялось, но новое чувство безопасности каким-то образом делает все между ними даже сексуальнее. Они прекрасно уживаются вместе. Их расписания забиты работой, но они умудряются находить время друг для друга: Сунен заглядывает к Джихуну на обед, Джихун готовит им ужин, потом они обнимаются на диване или Сунен, работавший допоздна, виновато забирается в джихунову постель, прижимаясь теплыми губами к его голому плечу. Это так повседневно, но в то же время есть в этом что-то особенное. Джихун с удивлением обнаруживает, что немного скучал по серьезным отношениям. Скучал по возможности заботиться о ком-то и принимать чужую заботу, не задумываясь, достоин ли он ее. — Ты в курсе, что тебе совершенно необязательно оставлять мне завтрак каждое утро? — намекает ему Сунен где-то через неделю, заваливаясь в кабинет в обеденное время. — К тому же, яйца все равно остывают к тому моменту, как я проснусь. — Разогревай в микроволновке, — улыбается ему Джихун, счастливо принимая из его рук стаканчик с кофе. — А вообще, ты же не должен вставать настолько позже меня? Сунен улыбается, устраивая задницу прямо на стол. — Что я могу поделать, если кое-кто так сильно выматывает меня ночью… Джихун больно щиплет его за бедро, но суненова улыбка становится только шире. (На следующее утро Джихун покупает месячный запас кимчи, потому что кимчи с жареным рисом гораздо удобнее разогревать).***
Самое забавное в этой ситуации — то, сколько времени требуется их друзьям, чтобы как-то прокомментировать новый статус их отношений. Джун отправляет Джихуну поздравительное сообщение на следующий же день, хотя он даже не был приглашен на свадьбу. Вону не отстает от него, ограничившись коротким «Счастлив за вас, ребята!» Сынкван пишет уже из своего медового месяца, Джонхан довольно треплет его по макушке в понедельник утром, принося привычный кофе. До Сынчоля же доходит через две недели: он врывается в офис, тыча Джихуну в лицо своим телефоном с открытой суненовой сториз — Джихуном, готовящим завтрак и подписью «Мужчины, которые умеют готовить ♡______♡» — Ты ничего не хочешь мне сказать?! — Я думал, ты давно понял. — Как я должен был?! Ты же ничего не говорил! Джихун прикрывает глаза: — Умоляю, не ори. — Как я могу не орать?! Я больше всех ждал этого! Это ты говорил о пяти неделях! — Ты не спрашивал? — намекает Джихун, и Сынчоль тушуется. — Ну, я думал… Я подумал, что раз ты сам ничего не говоришь, то все прошло ужасно, — Джихун взирает на него с немым удивлением. — Не смотри на меня так! Я собирался дать тебе пару недель позагоняться, а потом мы бы сели с бутылкой вина — напиваться и смотреть «Секс в большом городе» — чтобы пережить это, как и в прошлый раз… Именно в этот момент приходит Сунен (господи, благослови его душу), спасая Джихуна от унизительных воспоминаний о прошлом разрыве. — Привет? — говорит он, заходя в кабинет и чувствуя легкое напряжение. Сегодня Джихун настоял на том, что он сам закажет им обед, поэтому Сунен приходит с пустыми руками, и Сынчоль сгребает его в объятия, крепко стискивая. Они обнимаются подозрительно долго, потом он бросает растроганный взгляд на Джихуна и уходит, не сказав больше ни слова. — Почему твой лучший друг только что угрожал мне? — спрашивает Сунен, и Джихун насмешливо фыркает, подставляя лицо под приветственный поцелуй. — И о каком сериале вообще речь? — Сунен продолжает, отстраняясь. Джихун сводит брови: — Что там конкретно Сынчоль тебе наболтал? — Он сказал «Не дай боже ты разобьешь моему другу сердце. Ты нравишься ему слишком сильно, а никто не заслуживает пересматривать этот сериал во второй раз». Джихуна разрывает от смеха, пока Сунен привычно устраивается на его столе: — Да что такого смешного? — Ничего, — прыскает Джихун. — Просто Сынчоль заботится обо мне, разве не мило? — Хм-м-м, — Сунен прищуривается, и Джихун тянется к нему, устраивая ладонь на его бедре и поднимая взгляд. — Прекращай хмуриться и улыбнись, — говорит он негромко, чтобы заставить Сунена склониться ближе и расслышать его, и ловит его губы еще одним поцелуем.***
На первое официальное свидание они идут только спустя три недели после свадьбы, и лишь после того, как вернувшийся Сынкван спросил у заглянувшего в офис Сунена, на скольких свиданиях они уже были. — Серьезно? Ни одного? — спросил Сынкван тогда разочарованно. И хотя Джихуну совершенно плевать на количество свиданий, вечером Сунен снова поднимает эту тему — весьма романтично, пока Джихун неторопливо отсасывает ему на диване. — М-м? — вопросительно переспрашивает Джихун, не выпуская его член изо рта, чтобы убедиться, что он все правильно расслышал. — Свидание, — выдыхает Сунен прерывисто. — Сынкван прав. У нас не было ни одного настоящего свидания, — Джихун поднимает на него взгляд. — Я бы хотел пригласить тебя. В качестве ответа Джихун глубже принимает суненов член и ускоряет темп. Через несколько дней, в четверг вечером, Сунен галантно открывает дверь такси перед Джихуном. — Ты такой тайный романтик. — Я-то думал, что я очень даже очевидный романтик, — мурлычет Сунен, садясь на заднее сидение вслед за ним. Джихун улыбается: — Куда мы едем? — Моя сестра посоветовала один ресторан — они готовят смесь тайской и корейской кухни… Не знаю точно. Джихун берет его за руку, выводя маленькие круги на тыльной стороне ладони. Именно он напоминает Сунену, что с семьей нужно общаться — это все крохотные шажки, но Джихун видит, как Сунен светится от счастья, вешая трубку после звонка сестры или получая неловкие, длинные имэйлы от отца. Они приезжают на место как раз ко времени брони, к восьми вечера, и ресторан выглядит достаточно пафосно, особенно после их предыдущих «свиданий», включавших в себя любую горизонтальную поверхность для секса и еду из доставки. — Здесь неплохо, — комментирует Джихун, когда их провожают к столику, и Сунен отвечает ему успокаивающей ладонью на пояснице. Когда они садятся и официантка выбирает для них меню, Джихун заказывает бутылку вина. — Кстати, за нее плачу я, — говорит Джихун, стоит им снова остаться вдвоем. — Джихун… — Я знал, что ты будешь настаивать на том, чтобы заплатить за ужин, поэтому дай мне заплатить за вино. Пожалуйста? Я не хочу ругаться по такой ерунде. — Мы не ругаемся. — Вот и замечательно, — усмехается Джихун. Они сидят друг напротив друга, и обстановка слегка неловкая и непривычная, но затем им приносят ужин, и разговор завязывается, а стеснительность уходит, пока они пытаются определить, из чего сделаны все эти цветные соусы. — Мне кажется, это лакрица, — задумчиво говорит Сунен, облизывая палочки, и Джихун давит в себе желание тыкнуть в него своими. — Кто бы подавал лакричный соус к лососю? Это наверняка всего лишь чернила осьминога. — Но вкус странный! — Вот именно, не лакричный! — Допустим, но красный — определенно клубничный. — Боже, тебе вообще вкусовые рецепторы отбило? — Он же сладенький! — Тебе стоит перестать пить кофе с такой горой сахара, ты уже не различаешь вкусы. — Главное, что я все еще прекрасно чувствую на вкус тебя. Джихун удостаивает его долгим взглядом — Сунен, как ни в чем не бывало, отпивает из бокала и подмигивает ему. Джихун вздыхает и тянется за последним кусочком, но Сунен оказывается быстрее, обвивая пальцы вокруг его запястья и поднимая джихунову руку к себе для поцелуя. Они встречаются взглядами, и на кончике языка путаются те самые три слова — Джихун не может думать ни о чем кроме. — Ты такой прелестный, Джихуни, — голос Сунена стелется по коже, и Джихун беспомощно выдыхает. «Не лучшая вещь, чтобы озвучивать на первом свидании», — думает он разочарованно, но улыбается, возвращая руку, чтобы скормить Сунену последний кусочек сашими. — Так как ты понял, что я тебе нравлюсь? — спрашивает Джихун на последнем глотке вина, когда вот-вот должны подать десерт. Ресторан почти пустеет к этому моменту, поэтому Сунен перемещает свой стул вокруг угла столика, чтобы они могли сесть ближе. — Хм-м-м, о чем ты? — задумчиво спрашивает он, прослеживая кончиками пальцев линии джихуновой ладони. — Ну… Мне просто интересно, — Джихун мягко улыбается, но его голос звучит даже мягче. — Когда-то ты мне сказал, что наступит особый момент… Так вот, каким был твой момент со мной? — Ах этот момент… К ним торопливо подходит официантка с десертом и так же поспешно удаляется, чтобы не мешать. Сунен поднимает взгляд, чтобы посмотреть на Джихуна. — Думаю, я осознал, что не должно быть никакого особого момента. — М-м-м, скучно. — А вот и не скучно, — в глазах Сунена зажигается уверенность. — Мне показалось, что на самом деле все совершенно наоборот. Я осознал, что это не обязательно должен быть только один момент, понимаешь? Их может быть много… Когда я ждал твоего звонка каждую ночь — это момент. Когда я проснулся с тобой утром, когда ты обнаружил мое кунжутное масло, каждый раз, когда я целую тебя и твои губы становятся вишнево-красными, — его взгляд падает на губы Джихуна, но он поднимает его обратно, улыбаясь. — У меня было столько таких моментов с тобой… И я продолжал говорить себе, что, если ты будешь со мной, этих моментов может быть до бесконечности много… Внезапно джихуново сердце кажется слишком огромным, попавшимся в крохотную, удушливую клетку, и не надо быть гением, чтобы понять, у кого от нее ключ. Джихун хочет смотреть на Сунена, хочет наклониться к нему и поцеловать, но глаза едко жжет от слез, поэтому он смотрит вниз на свой десерт — тающий шоколад вокруг ярко-красного, усыпанного пудрой муссового пирожного. — У тебя уши краснеют каждый раз, когда я делаю тебе комплименты, — шепчет Сунен, оказавшись ближе. — Это тоже один из моих моментов.***
Затем они прогуливаются у реки, не скрывая переплетенных рук, избегая подростков на самокатах и пожилые пары, одаривающие их кислыми взглядами. Сегодняшний вечер хорош — мягким бризом, яркой луной и еще более яркими отблесками мостовых фонарей на воде. Они тихо болтают обо всем и ни о чем под негромкую музыку, доносящуюся от компаний, разбросанных по всему парку: о том, что сестра Сунена ждет мальчика, о том, что Сунен собирается выкроить время, чтобы навестить племянников, о карибском медовом месяце Сынквана и о музыкальных проектах, которые Джихун заканчивает к осеннему сезону камбэков. В крохотном продуктовом магазине, спрятанном в глубине парка, они покупают два сидра в жестяных банках и садятся рядом с набережной, глядя, как фонтаны моста Бампо извергают воду в реку. Сунен вытягивает телефон, чтобы сделать фотку, а затем включает селфи-режим. Джихун замечает, но ничего не говорит, пока Сунен не поднимает руку с телефоном, заставляя Джихуна бросить короткий взгляд на экран. — Это видео, — сообщает он, и Сунен смеется, останавливая запись. — Черт, ты единственный, с кем не сработало. Джихун тихонько фыркает. Сунен обхватывает его плечи, притягивая ближе к себе и зарываясь пальцами в короткие волосы на затылке. Свободной рукой он листает галерею в телефоне, и Джихун даже не знал, сколько фотографий Сунен умудрился сделать за один вечер. Есть даже несколько с ним — Джихун, идущий вдоль реки чуть впереди, расслабленно отпивающий вино в ресторане, их сцепленные в замок пальцы, лежащие на джихуновом бедре, когда они были в такси. — Когда ты успел столько нащелкать? — бормочет Джихун, и Сунен гордо улыбается. — Какие залить в инсту? — спрашивает он вместо ответа, и Джихун листает галерею, выбирая фотографию с одним из блюд, на котором тартаром из морепродуктов было написано «SEA». Сунен был от него в восторге. — Ну-у, я хочу с тобой, — надувается Сунен, и Джихун шутливо толкает его плечом. — Не думаю, что твоим спонсорам понравится, что ты рекламируешь своего парня, — негромко замечает Джихун. Сунен переводит на него удивленный взгляд: — Но я пощу сториз с тобой уже какое-то время. Ты реально не проверяешь, что ли? Плюс к этому, куча компаний поддерживает, что я открыто заявляю о своей ориентации! Конечно, не все, но знаешь: геи немало платят другим геям за рекламу их продукции. — М-м-м… — К тому же, мне нравится… когда твои фотографии есть в моем инстаграме. Мы начали с инстаграма, и это словно мы замыкаем круг. Воздаем честь тому, что свело нас вместе! — Тогда тебе стоит запостить пару фоток Сынквана. — Ну, Джиху-у-ун, — стонет Сунен. — Ладно-ладно, выложи ту, которая с вином. Только обрежь лицо — не хочу, чтобы твои айдольчики пытались выяснить, кто я. Сунен улыбается, убирая руку с джихуновой спины и принимаясь редактировать фото. Джихун кладет подбородок на его плечо, наблюдая за его странными манипуляциями. — Кто бы мог подумать, что парень, который не понял, как сохранить мой музыкальный файл, будет так хорошо управляться с редактором инсты. — Ой, молчи! Твои программы все сложные! — Это всегда «Файл» и «Сохранить как», Сунен. Абсолютно в любой программе. Сунен пыхтит над своим мини-проектом, и перед выкладкой его палец замирает над кнопкой, пока Сунен задумывается о подписи. Он добавляет красные эмоджи-сердечки и публикует. Подпись короткая и милая — Джихун смотрит на голубую полоску прогрузки сториз и неожиданно фыркает в суненово плечо, вспоминая кое-что как будто из другой жизни. — Что там? — Что ты подумал, когда впервые увидел меня? — спрашивает Джихун, и Сунен поворачивает к нему голову, оказываясь так близко, что они почти соприкасаются кончиками носов. Джихун сам не верит себе, что поцеловал его сегодня только один раз — когда они выходили из ресторана — и, кажется, эту оплошность придется исправить в скором времени. — О чем ты? — Сынкван же показывал тебе мои фото? Какой была первая мысль? — Честно говоря, я не особо представлял, как ты выглядишь, вплоть до личной встречи… Джихун удивленно выпрямляется: — А если бы я был страшный? — Но ты же не был. — А если бы был? — Ну, знаешь, у тебя в профиле вроде бы была аватарка? — То есть, это все, что ты просмотрел? — Возможно, я пролистал чуть ниже? Ты выглядел нормально. — И все?! — Ну-у-у, — Сунен подается к нему, чтобы потереться носом о его щеку, — ты гораздо красивее в жизни. — Хм-м-м, — тянет Джихун, улыбаясь и наконец коротко ловя его губы поцелуем. — Что насчет тебя? — Меня? — Что ты подумал, когда увидел меня? Джихун смущенно отворачивается: — А-а-а… Теперь мне неловко. Он слышит фырканье и знает, что Сунен широко улыбается. — Почему? — он толкает Джихуна. — Ну же, расскажи мне. — Давай проясним, я был в ужасном настроении. Поэтому я пролистал твой профиль вниз… и возможно… я подрочил на одно из твоих видео? Пауза, следующая за этой фразой, затягивается, поэтому Джихун невольно переводит взгляд, чтобы обнаружить, что Сунен с силой кусает нижнюю губу, сдерживая смех. — Молчать! У тебя невозможно сексуальные ноги! Что еще я должен был делать, учитывая, что у меня не было секса шесть… — он не заканчивает предложение, потому что Сунен валится на траву, заливаясь смехом так громко, что Джихун взволнованно оглядывается, а затем легко шлепает его по животу. — Не смейся! — Прости, пожалуйста, — Сунен, захлебываясь, хватает воздух ртом. — Прости, прости, господи боже, как же это мило, — выдыхает он, успокаиваясь, и его ладонь снова мягко устраивается на джихуновом затылке. — Какое это было видео? — Я уже не помню… Сунен твердо притягивает его к себе, понижая голос: — Не ври. Я знаю, что ты помнишь. Джихун вздыхает, прикрывая веки, и ложится рядом, устраивая локоть рядом с суненовой головой. — Р-р-р, ладно. Это была хореография под медленную песню перед зеркалом. Там был выставлен приглушенный свет, а на тебе были кожаные штаны и какая-то полупрозрачная хрень, и это все вместе было так сексуально… серьезно, что я должен был делать, зная, что я трахну тебя через пару дней? Просто полюбоваться? Сунен ничего не отвечает, его пальцы неторопливо соскальзывают с затылка на джихунову шею, оглаживают за ухом, играют с мочкой. Джихун открывает глаза и видит, что Сунен тоже смотрит на него с улыбкой. — Это была «Versace on the floor», — делится с ним Сунен, и Джихун склоняется к нему ближе. — Допустим. — Джихун, — зовет Сунен так тихо, что Джихуну приходится опуститься еще ниже, на расстояние поцелуя. — Мне кажется, я люблю тебя. Джихуново сердце глупо пропускает несколько ударов. Он прикрывает глаза, чувствуя прикосновение пальцев под челюстью. — Потому что я подрочил на твои видео? Будь уверен, я точно не первый и единственный. — Не-а, потому что ты замечательный. — Вот так просто? — А может любовь — это и есть, когда все просто. — Звучит не очень-то романтично. — Почему же? — Сунен нежно пробегается большим пальцем по его скуле. — Вся эта сложная, вынужденная, вымученная любовь… Зачем она, когда все может быть вот так? Просто. Хорошо. Искренне. — И это все про нас? — Надеюсь, что да. Джихун смотрит на него несколько долгих секунд, а затем неторопливо сокращает расстояние и медленно целует его, наслаждаясь ощущениями. Суненовы пальцы перебирают его волосы, вторая рука обвивает за плечи. — Иногда ты говоришь такие глупости… — Разве это глупости? Я подумал, что будет звучать романтично… Джихун целует его еще раз — губы, уголок его рта, скулы. — Мне тоже кажется, что я люблю тебя. Сунен улыбается, показывая ямочки, и Джихуну приходится поцеловать и их. — Это хорошо. Ты заставил меня поволноваться на пару секунд. Джихун хмыкает и снова прижимается губами к его рту, гладит по щеке — и вниз по груди, когда поцелуй становится горячее. В том, что Сунен сказал, есть и капля истины. Теперь, когда все между ними обрело смысл, это почти забавно, насколько близким ему кажется Сунен. Насколько умопомрачительно влюбленным чувствует себя Джихун. Насколько непринужденно все случилось, словно два кусочка паззла, встретившиеся посреди хаоса. Случилось так просто и всепоглощающе, расцвело в сердце и захватило собой все тело. Джихун почти не успевает угнаться за всем тем, что чувствует его сердце, но хочет понять каждой частичкой тела. Поэтому он просто осыпает Сунена глупыми поцелуями, сжимая ладонь на его талии, и Сунен улыбается, не переставая ни на секунду. — Так ты представлял себе любовь? — спрашивает у него Джихун этой же ночью, когда они оба оказываются в постели, когда луна светит слишком ярко в окно, но им лень подняться и задернуть шторы. — Я не знаю, что я себе представлял, — голос Сунена ерошит джихуновы волосы на макушке, руки обнимают вокруг. — Наверно, я представлял себе какое-то абсолютное счастье. Я хотел отношения, в которых мне не пришлось бы волноваться о чем-то или бояться. Я хотел кого-то, кто восхищал бы меня каждый день. Кого-то, с кем я мог бы разделить сердце на двоих. Кого-то вроде тебя. Джихун перекатывается на спину, чтобы лучше его видеть, занимая половину суненовой подушки. — Мне нравится слушать, как ты рассуждаешь о любви, — замечает Джихун, убирая его челку со лба. — Заставляешь меня взглянуть на это по-другому. Сунен поднимает веки, чтобы бросить на него взгляд искоса, и прячет смешок в подушке. — Фу, мы такие сентиментальные, — Джихун усмехается, и Сунен прижимается губами к его плечу. — Будь со мной всегда, Джихуни? — мурлычет он, покрывая поцелуями джихунову грудь. — Или это слишком быстро? — Я уже и сам не понимаю, не быстро ли это, — шепотом признается Джихун, и Сунен накрывает его губы своими. — Что ж, дай мне знать, когда решишь точно, — улыбается Сунен, снова укладываясь. Джихун чмокает его в щеку — и это его обещание, твердое и нерушимое.