Джиппонгатановские истории

Однажды, странствуя с мальчиком Соджиро, господин Шишио остановился на отдых в месте, носившем название Лес Тысячи Костров. Но не успели учитель и ученик обустроить свой нехитрый лагерь и приступить к ужину, как лес вокруг них внезапно наводнили люди. Повсюду, куда ни падал взор, незнакомые граждане в поношенных и залатанных одеждах натягивали палатки, рубили дрова и разводили костры. - Господин Шишио, кто это? - спросил мальчик Соджиро, не на шутку встревоженный обилием сверкавших вокруг топоров. - Туристы, - ответил господин Шишио сквозь зубы. - Проклятье, я забыл, что на этой неделе длинные выходные. Вскоре лес, вполне оправдывая свое название, заполыхал тысячью костров, а воздух наполнился запахами дыма и готовящейся еды; мальчик Соджиро, ползая по-пластунски между стоянками, наелся шашлыка до такой степени, что ему сделалось нехорошо. Поначалу туристы не причиняли особого неудобства - правда, несколько человек сочли нужным сообщить господину Шишио, что они вот уже много лет ставят палатку на этом самом месте, но господин Шишио не принял их беду близко к сердцу. Однако, закончив утолять голод телесный, туристы приступили к утолению голода духовного: со всех сторон послышалось бренчание расстроенных сямисэнов. К авторской песне господин Шишио относился вообще довольно прохладно. Первым движением его души было донести это отношение до исполнителей, но он вовремя вспомнил, что находится в обществе ребенка и должен, вообще говоря, демонстрировать ему какие-то положительные паттерны. Поэтому он подавил в себе естественный порыв, вернул меч в ножны и уставился в огонь. Слева от него пели про изгиб катаны острой, справа - про волки идут по следу, а он, глухой к этим раздражителям, сидел и воскрешал в памяти ХХII-ю главу Лунь-Юя, являя собой пример чрезвычайно благородного мужа. Так продолжалось до тех пор, пока один особенно всклокоченный и потертый турист не подошел к нему и, глядя на Мугенджин с вожделением, не спросил, не будет ли господин Шишио так любезен одолжить ему на время пилу. С тех пор лес этот стали называть Лесом Тысячи Могил.