Время шло… А вернее, тянулось, собранное в череду тоскливого лежания в кровати и адских мучений во время лечебных процедур, которые теперь практически все сводились к физическим упражнениям разного рода. Бриан действительно прилагал все возможные усилия, чтобы восстановиться как можно скорее. Вот только вскоре стало ясно, что преодолевать слабость собственного тела и, главное, духа крайне сложно без моральной поддержки.
Врачи и медбратья в расчет не шли. Лерой смотреть на то, как мучается муж, которого как раз начали загонять на тренажеры, заново обучая ходить и просто владеть своим телом, отказался категорически. Да и как-то стыдно было при нем показывать столь отвратительную слабость. Оден? Он бы смог поддержать и взбодрить. Но, увы, появлялся редко и только затем, чтобы задать интересующие его вопросы, а после снова исчезнуть. В итоге в какой-то момент Бриан совершенно отчетливо понял, что ему не хватает присутствия Виля… Не хватает его надежности, его чуть суховатой строгости. И его веры в него, в Бриана!
Промаявшись какое-то время, он все-таки позвонил ему. Виль трубку взял после ощутимой паузы — так, будто не сразу решился сделать это. Однако оказать необходимую поддержку согласился, не сомневаясь ни секунды и не откладывая это дело в долгий ящик. И с его появлением все пошло совсем по-другому! В присутствии Виля Бриану казалось позорным кукситься и сдаваться раньше времени, даже если наваливалась мучительная головная боль, приступы которой стали преследовать его после ранения в голову. Из-за него он вел себя сдержаннее, не срывался на врачей и медбратьев, да и вообще работал с большей самоотдачей. А главное, преодолев на глазах и при живом, действенном участии Виля столь многое, Бриан рядом с ним вновь начал чувствовать себя сильным, волевым, готовым к борьбе и любым испытаниям альфой. И даже член у него впервые встал тоже благодаря Вилю! Произошло это, когда тот помогал Бриану принять душ после очередной тренировки. Струи теплой воды ласкали кожу, жесткая мочалка добавляла приятных ощущений. Бриан коснулся себя в паху, и его вдруг просто-таки прострелило возбуждением. Острым и ярким, будто луч солнца, проникший между неплотно задвинутыми шторами спальни, чтобы ударить по глазам, пробуждая от крепкого сна. Можно было бы подрочить, снимая возникшее напряжение, но в душевую вернулся Виль… и все стало еще хуже, потому что родившееся в поздоровевшем теле желание теперь обрело объект, цель, сосредоточилось на совершенно конкретном существе, чье тело когда-то уже подарило Бриану незабываемое удовольствие. Запретное удовольствие! Виль принес чистую одежду, спросил, все ли в порядке, и замер, увидев.
— Извини!
Охваченный острейшим смущением, Бриан ухватился за специальные поручни и встал с лавки, сидя на которой мылся. Встал и, стремясь скрыть стояк, повернулся слишком резко. Настолько, что потерял равновесие и, наверно, еще и свалился бы совершенно позорно, если бы не Виль, который кинулся, подхватил, прижимая к себе и утыкаясь носом в начавший отрастать ирокез на загривке.
Потом был жадный, отчаянно торопливый и неловкий минет. Мокрые колени на джинсах Виля, раскрасневшиеся щеки у Бриана и, главное, ощущение полного счастья, которое не смогло отравить даже вернушееся чувство стыда за очередную супружескую измену…
А через пару дней Виля арестовали.
— Твой главбух обворовывал тебя, — мрачно сообщил Бриану его первый зам Хайрем Леннарт. — Поверить не могу. Он казался таким преданным делу, а тут…
— Это невозможно! — возразил Бриан.
— Факты — упрямая вещь.
— Я хотел бы ознакомиться с этими самыми фактами.
— Мне жаль, но все указывает, что он имеет отношение и к похищению Лероя. Твой муж сразу после освобождения говорил, что у него создалось четкое впечатление: бандиты знали все о нем, о тебе и, главное, о финансовом положении твоей компании. Теперь понятно, кто им эти сведения поставлял.
— Но зачем?
Хайрем пожал плечами:
— Деньги. Ему их все время не хватало. И в последнее время господин Торвальд это не скрывал — помнишь, я говорил тебе, что он даже просил заем у компании. Ну, а после ареста выяснилось, что он в долгах как в шелках.
В голове вновь закрутились собственные версии по поводу того, кто мог манипулировать Лероем, стремясь заполучить через него деньги семьи Атчинсон и принадлежавшую Бриану компанию. Но Виль?.. Следовало немедленно позвонить Одену, но не хотелось делать это при Хайреме, тем самым открывая ему, что с памятью у якобы сраженного амнезией шефа на самом деле все в порядке. Так что Бриан быстренько свернул разговор, напоследок лишь сообщив Хайрему, что собирается нанять круглосуточную охрану — во избежание, так сказать. Тот целиком и полностью намерение это поддержал и заспешил уходить…
Однако позвонить Одену все равно не получилось, потому что не успела дверь закрыться за широкой, обтянутой дорогим пиджаком спиной Хайрема, как в палате нарисовался новый посетитель. И этот точно был незнакомцем, обряженным в аккуратный, явно пошитый на заказ медицинский халат. Впрочем, именно этот факт — спецодежда, сшитая по фигуре, — как ни странно, успокоил. Ведь если бы это пришли добивать Бриана, то халат на киллере точно не сидел бы таким вот щегольским образом.
— Здравствуйте, господин Атчинсон. Как ваше самочувствие? — вежливо начал гость.
— Спасибо, лучше. А вы?.. Я с вами знаком?
— Ох, простите. Меня зовут Ирвин Радд. Я заместитель главного врача больницы по финансово-экономической деятельности. Не буду тянуть кота за хвост. Сразу скажу: возникли проблемы с оплатой вашего содержания здесь. Уверен, они решатся легко, но вопрос все же требует урегулирования. Увы, но оплаченный период заканчивается на следующей неделе, а господин Торвальд, гм, видимо, некоторое время не сможет…
— Ммм… Господин Торвальд? — несколько удивленно перебил начавшего мямлить больничного финансиста Бриан.
— Да. Виль Торвальд, — открывая принесенную папку, чтобы уточнить имя, подтвердил Радд, а потом вдруг изменился в лице, явно смутился и начал торопливо извиняться: — Прошу простить меня. Видимо, результат амнезии, и вы просто не помните…
— Я помню господина Торвальда. Он очень помогал мне все это время. Я просто не понимаю, почему именно его имя вы упомянули, говоря про оплату моего лечения…
— Ну, потому, что именно он все это время и вносил необходимые средства!
— Он?! — поразился Бриан, чувствуя, что земля буквально уходит у него из-под ног… или, вернее, кровать из-под задницы.
— У нас с этим строго. Все зафиксировано. Вот, можете убедиться.
В руках у Бриана тут же оказались распечатанные на принтере счета с прикрепленными к ним копиями кассовых чеков. Их было много. Очень много. Бриан пробежался взглядом по суммам, которые перекочевали со счетов Виля на счет больницы, и беззвучно присвистнул: причины того, что главбух компании оказался по определению Хайрема в долгах как в шелках, теперь стали очевидны. Виль, а не Лерой все это время оплачивал лечение и содержание Бриана в больнице! Виль, а не Лерой!
— Сегодня утром меня посетили господа из полиции. Оригиналы этих платежей были ими изъяты, но мне позволили сделать копии…
— Это какой-то бред.
— Не сомневаюсь, все разъяснится, но… гм…
— Я вас понял, — отрезал Бриан и сосредоточился на платежах.
Он как раз долистал до нижних в стопке счетов и замер: вот оно. Вот она истинная причина всего! Если сначала деньги за его лечение поступали со счета самого Виля, то в последние разы они пришли с того, которым мог распоряжаться только сам Бриан — со счета его компании. Но как?!
Голова работала на редкость четко и быстро, словно восполняя немощь тела. Виль любит его, Бриана. Сомнений в этом нет, и именно от этого следует отталкиваться во всех дальнейших рассуждениях. Так. До похищения Лероя и стрельбы, до того, как пришлось платить за операции, последующее лечение и содержание раненого Бриана, Виль был бетой вполне себе крепкого достатка: он жил один, он хорошо зарабатывал, он не спускал деньги на ветер, а потому накопил достаточную сумму, чтобы жить в свое удовольствие. Лероя похитили с единственной целью — получить выкуп. Уже нестыковка — Виль в деньгах не нуждался. По крайней мере, так остро, чтобы ради них пойти на такое серьезное преступление. Но, допустим, ему казалось, что имеющихся у него средств недостаточно и денег много вообще никогда не бывает… Допустим, что так.
Однако в этом случае точно не было бы никакой стрельбы. Если бы Виль чье-то устранение и затеял, то речь, скорее, шла бы о Лерое — чтобы убрать соперника в любви. Но стрелять в Бриана, которого — смотри выше — Виль любил всем сердцем, и сомневаться в этом не получалось вот совсем?!
Да, если бы Лероя попытались убить, а не похитить с целью выкупа, в то, что все это организовал Виль Торвальд, можно было бы поверить. А так — ну не лезло это ни в какую логику! Не лезло! Умный, тонкий, в чем-то даже хитрый и изворотливый бета, который в молодом возрасте сумел подняться до главного бухгалтера крупной компании, и свои преступные замыслы должен был бы планировать и осуществлять так же — умно и хитро. А он даже не пытался скрыть свое финансовое участие в больничной жизни начальника и одновременно любовника!
Впрочем, об этой составляющей их отношений, о том, что Виль в Бриана влюблен, в компании совершенно точно не знала ни одна живая душа. Так что этот элемент можно из рассуждений убрать, но при этом держать его рядом, помня о нем, как о чем-то важнейшем, базисном.
Итак. Влюбленный и обеспокоенный за Бриана Виль сначала отдал на его нужды все свои сбережения, а после, когда они кончились, влез в долги и даже пошел на подлог, как-то подделав платежные документы компании, в которой работал. Но есть ли преступление в том, чтобы деньгами Бриана заплатить за нужды Бриана, раз уж этого почему-то и не подумал сделать его собственный муж?
Кстати, о нем! Это было больно, это было страшно, но тот факт, что не Лерой, а Виль платил за больницу, тяжелой, практически неподъемной гирей лег на ту чашу весов, на которой уже покоились возникшие ранее подозрения. Неужели Лерой?..
С этой мыслью Бриан схватился за телефон и торопливо набрал Хайрему, пока тот не покинул больницу. Набрал… и услышал знакомую мелодию прямо за дверью. Не ушел! Задержался по какой-то причине!
— Как удачно, что ты еще здесь! Вернись! Хочу кое-что уточнить про Виля!
— Вернулся! — Хайрем с улыбкой заглянул в дверь, все еще удерживая трубку у уха.
— Скажи, а господина Торвальда в смысле финансовых махинаций в чем именно обвиняют? Знаешь подробности?
— Нет, увы. Только то, что он мошенническим способом изъял со счета твоей компании некоторую сумму денег.
— Сколько?
— Нуу… Вроде бы речь шла…
Хайрем назвал сумму, и Бриан с искренним, просто-таки гору у него с плеч снявшим облегчением увидел примерно ее же на чеке, приложенном к последним больничным платежам.
— А как все всплыло? Кто именно поймал его на махинациях со счетами? И от кого поступило заявление в полицию?
— Я не знаю, — Хайрем развел руками. — Они просто пришли, и у них был ордер и прочие бумаги…
— Необходимо сделать все, чтобы снять с Виля выдвинутые против него обвинения!
— Бриан, он вор! Прости, дружище, но твое состояние…
— Я ссать стоя не могу, а вот соображаю по-прежнему вполне успешно!
— Амнезия…
— Выдумана мной же, чтобы обезопасить себя от повторного покушения, — негромко, кося глазами на Радда, выговорил Бриан и кивнул, подтверждая сказанное.
Лицо Хайрема озарилось растерянной улыбкой, потом он прикрыл глаза, потер ладонями щеки и вдруг засмеялся:
— Я рад! Это… Это ж здорово, Бриан!
— Так что я тебе в твердой памяти и трезвом уме повторяю: Виля надо вытаскивать. Да, он смошенничал, но только затем, чтобы меня не вышибли из этих хором в общую палату! — Бриан передал Хайрему счета, принесенные ему Раддом, который все это время делал вид, что его тут нет, но при этом и не уходил никуда.
— Ох ты ж! — пробормотал Хайрем, пролистывая бумаги, а после глянул смущенно: — Мне и в голову не приходило, что все так. Что тебе помощь в том числе и финансовая нужна. Может, Лерой просто не подумал, что платить надо сразу, полагал, что после? Прости, но он у тебя… вечно витает в облаках, а я… просто пытаюсь понять, почему…
Бриан молчал, и Хайрем, смешавшись, тоже заткнулся, а потом и вовсе ушел, пообещав все узнать и сообщить. Теперь настал черед Радда, и еще через пять минут он тоже покинул палату полностью удовлетворенным — унося в руках новый счет, только что подписанный Брианом с перспективой оплаты его уже не из компанейских, а из личных средств. И только после удалось наконец-таки позвонить Одену. И Лерою…
Разговор с первым был коротким и строго по существу — разве что друг позволил себе пару жестких, если честно, откровенно матерных оценок. Одну — в адрес Лероя. Вторую — в свой собственный: мог ведь поузнавать, как обстоят дела у Бриана, но был уверен, что уж с оплатой лечения у такого небедного человека все в порядке.
— А оказалось, что, если бы не этот твой главбух, лежал бы ты рядом с бомжами и забытыми детьми стариками, оставленными умирать за госсчет…
— Оказалось, — мрачно подтвердил Бриан.
Они немного помолчали, а потом Оден сообщил, что придет вечером. С новостями и с надежным парнем — своим коллегой, который после останется дежурить возле палаты.
— Не бесплатно. Официально охрану тебе предоставить отказались. А ему лишние деньжата не помешают.
— Не вопрос, — согласился Бриан и простился с другом.
Теперь следовало собрать волю в кулак и поговорить с Лероем. Однако любимый супруг трубку в очередной раз не взял, и о причинах этого Бриан узнал лишь несколькими часами спустя. После того, как в очередной раз чудом избежал смерти.
Нет, на этот раз в него не стреляли. Зачем стрелять, если «клиент» настолько слаб, что его щелчком перешибить можно? Ну, или подушкой придушить… Да, Бриан сопротивлялся, даже сумев содрать с головы нападавшего скрывавшую волосы и лицо маску, но вряд ли он сумел бы об увиденном кому-то рассказать, если бы не Оден, явившийся как нельзя кстати да еще и в сопровождении того самого друга, о котором говорил по телефону ранее.
— Почему, Хайрем? Почему? — прохрипел Бриан, стискивая кулаки, чтобы скрыть дрожащие пальцы.
— Деньги, дружище, — кривя рот в усмешке, ответил тот. — Деньги, власть и твой слишком соблазнительный и слишком глупый муж. Единый бог, кто бы поверил, что все, выстроенное так точно и тонко, рухнет из-за этого жадного пустоголового дебила, который пожалел денег, чтобы заплатить тебе за больничку! Нет бы просто грохнуть тебя без затей, так ведь нет, будто Единый мозгов меня лишил, когда я решил сделать, как твоему сладенькому муженьку хотелось — все мечталось ему роль похищенного принца сыграть! Идиот! И я не лучше! Дыркой своей течной будто загипнотизировал меня, вот я и…
— Избавь меня от подробностей… дружище!
Дальнейшее Бриан узнавал уже только от полицейских, которые раз за разом навещали его, чтобы задать вопросы. И от Одена, который приносил ответы. Лероя, надумавшего пуститься в бега, прихватив из дома и с доступных счетов все, что возможно, взяли на границе. В полиции он довольно долго истерил и врал, но узнав, что его любовник — Хайрем Леннарт — во всем сознался, а главное, поняв, что тот спихивает роль инициатора затеянного ими преступления на него, тоже заговорил.
Все было пошло и банально, как и говорил с самого начала Хайрем: деньги и власть. Ну и немного секса. Лерой и первый зам Бриана стали любовниками уже довольно давно. И все это время в голове Хайрема зрела идея. Все казалось простым и понятным: Лерой самым дурацким образом обижался на Бриана, который не давал ему «порулить» в компании. При помощи этой обиды, поддерживая в нем убеждение, что муж его, Лероя, осознанно задвигает и гнобит, им оказалось на удивление просто управлять.
Предполагалось, что Бриана убьют во время передачи денег мнимым похитителям, которые на самом деле были наемными киллерами. После можно было бы разделаться и с этими двумя — концы в воду. Такое несчастье: известный бизнесмен убит, когда пытался спасти супруга. Преступников так и не нашли. Безутешный вдовец принял на себя бразды правления компанией и, естественно, поддержку со стороны лучшего друга покойного мужа — одновременно его первого заместителя в компании. Никто не удивился бы, если бы через годик эти двое связали себя узами брака. Но Бриан выжил, хоть и оказался в коме.
Врачи едва ли не хором говорили, что шансов выкарабкаться у альфы, получившего столь серьезные ранения, нет, а потому рисковать, чтобы добить, не стали — просто оставили медленно умирать и занялись своими делами, максимально широко распоряжаясь деньгами Бриана. Пока личными, к которым имел свободный доступ Лерой, и теми, что были сняты со счетов компании на выкуп, — их попавшие под ответные выстрелы нанятые Хайремом бандиты унести не смогли. Да и скрылись они после произошедшего так хорошо, что устроить запланированное «концы в воду» не удалось. Это поначалу тревожило, но после, к вящему удовлетворению Хайрема, стало известно, что оба эти отморозка были застрелены полицией во время задержания.
И тут рядом с Брианом появился неожиданный Виль… О том, что он регулярно ходит в больницу и, более того, оплачивает больничные счета, Хайрем узнал по чистой случайности и уже после того, как Бриан пришел в себя. Сначала это здорово испугало, но потом в голову Лерою пришла просто-таки отличная идея: в Виле он увидел козла отпущения, на которого можно повесить все! Тем более что тот сам помог этим планам, действительно сунув руку в компанейскую кассу. О произошедшем вскоре узнал Хайрем, и это стало настоящим подарком! Но если обвинение, выдвинутое в адрес Виля, эффективно прикрыло задницы истинным убийцам и мошенникам — проворовавшийся главбух в глазах полиции действительно стал идеальным, просто-таки классическим преступником, то с проблемой по имени Бриан, который неожиданно для всех пошел на поправку, помочь никак не могло.
— А тут ты еще и поддал жару, сообщив ему, что на самом деле никакой амнезии у тебя не было и нет. Да и о том, что ты теперь прекрасно знаешь, для чего Виль украл деньги компании, тоже, — мрачно резюмировал Оден, все это другу и рассказавший. — Так что Хайрему не осталось ничего другого, кроме как добить тебя в срочном порядке. Пока не стало совсем поздно, и ты не нанял охрану, как и запланировал. Искать исполнителя было совсем некогда, ну и вот… Он решил, что справится сам.
— И справился бы.
— Если бы не я и не Матс, — Оден выглядел очень довольным.
— И не Виль, — со вздохом дополнил Бриан. — Как он?
— Дело в суд еще не передано, а на этапе следствия вполне можно решить все полюбовно. Цели засадить его любой ценой ни у кого нет, так что тебе, если ты продолжишь настаивать на его невиновности, наверняка пойдут навстречу.
— А я продолжу!
— Значит, скоро увидитесь, и ты о том, «как он», сможешь узнать у него лично. И словами через рот, и разными другими способами тоже, если я, конечно, правильно все понимаю про вас с ним. Правильно ведь?
***
— Я не выйду за тебя замуж, Бриан Атчинсон!
— Тебе больше нравится жить во грехе? — иронично вздергивая бровь, уточнил Бриан и поцеловал Виля в голое плечо.
Плечо раздраженно дернулось, сам Виль вздохнул и попытался отстраниться. Но ничего у него не вышло, потому что Бриан не пустил. Силы к нему до конца все еще не вернулись, но все же восстановление шло такими темпами, что врачи, ранее отмерившие на этот процесс несколько лет, только головами качали и улыбались довольно.
— Ты нужен мне! — теперь уже совершенно серьезно, вкладывая в сказанное все давно уже горевшие в груди эмоции, сказал Бриан.
— Так я от тебя никуда и не денусь! Любил и буду любить всегда.
— Тогда, рогатый тебя побери, Виль, почему просто не сказать «да»? Я тоже тебя люблю, для меня ты не просто партнер, ты — моя жизнь, моя опора… И любовник, слаще и желаннее которого у меня не было никого и никогда.
Причем, говоря это, Бриан ничуть не преувеличивал! Тот, кто утверждал, что альфам сносит голову только от омег, просто никогда не имел дела с по-настоящему заинтересованным в сексе, влюбленным и любимым бетой!
Виль был длинноногим и рослым — Бриану не приходилось наклоняться, когда возникало желание поцеловать его. Он был сильным и гибким, так что зачастую секс с ним превращался во что-то вроде борцовского поединка. Особенно если Виль желал получить что-то, что противоречило сиюминутным хотелкам самого Бриана. И как же классно было заломать его, ощущая в мышцах постепенно возвращавшуюся силу того самого молодого, здорового альфы, которым, собственно, и был Бриан! Заломать, оттрахать до полного изнеможения, а после вздернуть задницей вверх и любоваться расслабленным, даже немного раскрытым, блестящим от искусственной смазки и совершенно естественных любовных соков анусом.
Бриан приучил Виля к своим габаритам уже достаточно для того, чтобы попробовать игры с узлом. Вязка с омегой не оставляла вариантов: узел альфы, плотно обхваченный анусом омеги, во избежание травм должен был оставаться в омежьем теле до того момента, пока не опадал, выдоенный до конца. А вот анус беты был совсем иным — механизм, запускавший сцепку, которая и приводила к фиксации узла альфы в теле омеги, у них отсутствовал, так что при должной растяжке вполне возможно было продолжать двигаться.
Ощущения при этом оказались настолько острыми, что скулил, выл и даже кричал не только Виль, но и сам Бриан. Было и сладко, и больно одновременно, и это смешение ощущений дарило совершенно небывалые, чумовые, немыслимо яркие оргазмы. Да и после было так приятно смотреть на то, каким стал анус Виля… Или любоваться его раскрасневшимся лицом и ловить расфокусированный, плывущий, полный томного удовлетворения взгляд.
За это запретное, балансировавшее на грани фола наслаждение в какой-то момент пришлось платить. И понимание того, какой будет плата, пришло, когда Бриан замер шокированно, ощутив пальцы Виля у себя между ягодиц. Сначала это вызвало острейшее отторжение — чтобы его, альфу, и вдруг вот так?! Но Виль не был бы Вилем, если бы не действовал с присущим ему умом и осторожностью. Никакой атаки в лоб, никакой совершенно не нужной в таких делах прямолинейности. Лишь ласки, которые очень постепенно становились все более смелыми, будто бы случайно оставленный открытым ноутбук с запретным видео или статьей на совершенно определенную тему.
Но все же главным моментом, поставившим точку на сомнениях и метаниях Бриана, стали подсмотренные случайно объятия и ласки Одена и его блондинистого мужа. Нет, тот факт, что Оден действительно оказался нетрадиционным омегой не только в повадках, но и даже в сексуальных предпочтениях, у Бриана никакого удивления не вызвал. А вот то, как открыто, страстно и с видимым удовольствием реагировал на его поползновения Брок, стало откровением. Нет, ничего совсем уж интимного между ними в тот раз не произошло — в конце концов, дело было в публичном месте, — но Бриан все же отчетливо увидел, как Оден принялся тискать ягодицы Брока, а после, прервав поцелуй, шепнул ему на ухо что-то явно многообещающее, ну и получил в ответ такой же жаркий шепот согласия и томную улыбку. Вывод был очевиден: Оден совершенно точно трахал своего красивого мужа, а тот получал от этого огромное чувственное удовольствие!
Будучи альфой разумным, Бриан и после этого кидаться в омут извращенной страсти с головой не стал, но полез в интернет изучить вопрос тщательнее. И очень скоро выяснил, что под прикрытием анонимности на разного рода форумах куча альф делилась восторгами от новых запретных ощущений, полученных в процессе секса в нижней позиции. И речь не шла о смене ориентации! Нет! Альфы эти, позволившие своим любовникам или супругам — омегам или бетам — распечатать им зад, не превращались в геев и не начинали засматриваться на других альф. Просто их сексуальная жизнь начинала играть новыми красками.
В итоге, переварив все это, а кроме того заразившись острейшим любопытством, Бриан решился. Случилось все без долгих разговоров и каких-то там глупых обсуждений. Просто, когда Виль, делая минет, в очередной раз бережно, вопрошающе дотронулся до смущенно поджавшегося альфьего ануса, Бриан в ответ раздвинул ноги, приглашая и разрешая. И ни разу не пожалел об этом! Виль и в позиции сверху оказался любовником тонко чувствующим, аккуратным и при этом страстным. Овладевая Брианом, после, в ответ на полученное, он и сам отдавал столько собственных эмоций, что иной раз становилось даже не по себе — так ярко и открыто пылала в этом обычно сдержанном и даже холодноватом бете столько лет скрывавшаяся любовь.
И только благодаря ей мысли о предательстве Лероя, которого Бриан когда-то ведь тоже очень сильно любил, не легли на душу мучительным, неподъемным, пригибающим к земле грузом. Любовь Виля стала той силой, которая подняла Бриана, вернула его к жизни, превратив из полена в человека. А потом и позволила вновь взлететь — на крыльях новой любви уже к самому Вилю…
Вилю, который теперь упорно не желал делать следующий шаг в их отношениях, раз за разом отказываясь от предложенного замужества!
— Позволь мне оставаться просто любовником! — твердил он. — Хотя бы потому, что от любовников никто не ждет рождения детей!
— Дети…
— Да, дети! Сколько раз ты говорил, что мечтаешь о продолжении рода, о малышах, которые подрастут и сменят тебя у руля компании? А я…
— Ты бета, и я это прекрасно помню — амнезии у меня, как бы того кое-кому ни хотелось, не было и нет! — раздражаясь, рыкнул Бриан, подминая Виля под себя, стискивая в объятиях и ловя взглядом взгляд. — Но это не означает, что из тебя не выйдет отличный отец… И папа.
— Ты бредишь!
— Отнюдь. Я делюсь с тобой, упрямец, своими планами. А еще хочу рассказать, что уже нашел омегу, который готов выносить нам с тобой малыша. Напрямую с ним я не говорил — хотел сначала обсудить все с тобой, заручиться твоим согласием. Но знаю точно, что ему остро нужны деньги, а нам ребенок. Никто не будет в накладе. Ну? Ты готов к такому? Готов стать моему сыну любящим родителем? Я бы очень хотел, Виль. Очень!
— Я…
— Ему родителем, а мне столь же любящим мужем!
— Ну…
— Единый бог! Хватит блеять! Просто скажи «да»!
***
Свадьба, которую сыграли Бриан Атчинсон и Виль Торвальд, не попала в объектив ни одной телекамеры. Да и вездесущие борзописцы-газетчики о том, что эти двое все-таки сочетались браком, узнали, когда все уже свершилось. Таково было условие Виля, и Бриан, громко возмущаясь вслух, но вздыхая с облегчением про себя, принял его. Из гостей на церемонии присутствовали только удивленные и обрадованные родственники Виля — отец, папа и брат; Оден с супругом и новорожденным младенцем на руках; а кроме них друг Одена Матс, сыгравший существенную роль в недавних криминально-больничных событиях. Некоторое время назад он уволился из полиции и теперь уже на постоянной основе стал личным охранником Бриана. Ну и приехала еще пара старинных друзей.
Один из них прибыл на высокогорный курорт, где и было решено по-тихому сыграть свадьбу, совместив ее с катанием на лыжах, со своим обширным многодетным семейством. Второй, все еще остававшийся холостяком, явился один. И это было очень хорошо, потому что детей в просторном шале, которое снял на время торжеств и последующего медового месяца Бриан, и так оказалось более чем достаточно. Они очень много бегали, очень много кричали, очень много ели, а после пи́сали, какали и иногда блевали. И каждому требовалось уделить время, внимание и ночной горшок.
— Рогатый и все его прихвостни! — проскулил Бриан, закрывая за собой дверь в супружескую спальню. Произошло это на третий день после церемонии, и нервы были на исходе. — Это не дети, это демоны какие-то! Не помнишь, Виль, какой там дурень, тупой, как полено, говорил, что очень хочет завести прорву наследников фамильного состояния?
— Ты, — улыбнулся Виль и со вздохом опустился в широкое кресло.
— Я ошибался, — очень серьезно сообщил ему Бриан, подошел и присел на пол у ног мужа, пристроив ему голову на колени. — Мне теперь кажется, что и одного будет много. Или мы все-таки справимся?
— Все будет хорошо, любовь моя.
Рука Виля тут же легла Бриану на голову, пальцы зарылись в волосы, случайно коснувшись давно зажившего шрама. И Бриан накрыл их своей ладонью, наслаждаясь теплом и близостью.
Нет, конечно, у них чуть позже будет секс. Много секса. Но не сейчас. Сейчас просто хотелось сидеть и наслаждаться тишиной, покоем и теплым ощущением взаимной любви. И Бриан сидел и наслаждался, прикрыв глаза. Думал, молчал и… все-таки ждал этого самого «позже», когда Виль поднимет его на ноги, обняв сильными руками, ответит на поцелуй жадно и нетерпеливо, а после усмехнется, глядя из-под ресниц, когда Бриан потянет его в сторону супружеской постели…
Интересно, кто сегодня первым будет сверху?..
