Две тысячи километров

После того дня, когда Нацу во всем признался Люси, он чувствовал себя, мягко говоря, подавленно. На душе было непривычно тоскливо и до отвращения уныло. Нацу терпеть не мог моменты, когда он из обычного веселого и жизнерадостного парня превращался в сгусток меланхолии, что накрывала его с головой. В такой период он даже самого себя находил необычайно раздражающим и невыносимым, что уж говорить о Хэппи, которому приходилось каждый день наблюдать, как нечто, именуемое раньше близким другом, превращалось в кусок тошнотворной апатии и грусти. К счастью, близился день временного отъезда Драгнила к своим родителям, а потому Хэппи с довольным видом собирал соседу сумку с вещами и в предвкушении ждал того момента, когда он сможет выпроводить друга из квартиры и вздохнуть спокойно. — Давай-давай, пошевеливайся, — торопил Хэп парня, до невозможности медленно натягивающего на ноги кроссовки. — Проветрись там и верни мне настоящего Нацу, а не его неудачную копию. — Тоже мне, друг называется, — одновременно бухтел и перекладывал сумку через плечо Драгнил. — Да-да, я за все время твоей «депрессии» столького от тебя наслышался, что мне уже все равно. — И даже не обнимешь на прощание? — язвительно произнес он, выходя уже за порог квартиры. — Меньше, чем через неделю даже не возвращайся, — проигнорировал его вопрос Хэппи. — Удачи! И в следующий момент входная дверь с хлопком закрылась перед самым носом, оставляя Нацу одного на лестничной площадке. Парень со вздохом развернулся и направился к лифту. С одной стороны, друг был прав, поездка домой действительно его растормошит и приведет в чувство, а с другой… Уж больно Хэппи бесит своем стремлением избавиться от Драгнила как можно скорее. Находясь вдали от Магнолии и не имея возможности встретиться с той, о которой Нацу думал постоянно, он смог немного привести мысли в порядок. В родном доме его не съедали сомнения, чувство непонятной вины и тоски отступило, парень не порывался подняться с места и сломя голову нестись к дому Хартфилии, чтобы выяснить все раз и навсегда. Нацу знал, что, если бы он еще на пару дней остался в их общей с Хэппи квартире, он бы не выдержал и ринулся бы к девушке, тем самым нарушив данное ей обещание. Люси нужно было время, и парень сказал, что будет ждать ее столько, сколько потребуется, а потому нельзя было рушить их небольшую договоренность, как бы сильно ему этого ни хотелось. Придет время, и они обязательно обо всем поговорят. Сейчас же стоит сосредоточиться на других вещах. Дома, как и ожидалось, его встретили с распростертыми объятиями и шутливым братским подзатыльником. Лили крепко прижимала сына к груди, в то время как Плю радостно скакал вокруг них и звонко лаял. — Ну ладно-ладно, мам, отпусти, задушишь ведь, — прокряхтел Нацу. — Такое ощущение, что не два месяца не виделись, а два года. — Ох, прости, — женщина поспешно отстранилась. — Ну не будь букой, Нацу, мы ведь все по тебе скучали. — О да, было странно не видеть твою противную рожу, — протянул Зереф, что стоял чуть поодаль и опирался на косяк двери. — Ты, похоже, больше всех по мне скучал, — хитро улыбнулся парень, на что брат недовольно фыркнул. — Не обольщайся, ты мне даром не нужен. А вот Плю уже на третий день начал скулить. В подтверждение его слов пес вновь гавкнул и завилял хвостом. Драгнил с широкой улыбкой присел на колени и обнял собаку за его мохнатую шею. Плю счастливо лизнул того в щеку и уткнулся в нее мокрым носом. — Вот кого-кого, а тебя мне действительно не хватало, дружище. Знал бы ты, как чисто у Хэппи в квартире и как ему не достает твоих разбросанных по всем углам клочков шерсти… Плю в ответ довольно заскулил, на что Нацу открыто засмеялся и потрепал пса по шерстке. Родители специально взяли себе отпуск на недельку, чтобы провести это время с сыном, и парень как никогда был рад этой новости. Все же, что бы он ни говорил, как часто бы ни звонил родным, Драгнил все равно скучал по семье и шумным домашним вечерам. Все отведенные дни они старались провести вместе как можно чаще: в «программу отдыха» входил семейный поход в кинотеатр, на каток, в любимое кафе, на выставку, устроить семейный ужин и вытащить из Нацу все подробности его проживания в Магнолии. Помимо этого, парень встретился с друзьями, выпил с Мирой по чашке кофе и дружной мальчишеской компанией провел ночь в лучшем баре города. Приезд домой выдался очень насыщенным, и в одиночестве Драгнил оставался только по вечерам, готовясь ко сну и с непривычной сентиментальностью рассматривая старые висящие на стенах фотографии. В родительском доме он не жил уже года два, и за весь этот период не шибко скучал по былому, потому что и без того часто виделся с семьей. А сейчас, сидя за столом в погруженной в полумрак комнате, он с легкой грустью и ностальгией перебирал рисунки пятилетней давности, сувениры из совместных с отцом и братом поездок, фотокарточки, сделанные в подростковом возрасте, древние плакаты с супергероями и награды за детские спортивные заслуги. Смотря на тринадцатилетнего себя с широченной улыбкой и мелким порезом на щеке, Нацу вдруг понял, что он скучает по детству, где каждый день был необычайно хорошим, и по подростковым годам, в которые он постепенно начал познавать взрослую жизнь и влипать в разные истории. Ему уже никогда не будет пять и он не никогда больше не вернется в детский сад, где Нацу закидывал мягкими кубиками каждого дразнящего его мальчика. Драгнил больше не сможет испытать страх и волнение перед походом в школу и знакомством с одноклассниками. Он теперь никогда не увидит своего первого школьного друга, который сел с ним за парту в первый день учебы. Солнце на небе не будет таким же ярким, как тогда, когда ему было восемь, а родной город уже не кажется гигантским. Нацу сейчас двадцать, он работает, второй раз поступает в университет, живет отдельно от родителей, но с другом и… ни о чем не жалеет. Он взрослеет, где-то ведет себя более разумно и рационально, а где-то глупит и ошибается. И это нормально. Нормально грустить по прошлому, смеяться над собой и мечтать о будущем. Ведь он живет, набирается опыта, спотыкается об одни и те же грабли, но упрямо встает и продолжает идти. И это самое главное. *** — Ну что, девчонку там себе не завел? — спросил однажды его Зереф. Черт бы его побрал. Словно знал, на что давить. Нацу на этот вопрос лишь закатил глаза. — Кто о чем, а ты как обычно. Какая еще девчонка? — Ну как, какая, — пожал плечами он. — Вполне обычная, если только вкусы у тебя не специфические. Ну давай, колись, есть кто? — Да нет же! Зереф, отвали. Я туда приехал, чтобы развиваться, а не… шашни водить, — буркнул парень, почесав нос. — Да ладно! Неужели кого-то завел? И кто она? — взбудоражился Драгнил и склонился к брату еще ближе. — Ты с чего это взял? — глаза вдруг смущенно забегали. — А ты всегда нос чешешь и отворачиваешься, когда врешь, — Зереф хитро улыбался и явно наслаждался видом нервничающего парня. — Да не вру я! — Ага, заливай. Почему рассказывать не хочешь? Она тебя продинамила что ли? Нацу подозрительно замолчал и скрестил руки на груди, отчего мужчина поразительно уставился на него. — Офигеть! Серьёзно? Тебя? Драгнил вдруг спешно поднялся с насиженного места и яростно замахал руками, прогоняя надоедливого брата и успешно скрывая чуть покрасневшие уши. — А ну-ка пошёл вон из моей комнаты! Задрал уже! Ничего я тебе не скажу, — хлопнул дверью прямо перед носом похрюкивающего от смеха Зерефа. Впрочем, старшему все уже удалось узнать некоторые моменты его личной жизни. Устав от его бесконечных вопросов, Нацу вкратце, без подробностей и фактов в виде его переписки с Люси, поведал ему историю. Брат с умным видом выслушал его и хотел предложить дать совет, но разгадавший его намерения Нацу поспешил заткнуть его и ретироваться. Где-где, а в области отношений Зереф был ужасным советчиком, и он прекрасно об этом знал, однако старшему это не помешало обидеться на слова брата и недовольно бурчать себе под нос о неблагодарном Нацу. Уезжать из Харгеона в этот раз было гораздо сложнее, чем в прошлый, и Драгнил прекрасно знал причину. В родном городе были все его друзья и родные, которые всегда будут его ждать и любить. Почему-то, переезжая в Магнолию, Нацу не волновался об этом. Будучи опьяненным и взбудораженным грядущими изменениями, он почти не думал о других и концентрировался на своих желаниях и мечтах. Сейчас же все было по-другому. Как бы парню ни нравилась Магнолия, как бы он ни горел происходящим в жизни, Харгеон неизменно будет оставаться его родным местом, где он не чувствует дискомфорта. Ждали ли его в культурной столице страны? Нужен ли он там хоть кому-нибудь? Нацу не знал. Но он старательно пытался не загружать голову подобными мыслями и сосредотачивался на приятных воспоминаниях от поездки. Драгнил отлично провел всю эту неделю, так что не стоит портить себе настроение. Да и к тому же, в Магнолии есть Она. Девушка, расположение которой парень непременно будет пытаться завоевать, чего бы это ему ни стоило. *** Когда на часах было около восьми вечера, а по полупустой двухкомнатной квартире разносился приятный голос малоизвестной певицы, Нацу вдруг понял: пора рисовать. Долгожданное уединение и кружка растворимого кофе дали свои плоды, и в душе парня загорелся маленький огонек вдохновения, который, если все сделать правильно, грозился разрастись в настоящий пожар. Ну или же, в худшем случае, тут же потухнуть. Впрочем, о последнем Драгнил пытался не думать и решил тут же взяться за дело. Парень уже давно не доставал холст и краски и вместо этого много работал, изредка наигрывал легкие мелодии на гитаре и практиковался в проектировании зданий. Настроение писать все никак не приходило, зато желание перебирать пальцами по струнам и схематично изображать внутреннюю постройку дома еще никуда не ушло. Но вот сегодня, в тихий одинокий вечер, над головой словно зажглась лампочка, и руки уже сами потянулись исполнять духовную потребность. Нацу до последнего не знал, что же он рисует. Руки словно действовали на автомате, изображая непонятные цветные линии и разбрызгивая краску по холсту. Драгнил редко попадал в такое состояние чистейшего вдохновения, когда голова полностью отключается от реального мира, а тело и душа словно отделяются друг от друга. Он был сосредоточен только на работе, на желтого цвета вихрях, всполохах голубого и брызгах розового. Лишь спустя время среди этой палитры стало угадываться женское лицо, которое обрамляли золотые развивающиеся волосы. Юноша чуть отошел от мольберта и удивленно замер на месте. В красивой девушке была четко видна Она. Такая же невесомая, волшебная и далекая. С румяными щеками и блестящими карими глазами. Нацу настолько увлекся картиной, что не сразу услышал дверной звонок. В тот момент парень находился будто в тумане: ноги сами несли его к колонке, чтобы отключить музыку, а после и к двери, за которой находился нежданный гость. Смотря в большие смущенные глаза напротив, оглядывая хрупкую женскую фигурку, он все еще не понимал, то ли это плод его разыгравшегося воображения, то ли суровая реальность. Буквально минуту назад с холодного неживого холста на него глядела Люси, призрачная, ненастоящая. А сейчас эта же Люси смотрит на него снизу вверх и выглядит такой… такой живой и почему-то очень взволнованной, в нелепой меховой шапке и с пунцовыми от мороза щеками. Во рту вдруг пересохло от одного ее вида. Драгнил чуть было не потянулся к ней, чтобы прижать к себе и убедиться в том, что она действительно здесь, но тут же остановился. Они не виделись две недели, не писали друг другу, не звонили, и только сейчас Нацу понял, как же сильно он по ней скучал. В груди все сдавило от волнения и неожиданно накатившего жара. Она здесь. Люси здесь. Сама пришла к нему, чтобы… чтобы что? — П-привет. Можно? — робко поинтересовалась девушка. Нацу в ту же секунду словно ожил и встрепенулся. — Да, конечно, — спешно кивнул он и отошел в сторону, пошире открывая дверь. Хартфилия юркнула за порог квартиры, неловко пристроилась в углу прихожей и старательно стала избегать его прямого взгляда. Драгнил только сейчас заметил в ее руках подарочный пакет с ручками-лентами, и Люси в следующий же момент протянула его опешившему Нацу. — Я хотела отдать тебе новогодний подарок, а то в прошлый раз так и не получилось… В общем, это тебе. Пока юноша вытаскивал из пакета маленькую упаковку, в голове набатом била мысль о том, что подарок это лишь предлог. Она могла передать его через друзей, но решила сделать это сама. Значит, девушка хотела его увидеть? Или решила лично отшить? Небольшой коробочкой оказались беспроводные наушники, на которые Нацу засматривался последний месяц и однажды проговорился об этом Люси. А она запомнила, оказывается. Плюс ко всему, в пакете лежал среднего размера кулек зернового кофе, его любимого сорта. И как такую девушку не зацеловать, спрашивается? — Спасибо большое, — тепло улыбнулся юноша и смущенно потоптался на месте. — Ты проходи, раздевайся, я пока чай налью. У меня тут не прибрано, извини, я сейчас. Прижимая подарок к груди, Драгнил унесся в другую комнату, чтобы убрать его и заодно вымыть заляпанные краской руки. За столом на кухне скромно сидела Хартфилия, на деревянной поверхности уже стояли две кружки, а в чайнике закипала вода. От ее хоть и скромного, но домашнего вида защемило сердце, и Нацу поймал себя на мысли, что хочет каждый день видеть девушку на своей, а не на их с Хэппи кухне. — У меня для тебя тоже кое-что есть. Я не знал, что именно выбрать, но подумал, что это тебе не помешает, так что… вот, — парень протянул ей подарочную упаковку, перевязанную красной лентой. В коробке лежал новенький ежедневник, на корочке которого самим Нацу было написано пожелание на предстоящий год, и книга в красивой обложке. — Ты как-то писала мне, что нигде не можешь найти ее именно в этом издании, и я решил поднапрячься и раздобыть ее. Нравится? — Очень, — кивнула она, горящими глазами рассматривая подарок. — Спасибо. К тому времени вода уже вскипела, и Драгнил разлил по кружкам заварку, достал остатки печенья и уселся напротив. Юноша хотел было спросить, как у нее дела, чем была занята все это время, думала ли о нем, какое решение приняла. Между ними чувствовалось напряжение, и у парня обычно всегда получалось разрядить обстановку, но сегодня его самого будто сковали цепями, а голова не хотела работать. — А где Хэппи? — на помощь пришла Люси, задав простой вопрос. — Ушёл на ночёвку к Шарли. Он мне толком не рассказывает, но, кажется, у них все серьёзно. Уж больно часто он начал ходить к ней «работать над проектом», — на последних словах Нацу закатил глаза. Ежу было понятно, что они там явно не учебой занимаются. Девушка усмехнулась. Поначалу Шарли успешно игнорировала друга и все его проявленные знаки внимания, но на редкость упрямый Хэппи не сдавался и упорно продолжал бегать за девушкой. Как выяснилось, его труды дали свои плоды. — Он не один год за ней бегает, пора бы уже, — с улыбкой проговорила Люси и отпила из кружки. — Это верно. На кухне вновь повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь гудением холодильника и гулом проезжающих мимо машин за окном. Хартфилия беспокойно ерзала на месте и от волнения кусала губы. Внешне она оставалась той же Люси, которую Нацу видел пару недель назад. Однако что-то в ее виде не давало ему покоя, а внутренний голос противно шептал о том, что подруга далеко не в порядке. Растрепанные светлые волосы, слишком бледная кожа и круги под глазами придавали ей нездоровый вид, и парень вспомнил, как пару дней назад Хэппи случайно проболтался о том, что у Люси в семье возникли какие-то проблемы. — Я слышала, ты домой ездил, — прервала его размышления Хартфилия. — Да, вот приехал несколько дней назад, — кивнул он, смотря прямо на девушку. — Какой бы Магнолия ни была прекрасной, я скучаю по Харгеону. Все же родной город. — Но все прошло хорошо? — Более чем. Неделя выдалась слишком насыщенной, я даже подустал там находиться, — со смешком проговорил юноша. — Я рада за тебя, — улыбнулась Хартфилия, с некой теплотой глядя на Нацу, у которого сердце забилось сильнее от такого взгляда. Драгнил никогда не отличался особым терпением и часто действовал импульсивно, не задумываясь о последствиях. Исключение составляли его близкие люди, ради которых он мог как-нибудь совладать со своим характером и успокоиться. С недавнего времени список его близких людей неожиданно пополнился еще одним человеком, что сидел напротив и нервно сжимал пальцами несчастную кружку. Нацу подрывало спросить, в чем дело, для чего она пришла, как себя чувствует, что решила, скучает ли по нему так же, как и он по ней. Однако, видя, как той слегка некомфортно, он чуть подвинулся вперед и прикоснулся пальцами к холодной ладони, отчего Хартфилия вздрогнула, но руку не убрала. — Эй, Люси, расслабься, — мягко произнес он. — Я всего лишь Нацу, которого уж точно не стоит бояться. Твою тяжелую ауру уже можно физически ощутить. Люси усмехнулась на его замечание, а после чуть сжала его пальцы своими и глубоко вздохнула. — Знаешь, я… пришла к тебе не только подарок отдать, хотя, думаю, ты это уже понял, — начала она, от волнения сильнее схватив парня за руку. — Я хотела извинится. За свое поведение, за то, что могла исчезнуть, ничего не сказав, и вообще. даже не знаю, как объяснить причину моей реакции, просто… Я была уверена в том, что мы с тобой навсегда останемся друзьями по переписке и ты никогда не увидишь меня в живую. Мне было так проще. Когда ты рассказал мне все, я растерялась и испугалась. Думала, что все злая шутка и ты изначально все знал, обманывал. Знаю, я ошибалась. Девушка замолчала, и Драгнил дал ей время, чтобы перевести дух и вновь собраться с мыслями. Он не собирался перебивать ее и желал выслушать до конца. — За все время нашей переписки я старалась даже через расстояние не впускать тебя в свою жизнь, чтобы потом не было больно, когда ты уйдёшь. Но, сама того не замечая, я с каждым днем открывалась тебе все сильнее, и ты… не отвернулся от меня. Мысленно всегда был рядом, поддерживал и ничего не требовал взамен. А вместо того, чтобы оплатить тебе тем же, я взяла и пропала на неопределенное время. Люси боялась смотреть на парня, потому что знала: едва она взглянет в его глаза, мысли в ее голове превратятся в кашу, и она не сможет и двух слов связать. Нацу же, наоборот, не отрываясь, смотрел на нее, чувствовал, как она дрожит и едва боролся с желанием обнять девушку как можно сильнее. — Самое забавное, что решимость вновь написать тебе пришла в тот вечер, когда мы впервые встретились и ты проводил меня до дома. Если честно, я думала ты мне не ответишь, а если и ответишь, то сразу же пошлёшь, — усмехнулась она. — Но ты снова меня удивил и сделал по-своему, за что я тебе очень благодарна. Из меня вышел плохой друг, я все время боялась, что ты уйдёшь и больше не вернёшься, потому что со мной сложно. Но сейчас. сейчас мне по-прежнему страшно, однако. я хочу это изменить. Нацу. Дай мне второй шанс. Пожалуйста. Не знаю, к чему это приведёт, но я буду стараться, обещаю, буду становиться лучше, изменюсь, чтобы... чтобы быть равной тебе. Драгнил смотрел на ее в удивлении и не знал, как собрать все свои мысли и чувства в кучу. Он и не подозревал, о чем думает Люси и какие сомнения ее одолевают. Несмотря на все ее недостатки, сложности и проблемы, Хартфилия была для него дорогим и близким сердцу человеком, доброй, чуткой и замечательной девушкой. Он знал про все ее «скелеты в шкафу», знал про семью и былую ситуацию в университете, знал и с каждым днем привязывался к ней больше. Потому что это и есть настоящая Люси. — Лю… Я никогда не считал тебя хуже меня, никогда не винил. Я ведь знал, по какой причине ты молчала и закрывалась в себе, знал и все равно не отвернулся от тебя. Не потому, что чувствую себя обязанным, не потому что играю роль спасателя, а потому что искренне хочу помочь тебе. Потому что ты мне небезразлична. Понимаешь? — Мне сложно осознать тот факт, что ты принимаешь меня и такой, — тихо произнесла девушка, смотря на юношу. — Ну другого выбора у тебя нет, — со смешком ответил Нацу и поднялся с места, чтобы сесть на корточки рядом с Люси и взять ее уже за обе руки. — Нет ничего, чего нельзя преодолеть или изменить. Ты уже начала меняться, ты уже становишься лучше. Ты не испугалась пойти к психологу и рассказать ему обо всем. Ты решилась отпустить Стинга после расставания. Ты смогла выдержать груз самобичевания, бессилия и апатии. Ты смогла найти в себе силы жить дальше. И после этого ещё сомневаешься в себе? Да ты лучшая девушка, что я встречал, Люси! — Мне все это удалось, потому что у меня был ты. И друзья. — Тебе удалось не потому, что у тебя был я. Тебе удалось, потому что у тебя были мы, включая тебя, ту самую Люси, которая поняла, что дальше так продолжаться не может. Не забывай и про себя, хорошо? Люси шумно выдохнула, словно с ее плеч упал тяжкий груз, и опустилась на пол, прислоняясь головой к груди Драгнила. Все, что она копила в себе долгие месяцы, наконец вышло наружу вместе с редкими слезами облегчения и приятного опустошения. Прижимаясь к парню сильнее, чувствуя на спине его теплые руки и слыша его сердцебиение, Хартфилия подивилась неожиданному спокойствию, что накрыло ее волной. Так хорошо и умиротворенно ей не было уже давно. — Я даже не знаю, куда деть все те чувства, что я испытываю к тебе, — приглушенно произнесла девушка и ощутила, как сердце парня забилось сильнее от ее слов. — А… а что ты чувствуешь ко мне? — Нацу замер, боясь сделать лишнее движение и спугнуть важный момент. Люси заерзала в его руках, устраиваясь поудобнее, и подняла на него взгляд. Драгнил аж нервно сглотнул от вида ее милого лица. — То, чего к другу точно не испытывают. Но я не хочу спешить и клясться тебе в любви до гроба, просто… — замялась она. — Это что-то близкое к тому, о чем все обычно говорят, и оно настолько сложное, что мне трудно вот так сразу разобраться. Однако я точно уверена в том, что ты мне нравишься. — Тогда, может, поделишься этим чувством со мной? — Нацу скользил по ее спине руками и не мог налюбоваться ее порозовевшими щеками. — У меня, в общем-то, этих чувств к тебе тоже навалом, но вдвоем ведь легче, правда? Он с такой легкостью говорил об этом, что Люси невольно подивилась. Парень совершенно не стесняется выражения своих чувств и открыто заявляет ей о том, насколько сильно он дорожит ей, в то время как сама девушка краснеет только от его пристального взгляда. Хартфилия, конечно, подозревала, что может нравиться ему (иначе как еще объяснить его стремление быть и помогать ей несмотря ни на что), но чтобы так сильно? — Нацу. — М? — А что именно ты испытываешь ко мне? — тихо спросила Люси, опустив глаза. — Я думал, ты уже поняла, — произнес он и невольно прижал девушку к себе еще ближе, хотя та и так уже еле дышит в его медвежьих объятиях. — Мои чувства похожи на твои, только гораздо сильнее. Мне хочется быть с тобой рядом, проводить вместе время, тискать тебя, оберегать и не отпускать. Будь моя воля, я бы все время не отлипал от тебя. Знаю, звучит глупо и стремно, но я так чувствую. Люси порывисто вздохнула и уткнулась парню в шею, при этом широко улыбнувшись. Теплый, мягкий и вкусно пахнущий Нацу сейчас выглядел таким милым, родным и искренним, таким потрясающим, что она тут же захотела подписаться под каждым его словом о желании всегда находиться рядом. Не из чувства благодарности и долга, а из-за тех эмоций, что он вызывает в ней, при этом почти ничего не делая. — Давай разделим эти чувства на двоих? — робко предложила Хартфилия и ощутила, как парень чуть отстраняется от нее, чтобы потом прислониться своим лбом к нее. От зеленых глаз напротив она даже перестала дышать. — И не будем отлипать друг от друга какое-то время? — со смешком спросил Драгнил. — Только по необходимости, — улыбаясь, вторила ему она. Нацу засмеялся и притянул ее к себе, сжимая лицо в ладонях и чувственно целуя в губы. От неожиданной близости у обоих чуть закружилась голова и сердце будто замерло. Перед глазами взрывались фейерверки, ладони ужасно потели от волнения, но душа пела, радовалась, разрывалась на части от переполняющих ее счастья и возбуждения. Первый их поцелуй тогда, в игре в бутылочку, и рядом не стоял по сравнению с этим. Тогда они ничего не знали друг о друге и понятия не имели, что их связывает, тогда это было просто касание, как, например, прикосновение к руке, а сейчас… сейчас все было по-другому. Они другие, обстановка, чувства. Сейчас они не хотят отстраняться друг от друга ни на сантиметр, хотят растворится в жарком дыхании и долгих поцелуях. — Скажи, что ты чувствуешь, — хрипло попросил парень, порхая губами по раскрасневшемуся женскому лицу. — Тягу. Сильную тягу к тебе, — прошептала Люси, млея от коротких, порывистых, но нежных поцелуев. — Я хочу еще. Поцелуй меня, Нацу. А Драгнил, казалось, только этого и ждал, настойчиво сминая чужие губы своими. *** В полумраке гостиной горел телевизор, на котором герой какого-то фильма уклонялся от летящих в него пуль. Нацу сидел, завернувшись в плед, на диване и гладил бока свернувшейся рядом калачиком Люси, что прислонилась головой к его плечу и лениво наблюдала за сюжетом картины. Драгнил чувствовал ее мягкие пальцы на своей руке, на той, где была выбита татуировка, и улыбался, когда слышал недовольное бухтение девушки о том, как же она раньше обо всем не догадалась. Все это время рядом находился тот, от которого губы сами расползались в улыбке, а глаза счастливо горели, но Хартфилия, как обычно, была слишком слепа. Нацу на это только приглушенно смеялся и целовал ее в светлую макушку. Сытые после совместно приготовленного ужина и разомлевшие от нахлынувших эмоций и жарких поцелуев, они растянулись по всему дивану и выбрали первый попавшийся фильм для просмотра. По телу расползалась приятная нега, из-за которой не хотелось даже с места подниматься. На душе было так необычайно легко, воздушно и просто потрясающе, что, казалось, они сейчас растворятся в этой мягкости и никогда не смогут вернуться в первоначальное состояние. Люси кинула случайный взгляд в сторону окна и увидела рядом стоящий мольберт, который до этого упорно не замечала. Из-за недостатка света она не сразу смогла разглядеть картину, но, присмотревшись, девушка приметила женское лицо, в котором неожиданно для самой себя узнала свое. — Это что, я? — в устоявшейся атмосфере спокойствия ее голос звучал непривычно громко. Драгнил сначала не понял, о чем она говорит, но затем увидел, куда были направлены ее глаза. Внезапное смущение отразилось на его лице и в скованных движениях, когда парень неловко почесал затылок. Он вообще-то не планировал кому-либо показывать этот рисунок. — Эм, ну да. Движимая любопытством, Хартфилия поднялась на ноги и подошла к картине ближе, чтобы как следует разглядеть ее. С холста на нее смотрела невероятно красивая девушка с вихрами отлитых золотом волос и сияющими глазами. В ее портрете не было ничего необычного, не было каких-то замысловатых деталей, но некая воздушность, сказочность образа делали картину поистине волшебной. — Ты заметно меня приукрасил, — хмыкнула она, продолжая разглядывать холст. — В жизни я не такая красивая. — Вообще-то я писал практически с натуры, — Люси почувствовала его присутствие за спиной, а затем ощутила, как горячие руки обняли ее за талию и прижали к себе. — В моей голове ты выглядишь именно так. Уверен, если бы ты мне позировала, я бы нарисовал тебя еще лучше. От его тихого и вкрадчивого голоса, что раздавался прямо над ухом, тело покрывалось мурашками. Хотелось прижаться к нему еще ближе. — Нравится? — Да, — кивнула девушка, не совсем понимая, что конкретно он имел в виду: его прикосновения или же все-таки картину. — Потрясающе. — Хочешь, подарю ее? Конечно, только тогда, когда закончу. От неожиданности Люси развернулась к нему лицом и заглянула в глаза напротив, чтобы удостовериться в том, что ей не послышалось. — Правда? Подаришь? — от такого предложения карие глаза загорелись, как у ребенка. — Ну да, — пожал плечами Драгнил, не понимая, почему Хартфилия в таком восторге от этого. А девушка только шире улыбнулась и уткнулась ему в плечо, обнимая в ответ широкую спину. Казалось бы, ничего необычного не произошло, Нацу постоянно что-то рисует, чертит, пишет и играет, поэтому для него не составит труда подарить кому-либо часть своего творчества. Однако для Люси это значило многое. Он старался над этой картиной, рисовал именно ее, Люси, думал о ней, представлял и вкладывал себя в написание портрета. Дарил ей частичку своих чувств и мыслей. Как можно быть не в восторге от такого подарка? — Ты просто чудо, Нацу. Поверить не могу, что теперь ты будешь все время терпеть меня. Я могла бы тебе посочувствовать, если бы сама не была так счастлива. Парень громко рассмеялся от таких слов и поднял ее лицо за подбородок, довольно рассматривая нежные щеки и мягкие губы. — Повторюсь, у тебя нет иного выбора. Теперь нам придется терпеть друг друга еще очень долгое время, поэтому я предлагаю зря его не терять, — а после вновь прижался к ней в мягком поцелуе. Нацу действовал на нее опьяняюще, впрочем, как и она на него. Хотелось забыться и раствориться в этих потрясающих чувствах. Люси сжимала его затылок, аккуратно стягивала розовые волосы, чуть сжимала шею и проводила рукой по плечам. Драгнил буквально млел от нежных, но в то же время настойчивых прикосновений и в ответ чувственно проводил губами по вискам, щекам, опускаясь к подбородку и изгибу шеи. Хартфилия не могла спокойно дышать от его жарких касаний, чуть отстранялась от него, чтобы вздохнуть, а потом вновь льнула к парню. Нацу и сам растворялся в её запахе и тепле, водил рукой под кофтой, приближаясь к белью, и сильнее жался к ней. Почувствовав, как он недвусмысленно коснулся её бёдер своими, Люси невольно вздрогнула и отстранилась. Парень, тяжело дыша, смотрел на неё чуть мутным взглядом и медленно осознавал происходящее. Щеки обоих раскраснелись не то от жара, не от смущения из-за собственных действий. — Извини, я не хотел, — буркнул он. — То есть, хотел, но только если ты не против, тогда можно, а так нет… — Всё нормально, — девушка прекратила его попытки объяснится перед ней, ведь во всем случившемся участвовали они оба. Да и не было в этом ничего плохого. — Давай вернёмся к этому вопросу позже, хорошо? Нацу покорно кивнул и со смущенной улыбкой выпустил наконец Хартфилию из объятий. Они ещё какое-то время стояли у окна, а затем возобновили просмотр фильма, что до этого поставили на паузу. — Сварить тебе кофе по моему рецепту? Клянусь, ты не останешься равнодушной, — спросил парень. Хартфилия согласилась, и Нацу тут же прошёл на кухню, перед этим чмокнув Люси в нос. Та довольно заулыбалась и с головой закуталась в мягкий плед. Шум столовых приборов на кухне, чужое бормотанье и распространяющийся по всей квартире кофейный запах даровали небывалый уют и щемящее чувство счастья. Она и мечтать не могла о таком развитии событий, когда шла сюда, мучимая тревогой и страхом. Да чего уж там, девушка вообще еле как заставила себя выйти из комнаты и решить наконец все проблемы. Кто же знал, что удача, в кои-то веки, решила прийти к ней, а не, как обычно, пройти мимо! Если бы Люси изначально знала о том, что она получит хотя бы маленькую возможность быть рядом с ее персональным чудом, хотя бы раз сможет обнять его и поцеловать, она бы, непременно, готова была бы еще немного помучаться, чтобы потом обрести долгожданное тепло. Потому что это невероятное чувство счастья и спокойствия стоило того.