***
Вону остается у него до ужина, до тех пор, пока Мингю не пишет, что он почти закончил на работе. — Ты можешь сказать ему, чтобы приходил сюда, — предлагает Джихун. — Его сестра сейчас в городе, мы собирались поужинать с ней, так что как-нибудь в другой раз, — обещает Вону. Он не торопится, собирая мусор в гостиной, и Джихун помогает ему, понимая, что Вону тянет время на случай, если Джихуну все же захочется поговорить о Сунене. — Я попросил его пойти на свадьбу со мной, — выпаливает Джихун наконец, когда Вону целую минуту натирает его маленький столик под телевизором. — Он был менее чем… в восторге от этой идеи. Выражение лица Вону становится сочувствующим, Джихун сразу же жалеет, что вообще открыл рот. — Сунен… особенный. Он легко вдохновляется и быстро теряет интерес. Но ты нравишься ему, Джихун, я уверяю тебя. Я бы на твоем месте не придавал большого значение его реакции, ладно? Он передумает. — Он рассказал мне, что хотел стать айдолом. — Сунен редко говорит об этом, — Вону серьезнеет. — Вернее сказать, избегает этого всеми способами. Ему кажется, что это… — он запинается, раздумывая, может ли говорить на эту тему, поэтому Джихун подхватывает. — Если ты не хочешь рассказывать, я не настаиваю. — Пойми, здесь дело не в моем желании или нежелании, я просто думаю, что такими вещами Сунен предпочитает делиться лично… Он очень чувствителен, когда речь идет об этом. Он не любит выглядеть слабым. Я считаю, что ему гораздо больше нравится то, каким видишь его ты — соблазнительным, очаровательным и все такое, — Вону улыбается. — В любом случае, мне пора. Он придет в себя, а если нет, дай мне знать — я пну его в правильном направлении. Я правда думаю, что ты отличная пара для него, Джихун. — Почему у вас с ним ничего не получилось? — спрашивает Джихун неожиданно, и Вону замирает на полпути с полуоткрытой коробкой от пиццы в руках. — Оу, — он чуть морщится, — Сунен и об этом тебе рассказал? — Я вроде как… выяснил у него. Вону вздыхает и кладет коробку обратно на стол. — Я скажу тебе пару вещей, а потом пойду, мне действительно пора. Джихун ждет. — Сунен… Что ж, Сунен действительно очаровательный. Он веселый, забавный, и он знает, как дарить свое внимание так, что к этому привыкаешь, — особенно, таким интровертам, как мы. Поэтому я и влюбился в него, пожалуй, слишком сильно, учитывая, что он был моим лучшим другом. Мы однажды попробовали сойтись, и на этом все закончилось. Я видел, что ему это не по душе, потому что… Вот тебе еще одна вещь о Сунене: он — открытая книга. Если ему нравится что-то, ты знаешь об этом. Если он терпеть не может что-то, ты тоже знаешь об этом. Если он скрывает от тебя что-то, ты не упустишь этого. Я думаю, ты давно уже и сам понял это. Джихун обескураженно кивает. — Я общался с его бывшими девушками — и да, я очень даже уверен, что ты его первый парень — со всеми ними Сунен вел себя отстраненно. Спустя месяц отношений он начинал забывать совместные планы, переставал держать связь, когда уезжал за границу, но он милый и невозможно яркий, поэтому люди прощали ему все это. Есть у него эта притягательная сила, ну, ты знаешь? Вону делает короткую паузу, не давая Джихуну напомнить ему, что Сунен все еще не его парень. — Так вот… С тобой… Я не знаю. Все как будто по-другому. Единственный раз он мне позвонил из Японии, когда я сам написал ему, спросив, как дела. Разве он не говорил с тобой каждый день? Это безумие для него, Джихун. Телефон Вону пикает оповещением в кармане, и Вону проверяет его, смахивая с экрана. — Вот теперь мне действительно пора… Черт, я слишком много на тебя вывалил? — он смеется. — Как бы то ни было, я уже сказал, я бы не беспокоился об этом. Если понадобится что-то, у тебя есть мой номер. — Спасибо, — умудряется выдавить из себя Джихун, и Вону снова смеется с его заторможенной реакции, забирая все же коробку и торопливо оставляя Джихуна в одиночестве. Джихун не знает, что больше удивило его — само содержание монолога или тот факт, что обычно сдержанный Вону выдал ему все это менее, чем за две минуты. Он вздыхает, запуская ладонь в волосы, и отчетливо понимает, что ему нужен душ — достаточно ледяной, чтобы избавить голову от любых мыслей.***
Душ плавно превращается в принятие ванны, и Джихун рад, что в его заполненной музыкой голове мысли о Сунене всплыли всего двадцать восемь раз. Да, Джихун считал, потому что иначе он так и продолжил бы думать об этом, а этот вариант даже не рассматривался. Поэтому на каждую мысль он клеит воображаемый номерок и двигается дальше, к мыслям, которые не будут включать очаровательного мальчика с длинными ногами. Но даже так, к тому моменту, как Джихун обтирает себя полотенцем, счет доходит до тридцати. Когда он заканчивает, на часах около восьми вечера. Холодильник дома — пустой, так что Джихун заказывает китайской еды в приложении доставки и, потакая моменту слабости, проверяет мессенджер. Новых сообщений нет. Он видит, что Сунен был в сети пять минут назад, и откладывает телефон. Сегодня он не собирается думать об этом.***
Весь понедельник Джихун занят и весь вторник — тоже. К счастью, Сынкван загружен последними приготовлениями к свадьбе еще сильнее, поэтому у него нет времени отругать Джихуна за… публичные проявления привязанности, которые они с Суненом устроили на мальчишнике. К слову, Сокмин поднял эту тему мельком, но Джонхан удачно утащил его из офиса в этот момент. Работа — хороший способ отвлечься. Джихун глубоко погружается в дела, проводя даже обеды за работой и не переживая, что к нему заявится Сынчоль с серьезными беседами или Сунен с едой. На самом деле, на горизонте нет даже намека на Сунена, и Джихун не имеет никакого желания писать ему первым. Особенно после унизительного отказа. Ему кажется: все, что им осталось — это пойти на эту чертову свадьбу вместе, и после — никогда в жизни не разговаривать друг с другом. Джихун не может дождаться. Он выходит из машины после вечерней тренировки, и его телефон вибрирует в заднем кармане, но Джихуну слишком лениво, поэтому он проверяет оповещение, только когда лифт едет на его этаж. Сунен [19:02]: привет мне кажется, я видел у тебя кунжутное масло, не против если я загляну и позаимствую немного? Джихун вспыливает. Он чувствует раздражение и отвечает только через полчаса. Джихун [19:34]: прости не видел сообщение, тебе еще нужно? Сунен [19:34]: конечно было бы здорово! Джихун [19:35]: ладно я дома, поднимайся и забирай Сунен [19:35]: буду через минуту :D Джихун чувствует, как разочарование пульсирует у него в груди. Ужасно неприятно, и уж точно он надеялся никогда не почувствовать этот спектр эмоций к Сунену. Нежеланные чувства — жестокие. Он достает кунжутное масло с верхней полки и открывает дверь, дожидаясь Сунена. Спустя полминуты Сунен вышагивает из лифта. На нем мешковатые шорты, свободная рубашка и широченная улыбка на лице — такая, что Джихун не может не улыбнуться в ответ. — Привет, — говорит он, подходя ближе, и Джихун вручает ему масло с ответным приветствием. Сунен берет его в руки, но не уходит. — Как ты? — спрашивает он, разглядывая Джихуна, пока тот опирается плечом на дверной косяк, скрещивая руки на груди. — Нормально. Молчат. Сунен зажимает нижнюю губу между зубов, словно раздумывая, что сказать. — Прости, что не писал. Я провел все воскресенье с Чаном, и я знал, что ты был вчера занят, я не хотел беспокоить тебя, а сегодня… — он опускает взгляд на полупустую бутылку. — Ты уже ужинал? Джихун смотрит на него, отчаянно желая сказать «нет», но чувствуя, что лучше бы сказать «да». — Нет, — выдавливает он из себя наконец. Слабак. — Хочешь заглянуть ко мне на ужин? Вот так Джихун и оказывается у Сунена в квартире, сидящим на его барном стуле и наблюдающим, как он пытается приготовить курицу в кунжуте. Но, судя по шкворчанию сковородки, овощи уверенно берут курс на горение. Когда поднимающийся пар становится темнее, Джихун спрыгивает со стула и забирает у него сковородку и лопатку, уменьшая огонь, в попытке спасти овощи от Сунена. Сунен делает шаг в сторону и только смотрит, как Джихун добавляет курицу и мешает все это без особых проблем. — Где у тебя соль? — спрашивает Джихун. — Верхний ящик слева. Джихун открывает его и тут же замирает, увидев внутри полную бутылку кунжутного масла. Он бросает взгляд на Сунена — осязаемо красного, осознавшего свой промах — и солит еду, улыбаясь сам себе. Разве не прелесть… В его груди сердце бьется в тон шкворчащей сковородке.***
Ужинают они в тишине. Сунен все еще оправляется от позорного разоблачения, Джихун пытается смириться с тем, что это кажется ему очаровательным. — Вкусно, — говорит он, чтобы сломать лед между ними. Они сидят плечом к плечу за кухонной стойкой, Сунен с пивом, Джихун с колой. Джихун не может не подумать, что банки с колой в суненовом холодильнике предназначались вовсе не для Сунена. — Ты же готовил, — признает он. — Вкусно благодаря тебе. Джихун улыбается ему, но Сунен слишком поглощен едой и не замечает. Или делает вид, что не замечает. Эти моменты настолько драгоценные — когда Сунен вот так нервно застенчив — почти болезненно дорогие для Джихуна. Он не может контролировать себя, тянется к нему, чтобы почувствовать ладонью его теплую мягкую щеку, погладить большим пальцем по скуле до уголка глаза и еще, пока Сунен не взглянет наконец на него. — Знаешь, если ты хотел меня увидеть, ты мог бы так и сказать, — говорит Джихун, наклоняясь к нему. Целоваться — просто. Они так привыкли к этому. Джихун поворачивается на стуле лицом к Сунену, суненова ладонь тут же оказывается на его бедре, мягко поглаживая и сжимая, когда Джихун двигается ближе. Целоваться с Суненом — всегда великолепно. Облегчение. В джихуновой голове не остается плохих мыслей и сомнений, он просто тонет в прикосновениях. Откуда бы взяться сомнениям, когда Сунен остро втягивает воздух, пока Джихун нежно дразнит его зубами вдоль линии челюсти, чувствуя твердый и ждущий член под собственной ладонью. Заниматься сексом — тоже просто. Сунен так растянут, что это почти смешно, и Джихун улыбается в его плечо. — Ты снова решил подготовиться заранее? — Я надеялся, что ты придешь. «Неужели я настолько предсказуем?» — То есть ты пытаешься мне сказать, что ты развлекался здесь с пальцами в своей заднице, и тебе даже не пришло в голову позвать меня посмотреть? Обидно. Сунен смеется, и слышать его смех, когда он был так напряжен весь вечер — камень с джихуновых плеч. Джихун хочет, чтобы он смеялся чаще. Сильнее. Со всей радостью, которая есть у него внутри. — Прости, — мурлычет ему Сунен, позволяя мягко выцеловывать свою шею, когда Джихун с легкостью проскальзывает в него и двигается внутри, пока суненовы ноги не оказываются на его плечах. Каждый толчок попадает по простате, Сунен чувствуется влажным и твердым в джихуновой ладони, а затем изливается между их животами, и Джихун кончает вслед за ним с громким выдохом, сорвавшимся с губ. Он скатывается с него, устраиваясь рядом, вытирает ладонь салфетками с суненового прикроватного столика, затем вытирает Сунена. Они остаются так лежать еще несколько минут. В тишине. Джихун чувствует, что мог бы сказать что-то, чтобы заполнить эту тишину, но в свое время он сказал уже достаточно. Ему не нравится, что он как будто единственный настроен на разговор. — Я подумал, что ты не захочешь меня больше видеть, — проговаривает Сунен наконец. — Ты не виноват в том, что мы по-разному смотрим на некоторые вещи, — вздыхает Джихун, даже если это и больно признавать. Сунен смотрит на него сбоку. — То есть, ты передумал? — Так вот на что ты надеялся? — мягко спрашивает Джихун, но Сунен все равно виновато отводит взгляд. — Я не передумал, — говорит он в суненово плечо, а затем садится в постели. — Так что, если твой ответ все еще «нет»… Если ты не заинтересован… если сама идея пойти на свадьбу вместе, как пара, настолько тебе отвратительна, что ж. Иди один. Но если… — Джихун делает глубокий вдох, потому что Сунен как будто не слушает его, — если ты хочешь пойти со мной… Если ты… — он вздыхает. — Не думаю, что мне надо продолжать это за тебя. Он выбирается из кровати и поспешно одевается. — Джихун… — Я буду выходить в субботу в половину восьмого. Если ты решишь, что хочешь пойти со мной… Я буду ждать тебя до этого времени. Сунен молча смотрит на него — одинокий посреди огромной белой кровати. — Спасибо за ужин. Можешь оставить себе масло, — говорит он на прощание и сбегает, не желая слышать, даже если Сунену есть, что сказать.***
Следующие несколько дней кажутся серыми. Стресс на работе. Стресс в личной жизни. Сынчоль с Джонханом присоединяются к Джихуну за ланчем. Он не проверяет социальные сети Сунена, чтобы просто узнать, как у него дела. Даже Мингю не спрашивает у него о Сунене, и Джихуну кажется, что за это стоит быть благодарным Вону. В разговоре Сунен впервые всплывает только в четверг, когда Сынкван остается после совещания, чтобы извиниться. — Прошу прощения, что я отсутствовал, — говорит он, выглядя искренне виновато. — И что мне пришлось завалить Сунена работой. Я недооценил количество приготовлений к свадьбе, поэтому так вышло. — Это не проблема, — отвечает Джихун, пробегая взглядом по листам с лирикой, чтобы не упоминать, что они с Суненом все равно не разговаривают. Во всяком случае, это потому, что Сунен занят, а не потому, что Джихун окончательно потерял его. Во всяком случае, именно на это Джихун надеется.***
Затем это крохотное упоминание Сунена в разговоре как будто снимает запрет на поднятие этой темы, потому что в зале Мингю замечает, что Сунен снова ведет занятия, и предлагает дождаться его и поужинать вместе. Джихун не отказывается только потому, что отказ вызовет вопросы, но Сунен не скрывает своего удивления при виде Джихуна, и Мингю определенно замечает это. Они идут в ресторан-барбекю, и, как только Сунен удаляется в уборную, Мингю наклоняется к Джихуну: — Между вами что-то произошло? — С чего ты решил? — С того, что я не слепой. Джихун одаривает его долгим взглядом, но, когда это не работает, возвращается к прожариванию мяса. — Вы расстались? — Мы не можем расстаться, если мы не встречались. — Ладно… Поссорились? — Нет. — Но что-то случилось же? Джихун вздыхает, ловя взгляд Мингю: — Я попросил его пойти со мной на свадьбу вдвоем. Как пара. Мингю сияет в ответ: — Это же прекрасно! — В этом нет ничего прекрасного. Он не хочет идти со мной и согласился из чистой вежливости. — Откуда тебе знать? — Потому что я тоже не слепой. Мингю не успевает ответить, потому что из уборной возвращается Сунен и проскальзывает обратно за стол, замечая повисшую тишину. — Я помешал разговору? — Нисколько, — бормочет Джихун, плюхая на тарелку Мингю кусок мяса, чтобы заткнуть его. — Ну как ты? Ждешь свадьбу? — спрашивает Сунена Мингю, и Джихун морально готов кинуть следующий кусок мяса ему в лицо, если он не захлопнется. — Эм… Ну да, — отвечает Сунен с неловкой заминкой. — Только Сынкван чертовски нервничает. Ему нужно, чтобы все было идеально, а его сестрам задержали вылет с Чеджу из-за погоды, поэтому он выливает на меня все негодование, — он передергивает плечами от воспоминаний и принимается заворачивать рис и мясо в лист латука, запихивая все это в рот. — Честно говоря, не могу дождаться, когда уже все закончится, — говорит он, чавкая, и Джихун почти благодарен ему за такое отвратительное поведение, позволяющее забыть, как сильно Джихуна тянет к нему. — Как новая квартира? — продолжает разговор Мингю, пока Джихун не отвлекается от жарильни. — Классная, уютная, я все еще обживаюсь. Хочу сгонять в икею и докупить кое-чего, но это уже будет только после свадьбы. — Ну, если тебе нужна будет машина, я могу подкинуть тебя, — вскользь предлагает Мингю, и Джихун замечает, как Сунен стреляет в него глазами. Мингю замечает тоже, поэтому добавляет: — Или Джихун подвезет тебя, у него же есть машина. — Оу… Да, я и собирался попросить тебя, на самом деле, — Сунен говорит это ему, поэтому Джихун поднимает взгляд и коротко кивает. — Если будет время. — Вот и отличненько! — радуется вместо них Мингю с тем энтузиазмом, которого не хватает им с Суненом. Сунен запихивает в рот еще один лист латука и забирает у Джихуна щипцы, чтобы он тоже смог поесть.***
Остаток ужина проходит не намного уютнее. Мингю с Суненом обсуждают коллег по спортзалу и новый план тренировок (который Джихун тоже собирается попробовать), и в конце они делят счет на троих, чтобы разойтись каждый в своем направлении. Джихунова машина осталась на парковке спортзала, поэтому он направляется туда, недоуменно оборачиваясь, когда понимает, что Сунен не следует за ним. — Что ты делаешь? — спрашивает он у него, неловко замершего на расстоянии нескольких метров. — М-м-м, — Джихун ждет от него ответа, пока не понимает, что не дождется. — Мы живем в одном доме. — Да… — Ну, так пойдем? — говорит Джихун, и непривычно робкий Сунен торопится за ним. Они идут к машине в тишине, и Джихун молча клянет себя, что это из-за него они сейчас не могут наслаждаться своей последней совместной неделей. Он ненавидит эту неловкость — сейчас все еще хуже, чем было в самом начале. Намного хуже. Та неловкость была… свежей и легкомысленной. Эта — причиняет боль. В машине Сунен не отваживается загрести себе AUX-кабель. Он даже не щелкает радиостанции, как делал всегда у Джихуна в машине, пытаясь найти ту самую песню, подходящую его настроению. Поэтому Джихун включает что-то рандомное, просто чтобы заполнить пустоту, и словно мир недостаточно проклял его, следующая же песня на радио оказывается песней Джины. — У нее был отличный дебют, — комментирует Сунен в попытке спасти остатки гордости, которые у них есть в этих отношениях. — Ага. Ее компания хочет, чтобы мы уже начали работать над репаком. Сунен кивает. Они останавливаются на красном светофоре, слушая Джину в тишине. Джихун отсчитывает секунды, когда Сунен прикручивает звук прямо перед бриджем. — Это моя любимая часть, — неуверенно замечает Джихун, понимая, что Сунен смотрит на него. — Прости меня, Джихун, — говорит Сунен. Загорается зеленый, Джихун давит на газ, но сердце все еще чувствуется замершим в груди. — Ерунда, я всегда могу послушать ее дома. — Ты знаешь, что я извиняюсь не за это, — Джихун ничего не отвечает. — Я не люблю… Я не умею открываться людям, Джихун. Чан рассказал тебе то, чем я пока был не готов делиться с тобой, и я отреагировал слишком сухо. Я прошу прощения за это. Джихун бросает на него взгляд. — Я не должен был лезть не в свое дело. — Ты не сделал ничего плохого. Зная Чана, он наверняка разболтал тебе все сам, прежде чем ты успел хоть что-то сказать, — здесь он не так уж неправ, поэтому Джихун молчит. — Мне нужно время, чтобы смириться с некоторыми вещами. Плюс ко всему, на этих выходных приезжает моя семья, поэтому я не в себе сильнее, чем обычно. — Я не требую от тебя извинений, Сунен, — говорит Джихун после паузы. Эта поездка слишком короткая для нормального разговора. Через несколько минут они уже будут на парковке, и Джихун не уверен, хорошо это или плохо. — Это не… Это не то, чего мы хотели. — Тогда за это извиняться должен я, — они заезжают на парковку, и Джихун молча паркуется, а затем ни один из них не делает попытки выйти из машины. Они сидят так несколько минут, когда ключи уже вынуты из зажигания, в густой темной тишине. — Но я извиняюсь тоже, — говорит наконец Сунен, и это чувствуется, как нож под ребра. Недостаточно острый, чтобы оставить чистую рану, и вместо этого причиняющий тупую боль. Джихун чувствует себя глупо. Поездка в лифте — сущее мучение. Сунен не сводит с него взгляда все это время, словно у него крутятся слова на языке, которые он слишком боится выпустить. Он, как и в тот раз, не нажимает свой этаж, и Джихун молча это принимает, слишком не в настроении, чтобы указывать на этот факт. Когда они замирают перед дверью джихуновой квартиры, Сунен все еще выглядит так, словно собирается что-то сказать, но Джихун просто не может больше выносить его общество. Это унизительно — то, насколько сильно он хочет, чтобы между ними все было хорошо. Просто и сексуально, как раньше. Как все и задумывалось. Как все и должно было быть. — Джихун, — зовет его Сунен, когда Джихун открывает дверь. — Ты нравишься мне. Очень. Пожалуйста, не сомневайся в этом, хорошо? Джихун ловит его взгляд и не понимает, что Сунен хочет этим сказать. И ему кажется, что он и не хочет понимать. — Хорошо, — говорит он просто и захлопывает дверь.***
Сынквана нет на работе в пятницу, потому что у него репетиция свадебного ужина. Половина семьи Вернона — американцы, и они хотят сохранить некоторые традиции, раз уж им придется проделать весь этот путь до Кореи, ну, а Сынкван никогда не отказывается от спектакля. Джихун одиноко проводит день в офисе, потом едет в зал с Сынчолем, и в конце концов добирается до дома, где распивает бутылку вина, подаренную его отцом на день дебюта Джины, и смотрит первый попавшийся сериал на Нетфликсе. Сериал оказывается фэнтезийным, и голые женщины в нем мелькают в каждой второй сцене. Джихун настолько пьян, что вопросительно склоняет голову, пытаясь понять, заинтересует ли что-то из этого его член. Так и не дождавшись шевеления в штанах, он делает очередной глоток прямо из бутылки. На самом деле, он даже не уверен, что у кого-нибудь мужского пола был бы шанс, с тех пор, как все его внимание приковано только к одному человеку… К четвертому эпизоду Джихун почти успевает задремать, когда его телефон оживает звонком на столе. В бутылке, примощенной в сгибе локтя, остается всего несколько глотков — он ставит ее на стол и заглядывает в экран телефона, чувствуя бурление в животе: не то от стресса, не то от выпитого вина, не то от имени звонящего. В последнюю очередь он ждал бы звонка от Сунена в половину одиннадцатого ночи. — Я такой придурок, — выпаливает Сунен, стоит Джихуну поднять трубку. Джихун падает обратно на спинку дивана и прикрывает веки. — Привет, придурок. — Я серьезно. Я полный идиот. Я торчу на этом семейном ужине, и все заваливают меня вопросами о моей жизни: чем я занимаюсь, с кем я общаюсь. Мой отец не сказал мне ни слова, а старшая сестра разговаривает только с Чаном, поэтому я сижу сбоку, как полнейший неудачник. Единственная, кто охотно болтает со мной — тетушка Вернона. К слову, у нее ферма в Огайо, и теперь я знаю больше, чем мне хотелось бы, о культивировании кукурузы, — Джихун смеется, и Сунен стонет. — Умоляю, не смейся. Я страдаю. Я жалок. Мне одиноко, и все, о чем я могу думать — как бы мне хотелось, чтобы ты был рядом. — Я не твоя нянька, Сунен, чтобы общаться с твоей семьей вместо тебя, — Джихун нашаривает взглядом бутылку и раздумывает, остались ли у него силы, чтобы дотянуться до нее. — Конечно нет, я и не имел в виду ничего подобного. Но сейчас ты — единственная вещь в моей жизни, которая кажется правильной. Люди спрашивают меня, что мне нравится, — я думаю о тебе. Меня спрашивают, чем я занимаюсь, — я думаю о тебе. Меня спрашивают, встречаюсь ли я с кем-нибудь… И, разумеется, я думаю о тебе. — Ну… — красноречиво мычит Джихун, закрывая глаза, чтобы не видеть, как все вокруг плывет. — Джихун, — говорит тихо Сунен, и голос звучит так, словно он совсем близко, — завтра, во сколько? — Что? — В какое время мне быть готовым? В половину восьмого? — Свадебная церемония начнется в восемь. — Ты знаешь, что я пытаюсь сказать, Джихун. Я хочу пойти с тобой. — Чтобы я помог тебе выстоять перед твоей семьей? — Не поэтому. Потому что я сам хочу пойти с тобой. Ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты был рядом, — он запинается. — И я тоже хочу быть с тобой. Джихун вздыхает. — Какой же ты правда придурок, — бессильно шепчет он. — Я знаю. Они молчат, и Джихун слышит, что Сунен в машине. Должно быть, возвращается домой. Он мог бы пригласить Сунена к себе: устроиться с ним на диване, щекой на теплой груди с успокаивающим объятием вокруг плеч. Но пока что ему не кажется, что они заслужили это… Потерпеть еще чуть-чуть. — Полвосьмого, — говорит Джихун. — Приходи в полвосьмого. Когда Сунен отвечает, Джихун готов поклясться, что слышит улыбку в его голосе, и что-то теплое обвивается вокруг его сердца, сжимая нежно и мягко. — Я обязательно буду, Джихуни. И это обещание.***
Джихун просыпается с легкой головной болью, но без ужасного похмелья. Яркие солнечные лучи прячутся между штор, а кровать ощущается слишком большой. Слишком одинокой. После полудня он наконец поднимается и проверяет холодильник, чтобы обнаружить в нем упаковку яиц с истекающим сроком годности и слишком много замороженных сосисок. Он колеблется, переживая целое сражение внутри себя, пока холодильник не начинает пищать, чтобы его закрыли, вытягивая Джихуна из мыслей. Не давая себе загрузиться, он пишет Сунену. Джихун [12:16]: как ты относишься к омлету? у меня целая упаковка яиц которые вот вот испортятся Сунен [12:17]: позитивно, в моем холодильнике пусто лол Джихун [12:18]: так ты еще не завтракал? Сунен [12:18]: предлагаешь мне свои яйца? :"D Джихун [12:19]: -_- приходи если хочешь Сунен [12:20]: конечно джихун-а Когда в дверь раздается звонок, Джихун слишком занят сковородкой, чтобы открыть. Он бросает сердитый взгляд на дверь и надеется, что до Сунена дойдет, что можно просто набрать чертов код. Он добавляет соевый соус, и раздается еще один звонок. Джихуну приходится отойти от сковородки, чтобы прокричать в коридор: — Да входи уже! Сунен слышит его, потому что дверь издает звук, открываясь, и спустя несколько секунд он показывается на кухне, выглядя умилительно неловко. — Прости, я не был уверен, что… — он не заканчивает предложение, потому что Джихун одним намекающим взглядом указывает на сковородку, полную овощей и сосисок. — Вытаскивай тарелки, у меня все будет готово через пару минут. Замявшись, Сунен все же слушается, прекрасно зная, где что лежит на джихуновой кухне. Джихун заканчивает с омлетом в тишине и, только когда все почти готово, он предлагает Сунену сделать им кофе, и Сунен жадно хватается за эту возможность занять себя чем-то. — Выглядит вкусно, — говорит он внезапно за джихуновым плечом, и Джихун старается не дать напряжению сковать его от этой неожиданной близости. Всего несколько дней без Сунена, но как же сложно не скучать по его прикосновениям, особенно когда он близко, но не настолько близко, как хотелось бы Джихуну. — Спасибо. Сунен отстраняется и подносит ему тарелки, пока Джихун делит омлет пополам, выключив плиту. Им все еще легко вести себя по-домашнему друг с другом. Сунен забирает тарелки, накрывая на стол, и ставит по чашке горячего кофе с каждой стороны: суненов — с сахаром и пенкой, джихунов — черный. Почему-то это заставляет Джихуна чувствовать себя счастливым. Со вздохом он оставляет сковороду в мойке и присоединяется к Сунену, садясь напротив. — Спасибо, Джихун, — говорит ему Сунен, улыбаясь, и Джихун кивает, вытягивая губы, пока пилит омлет. — Я не уверен, нормально ли я посолил… — Ерунда. Мы всегда можем досолить. Мы… Джихун пробует, не встречаясь взглядом с Суненом. Поначалу они молчат, потом Сунен начинает отпускать крохотные комментарии то тут то там. Очень вкусный завтрак. Мой кузен в сентябре переезжает в Пусан. Кажется, вечером пойдет дождь. Соседка сверху ходит по квартире на каблуках. Джихун слушает. Каждое крохотное предложение чувствуется как оттепель, и к концу завтрака он уже снова смеется и задает вопросы, в то же время осознавая, как отчаянно они избегают разговоров о чем-то личном или о свадьбе. — Как твои родственники? — спрашивает Джихун на пробу, и Сунен облизывает губы, улыбаясь так, что его улыбка кричит «Я знаю, к чему ты это ведешь». — Нормально, — отвечает он, берясь за вилку и гоняя остаток омлета по тарелке. — Почему твой отец не разговаривает с тобой? В суненовом смешке мало веселья. — Честно? Без понятия. Я думаю, он слишком горд, чтобы первым подойти ко мне, и, возможно, я тоже слишком горд для этого. — А сестра? Сунен коротко ловит его взгляд. — Это что, допрос? — говорит он легко, словно в шутку, и Джихун знает, что это предупреждение, но не сдается. — Мы с сестрой никогда не были близки, но зато она обожает Чана… Мы много ссорились в детстве, так что у нас не получалось поладить. Потом она уехала на учебу, забеременела, бросила универ, чтобы выйти замуж и родить ребенка. Сейчас она с мужем живет на Инчхоне… И да, она снова беременна, — добавляет он. — Я даже не знал, пока не увидел ее вчера. Она сказала, что была очень занята, но, на самом деле, это моя вина, ведь я тоже никогда не звонил. Джихун терпеливо слушает его, чувствуя, что это не лучший момент, чтобы лезть в разговор. — Я счастлив, что у меня есть Чан… Но иногда… Иногда мне жаль, что я в свое время не старался лучше. Мне жаль, что она тоже не приложила усилий. И что мой отец… На самом деле, никто из нас даже не попытался… Джихун не сводит с него глаз. Сунен быстро поднимает взгляд и тут же отводит его, вставая, чтобы забрать тарелки со стола и перенести их в раковину. Джихун думает, что сейчас он извинится и вернется, но слышит, как поворачивается вентиль, когда Сунен начинает мыть посуду. Он тоже поднимается, подходя ближе. — Тебе необязательно… Сунен качает головой: — Я сам хочу. Джихун оглаживает взглядом его обычно мягкий профиль, превратившийся сейчас в четкие линии и острые углы, и не может сказать, сосредоточен ли Сунен на мытье посуды или на том, чтобы не пропустить ни одну эмоцию на лицо. Он кладет ладонь между суненовых напряженных лопаток, и Сунен медленно выдыхает, расслабляя плечи. — Знаешь, для некоторых вещей никогда не поздно? — мягко говорит Джихун. — Я тоже не очень близок со своим отцом. Мы с мамой всегда поддерживали контакт, но с отцом я начал общаться только недавно. Мне кажется, он прошел через какой-то внутренний кризис среднего возраста и теперь пытается заново выстроить все взаимоотношения. Им обоим нужно было время, когда я решил заниматься музыкой в универе. Мои родители — адвокаты, и, естественно, они хотели для меня того же. Сейчас, когда мои дела идут хорошо, они начали поддерживать меня. Мама часто поздравляет меня: она следит за моим авторством, поэтому всегда в курсе, когда выходят новые песни. Отец же… на дебют Джины он прислал мне вино и коробку конфет, — Сунен хмыкает, выключая воду. — Не смейся, это очень хорошие конфеты, — с улыбкой добавляет Джихун. — Хочешь попробовать? Сунен удивленно поворачивается. Его брови вопросительно изгибаются, и Джихун почему-то думает, что Сунен наверняка очень-очень редко плачет, даже когда эмоции переполняют его до краев. — Конечно, — тихо говорит Сунен. Джихун долго смотрит на него и, скользнув ладонью по его руке, открывает украшенную коробку, стоящую на кухонном уголке. — Это ассорти из разных вкусов, есть белый шоколад с малиновой начинкой, с фундуком, молочный, темный шоколад, есть с орешками и без, — он бросает взгляд на Сунена, замершего в молчании у раковины, и изо всех сил пытается развеять обстановку, даже если он и плох в этом. Ведь сейчас Сунену нужно, чтобы кто-то сделал это для него и вместо него. — Какую хочешь? — Какие твои любимые? — Белый шоколад, — честно говорит Джихун, и Сунен улыбается уголками губ. — Тогда хочу попробовать его. Джихун выбирает для него конфету и протягивает на раскрытой ладони. — Это последняя. Сунен осторожно принимает ее из джихуновых рук. — Мы можем поделиться. — Я хочу, чтобы ты попробовал, — Сунен откусывает крохотный кусочек и предлагает Джихуну, но он все равно качает головой. — Ешь же. Сунен вздыхает, но не отказывается. — Сладкая. — Вкусно же? — улыбается Джихун, склоняя голову. — Отношения с семьей иногда могут не ладиться, особенно с отцами. Но они сентиментальны. Наверняка твой отец сейчас видит, какой ты сильный и как прекрасно справляешься даже без поддержки. Он не хочет беспокоить тебя, потому что ему кажется, что уже он не может тебе никак помочь. — Ты не знаешь моего отца, — в этом нет обвинения, просто констатация факта. — Но я знаю тебя, Сунен, — Сунен хмурится, и Джихун готов поклясться, что никогда не видел его таким. Он и не представлял, что Сунен может выглядеть так печально, так одиноко и потерянно. — Сунен, поговори со мной… — Я не знаю, что сказать. — Расскажи мне, что у тебя на уме? — Я думаю о том, что хочу поблагодарить Сынквана, — просто говорит он. Джихун улыбается, и это заставляет Сунена осторожно склониться к нему, почти спрашивая разрешения. — За тебя. Джихун улыбается шире, когда Сунен кончиком носа касается скулы, а его губы оказываются на губах. Поцелуй выходит коротким, как будто они все еще прощупывают почву, но трепещущее беспокойство внутри Джихуна не дает им закончить на этом. Он оплетает Сунена руками за шею, притягивая его к себе и ныряя в поцелуй. Сунен осторожничает, отказываясь открывать рот и ограничиваясь мягкими поцелуями с привкусом белого шоколада, когда Джихун ловит его нижнюю губу зубами и ощутимо прикусывает. — Сунен, — говорит он, и Сунен замирает, прижавшись лбом к его лбу. — Мы не чужие друг другу люди, поэтому не веди себя со мной как незнакомец, ладно? Я не жалею ни об одной вещи, которую я узнал о тебе. Вместо ответа Сунен снова целует его, прижимая к себе, и покрывает поцелуями его скулы, обнимая крепко-крепко. И все, что Джихун может сделать — обнять его в ответ, сомкнув руки на спине, и надеяться, что этого достаточно, чтобы Сунен ему поверил.***
Они перемещаются на диван, и Джихун предлагает Сунену тот фэнтези-сериал, который начал смотреть прошлой ночью, но Сунен едва ли обращает внимание на экран даже спустя двадцать минут первого эпизода. Джихун настойчиво игнорирует его пристальный взгляд, пока во время сцены секса ему не шепчут жарко на ухо: — Почему мы смотрим, как занимаются любовью натуралы, когда могли бы заниматься тем же в твоей спальне? (Можно не говорить, что после этого они быстро оказываются в джихуновой спальне).***
Телефон начинает звонить, когда Джихун лениво оставляет поцелуи на суненовой груди — они прижимаются друг к другу полутвердыми членами, и суненовы пальцы перебирают волосы Джихуна. Джихун вслепую тянется за телефоном и отвечает, не проверив, кто звонит, утыкаясь подбородком в Сунена. — Сунен с тобой? — раздается голос Сынквана, и Джихуну приходится поднять взгляд. — Ага. — Я могу поговорить с ним? Джихун неопределенно мычит, передавая телефон Сунену: — Это тебя. Сунен хмурится — надувает зацелованные губы — и принимает телефон из рук, прижимая его к уху плечом и закрывая глаза. — Привет, — говорит он с ленцой. И как же Джихуну нравится смотреть на обнаженного Сунена, с комфортом развалившегося на его кровати. Ему хочется трогать его, исследовать его тело пальцами и всеми доступными способами тоже, поэтому Джихун не отказывает себе в удовольствии, снова спускаясь губами вниз по его коже и вполуха слушая разговор. — Да, кольца у меня, — Сунен вздыхает, когда Джихун прикусывает его бедренную косточку. Боже, как же он соскучился по этому всего за несколько дней. — Разве Сокмин тебе не сказал? Он боялся посеять их, поэтому отдал мне. Джихун стягивает с Сунена простынь и обхватывает пальцами основание его члена — суненова хватка в джихуновых волосах становится предупреждающе крепкой. — Иди нафиг, — бурчит Сунен в трубку, но его бедра пробивает явная дрожь. — Мы все знаем, что их скорее потерял бы Сокмин, чем я. Джихун хмыкает, оставляя короткие поцелуи и чувствуя, как у Сунена встает от его прикосновений. Он поднимает взгляд, чтобы увидеть, как Сунен с силой прикусывает нижнюю губу. — Я собирался приехать ближе к восьми, — его голос ощутимо напрягается, потому что Джихун дразняще обхватывает ртом головку его члена. — Мне нужно быть раньше? — он оттягивает Джихуна от себя за волосы, и Джихун довольно улыбается, пока Сунен пользуется моментом, чтобы проверить время. — Я не уверен, что у меня получится быть раньше, но я попытаюсь, Сынквани, хорошо? Сунен встречается взглядом со все еще улыбающимся Джихуном, и пальцы в его волосах разжимаются, позволяя вернуться к члену. Джихун оглаживает языком головку, а затем забирает его в рот полностью, и Сунену приходится прижать динамик к плечу, чтобы Сынкван не услышал его судорожный вздох. — Прости, что ты говорил? — его голос надламывается на фразе, и это горячо, слышать, как суненов голос дрожит во время беседы по телефону, пока его член глубоко в джихуновом рту. — Нет-нет, конечно, я слушаю тебя, — бормочет он слабо, пережив заминку. — Шеф! — слышит Джихун через динамик и от неожиданности выпускает Сунена изо рта с громким чмокающим звуком. Смотрит вверх на Сунена, зажимающего телефон. Прищуривается. — Имей, блять, совесть и убери руки от моего кузена хотя бы на две минуты ебаного телефонного разговора! — Хорошей свадьбы, Сынкван, — легко бросает Джихун и встречается взглядом с покрасневшим Суненом, чтобы в ту же секунду вернуться ртом на его член, успевая увидеть, как он бессильно роняет голову на подушку со стоном. — Сынкван, — говорит Сунен, снова прижимая телефон к уху, — слушай, я постараюсь приехать как можно раньше. У меня есть кольца, я клянусь, — бормочет он скороговоркой, чтобы Сынкван не услышал его тяжелого дыхания, потому что теперь Джихун отсасывает ему по-настоящему. — Это будет лучший день в твоей жизни, договорились? — добавляет он, сгребая джихуновы волосы в кулак. — Хорошо. Все, пока-пока. Сунен откидывает телефон куда-то в сторону и громко стонет, толкаясь бедрами в джихунов рот. — Ты сукин сын… — скулит он. — О боже… боже… — его бедра толкаются навстречу, но Джихун быстрее: крепко обхватывает губами сверху, чтобы затем заглотить его полностью. — Пиздец, какой же у тебя восхитительный рот, — выдыхает Сунен, как молитву. Джихун размашисто ведет языком вдоль его члена, втягивает в рот чувствительную кожу над яйцами и дрочит ему, пока Сунен не кончает, дрожа, себе на живот, марая джихуновы волосы. В любом случае, они собирались в душ перед свадьбой. — Так что там хотел Сынкван? — невинно спрашивает Джихун, поднимаясь губами обратно по суненовой тяжело вздымающейся груди, шее, и, минуя губы, останавливаясь на залегшей между бровей морщинке. — Как будто я помню, — шепчет Сунен, и Джихун мягко целует его рот, оглаживая ладонями тело и заставляя развести ноги так широко, как умеет только Сунен. — Что-то о том, чтобы ты пришел пораньше? — подсказывает ему Джихун, оставляя еще один нежный чмок на щеке. — Точно… Сокмин попросил меня подержать у себя кольца, потому что боялся, что потеряет их, — суненовы веки все еще сомкнуты, и так даже лучше, потому что Джихун может смотреть на него, не отводя взгляд. — Церемония начинается в восемь, Сынкван хочет, чтобы кольца были у него до начала. — Хочешь выйти пораньше? — Не особо. — Не ленись, — укоряет Джихун его в поцелуй. — Это же его свадьба. Сунен медленно открывает глаза, когда Джихун устраивается между его разведенных бедер, прижимаясь пахом. — Я подумаю… У меня наметилось свидание с одним горячим парнем на половину восьмого, и я определенно не хочу это пропустить. — Горячим, говоришь? — усмехается Джихун. — Я уверен, он не будет против выйти пораньше. — Тогда ладно, — Сунен возвращает ему улыбку и легко стонет, чувствуя твердый член, упирающийся ему в задницу, и притягивая Джихуна к себе для поцелуя. — Нам придется выйти в семь. Джихун дотягивается до смазки и коробки с презервативами на тумбочке. — Я справлюсь быстро. — Быстро, но так, чтобы я не пожалел. — В этом я хорош, — обещает Джихун, толкаясь глубоко в Сунена, и ответный стон звучит как согласие.***
Сунен сбегает из постели, не давая Джихуну снова возбудить его поцелуями, натягивает свои шорты и подхватывает с пола джихунову футболку, просто чтобы подразнить его. Джихун уже готов недовольно застонать, но Сунен звонко чмокает его в щеку и мурлычет на прощание. — Загляну за тобой в семь, — обещает он и выходит из спальни, оставляя Джихуна рассеянно думать, кто за кем должен заглядывать. У него уходит двадцать минут на душ и приготовления, что вполне укладывается по времени, учитывая, что Сунен ушел где-то в половину седьмого. Когда он чистит зубы, входная дверь щелкает, а затем на его талию ложатся чужие ладони, чтобы притянуть ближе к теплой груди. — Привет, красавчик, — шепчет Сунен ему в шею, и Джихун ловит его взгляд через зеркало. — Ты раньше на пять минут. — Прости, — мягкий поцелуй приходится под челюсть, а затем Сунен выпускает Джихуна из рук, только чтобы он вытер лицо, тут же привлекая его к себе для настоящего поцелуя. Поцелуй выходит все еще осторожный… Немножко неловкий… Немножко чересчур сладкий. Джихуну так нравится все это. — Я только завяжу галстук, и можем выходить, — проговаривает Джихун, отстраняясь, и Сунен соскальзывает голодным взглядом на крохотный участок открытой кожи там, где верхние пуговицы рубашки Джихуна пока не застегнуты. — Может оставить так, — мурлычет он. — Выглядит отлично. — У тебя галстук-бабочка, — замечает Джихун, расправляя ее. — Это потому, что ты не умеешь завязывать обычный галстук? — Вообще-то, это часть дресс-кода, — Сунен гордо выпрямляется, демонстрируя клетчатый темно-зеленый костюм. — Тебе не нравится? — Ну это, конечно… — Джихун стряхивает с его плеча приставшую ниточку. — Но это мило. Ты прекрасно выглядишь. — Ты тоже, — Сунен возвращает ему комплимент вместе с поцелуем, затем отстраняясь, чтобы взглянуть получше. — И тоже в зеленом… Сынкван и тебя попросил? — Он предупредил, что в зеленом будет идеально, — смеется Джихун. Сынкван — перфекционист всегда и во всем. — Закажем такси? Сунен кивает, доставая телефон, пока Джихун наносит парфюм и возвращается в спальню, чтобы надеть часы. Они снова встречаются в гостиной. — Не забыл кольца? Сунен в подтверждение похлопывает себя по нагрудному карману, залипая в телефон, и Джихун отпивает из забытой с утра чашки кофе, ожидая подтверждения, что им можно выходить. Поездка к месту проведения церемонии занимает чуть больше времени из-за собравшихся пробок, потому что на улице действительно льет дождь, прямо как Сунен и говорил. — Надеюсь, Сынкван не примет это слишком близко к сердцу… — Это же август, никогда в жизни не поверю, что Сынкван не рассматривал возможность дождя. — Уж точно не в день его свадьбы, — замечает Сунен. — Если бы он мог, он бы лично заплатил облакам, чтобы держались подальше от Сеула. — А Вернону нравится дождь, — говорит Джихун, и Сунен искренне удивляется. — Мы работаем вместе. Они с Сынчолем отвечают за рэп. Сунен хмыкает. — Такой маленький мир. — Просто до смешного крошечный мир… — Не вижу в этом ничего плохого, — улыбается Сунен, пряча джихунову ладонь в своей, и Джихун отвечает ему улыбкой. — Совершенно ничего плохого.***
Когда они добираются до места проведения — небольшой виллы на окраине Сеула — Сунен направляется сразу же на второй этаж к Сынквану, пока Джихун ожидает его снаружи в коридоре. Спустя какое-то время Сунен возвращается, выглядя чуть виновато. — Не хочешь зайти внутрь? — Не думаю, что Сынкван обрадуется компании своего начальника. — Ты ведь в курсе, что Сынкванни видит в тебе не только начальника? Впрочем, эта идея не переубеждает Джихуна. — Все хорошо. Скоро приедет Сынчоль, а ты иди и позаботься о своем кузене. Сунен смотрит на него долгую секунду, а затем наклоняется, оставляя быстрый поцелуй на щеке. — Если вдруг соскучишься, пиши мне. — Ты соскучишься первым, — в шутку напоминает Джихун, и Сунен надувает губы так, что его до невозможного хочется поцеловать. — Я имел в виду, что ты тоже можешь мне написать, если соскучишься. Я буду в главном зале. — Договорились. Из-за двери неожиданно выглядывает Сокмин. — Сунен, он не верит, что ты принес правильные кольца! — стонет он, замечая Джихуна. — О, привет, босс. Джихун коротко машет ему в знак приветствия, а Сунен вздыхает приглаживая волосы. — Он думает, что у меня дома склад с обручальными кольцами, чтобы я мог их перепутать, или что? Конечно, я взял нужные. Боже… Он поворачивается к Джихуну, извиняется в последний раз и скрывается вместе с Сокмином за дверью. Оставшись в одиночестве в коридоре, Джихун пишет Сынчолю и Мингю, спрашивая, когда они будут, и получая в ответ от Мингю, что они уже на месте, он спешит вниз по лестнице, стараясь не думать, кто из прибывших могут быть родственниками Сунена.***
Полтора часа перед началом церемонии Джихун проводит с Вону, Мингю и Джонханом, медленно пьянея от выпитых шотов рома с колой, пока молодая девушка не начинает собирать гостей к алтарю. — Это младшая сестра Нони, — объясняет Джонхан, сидящий сбоку от Джихуна. — Она будет вести церемонию? — Ну, вся эта церемония — только для семьи и друзей. Сам понимаешь, для вида. По-настоящему они поженятся в Нью-Йорке на следующей неделе, — рассказывает Джонхан, затем бросая вопросительный взгляд на удивленного Джихуна. — Ты же в курсе, что однополые браки не легализированы в Корее? — А да… конечно, — Джихун смущенно отводит взгляд. — Я просто… никогда не задумывался… об этом. — Серьезно? Настолько не интересует перспектива свадьбы? — дразнит его Джонхан. — А если с Сунени? Джихун толкает его локтем. — Мы даже еще не встречаемся официально. — Пока что, — намекает Джонхан с улыбкой, и Джихун делает вид, что сильно увлечен сложной прической сидящей впереди женщины, чтобы никак это не комментировать. Вону подсаживается к нему с другой стороны, и через весь холл Джихун замечает Сынчоля и Джошуа со своими девушками. — Кто это с Джошем? — спрашивает Джихун негромко. Джонхан в ответ неохотно пожимает плечами, невольно воскрешая в памяти Джихуна недавний разговор. — Я не хочу слышать никаких предположений, шеф, — спокойно говорит Джонхан, и Джихун понимает, что все вопросы лучше приберечь на потом. — О боже, во что они вырядились? — смеется рядом с ним Вону, заставляя Джихуна перевести взгляд на алтарь, чтобы увидеть Сунена и Сокмина, стоящих в нелепых костюмах шаферов рядом с двумя девушками, которые должны быть сестрами Сынквана. Вернон стоит по другую сторону, расплываясь в широкой улыбке, когда начинает играть музыка и входит Сынкван, идя между рядами в сопровождении матери. Сестра Вернона прекрасно справляется с церемонией, бегло переключаясь между корейским и английским для обеих семей. Пока Вернон и Сынкван обмениваются клятвами, Джихун в порыве слабости бросает взгляд на Сунена, чувствуя легкую тошноту. Точно… Сунен — первый последователь культа вечной любви. Найти правильного человека и провести с ним всю жизнь. Дождаться своего особого момента, чтобы разом получить ответы на весь этот запутанный любовный квест. То, как он смотрит на Сынквана и Вернона, не оставляет сомнений — он действительно верит во все это. Нет ничего удивительного в том, что рыдает Сокмин, но мокрые глаза Сунена ужасают Джихуна настолько, что он отрывает взгляд. — Ты уверен, что твой мальчик никогда не влюблялся? — мягко спрашивает Джонхан, когда Вернон целует Сынквана и публика разражается аплодисментами. Джихун только качает головой. Он не знает, что тут сказать.***
Найти Сунена в толпе после церемонии оказывается той еще задачкой, поэтому Джихун сдается, осознавая, как нелепо выглядит, вытягивая шею и пытаясь высмотреть его среди людей. Это все еще праздник его семьи, у Сунена наверняка есть и другие дела, кроме как искать Джихуна в ответ. На ужин они делятся по столам, и Джихун оказывается за столом с коллегами, где кроме него сидят Джонхан, Сынчоль и Джошуа со своими парами, Бомджу и даже Сокмин, заливающий слезами джонханово плечо, но ровно до тех пор, пока официантка не интересуется, что они будут пить. Все проходит не так уж и плохо. Джихун бегло осматривает помещение, находя взглядом центральный стол, где сидят Сынкван с Верноном, Сунен и Чан, и еще много других людей — вероятно, ближайших родственников. Сунен тут же ловит его взгляд и улыбается, но Джихун все равно понимает, что он не очень-то доволен таким соседством. Они выпивают еще несколько раз и так, пока у Джихуна не начинает плыть в глазах настолько, что он больше не может рассмотреть Сунена со своего места. Кто-то стучит по бокалу, начиная серию тостов. Все высказываются один за одним — сначала Сынкван, затем Вернон, затем их родители, затем сестры — и Джихун знает, что это близится, но когда Сунен поднимается для речи, его сердце застревает в глотке. Джонхан в знак поддержки обнимает его за плечи, успокаивающе растирая затылок, чтобы он не нервничал так сильно. — Кто бы мог подумать, что мой младший братец женится раньше, чем я… — неловко начинает Сунен. — Сынкван родился и рос где-то далеко на Чеджу — и это все, что я о нем знал долгое время. Кузен с Чеджу, которого мы навещали каждое лето и жили в доме его родителей. Все так и продолжалось до тех пор, пока Сынкван не переехал в Сеул и не попросил «кузена из Сеула», — он указывает на себя, — показать ему город. И только тогда мне выдалась возможность по-настоящему узнать его. Поначалу мне казалось, что будет непросто заботиться о первокурснике… Но у Сынквана есть поразительная способность тут же располагать к себе людей. Он всегда благодарный, забавный, трудолюбивый, вдохновляющий и целеустремленный… и как же он заботится о своих близких. Он рос на моих глазах — и дома, и здесь в Сеуле — я видел, как он познает себя, как достигает успеха… и я видел, как он влюбляется, — Сунен запинается, собираясь с мыслями и поворачиваясь к Сынквану. — Знаешь, а ведь кое в чем я виню тебя? В том, что ты установил мне такую высокую планку для любви. Наша семья известна долгими отношениями, мы умеем находить настоящую любовь и бросаться в нее со всем своим сердцем, получая чужое взамен. Я счастлив видеть, как ты продолжаешь эту традицию. И я надеюсь, что теперь эта удача перейдет ко мне, — заканчивает шуткой Сунен. Джихуново сердце, кажется, больше не бьется. «Я хочу поблагодарить Сынквана за тебя». Возможно, Сунен действительно имел в виду что-то большее? Джихуна все еще тошнит от волнения, но теперь он чувствует радость, наполняющую его изнутри. И тепло. Он наблюдает, как Сунен возвращается на место, как Сынкван перегибается через сестер, чтобы сказать ему что-то, заставляя Сунена поперхнуться и взглянуть в джихунову сторону. Джихун едва успевает отвести взгляд. — Правда забавно, что вы двое познакомились именно благодаря Сынквану? — комментирует Сынчоль так, что это слышит весь стол, и Сокмин смеется, счастливо хлопая Джихуна по бедру. Почему-то Джихуну кажется, что Сынкван говорил Сунену ровным счетом то же самое.***
Когда подают десерты, пустое пространство в центре холла погружается в полумрак, музыка становится громче, и свадьба переходит в свою следующую стадию. — Эти штуки всегда такие бесконечные? — вздыхает Джихун, и Сынчоль сочувственно гладит его по голове, а затем оказывается утянутым своей девушкой на танцпол. В итоге за их столом остается сидеть только один Джихун со стаканом виски и отголосками нервного ужаса в сердце. Он осматривается по сторонам: видит, как Сынкван с Джонханом подталкивают Сокмина к очередным глупостям, как Сынчоль кружит свою девушку в танце, как Вернон и Мингю болтают с людьми, которых он не знает… Джихун отпивает виски. На самом деле, он, конечно, ищет одного конкретного человека, но слишком много всего попадает в поле зрения. — Смотри правее, — подсказывает Вону, усаживаясь рядом с Джихуном. Джихун сразу же замечает Сунена, сидящего за столом с Чаном и мужчиной в возрасте, наверно, их отцом. У всех троих стоит по стакану пива, но только суненов стакан почти пуст. — Я тоже не в восторге от таких мероприятий, — говорит Вону, чтобы начать разговор. — Ты единственный человек, которому я здесь могу доверять, — Вону улыбается на эти слова. — Ты успел поговорить с Суненом сегодня? — Немного. По сути, поздоровался с ним и его родителями. — Они нормальные? — Хм… Думаю, они милые. Сунен очень вежлив с ними. Не знаю, хорошо ли это… Начинается медленная песня, раздается короткое объявление, на котором Джихун не может сконцентрироваться, потому что смотрит, как Сунен беседует с молодой беременной девушкой. Он отрывает от них взгляд, только когда осознает, что танцпол расчистили для первого танца Вернона и Сынквана, и ему снова становится неловко от очевидных проявлений любви. Пока новобрачные покачиваются на танцполе, Мингю находит их с Вону, и когда первый трек переходит во второй, пары начинают присоединяться к Сынквану и Вернону, и Вону с Мингю следуют их примеру. Вону бросает виноватый взгляд на Джихуна, остающегося в одиночестве допивать свой виски и размышлять, в какой момент времени можно будет вежливо свалить. Он готов подозвать официантку, чтобы обновить виски, но сверху раздается голос: — Джихун-а, потанцуешь со мной? Сунен предлагает ему руку, и Джихун одаривает его секундным взглядом, прежде чем принять предложение и позволить Сунену увести себя на танцпол. — Прости, это все так долго и скучно… — бормочет он, обнимая Джихуна за талию, и Джихун размещает ладонь на его плече, легко сжимая. — Все хорошо, — говорит он, коротко пересекаясь взглядами. Он так хочет поцеловать Сунена, но только не сейчас, когда он снова не понимает, кто они друг другу. Ему нужны ответы на свои вопросы, почему это все занимает так много времени? — Ты говорил с сестрой? — А-а-а, да… Я постарался перекинуться сегодня парой слов со всеми. Это все еще непросто для меня, но пиво помогает, — он неловко хмыкает. «Пиво…» — невесело повторяет Джихун сам себе. — Сунен, кто я для тебя? Сунен задумчиво мычит, глядя на него. Его взгляд кажется тяжелым, а замершая улыбка на губах — отголосок мышечной памяти — но все равно такая простая, теплая и такая суненова. — Ли Джихун. Большой и страшный начальник в крупной музыкальной компании, с которым мы иногда занимаемся сексом. Джихун вздыхает, склоняя голову, чтобы не приходилось выдерживать его взгляд. — Знаешь, меня предупреждали о тебе, — говорит он тихо, и Сунен притягивает его ближе, прижимаясь теплой щекой к виску. — Обо мне? Пальцы Джихуна против воли сильнее стискивают суненово плечо. — Не конкретно о тебе… Просто обо всем этом. Предупреждали, что я пожалею. — И ты жалеешь? — Нет, — и это правда. О чем он бы мог жалеть? Даже если сейчас все заканчивается, это было прекрасное время. Он получил все, чего изначально хотел от этих отношений. — Я тоже не жалею, — говорит Сунен негромко, и Джихун закрывает глаза, позволяя Сунену вести их под музыку. — Ты ведь знаешь, зачем я попросил тебя пойти на свадьбу вместе? Я больше не уверен, что мне достаточно того, что у нас есть сейчас, — признается Джихун еще тише, задаваясь вопросом, расслышит ли его Сунен. — Я больше не хочу быть «большим и страшным начальником», с которым ты регулярно занимаешься сексом… Теперь я хочу большего. Сунен молчит долго — так долго, что Джихун действительно думает, что его не услышали. — Я не хочу делать тебе больно, Джихун, — говорит он наконец, и Джихун отстраняется, утыкаясь взглядом в суненов дурацкий галстук-бабочку. — Все в порядке. Это моя вина. У нас была сделка, и я нарушил условия. Поэтому я хочу закончить все это, пока не стало слишком поздно. Джихун чувствует на себя безмолвный суненов взгляд, и Сунен прижимает его ладонь к своей груди. — Я не о… Я не это имел в виду, — его дрожащий голос звучит надломанно, но с какой-то надеждой. Он устало прижимается лбом к джихуновому лбу, и Джихун почти забывает, что они посреди забитого парочками танцпола и что эта тема — слишком деликатная, чтобы заводить этот разговор здесь. — Если мы вместе… Если бы мы правда были вместе, я бы никогда в жизни не захотел сделать тебе больно. — Почему ты думаешь, что это произойдет, если ты сам этого не хочешь? — Даже если я не хочу… это может просто случиться, — слова Сунена оседают на джихуновых губах теплым дыханием, и Джихун не знает, дышит ли он сам. — Я часто думаю, что наконец-то мне нравится кто-то достаточно сильно, а потом чувства меркнут, и вот я разбиваю тебе сердце. — Ты думаешь, что потеряешь ко мне интерес? — Сунен отшатывается от этого вопроса, но Джихун вздыхает и ловит его за запястья. — Мы не можем обсуждать это здесь. Они, протискиваясь между пар, выбираются из толпы, и краем сознания Джихун замечает, что они минуют беременную суненову сестру по пути на террасу. Дождь уже закончился, некоторые гости расслабленно курят на балконе, но Джихун уводит Сунена к противоположному концу террасы, подальше от чужих ушей. — Я пытаюсь тебя понять, Сунен, я правда пытаюсь, — говорит он, ежась от прохладного ветра. — Мы ввязались во все это только потому, что мы оба не умеем строить отношения, так? Мы пугали друг друга, что не знаем, как разделять работу и отдых, но каким-то образом все равно всегда находили время друг для друга. — Это не… — Я нравлюсь тебе, Сунен? — Сунен в ответ только смотрит на него. — Потому что ты мне нравишься. Очень. Намного сильнее, чем мне должен нравиться человек, с которым у меня только секс… Я ничего не могу с этим сделать. Ты милый, красивый, трудолюбивый… Ты прекрасно ко мне относишься, даешь мне ровно столько внимания и личного пространства, сколько мне нужно, и вообще… Ты замечательный. Ты слишком хорош. Ты понимаешь, что мне нужно — в сексе и не только. Поэтому ты мне нравишься. Ты нравишься мне так сильно, что я не знаю, куда мне деваться каждый раз, когда ты уходишь из моей квартиры. Я не могу больше смотреть, как ты уходишь, и думать, что я теряю тебя. Я не могу больше сомневаться каждую секунду, которую мы не занимаемся сексом, а не трачу ли я зря твое бесценное время. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я чувствую, и… если это взаимно… Следующий шаг мы могли бы сделать вместе? Сунен не сводит с него ошеломленного взгляда, а затем мягко хмыкает, опираясь на перила рядом с Джихуном. — Я удивлен, — говорит он тихо. — Чему? — Я не ожидал такого от тебя. Большую часть времени ты кажешься не особо эмоциональным человеком. — Так и есть, — соглашается Джихун. Сунен переводит дыхание, прежде чем заговорить: — Знаешь, ты понравился мне почти сразу же. Ты был настолько же очаровательным, сексуальным и нежным, насколько пытался скрыть это ото всех. И, я клянусь, ты всегда полон сюрпризов, я почти не знал, как справиться с тобой. Я думал сам себе: если в кого-то и стоит влюбиться, то почему не в этого парня? — он запинается, не желая встречаться с Джихуном глазами. — Когда я пригласил тебя на ужин перед своим отлетом… Я собирался признаться тебе. Сердце Джихуна замирает в груди. — Почему ты не сделал этого? — Нас прервали… Я увидел, сколько в тебе было ненависти к твоему бывшему, и пообещал себе, что никогда не стану человеком, который сделает тебе так же больно. — Да почему ты продолжаешь говорить об этом… Словно у тебя есть какой-то тайный план по разбиванию моего сердца. — Разумеется, нет, но я… я не идеальный «бойфренд материал», Джихун. Это просто не обо мне. Мы начнем встречаться, и я не оправдаю твоих ожиданий. У меня есть Чан, о котором надо заботиться, у меня есть карьера, над которой надо работать. И если завтра же мне надо будет оказаться на другом конце света, я сделаю это. И если мне надо будет запереться с молодой симпатичной айдолкой в комнате для практик, я сделаю это. Сейчас ничего меня не остановит — только не сейчас, когда я все еще пытаюсь доказать себе, что все мечты, которые я предал, стоили этого. — То есть, теперь ты хочешь отказаться и от меня? — Сунен вздергивает на Джихуна взгляд, и его глаза кажутся такими огромными, словно он сам не понимает, что творит. — Я знаю, ты думаешь, что ты предал свои мечты ради этой карьеры, но как я оказался включен в этот список? С самого начала мы говорили друг другу: если нам нужно пространство, если нам нужно заниматься работой — мы вольны делать то, что должны. С чего бы этому меняться? Да, несколько раз я приревновал… Так бывает. Особенно, когда я все еще не понимаю, кто я для тебя. Взгляд Сунена становится мягче, и Джихун продолжает: — И что за бред о том, что ты не идеальный бойфренд? — говорит он Сунену в лицо. — В первую нашу ночь ты оставил мне рукописную записку! — Сунен смеется. — Конечно, тебе приходится быть в разъездах. Но неужели ты думаешь, что я собираюсь портить тебе карьеру, а ты будешь портить ее мне? Да мы помогаем друг другу, боже, я написал пять песен только потому, что безумно скучал по тебе. Джихун чувствует, как его щеки начинают гореть, но не останавливается: — И это песни, под которые ты будешь создавать свои хореографии. И если тебе с твоими хореографиями завтра же нужно будет оказаться на другом конце света, я напишу тебе столько песен, сколько будет нужно. Разве ты не видишь, что из нас получается отличная команда? Суненовы глаза подозрительно блестят в тусклом полумраке террасы, и Джихун кладет свою ладонь поверх его, ободряюще сжимая. — Я не хочу тебя ни к чему принуждать, Сунен. Мне просто кажется, что мы и так уже на половине пути к этому? Мне не нужен никто, кроме тебя. — Мне тоже. — И я в ужасе от того, как сильно мне хочется, чтобы все было так, как сейчас… Я хочу продолжать проводить с тобой время, и если для этого надо сделать наши отношения чуть более официальными, почему нет. Согласен? — Когда мы только встретились, я сказал тебе, — мягко улыбается Сунен, — что сделаю то, чего хочешь ты. — Это не ответ, Сунен… Теперь я хочу знать, чего хочешь ты. Чего ты хочешь сам для себя. Минута, которую Сунен собирается с мыслями, кажется бесконечной: — Сейчас я хочу тебя. Джихун сглатывает. — Вот и славно. Хорошо. — Да, — соглашается Сунен, глядя покрасневшими глазами. — Да, — Джихун нервно облизывает губы, наконец выдыхая и натыкаясь взглядом на суненову улыбку. — Что? Сунен налетает на него с поцелуями и продолжает целовать — пальцы в волосах, вниз по скулам и шее, чтобы придержать за талию — пока джихуновы ноги не слабеют, а колени не начинают дрожать, а сам Джихун не хватается за суненовы плечи, пытаясь устоять. — Тогда, я могу называть себя твоим парнем? — спрашивает Сунен, разрывая поцелуй. — Наверно, — мямлит Джихун, и Сунен чмокает его в каждую щеку, крепко сжимая в своих руках. — Джихуни… Джихуни, ты нравишься мне так сильно, и теперь я могу говорить тебе об этом столько, сколько я захочу, да? Джихун готов разрыдаться. — Да. Сунен оставляет поцелуй под глазом, потом еще один на щеке. — Это так романтично, да? Что мы сошлись на свадьбе Сынквана? — Мы познакомились, благодаря ему. — Так все и было. Они оба знают, какой подтекст вкладывают в это, но, возможно, еще слишком рано шутить о вечной любви. Сунен переплетает их пальцы, притягивая Джихуна ближе к себе, и Джихун мягко устраивает голову на его плече. — Стоит ли мне запостить это в инсту? Чтобы запечатлеть момент! — шутит он, и Джихун смеется. — Давай не прямо в эту секунду? И когда Сунен целует его в макушку, Джихуну кажется, что он впервые открывает для себя такую бесценную любовь.