*** Сейчас. София. Болгария***
Мечтая о счастье материнства Ребекка Майклсон не задумываясь соглашается взять на себя ответственность за детей Эвана и Вилии, что для нее может быть лучше, чем окружение малышей. Марсель удивляется, почему из всех возможных точек на Земле она выбирает именно Болгарию, пока не осознает насколько эта важная деталь плана спасения. В арендованном доме есть все необходимое, в Софии теплая солнечная погода. Марсель занят крестником, Летисия — Тео. Ребекка же не всесильна, чтобы справиться с этим взвалившемся мини детским садом, так что армия слуг естественное явление. Шелли, сидя на ее коленях, обращает внимание на длинные серьги, что так красиво сверкают в лучах солнца. — Хочу! — требует малышка. — Подрастешь, тетя Бекс подарит тебе много красивых украшений и платьев, — гладя по волосам. Как же сильно Ребекки мечтала о собственной семье, за столько столетий перепробовала столько возможного и побывала во всех уголках земли, спустя тысячу лет, с чистым сердцем приняла Фону и ее брата, а в один момент потеряла, как случалось всегда, от этого разделяет позицию Никлауса выбравшего одиночество. Впрочем, потери для тысячелетней вампирши привычное дело, траур зависел лишь от значимости утраты. Шелли детскими пальцами, сильно дергает за украшение, не зная, чем это может обернуться. Ощущая боль Майклсон подпрыгивает, с вампирской силой сбросила ребенка с колен, даже не замечая перепуганного взгляда всех находящихся в помещении, детского плача. Ребекка попыталась взять себя в руки и отдышаться, но это получалось скверно, какая она мать, если так поступила с невинной малышкой. Может все то было ее пустыми мечтами. Вот еще одно доказательства, что монстры не достойны человеческого, понимания и сострадания. Переносит на диван, смотрит глазами полными слез. — Прости… Прости, принцесса… Я не хотела. Шелли видит в серых глазах напротив еще не понятные для нее отчаяние и раскаяние, страх. Что перепуганный ребенок может ответить взрослой женщине, которая теперь ассоциируется с болью. Дети чувствую и понимают абсолютно все. Внутренний страх загоняет в тупик. — Болит… Худшей ситуации для Ребекки Майклсон не придумаешь, мочка уха все еще красная. Подойдя к ней Жерар опускает руку на ее плечо.Столько лет были на верном пути, жили без проблем, а сейчас их потревожили темные времена, в которые они должны быть вместе, светить ярко и держаться друг друга.*** Несколько дней назад. США.Луизиана. Новый Орлеан. Церковь Святой Анны ***
Отложив дела, перенеся начало занятий в кулинарной школе Деклан, все еще считая себя хорошим другом и испытывая благодарность или жалость к Кетрин, узнав последние, неутешительные новости поспешил в церковь Святой Анны с бумажным пакетом в руках открывает дверь ведущую на чердак. Сидящая на постели Пирс морщится слыша скрип деревянной достает ей дискомфорт.Ее мучает тоска.Пройдя к столу вампир достаёт из пакета контейнеры с едой, расставляет их, будя поваром привык доводить сервировку конца до конца. Кетрин далека от всех этих сопливых милостей. — Привет! Как настроение? Надеюсь это тебе поможет. Я принес теплый обед. — Только без этой показной жалости и милосердия, милашка — повар. Лучше бы купил бурбон. Хотя здесь есть вино, которое закончится, если исходить из моих расчетов, через пять дней, два часа и тридцать семь, восемь, девять секунд. — Не знал, что ты мега точная. — Потом что после этого, я окончательно умру от скуки. — Я понимаю, что тебе противно сидеть в четырех стенах при семинарии, слушать молитвы, но должен же быть хоть один плюс? — Симпатичные священники, тишина, личный мозгоправ. — О да. — Еще неограниченное количество свободного времени. — Я не знал, что это возможно, — более низким тембром, проглотив подступивший к горлу ком. — У вампиров бывает такое, — пожав плечами. — Слишком много сменяющих событий, крови, убийств и раздражающих людишек, — рассудок помутняется. Затянуться может на год или столетие. — А Элайджа? Он рядом? Поддерживает? — В своем репертуаре, — встав с постели, подойдя блине, взяв в руку железную вилку. — Верит в лучшее, губит себя во имя любви всей жизни — Клауса, откупается деньгами и сладостными речами, что скоро все будет, как раньше. Я просто устала от всего этого. Варфоломей же твердит о здоровых отношениях, говорит, что я слишком долго в вместе с Элайджей, поэтому он действует мне на нервы, что нужно обговорить все проблемы и отпустить обиды. — В отношениях решения должны приниматься на равных. — У каждого своя правда, — отодвигает деревянный стул, присела за стол, смотрит на Деклана, серьезно думала, что останется одна, как и планировала, а он еще слишком человек, ему не чужды эмоции, еще не убивал испытывая радости или так вымещая агрессию, не оставляет в беде, борется за честь, стоит за совесть, живет правильно. — Я понимала, что Элайджа не идеален, я знала это, продолжала любить. Ради него я готова была меняться, совершать поступки. Я же рискнула позвонив при этом не боясь потерять самое дорогое — свободу и безопасность. Отдала лекарство от вампиризма, потеряв все, чтобы доказать, что мои чувства действительно искренние. А потом, после того, как он меня фактически предал, все равно пришла, чтобы быть с ним. — Ссорятся все, а ты доказала, что готова на идти на жертвы. Ты достойна любви и уважения. — Будь добр, скажи все это ему, иначе он опять погрязнет в болоте из которого я вытаскиваю его. Ему нужно пожить для себя, вдали от Клауса, прийти в себя, а после опять рвать всех и все «во имя семьи». *** Эван Майклсон нарушает слово в момент, когда самолет приземляется в аэропорту Луи Амстергон. Что может быть лучше тайного приезда в город? Из багажа только ручная кладь. Не желал ввязывать во все это сестру и Этьена, просто лишний хвост ему был не к чему, но разве она могла оставить его в сложный момент. Считал, что в эту войну не нужно их ввязывать, себе не простит, если что — то неисправимое случится. Отныне он хищник, это нужно принять, научиться жить с новыми силами и новом мире. Вдыхает прохладный новоорлеанский воздух, проще поймать такси, чтобы добраться до места назначения. Французский квартал центр клубов и мафии. Там не ведьмовством живут, а развлечениями. Там можно отыскать все, что пожелаешь ради удовольствия. В это время планируемый ужин в семье Майклсонов проходит весьма живо, несмотря на то, что Алана не вернулась с работы. Собрались Хейли с Декланом. Волчица явно ожидала, что все будут обсуждать прекрасную расправу над врагом, а вот Деклан после посещения Кетрин пришел только ради разговора с Элайджей. Хенрик пока сервируют на стол, собираются вампиры квартала, сидел с бокалом виски на черном кожаном диване вместе с Клаусом. Неужели тот решил уделить время племяннику и разделить с ним выпивку, что очень важно для него? Не скрывает улыбку, слушает, что ранее говорил гибрид. — Власть и чистые руки несовместимы, дорогой племянник. — Все считают меня богатым подонком, но черт с ними, потому я так сильно люблю Лос — Анджелес. Последнее слово остается за мной. Пока этого достаточно. — Одно геройство и абсолютно все забудут гнусные поступки. — Глупые людишки… Эван Майклсон быстрыми шагами направляется в гостиную, открывает двери, после нескольких глубоких вздохов готов говорить. — Отец, я требую справедливости для моей матери! Сдержи свое слово! Сейчас же верни ее домой! При всех Элайдже никогда не позволит себе унизиться, проявить слабость. — Эван, — встав, Клаус переключает внимание на себе, обнимает новообращенного вампира, — Рад тебе в нашем доме. Клаус Майклсон в любом месте притягивает внимание к своей персоне. Обязан скрыть, что появление племянника в городе рушит все планы. Надумался ослушаться и вставил палки в колеса, как говорится. — Присаживайтесь за стол, — приглашает племянника вместе с вошедшими в особняк. — Эта правда? Она сошла с ума, — шипит Петрова подойдя вплотную к Элайдже. — Почему я узнала это не от тебя, а от шпионов? — Лишние слухи могли навредить семье, — заявляет Майклсон. — Семье, — с ядовитой и презрительной ухмылкой. — Я хочу увидеть Кетрин. Надю в очередной раз лишают матери, как и Эвана, у которого все еще бурлят эмоции после обращения. — Чудненько, умный кореш, как во время, — бубнит Хенрик выпив залпом бокал виски, переглядывается с Кристи спустившейся со второго этажа вместе с Давиной, не упустила шанс увидеть легендарный особняк. После смены блюд Элайджа неожиданно поднимает голову, смотрит на Кола доедающего салат, как заведено у этой семьи: ужин может завершиться кинжалом в грудь. — Брат, о чем ты договаривался со старейшиной одного из ковенов сегодня утром? — Помня сколько всего мы пережили, сколько неверных решений я приняла будя регентом, пролила кровь невинных боясь бунта, от меня все публично отвернулись. Логично, что мой муж представлял меня, нашу семью.Отдал пару безопасных артефактов в знак добра и недавно заключённого мира. Они послужат дополнением коллекции, — отвечает Клер вместо Майклсона, руку кладет поверх его, как же она изменилась, научилась нехило лгать при всех. Всегда выбирают друг друга. Ситуация серьезна и нельзя допускать худшего развития событий. — Простите, я задержалась. Не так плохо спасти чью — то жизнь пожертвую собой, а Роллод своим появлением спасает Клауса, сама не понимая этого. — Регент семи ковенов, Алана, — начинает Клаус, пока мужчина отодвинул свободный стул, приглашая присесть за него ведьму. — Горячее еще не подавали. Позволь представить тебе семью моего младшего брата Кола, которого я естественно, обожаю в тайне, Ты ведь желала лично познакомиться с Давиной, — указывается на сидящую за большим столом брюнетку. Хенрик их сын с его спутницей Кристи. Ты знакома с дочерью Кетрин Пирс — Надей, которую та родила от неизвестно какого ублюдка опозорившего бедную девушку. Как прекрасно иметь большую семью! Я же прав? — Признай Ник, что ты спишь с этой горячей цыпочкой. Да, ладно.Ты сменил духи, не ноешь, не плачешься о тяжелом прошлом, не нудишь под ухо и просто сияешь. У тебя всегда был хороший вкус. Ты своего никогда не упускаешь. У нас всегда был прерасный выбор в плане женщин. — Отвратительный выбор матери моего ребенка. — Прошу вас, — произносит Элайджа вытирая губы кончиком тканевой салфетки, желая избежать стычки родителей племянницы был вынужден вмешаться в разговор. Кол в своем репертуаре, подобного стоило ожидать от главного шутника семьи. Воцаряется гробовое молчание, чего и добивался Клаус, ведь за столом не станут обсуждать кто с кем спит, кто у кого[не] первый.В доме правила и права устанавливать будет только он. Надя уж точно не понимает к чему весь этот разговор, желает побыстрее избавится от общества Клауса Майклсона. Клаус появляется неожиданно, почуял запах крови. Разве младшего брата остановят запреты любимой Давины. Пусть побудет в новом доме, осваивается, а он развлечется привычным способом. Запрещенная вечеринка, темный вход в один их баров, традиционное внушение и жертва посимпатичнее, вонзив острые клыки в кожу, насыщает организм свежей и такой желанной кровью. Выдыхает ночной белый пар. В этом городе так легко затеряться и импульсы накрывают с головой, музыка звучит с каждого угла. От ночной жизни Нового Орлеана не скрыться. — Присоединишься? Не поверю, что ты обиделся на высказывание, о твоей новой симпатичной штучки. Я же не идиот.Так, что там о новой опасности для семьи? Просил же не оставлять врагов в живых.Что может быть еще хуже? — Однажды, я назвал тебя влюбленным имбицилом, не жалею об этом. Видишь ли, кое — что пошло не так, поэтому у меня не осталось иного выхода, как не доверять никому. Я же знаю, что ты пытался защитить свою семью. Клаус Майклсон вонзает в сердце серебряный клинок.Ненавидит, тело вампира медленно покрывается серыми венками.Такая вот братская любовь? Посреди ночи на телефон Давины Клер приходит сообщение: » Кол не вернется, пока я не позволю. Уезжайте из города.» Каждый день на линии огня. Вот это сообщение рушит жизнь одной семьи, которые пыталась быть счастливыми. Хенрик не глуп, все те темные времена возвращаются, а отец, в котором он так нуждался исчез по вине дяди, с которого тот желал брать пример. Бежать, пока есть возможность. Кристи сонная, когда Хенрик усаживает ее на заднее сиденье автомобиля. Не противно ли сбегать в ночи, подобно побитым жалким собакам с поджатым хвостом. — Я могу остаться, мам. — Нет, тебя могут убить. Ты не бессмертный, сынок. Я этого не переживу. — Еще я знаю, что Клаус ничего не делает просто так.Я нужен своей семье.Нужно ввязаться в очередные разборки, устроить бойню. Я же прав? Давина боится, что ее утвердится, как величайшее зло. Он же часть семьи Первородных и должен остановить, убрать с пути. — Будь осторожен. А что она может еще сказать, упрямому, если будя матерью переубедить собственного ребенка не в силах. В темноте виден яркий свет фар, Клер лично за руль. Зачем вообще было приезжать сюда, если так быстро пришлось уезжать. Хенрик не сдвинулся с места, пока серебристый автомобиль не скрылся с поля зрения. Или судьба дает ему шанс доказать свою значимость. Клаус не приносит ничего кроме страданий. Алана просыпается, резко моргает глазами, слышит какой — то шум, Клаус сидит на постели, на лице засыхает алая кровь, в руках клинок и нож. Ей жутко от его вида. К такому сложно привыкнуть. — Ник, что ты сделал? — Все, что требуется, милая, а теперь мне нужно, чтобы ты наделила этот нож такими же свойствами, как это прекрасный клинок. После скрой гробы, что в подвале. Времени у нас нет. Война. Обязана подняться с постели, он даже помогает набросить на ее плечи шелковый халат, ничего не спрашивая сделать, то что от нее требует гибрид. Сама же подписалась под этим, когда впервые вошла в этот дом. Так, о каких возмущениях может идти речь? У каждого утра особенная магия. Не желая, чтобы Алана догадалась хоть о чем — то Клаус ведет себя обычно, пьет кровь из запястья у девушки под внушением, пока та собиралась и решил дождаться ее для завтрака.Неужели так срочно нужно было будить ее среди ночи? Проходит в кухню сталкиваясь с его недовольным взглядом. На ней спортивные штаны с военным принтом, кроссовки, короткий черный топ поверх которого одета легкая майка в дырках, кепка, да и весь образ можно отнести к стилю милитари. — Что? Не смотри на меня этим взглядом, а кепка — прикрытие. Знаю, что выгляжу ужасно и тебе не нравится. Я выгляжу, как дешевая шлюха или оторва, неуправляемый подросток на наркотиках? Что — то среднее? Так буду менее выделяться среди остальных. — Для утренней пробежки слишком поздно. — А для ежегодного благотворительного марафона самое то. Я давно записалась вместе с подругами. Гробы спрятаны очень надежным заклинанием. Почему ты так поступил с Колом? Что вообще происходит, черт возьми! — Отлично! Я вспомнил, что мне срочно нужно навестить еще живого и не любящего меня брата. — Ник! — Хорошо. Кол пытался в тайне от меня договориться с ведьмами, которых он так обожает, что ты бы отлично вписалась в роль одной из его любимец. Пара недель в гробу и вынесение урока пойдут ему на пользу, любовь моя. Думай об этом марафоне, а всей грязной работой займусь я. — И мне не следует знать насколько грязной. — Именно. Аврора Де Мартель стоя в толпе замечает Клауса Майклсона, только он не видит ее. Он не изменился с их последней встречи, только нашел себе развлечение, с которым та намерена покончить. Не помнит сколько времени прошло с момента ее погружения в сон. Не знает кто и зачем пробудил ее? Мир вокруг изменился, а все дорогие и близкие мертвы. Сменила цвет волос на светлый. Выбрала для этого дешевого шоу черные шорты и майку кирпичного оттенка. Даже в таком образе красивая и утончённая. Не знает ради чего жить. Мести? Прощения? Зачем вообще пришла сюда? Кажется маскировка не спасает ее, если вампирша становится рядом с ней и решается заговорить первой. — Привет! Так много людей. — Привет. Впервые участвуешь в забеге? Алана. — Аврора Де Мартель. Я не местная. — Значит решила развлечься. Для местных — это традиция. — Учту. Я недавно вернулась. Так необыкновенно. — Надеюсь мы подружимся и еще увидимся. — Я тоже верю в это. — Приглашаю тебя на обед. Познакомлю с друзьями.Прости, я отойду. — Да, я очень рада знакомству. Машет подругам. Люси вернулась со свадебного путешествия, а для Миранды это способ протрезветь после очередной вечеринке. Уолли перед отъездом решил тоже поддержать родной город и школьных друзей, с которыми долго не виделся. Аврора наблюдая за компанией, пока не спешит с выводами.*** Церковь Святой Анны ***
Видя через окно подъезжающие автомобили Кетрин выпугивается, понимая, что план А рухнул, а изображать дальше слетевшего с катушек вампира все еще необходимо. Эван первым делом потребовал отвезти его к матери, а иначе не успокоится, надумает себе еще кучу несуществующего. К тому времени, как в комнату проходят трое, Кетрин успела вернуться на постель, поджала под себя ноги, накручивает на палец локон шоколадных волос. — Все… Вы все убирайтесь! — Так ожидаемо, мамочка, — вздыхает Надя. — Возвращайся домой. — Да, мы нуждаемся в тебе, — поддерживает Элайджа протягивая ей руку. — Дом без тебя пуст. В моем сердце царит пустота. Мы со всем справимся вместе. Тебе будет лучше вместе с нами, твоей семьей, чем здесь. — Я не нуждаюсь в вас. Побереги свои речи для других, Элайджа. Ты сентиментальный идиот, хотя прекрасно знаешь, что у Клауса подобное состояние и вспышки ярости затянуться могут на два столетия. Я еще хуже его. — Я бросил свою собственную семью, чтобы помочь Майклсонам. Пусть я ношу фамилию Петро, но родился я истинным воином Майклсоном. Я сын первородного вампира и величайшей стервы всех времен Кетртн Пирс. Я Эван Майклсон и буду сражаться за « Всегда и навечно» до конца. — Еще один идиот в этой семье, как печально. — Хочешь сказать, что сожалеешь обо всем. — Открой глаза, Эван! Я никогда не была хорошей матерью, а самым главным членом в этой семье была только во время беременности. После вовсе умерла, не растила тебя, не заботилась, многое пропустила. Ты сделал выбор в пользу обычной жизни, так что, — указывает на дверь. — Мы уйдем только все вместе. Правильный выбор очень сложная штука, особенно для такой, как Кетрин Пирс. — Я попытаюсь не убить любого, кто посмеет раздражить меня. Поняли? И мне нужна ванна полная пены. Эван улыбается, придерживает ее за талию, когда Кетрин покидает комнату. Думает, что совершает верный поступок, спасает, поступает благородно подобно отцу, на которого ровнялся. Страшный секрет в том, что переступив порог ей был вынесен смертный приговор, несмотря на все, верит, что у Клауса уж точно что — то припасено.*** Сейчас. США.Луизиана. Новый Орлеан. ***
Конечно же, у Кетрин Пирс не было всех тех благ живя при обители, а в апартаментах все что нужно для богатой и комфортной жизни, личная ванна в белых тонах, которую так полюбила брюнетка, считая это стоящим подарком. Первая половина дня начинается неплохо: запах ароматических свечей, белоснежная теплая ванна, в руках бокал шампанского, горничная наводит порядок. В гармонии с собой и сердце должно биться спокойно. Возможно ли вновь воскреснуть и вернуться к жизни? Весь этот релакс хоть как — то утихомирил мысли о неизбежной скорой кончине и войне. Пока же все не произошло и можно продолжать игнорировала проблему. — Зря приехала, Надя. — Ты говоришь, что тебя не нужно спасать, как минимум раз в пять лет. Мы с Этьеном остановились поблизости. Эван с Элайджей должны вернуться, как только поговорят с ведьмами. Может у них есть ответы. — Это так мило, что все ринулись меня спасать. — Тебе не идет притворяться добренькой. — Я знаю, — сморщив нос. — А тебя не приглашали сюда. Медленно поднимается, выходит из ванны, в пене, которая капает на плитку, отдала дочери бокал с недопитым алкоголем. Напрасно Петрова верит в мать на протяжении стольких лет. — Что за ужин устраивает этот Деклан? — деликатно интересуется та, пока Кетрин закутывается в полотенце. — Стоит дождаться вечера, но вам там делать абсолютно нечего. Этот ужин скорее очередная попытка примерить меня и волчицу. Мне это только на руку. Надя, чтобы не произошло, помни, что я люблю тебя, — мокрые руки опускает на плечи дочери. — Верь мне… Береги брата. Хейли не имеет право винить нового и верного мужа в желании наладить остановку в семье, это же так важно для него. Маршалл смотрит на часы, не просто смириться с ужином за одним столом с тем, кого продолжает любить и с той стервой, что рушит ее жизнь. Было ли ее прошлое пустым? Кетрин держа под руку Элайджу улыбается. Появившись на пороге квартиры ведет себя с достоинством, в руках запакованный подарок, не прилично же приходить с пустыми руками. Для ужина выбрала приталенное платье темно — бордового оттенка, кожаная черная куртка, минимум украшений, не сменные лаковые туфли Louboutin. Элайджа передает хозяину дома классическую, но элегантную бутылку Бургунди красного вина. — Проходите, — говорит вампир поспешив встать рядом с Хейли. — Мы рады видеть вас. Надеюсь Кетрин это взбодрит. — Ей обязательно станет лучше, — обнимает за талию. — Да, я буду бороться, — как — то натянуто. Маршалл не изменила привычному стилю оде жды. Деклан, не имея помощников лично приносит с кухни приготовленное блюдо, последним садится за стол. — Элайджа, я думаю, что эта алчная сучка здесь, чтобы рассказать с кем мы имеем дело. Кто будет следующей целью? — Как кулинарная школа? — встревает в разговор Пирс. — О, быть бизнесменом не так просто, но подписанный контракт и обязательства. Надеюсь, я не безнадежен и смогу научить молодых. Впервые задумался о возрасте, что странно. Мой любимый отдел — кондитеры. Невероятное чувство готовить торт — сюрприз для значимых событий. Чувствуешь ответственность. — Обожаю сладкое, — отвечает Пирс облизнув губу. — Я понимаю, что у этой семьи непростые отношения. После свадьбы прошло не так много времени и я знаю, что Хейли была с тобой, — смотрит на Элайджу. — Для меня это ничего не меняет. Я люблю ее. Это должно изменить многое для Кетрин, как бы она не вела себя в глубине души она дорожит, пытается сохранить ваши отношения. Вам есть о чем поговорить. Я верю, что мы можем дружить теперь уже семьями. А какие слова мог еще подобрать Деклан? Лгать не привык. Налаживать отношения не так просто, как может показаться. Всплеск эмоций Хейли Маршалл связан с безразличием присутствующих. — Так, разговоры могут подождать, — волчица встает, руками удерживается за стол. — Меня волнует возвращение моей дочери. Почему Кетрин не спешит делиться информацией о новом враге. Почему это волнует только меня? Сколько еще должно умереть? От Клауса явно помощи ждать не стоит, как и от его новой на одну ночь. Им плевать на ситуацию в городе. — Думаешь ты годишься для чего — то большего? Только в постель, как развлечение на ночь, терпеть твои выходки никто не станет — окажешься сразу же на улице, с которой, когда — то тебя подобрали. Не тешь себя иллюзиями, милочка. Элайджи бы наскучила лет через девять или одиннадцать. И что он мог в тебе найти такого особенного? Нет, серьезно. Что нашла ты в красивом, умном, благородном рыцаре в сияющих доспехах, который всегда защищает.Но что нашел он в невоспитанной, необразованной королеве помойки, я не понимаю. Все эти отношения только в постели, за ее пределами даже поговорить не о чем будет. О пиве? О художниках Реверанса? О проблемах сельской жизни и трейлерах? О литературе? Твое присутствие оскорбляет меня. Приоритетом для Хейли Маршалл является она сама, а остальные по мере выгоды для ее удобства, как и для Кетрин Пирс. Маршалл нападает первой, хватает за горло оттаскивая к стене, с вампирской скорости, Кетрин бьет по лицу не подумала бы уступать, не из тех. Надоело терпеть «понты» Маршалл? Наглости королева оборотней набралась узнав, что носит ребенка Клауса Майклсона имеющего авторитет, вот уж достижение в жизни, она осознала безнаказанность полную и тотальную, научилась шантажировать ребенком. Появилась семья с беспокоящейся Ребеккой и Элайджей потыкающем во всем, выполняющем все прихоти. А дурости, как и упрямства, волчице точно не занимать. В лобовой атаке разбивает голову, но Пирс кажется волнует лишь порванное украшение и испорченная прическа. Кетрин не готова мириться и не без греха. Всегда готова к войне и держать удар, бьет с ноги, слышится треск ткани платья.Не позволяет сопернице ухватиться за куртку. Продержится пока Хейли не выпустит ядовитые клыки. Дерзость не всегда ключ к победе. Валит Маршалл на кухонный стол, прежде чем та успевает среагировав, схватив острую вилку вонзает ту в горло, та только вскрикивает прежде, чем теряет сознание. Капельки крови капают на пол. — А вот и десерт «кровавя Хейли». Обоих довели, стоящие мужчины пытаются оттащить девушек, а в итоге оказываются по разные стороны комнаты. Как допустили подобное? — Катерина! — Элайджа пытается прижать к себе, лишить свободы, заломить руку, чтобы Деклан мог прийти в себя и помочь, увести Хейли, в крайнем случае. Из носа Кетрин выступила кровь, все же Майклсон отпускает ее. Шатает, жадно глотает воздух. Осталось облиться бензином и сгореть до конца, вместе, в этом Кетрин Пирс специалист, на ровне с ним. Из — за таких легендарных женщин начинались войны. Кетрин не ищет лицемерных попыток оправданий для совершенных поступков, никаких показательных для окружающих моралей.Вот она была идеальна для такого, как он. Элайджа чинит, ищет добро и свет в заблудших душах, а с ней работы на целую вечность, как с Никлаусом. Точно бы отреагировала на его Зверя адекватнее, не оставила бы, помогла, привела в чувства, любым способом, как и он среагировал бы на вспышки ярости, смог бы утешить. Все — таки, Катерина умная женщина. Все — таки мудрый и заботящейся мужчина. Вместо этого она награждает ударами по лицу, слышаться хлопок. В этот самым момент оскорбила его этой самой пощечиной. У обоих съехала крыша? Все по — честному — спустя столько лет поплатился за давнюю ошибку и позор от которого не очиститься. Любви всегда мало. За что вообще можно, любить таких, как они? Меняться ради него она желала искренне, Элайджа стал тем, ради кого пошла на жертвы, чтобы измениться. Она злодейка, для одних, но не чудовище. Элайджа же пока, при все своем опыте опускает голову, не зная, как поступить. — Все еще веришь в мое спасение?! Меня уже не спасти! Я такая, как есть, дорогой. Вспомни, сколько раз я признавалась тебе в чувствах, а ты оборачивался ко мне спиной, влюбился вот в это, — пальцем тыкает в лежащее тело брюнетки. — Все те мечты о нормальной жизни — ничто. У нас никогда не могло быть той жизни, которую мы заслужили. Все было и остается ненормальным. Кетрин Пирс развалена. А она права, сколько раз прямо говорила правду о том, что испытывает к нему, а ему было удобнее поверить в то, во что он хотел, чтобы не чувствовать себя виноватым. И сейчас опять виновата, что так поступила с ним, Хейли, что ему в ноги не бросилась, не рыдает и умоляет о прощении? Так делают таки, чьи слезы и мольбы ничего не стоят, такие как Катерина до такого не опускаются. Есть у них гордость и самоуважение. А с каких пор Элайджа Майклсон испытывает удовольствия, когда его унижают или мучают. Боль и страдания в существующих отношениях для таких, как они — неизменны. Все это обращается в замкнутый круг. Даже в отношении к семье у него жертвенности гораздо больше, чем здравого смысла. Проще было терять себя. Если ли силы, чтобы поменять сценарий и изменить жизнь в лучшую сторону: объединиться для победы над врагом, пожелать брату счастье с Аланой, пусть еще юной для такого сложного, как Клаус. Элайджа действуют привычным для него образом, поддерживая существующую систему, живет в привычном придуманном мире. Причем страдания забирают все силы, не может встать и уйти из отношений: оставить драгоценную семью, предать Катерину, которую только ему удалось отыскать. — Прости… Так часто говорил подобные слова, только сейчас искренне, а из ее глаз выступили слезы, а не соленая вода? Доверили сердца тем самым? Удалось ли достучаться до него? Есть надежда на то, что все изменится или Элайджи Майклстну проще жить в личном Аду из — за чувства вины? Столько лет горят вместе. На следующее утро Кетрин Пирс сидя на белоснежном кожаном пуфике теряет последние капли здравого рассудка из — за черной вязкой жидкости, которой покрывала тканевая кукла вуду, что спрятана под комодом. Эта белоснежная ванная являлась тем самым подарком Элайджи. Сюда не мог войти Клаус из — за заклинания границы, даже гибридам вход запрещен несмотря на их природу. Здесь в полной гармонии с собой. — Ты Кетрин Пирс. Не позволяй свести себя с ума и победить ему. Все то было так давно. Борись.Ты же всегда побеждаешь. У тебя новая жизнь. Ты всегда выживаешь. Не срывайся. Говорит сама себе. Убедительно, но ли лжет в этот раз? Устала от жизни? Несмотря на вчерашнее происшествие проснулась в шесть утра, день начала со стакана воды и физической активности на беговой дорожке, приняла утреннюю ванную. Крепче сжимает кисть для нанесения макияжа, слыша его голос. Вот уж точно не похоже на сдержанного и серьезного Элайджу. Решил позвонить Хейли, уточнить нужна ли помощь и извиниться за поведение Кетрин, слишком взволнован. Забыто ли то все, что пережили эти двое? Завершена ли их история любви? Устала. Горничная сообщает, что кофе готов. Элайдже ждет ее на кухне за завтраком, те редкие минуты, когда могут побыть вместе. — Дорогой… Ей привычно выпивать остывший кофе. Майклсон меняет привычного выражения лица, намерен ли разговаривать с ней после инцидента? Вряд ли. Запускает руки в его темно-коричневые волосы. Как же прекрасны такие моменты полные тишины и спокойствия. — Ты быстро забыл меня, но не ее. Почему? — говорит вместо ожидаемого поцелуя. — Катерина… Все, что может выдавить из себя Майклсон. Зачем ворошить прошлое? Принимали друг друга, такими, как есть. Хейли Маршалл оставила яркий след в жизни и глубокую рану на сердце. — Знаешь, что я чувствовала тогда? Когда — то предпочла молчать по поводу всей той истории, что не принесла ему ничего хорошего, а она же была рядом, отдала ему себя. Верил в невозможное, то что справившись со всеми ошибками прошлого останутся вместе. — Пожалуйста, не говори то, о чем пожалеешь. — А я скажу, что никогда не прощу тебя и ее тоже. После всего… Плохой день Кетрин Пирс исправляла бутылкой виски. Сегодня видимо понадобится ящик. Не может больше смотреть на него влюбленными глазами полными искренности и доверия. Так что ее тянет его к нему? Кричать, что больше не подпустит к себе, соберет вещи и уйдет, просто разорвет любые связи и исчезнет. От Кетрин Пирс невозможно утаить истину. — Ты все еще любишь Хейли! Притягивает к себе, ладонь сжимает на шее Майклсона, не в его стиле отвечать на подобные вопросы. — Я задыхалась без тебя… Ей не хватало его, в тот самый момент, когда так остро нуждалась в его поддержке, чтобы он был рядом, мечтала, что он вернется, произнесет: » Довольно, Катерина». Ослабив хватку накрывает губами увлекая в страстный поцелуй. — Мне не хватало тепла… Ломает кости, сжимает в руках бьющиеся сердце, наслаждается хрипами Элайджи, подобно музыки, сменяющими самым настоящим криком. — Я готова была вырвать собственное сердце. Где он?! Где тот, кого я полюбила! Где? Говори! Скольким вырвал сердца Элайджа Майклсон? Он даже не сопротивлялся, покоряется или просто знает, что ее обвинения обоснованные. Выпустила свои шипы, сделала ход. Захлебывается собственной кровью, упал к ее ногам. Кетрин швыряет его сердце в стену, на которой остается след и брызги. Кто появляется всегда во время — правильно Клаус Майклсон. Вытаскивает ее руку, дав шанс брату отдышаться. — А вот пожаловал главный виновник моей боли и всех потерь. Ее глаза на секунду черные. Вновь теряет себя. Замахивается, нападает, выкрикивая что-то бессвязное, перед глазами все расплывается, только гибрид руку ей ломает, притянув к себе не раздумывает нож вонзает сердце. Ненавидит он ее куда сильнее, и это сейчас играет главную роль в их короткой схватке. Невозможно выжить перейдя дорогу кому-то из его семьи. У него была секунда на точный удар.Удерживает тело Кетрин, пока брат пытается прийти в себя.Уверен, что Элайджа еще успеет высказать ему все свои претензии чуть позже, сейчас важнее было остановить ее.Пока не стало слишком поздно. — Это не единственная наша проблема, брат. Идем…*** Ранее. Особняк Майклсонов ***
Клаус еще спал, когда Алана, уже покинула постель, длинное шелковое платье серо — синего оттенка с кружевными вставками. Плохо спала после последних событий. Сама отказывается верить, что это реально. Еще несколько минут лежала рядом с ним, в их спальне. Клаусу трудно проявлять любовь, по опыту знает, как опасно показывать остальным свою сладость, насколько сильно чувство, растущее внутри, как тяжело терять тех, кто тебе дорог, а в его случае неизбежно. Потеря подобно тому, что с тебя живьем сдирают кожу. Понимает, что Алане неприятно и невыносимо видеть ярость, страх в глазах Клауса, когда случается что — то и он теряет контроль. Вспышка гнева, с его стороны, объяснима. Их ожидал весь мир, а все свелось к Новому Орлеану, потому что весь смысл в том, что очень важно иметь дом, место куда можно вернуться чувствовать себя в безопасности. Ей кажется, что губы колются при мысли о поцелуи в его невыбритую щеку. Алана не давала клятву у алтаря, но готова разделить с ним все радости и горести, каждый этап совместной жизни.Это ответственность перед тем, кого впустила в свое сердце, факт, признание, клеймо. Ее мир чистый, разноцветный, конечно же, ведь она влюблена и это понятно. Его мир грязный, ядовитый. Босая ступает по ступенькам. В голове рисует картинки их счастливой совместной жизни или трезво смотрит на всю ситуацию, понимая, что так вряд ли будет. Живет ради него. Ясно же, что он тот, кто высвобождает ее темную сторону, что[не] хорошо. Столько лет жила по правилам, была хорошей и послушной дочерью, за исключением той истории с наркотиками. Могла бы давно покинуть этот полуразрушенный особняк и обреченного Клауса Майклсона. Запачкала белоснежные девственные крылья связавшись с ним. Большинство в городе еще спит. Ей нравится эта тишина, час рассвета, лучи согревают кожу. На кухни сталкивается с служанкой под внушением, в руках которой корзина с цветами. Другая предлагает ей стакан с соком. Первую девушку ведьма впервые видит, но для Клауса — это расходный материал, не более, так зачем ей запоминать лица. Садится за стол, вдыхает запах цветов, обнаруживает записку: «Хозяйки дома. А.», не думала же она, что это он устроил этот сюрприз, чтобы на ее лице появилась улыбка? К губам подносит стеклянный стакан, впервые в жизни ее раздражает запах апельсина, фрукта, который так обожает с детства, к горлу подкатывает тошнота, быстро думает только о том, чтобы уйти в ванную. Понимаает, что это может значить? Перед глазами все расплывается. Падает со стула на пол.[Продолжение в следующей дополнительной главе «За белыми дверьми разума«]
***Спустя пару часов Элайджа осознает, что стоит в подвале у черного гроба. Неужели в ней нет света, а Кетрин Пирс поражена ножом в самое сердце, достигла дна, оказалась там, откуда нет выхода для одних. Тыльной стороной ладони проводит по покрытому серыми венками лицу. — Только этого ты и достойна, Катерина. Я так долго ждал этот момента… Здесь нет небесного света.