Feel the morning on my face

— Когда же ты, Стефан Сальваторе, сумел пересечься с этой простушкой? — Ухмыльнулся Клаус, уединяясь в комнате с давним другом. Друг он ему или нет, их можно назвать коллегами — занимаются одним делом, каждый в свое удовольствие и каждому порой бывает выгодно. Как вампиры любят убийства… Алую кровь, струйками стекающую по бархатной человеческой коже… Учащенное сердцебиение, вырванное сердце… Вампиры тоже, своего рода, романтики. Они любят ужас в глазах своих жертв, любят медленно высасывать из них жизнь, смотреть как последняя частица надежды умирает… — Простушкой? Веришь ли ты в свои слова? — Она человек. Они все для меня на одно лицо. — Даже она? — Стефан цокнул, поднял глаза в потолок, давая понять — он помнит все. — Даже она. — Отрезал Клаус, продолжил ждать ответа от Сальваторе. — Ты не хочешь знать этого. — Первородный наклонил голову. Азарт сверкал в его нечеловеческих глазах. Сейчас Стефану нужно идти аккуратно, ведь их разговор — чертово минное поле. — Связаны ли они? Минутную паузу вампир вытерпел, затем рассмеялся старому другу в лицо. — Ну и ну, видел бы ты себя со стороны… Конечно, нет. Это всего лишь дурацкое совпадение. К тому же, ты уже и не помнишь ее… — Майклсон прижал друга к стене, сдавливая горло, наводя кинжал к его сердцу. Это должно было напугать Стефана, но он не на шутку обозлился. Зная состояние Клауса, он решил не делать то, о чем подумал. — Не смей говорить так о ней, — Выплюнул первородный. Сальваторе поднял руки, мол, сдаюсь. Рыжеволосый отступил. В былые времена он бы не пощадил его, но он и в правду задел его за живое. То, единственное, которое осталось в нем. — Когда вы встретились? — Ей было лет 16, от силы, — Начал вампир, заглядывая на пару годков назад. — Я заметил ее в Мистик-Грилле, и сразу подумал о том, что она выглядит знакомой. Полтора года я с ней игрался, а потом… Потом просто решил стереть память, и отпустить. — Ну да, конечно, — Чуть было поверил Клаус, но только раздраженно посмотрел на Стефана. Это же гребаный Сальваторе. Чтобы он так просто отпустил девушку? Ни в жизнь. — Ее привел кто-то из низших. Я правда поигрался ею, а затем она сбежала. — Сбежала от тебя? Ты действительно пытаешься убедить меня, что она сбежала от тебя? — Голубоглазый дьявол рассмеялся, налил себе бурбону, выпил стаканчик. — Да, я сам бы в это никогда не поверил. — На полном серьезе ответил Стефан. — Поэтому на твоем месте, я бы не оставлял ее наедине. Не хочешь оказаться в моем положении, не спускай с нее глаз. Стефан удалился из этого дома вон, оставив пару пакетов с собственной кровью. Майклсон погрузился в раздумья. Клаус встает напротив кровати Кэролайн, наблюдает за ее бессмысленными, безумными действиями. Она, обхватив свои ноги двумя руками, покачивалась из стороны в сторону. Бесшумно смотрела перед собой и не думала ни о чем. Майклсон подошел к ней, аккуратно провел рукой по ее волосам и заставил заглянуть в глаза, затем резким рывком оттянул ее голову назад. — Ты лгунья и манипуляторша, Кэролайн, — Девушка поднимает заплаканные «зеркала души», с ужасом смотрит на монстра и понимает, что он хочет сделать. — Если ты не помнишь всего этого, я помогу тебе вспомнить. Парень хватает ее резко за плечо, грубо тащит в неизвестном ей направлении. Кэролайн пытается сопротивляться, но известно в этом доме каждому — бесполезно. Он вбрасывает ее в комнату с одним единственным столом по середине и тележкой, наполненной ужаснейшим оборудованием для пыток. Девушка не вскакивает, она просто вжимается в себя и начинает истерически, бесшумно рыдать. Дьявол отшвыривает все предметы в стороны, от злости. Дверь за ним плотно закрывается, они погружаются почти во мрак, если не считать эту отвратительную электрическую лампу. Он был психопатом, но ему было больно… — Пари, да? — Говорит он, хватает ее запястье и прижимает в столу. — На любовь, да? — ремни затягивает очень туго, что к ее конечностям перестает поступать кровь. — Хм, что там было первым? «Электрошоковая терапия»? — Клаус, пожалуйста, — Плакала, кричала, истерика накрывала ее с головой. Сердце бешено, просто невозможно бешено колотилось. Воспоминания отказывались показываться… — Нет, уж, Дорогуша, с меня хватит твоего… — Никлаус! — Вдруг выкрикнула она, жмуря свои глаза, сжимая свои кулачки. Он даже не заметил, как она его назвала, ему было все равно. — А может тебе по душе «железная дева»? «Груша страданий»? Думаю, для тебя отличный вариант. — Она знала каждое название. — «испанский осел»? Ну что ты ревешь, я даю тебе право выбора. — На секунду он собрал все свои силы и издевательским, нежным голосом выдал эту фразу. — Конечно, я не убью тебя. Ты будешь молить об этом. Моли так, может я и подумаю… — Остановись! — Она выбивалась из сил. Паническая атака. Кэролайн больше не могла сопротивляться. Она задыхалась. — Пожалуйста, я прошу тебя, остановись. Клаус так быстро убрал от нее руки, будто ему было противно. Лицо искривилось в отвратительной гримасе. Обычно, если вглядываться в лица, в глаза, можно понять расположенность человека к проблемам с психикой. Этого не понять, наблюдая за картиной в общем, это проявляется в мелочах. Но Клаус не выглядел как психопат. Вел себя так, но не выглядел ни на долю секунды. — Ты все помнишь… — Прошептал он, закрыл глаза и прикусил губу. Парень начал успокаиваться. Его обвели вокруг пальца. Он опять повелся на эти длинные локоны, на эти голубые глаза и эту глупую уверенность в себе. Он опять повелся на девушку, на человека. Неожиданно для себя он сорвал все ремни, приковывающие человека к холодной поверхности, вызывающей мурашки и ужас. Непонятные приспособления для пыток были разбросаны по всей комнате. Была ли она большой, была ли маленькой… Никто не знал. Часть ее всегда была покрыта мраком. Кэролайн тут же поспешила сжаться в комочек, опять оказаться в позе эмбриона. Там, в утробе матери, мы чувствовали себя в безопасности. Возможно, именно поэтому Кэролайн предпочитает оказаться в такой позе и под одеялом, в тепле, иногда и в темноте… Возможно, именно это позволяет ей собраться с силами… Клаус поборол своего внутреннего монстра, неизвестно зачем… Затем ли, чтобы узнать ответ на все интересующие его вопросы? Он так много твердил вокруг, что она ничем не примечательна, что она скучна и она просто человек… Он твердил это же самому себе. А иногда, оставаясь в своей комнате наедине, думал о том, какая она забавная и глупая. Майклсон присел рядом с ней на кушетку (кушетка или стол, на это им вообще плевать), и прижал к себе. Аккуратно, помогая успокоится. — Я действительно не понимаю, почему ты все еще жива, — Раздраженно выпалил он, ласково поглаживая ее бархатное плечико. Он хотел ударить ее, но вместо этого он только защищал ее. Опять у него в голове война с самим собой. Может легче избавиться от нее? Нет. Тогда ты будешь корить себя в этом еще пару веков. Но ведь ты еще не привязался к ней! Может еще не поздно? Ты все еще не простил себя за смерть, случившеюся несколько тысячелетий назад. Ты не простишь себя за то, что у тебя появился шанс все исправить, все начать сначала, а ты так просто вытворяешь то же самое… Ты, конечно, старый и мудрый, но жизнь тебя, такое чувство, ничему не учит. Просто отпусти ее, и стань таким… каким ты быть, как раз таки и не умеешь, будучи влюбленным. Ее маленькая ручка почему-то схватила его холодные пальцы. Голова ее уже давно была прижата к его плечу, она оперлась на него. Кэролайн ему доверяла. Хотя не должна была ни разу… Но может быть, она смотрит не на внешность, не на то, что видят вокруг все… Может, она тянется к той его части, которая не дает ему сделать ей больно? Нет злых людей. Нет людей безжалостных. Есть люди раненые, очерствевшие, закрытые. Нет безэмоциональных. Есть сломанные и уставшие. Даже тогда, когда кажется, что выхода нет, он есть. Выход есть всегда. — Все хорошо? — Спросил он, заглядывая ей в лицо. Она не ответила. — Я правда ничего не помню, Клаус, — Сердце застучало быстрее. Он уже и забыл почему они тут сидят, а она напомнила. По щеке сползла слеза. Она боялась его… Она боялась его? — Я помню, что мы встречались с ним однажды, но ничего больше… Клаус вспомнил о существовании частичной амнезии, повреждение мозга. Может быть стресс, принесенный Стефаном, заставил ее забыть о нем все? Но… Разве у нее не осталось бы защитной реакции? Почему она чувствует себя в безопасности рядом с ним, почему он пришел и дал ей своей крови? Их связывает гораздо большее, чем рассказал вампир. — Клаус, пожалуйста, — руки ее тряслись, тело покрылось дрожью. — Дай мне уйти… — Что? — Хмыкнул он уйти. — Если бы это так работало, знаешь, сколько бы девушек донесло на меня? — Я имею ввиду, в комнату. Мне холодно. Минуту назад она не смела ему и слова сказать, а сейчас раскомандовалась… Клаус хотел свернуть ей шею, но вместо этого аккуратно взял ее на руки и отнес в комнату. По коридору шла эта темная фигура. Полуживая, сломанная девушка и первородный, безжалостный вампир, думающий о том, удобно ли ей. Только когда она оказалась на кровати, то поняла, что это не ее «покои», а его идиотская комната-кабинет. Зачем ему вообще кабинет? Он ведет какие-то записи о похищенных? Очень в этом сомневаюсь. — Почему?.. — Не спрашивай ни о чем, ладно? Я сам не знаю. Лучше накройся. — Он подошел и накрыл ее одеялом, темным, теплым и мягким. Подоткнул его и стер слезинку со щеки. — Кэролайн, не лги мне. — Не делай этого больше. — В ответ бросила она. — Клаус, не смей делать этого снова… — Девушка села и ее организм снова вышел из строя. — И много ты помнишь? Форбс закрыла лицо двумя руками и заплакала, а первородный прижал ее к себе. — Теперь-то ты не с ним, — Сказал он странно. — Я не отдам тебя ему. — Сказал он с улыбкой на лице, со светлой и добренькой. Кэролайн посмеялась. — Не утешает. — Но я же пытаюсь! — Парень заглянул ей в глаза и действительно успокаивающе, дал обещание. — Нет, я серьезно. Он тебя больше не обидит. — Я знаю. — Девушка потянулась к его щеке губами, и коснулась, подарив ему продолжительный поцелуй. — А не значит ли это, что ты проигрываешь? — Нахмурил он брови. На секунду в ней что-то щелкнуло и это опять заставило ее волноваться. Но Клаус вслед улыбнулся, дабы не пугать ее. Он шутил. Конечно, он шутил. Ведь проигрывает он. Точнее, проиграл, как только оставил ее в живых. Как только увидел ее. — Это просто способ сказать тебе спасибо, глупый, — А дыхание перебилось. — Ладно, ложись спать. — Она встал с кровати, но девушка не отпустила руки монстра. Обычно монстры прячутся под кроватью, но не такой как он. — А куда ты? — Я собираюсь провести всю ночь, наблюдая за звездами, — Романтично произнес он. — Я бы предложил и тебе, но, по-моему, я уже много чего натворил. — Но она не хотела отпускать его. — Пойдешь со мной? Она кивнула. Вот оно и было. Самое безопасное место в этом доме — его комната. Его комната, его руки, его объятья… Он закроет ее от пули, он сделает все, чтобы она была в порядке. Он защитит ее от всего мира. Но не сможет защитить от себя…