Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Бокуто, как сятэй-гасира Некома, редко ходил к владельцам лотков и магазинов за ежемесячной платой. Он лишь изначально познакомился с каждым, назначил определенную сумму, а после посылал своих приближенных ребят. Захаживать в гости приходилось, когда владельцы пытались откосить от оплаты, и с ними необходимо было проводить воспитательную беседу. До применения силы доходило редко, Бокуто пугал одним своим внушительным видом. И ему чертовски нравилось, как на него смотрели коммерсанты, сразу же выплачивая нужную сумму, плюс проценты за просроченные дни.       К Конохе Бокуто ходил ежемесячно сам. Тот платил исправно, но в самом начале умудрился обхитрить Бокуто, обвести вокруг пальца и выбить себе мизерную плату. Хитрый засранец, умный, изворотливый. На него даже обидеться не вышло. Куроо ржал над Бокуто, но приказал не идти на попятную и сдержать слово, не вымогая с Конохи больше оговоренной суммы. Зато Бокуто добирал хоть и не полную разницу, но довольно-таки приличную ее часть, булочками. У Конохи была небольшая булочная, где он пёк и сразу продавал безумно вкусную выпечку. Пройдоха, заранее зная о визите сятэя, заготавливал его любимые лакомства, заваривал вкуснейший чай, и пока Бокуто набивал пузо, делился последними новостями. Коноха охотно рассказывал, кто чем дышит. Какие ходят разговоры. Сдавал всех недовольных руководством Бокуто и Куроо. Подмазывался, Бокуто это понимал, но был полезным человеком. Уже многие знали, что скоро Некомата сдаст свои полномочия, которые перейдут в руки Куроо, честно выигравшего бой за наследование группировки. Некомата растил их с Куроо как родных сыновей, которых у него не было, ценил их одинаково. По-своему даже любил, хоть и не баловал. И когда пришло время озвучить имя преемника, он не смог выбрать. Его советник предложил провести поединок между главными претендентами, что они и сделали. Бокуто тогда изуродовал своего брата, оставил ему на всю жизнь шрам, пересекающий щеку. Но в конечном итоге проиграл. Куроо дрался, словно дикий зверь. Он буквально выгрыз победу. Весь в крови, текущей из распоротой щеки, Куроо атаковал ещё несдержаннее, завалив Бокуто на лопатки и приставив острие к шее. Бокуто даже не расстроился, что проиграл. Ходить под началом такого человека, считать себя его братом было честью. Совсем скоро он займет место вакагасира, его влияние усилится, а пока можно было и в дурачка поиграть, треская вкусные булочки да узнавая обо всех, кого не устраивали грядущие перемены.       От Конохи Бокуто вышел сытым и довольным. Он неторопливо шел по оживленной улице к припаркованной недалеко машине, когда увидел нереально красивого парня, идущего ему навстречу. Тот разглядывал витрины магазинов, бросал короткие взгляды на мимо проходящих людей и не выказывал никаких эмоций. На его лице словно маска была. Красивая, но маска. Лишь глаза иногда ярче загорались, или это свет так падал. Бокуто просто не смог пройти мимо. Когда они поравнялись, он схватил парня за запястье, тормозя его и встречаясь взглядом с глубокими, нереально красивыми серыми глазами.       — Какой же ты красивый, твою мать! — восторженно проговорив, он во все глаза смотрел на парня, даже и не думая отпускать его.       — Простите?       К красоте добавлялись выдержка и вежливость. Парень не выглядел ни испуганным, ни разозленным. Самую малость — заинтересованным.       — Говорю, что ты очень красивый. Разреши угостить тебя мороженым. Здесь неподалеку лоток с пизд… ужасно вкусным мороженым.       Бокуто готов был поклясться, что его прекрасный незнакомец загорелся интересом. И решил его дожать, расписывая все прелести лакомства.       — Владелец делает восхитительное мороженое в моти со множеством вкусов. Я с детства люблю клубничное, но там доху… много других добавок.       — Мороженое в моти? — парень красиво выгнул тонкую бровь, вот теперь точно заинтересованно смотря.       — Ну да. На всех новогодних гуляниях ставят лотки с таким мороженым.       — Вот как. Хочу попробовать.       Бокуто удивлённо захлопал глазами, смотря на это чудо, явно являющееся японцем, но ни разу не пробовавшее традиционное лакомство.       — Ты реально никогда не ел это? Даже в детстве?       — Нет.       — Охренеть. Ты откуда такой взялся? С небес свалился?       Бокуто громко расхохотался, довольный своей шуткой. Парень даже не улыбнулся, лишь спокойно ответил:       — С Хоккайдо приехал.       — Классно. Молодец, что приехал. Меня Бокуто Котаро зовут.       — Акааши Кейджи. Очень приятно, Бокуто-сан.       — Прям очень? — Бокуто поиграл бровями, широко улыбаясь, но не дождался никакой реакции. — Ладно, Акааши, пойдем я тебя накормлю вкусностями.       Акааши с большим удовольствием попробовал несколько видов моти, смотря на Бокуто горящим взглядом. Будто ребенок, что впервые отведал десерт. Пришлось напомнить себе, что Акааши реально в первый раз ел мороженое в моти. Это было странно. Ещё до того, как погибли его родители, Бокуто всегда на новогодние праздники объедался моти, даже ни разу после этого не заболев. И когда попал к Некомате, тоже получал любимую новогоднюю сладость. Это был вкус детства. А Акааши он был незнаком.       Завалив его вопросами, Бокуто узнал, что Акааши рос в строгой семье, в которой не было места веселью. Он с самого детства лишь учился, и то на дому. Был помолвлен с какой-то девушкой, ни разу с ней не встречавшись. И был лишён всех радостей жизни. Бокуто чуть не плакал от жалости, смотря на Акааши, которого лишили детства, друзей, веселья.       — Как же ты в Токио оказался, Акааши?       Тот доел очередной моти и поглядывал в сторону лотка с онигири. Бокуто вновь сцапал его за руку и повел к лотку, заказав несколько штук с разной начинкой. Акааши удивлённо смотрел на прайс-лист, читая названия начинок. Он явно ел только традиционные онигири, что нагоняло тоску и пробуждало злость. Что за родители такие, что своего ребенка растили в каких-то спартанских условиях. Акааши жадно поедал онигири, пачкаясь и даже не замечая этого. Бокуто тихо посмеивался над ним и заботливо вытирал его щеки и подбородок. Тот лишь слегка краснел и благодарил. Когда Акааши наелся и запил колой, купленной Бокуто, он ответил на ранее поставленный вопрос:       — Поездка в Токио — это подарок на мое совершеннолетие. Они меня отпустили сюда, так как здесь живёт мой дальний родственник, и он офицер полиции.       — Вот оно как, — Бокуто почесал затылок, пытаясь зацепиться за не дающую спокойствия, но ускользающую мысль.       — Да. Иваизуми-сан должен был меня везде сопровождать. Но его срочно вызвали на работу. Он попросил меня погулять без него. Дал денег, карту на ме…       — Точно! У тебя день рождения, Акааши?       — Прошло уже. Пятого декабря было.       Бокуто широко улыбнулся, вырвал из тонких пальцев пустую банку из-под колы, прицельно отправляя ее в ближайшую мусорку, и вновь взял Акааши за руку. Но в этот раз не за запястье, а за ладонь, согревая ее своим теплом.       — Я хочу сделать тебе подарок, Акааши! Сегодня мы отпразднуем твой день рождения и постараемся наверстать все упущенное.       — Это не обязательно, Бокуто-сан, — хоть Акааши так говорил, но руку не вырывал.       — Вы не должны для меня ничего делать.       — Но я хочу!       Бокуто позвонил водителю, что ждал в машине, и отпустил его. Он собирался весь день провести с Акааши, который поднял в его душе бурю чувств. Узнав, что тот никогда не был в парке аттракционов, Бокуто сразу же повел его на карусели. И похер, что ему было за тридцать, похер, что на них все пялились, когда они забирались на плавно двигающихся коней. Главное, что в детстве каждый должен был покататься на карусели. И если Акааши был этого лишён, то Бокуто готов был горы свернуть, но дать ему это. Именно на карусели Акааши впервые улыбнулся, а Бокуто понял, что пропал. Он и до этого догадывался, что вмазался, но стоило увидеть лёгкую, еле уловимую улыбку, и он совсем поплыл.       Бокуто при каждой возможности держал Акааши за руку, смотрел на него во все глаза, считывая каждую эмоцию, и не мог прекратить улыбаться. Он сводил его на все аттракционы, куда их пропустили. На батут пускать отказались, сволочи. И если бы это была подконтрольная Некоме территория, то владельцу парка не поздоровилось бы. А так пришлось сдаться. Бокуто надулся, понуро опустил голову, досадуя на свою бесполезность. Ситуацию спас Акааши, который мягко тронул его плечо и кивком головы указал на лоток со сладкой ватой.       — Хочу попробовать.       — Уху! — Бокуто сразу же воспрял духом, восторженно смотря на Акааши.       — А на велосипеде ты катался?       — Нет.       — И на роликах нет?       — Нет.       — Акааши!       Бокуто вцепился ладонями в выбеленные волосы, с ужасом смотря на Акааши, который совсем не выглядел несчастным, но его было так жаль. Хотелось восполнить все упущенное, но время шло к вечеру, и им скоро придется расстаться. Бокуто пожевал нижнюю губу, нахмурился, активно думая, что сделать. Как в оставшееся время все впихнуть.       — Акааши, а ты не хочешь ко мне в гости?       Акааши ответил не раздумывая:       — Хочу. Если можно, Бокуто-сан.       — Конечно, — расплываясь в широченной улыбке, он быстро достал телефон, набирая водителя. — Забери нас. Адрес скину. И отправь Коми в магазин. Пускай купит велосипед и две пары роликов.       Уточнив у Акааши размер ноги, он ещё приказал купить наколенники, налокотники и шлем. Акааши все это время глаз с него не сводил, заставляя все шире улыбаться.       — Ты не пугайся только. Ребята хоть и диковатые немного, но хорошие. И брата моего не бойся, он классный.       — Вы не один живёте, Бокуто-сан?       — Неа. В доме проживает много людей. Он очень большой и красивый, тебе понравится.       Когда за ними приехали, Акааши смело сел в машину, удивляя бесстрашием, и вежливо поздоровался с вытаращившимся на него Ватари. Тот лишь что-то пробурчал и повез их в имение Куроо.       Вечер прошел безумно весело. Бокуто учил Акааши кататься на велосипеде, придерживая его за сиденье. И отпустил лишь тогда, когда был уверен, что тот не упадет. Акааши медленно ездил по газону, улыбался почти незаметно и то и дело поглядывал на довольного Бокуто. После велосипеда они около часа пытались совладать с роликами. Постоянно падали, Бокуто много смеялся, да и Акааши выглядел счастливым. Потом он вспомнил, что у них есть бумажные фонари, которые они запускали в небо. И это был лучший вечер за последние годы.       Акааши не шугался ни подчинённых Бокуто, ни других якудза, встречающихся на территории дома. Ни Куроо, что вернулся домой в самый разгар веселья. Он лишь головой покачал, смотря на безобразие, устроенное во дворе, и ушел в свою комнату. Акааши не спрашивал ни о чём, был расслаблен рядом с ним, и все чаще на его губах можно было увидеть улыбку.       Не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Бокуто предпринял ещё одну попытку побыть рядом с Акааши подольше, не ожидая, что тот согласится.       — Если хочешь, то ты можешь остаться на ночь. Мы могли бы ещё в прятки поиграть. Я ребят подключу, весело будет.       — Хочу.       — Вау. Охренеть, Акааши. Только своему копу напиши, а то он волноваться будет.       — Конечно.       Проблемы с полицией были лишними. Не тогда, когда предстояли крупные перемены. Теперь оставалось с Куроо поговорить, сказать ему, что в их доме останется гость.       — Отлично. Ты пока свяжись с ним, а я распоряжусь насчет ужина и комнаты для тебя.       Оставив Акааши в небольшой гостиной, где, кроме низкого столика и пары тумб с древними вазами, ничего не было, Бокуто поспешил к Куроо. Тот насмешливо на него смотрел, улыбался гадливо и попросил об одном — предохраняться.       — Бро! Акааши не из этих.       Куроо только засмеялся и выпроводил его. Бокуто быстро сгонял на кухню, распорядился сделать самый вкусный ужин, после выловил одну из служанок, сообщив, что у них гость и нужно приготовить футон. Та удивлённо глянула, но кивнула, даже не помышляя перечить сятэю. По пути к Акааши встретив несколько своих людей, он сказал им, что через час они все соберутся в гостиной и будут играть в прятки. Те знатно удивились, некоторые даже попытались возмутиться, но стоило тяжело глянуть на недовольных — и все разом умолкли.       Утром Бокуто пошел к Куроо на серьезный разговор. Тот выглядел сонным, уставшим, но все равно принял названного брата.       — Чего у тебя стряслось с самого утра, проблемный ты мой?       — Бро… Акааши не хочет возвращаться домой.       Они прошлым вечером долго носились по всей территории дома, пугая служанок и остальных обитателей, что были не в курсе происходящего. Акааши выглядел таким счастливым, таким живым, что Бокуто не жалел ни о минуте проведенного с ним времени. Спать Акааши попросился в комнату Бокуто, куда тот самолично перетащил футон, расстилая его в паре метров от своего. И они ещё половину ночи провели за разговорами, пока Бокуто не сморило сном. А утром, когда он предложил отвезти Акааши домой, тот сказал, что не хочет возвращаться. Что он до этого и не жил. Что он мир посмотреть хочет, о котором так много читал в книгах. Бокуто, проникнувшись, пообещал отвезти его, куда бы тот ни пожелал, даже не подумав о последствиях. А когда подумал, то отказываться от своих слов было поздно. Акааши тихо перечислял страны, в которых хотел побывать, при этом балуя улыбкой.       — И это проблема? — Куроо смачно зевнул, смотря на него слезящимися глазами. — Скажи своим людям, чтобы отвезли его туда, где ты его взял. И дело с концом.       — Но я не хочу! — из-за волнения, Бокуто чуть ли не прокричал, заставив Куроо поморщиться. — Я влюбился, бро.       — Ну, охренеть теперь. Он так хорошо сосет, что ты влюбился? — Куроо говорил насмешливо, кривя губы в подобии улыбки.       — Ничего такого не было. Он мне полночи читал какого-то Шекпсира на английском, — у Бокуто внутри все восторгом заходилось от одних лишь воспоминаний. — Я, конечно, ни слова не понял, но звучало охуенно.       Куроо громко засмеялся, весело смотря на него. Бокуто не обижался, ведь это было впервые, когда кто-то из них влюбился. Не простое увлечение, а самое настоящее чувство. Бокуто был на все сто уверен — это именно любовь.       — Ладно, я понял. Ты хочешь оставить его себе.       — Он сам хочет остаться со мной, — Бокуто немного нахмурился, смотря в глаза все еще насмехающегося Куроо. — Только есть одна проблемка. Маааленькая такая.       Куроо шумно вздохнул, растирая лицо и неторопливо поднимаясь с футона, цепляя и накидывая кимоно. Он прошел к угловому столу, где стоял графин с водой, и налил себе целый стакан, сразу же осушая.       — Говори.       — Его родственник — офицер полиции, — быстро выпалив, Бокуто замолчал, смотря, как мрачнеет лицо Куроо. Он и сам знал, что им не нужны проблемы с полицией, не сейчас, да и бросать Куроо одного при скорой смене власти не стоило, но он не мог лишиться Акааши.       Куроо долго, испытывающе смотрел на него. Бокуто расправил плечи, с трудом выдерживая взгляд, будто выжигающий все внутри. Все же Куроо был чертовски крут. Он будет потрясным главой клана. Куроо шумно вздохнул и кривовато усмехнулся, подходя ближе и хлопая по плечу.       — Если через неделю ты придешь ко мне и скажешь, что любовь прошла — я закатаю тебя в бетон, — Бокуто засмеялся. — Я прикажу подготовить вам документы. Чтобы вечером вас в стране уже не было. И людям своим скажи, что никакого пацана они с тобой не видели.       — Спасибо, бро, — Бокуто порывисто его обнял, вызывая недовольное кряхтение, и резко отпустил, отступая на шаг и склоняясь в поклоне. — Как только я понадоблюсь здесь, сразу звони.       — Да-да, а теперь вали отсюда.       Тем же вечером они вылетели в Корею, со временем посетив все крупные города. Акааши выглядел ребенком, которому впервые подарили вертолет на пульте управления. Вертолет, кстати, Бокуто ему купил. И они вместе угробили его за первые пятнадцать минут. Но было безумно весело. Акааши тихо смеялся, смотрел на него теплым взглядом и постоянно благодарил. Бокуто плавился. Улыбался, как идиот. Взгляда не мог отвести. И чувствовал, что буквально переполнен нежностью.       Каждый день он писал Куроо, узнавая от него последние новости и сообщая, в каком городе они находятся. Все же в полной мере насладиться отпуском и приятной компанией не позволяла совесть. Мало того, что он подставил Куроо под внимание копов, так еще и бросил его. Но стоило глянуть на Акааши, восхищенно смотрящего на очередную достопримечательность, как он слал совесть на хер и растворялся в своих чувствах.       Акааши первым заговорил о поцелуях. Не сказать, чтобы Бокуто не думал о том, что очень хочет поцеловать его. Думал, особенно когда Акааши улыбался. Тогда его хотелось зацеловать до предобморочного состояния, но он держал себя в руках. Ведь и без этого все было замечательно. Хватало просто находиться рядом, брать за руку, когда они гуляли по городу, или сжимать в порывистых объятиях, когда эмоции переливались через край.       Но Акааши смог удивить, попросив себя поцеловать. Они всего неделю были знакомы, но он сказал, что хочет, чтобы его первый поцелуй был именно с Бокуто. Бокуто пришел в дикий восторг. Осторожно сжал плечи Акааши, притянул его к себе и коротко коснулся его губ своими, восторженно поблескивая глазами.       — Бокуто-сан, я просил о настоящем поцелуе.       — Акааши!       Бокуто ещё никогда так не волновался, даже перед собственным первым поцелуем. А сейчас его чуть потряхивало, ведь для Акааши хотелось самого лучшего. Напитать его лишь положительными эмоциями и приятными воспоминаниями. Он шумно выдохнул, крепче обнял и вжал в свое тело, не давая им обоим отступиться.       Бокуто целовал его долго. С упоением. Ласково сминал его губы, ласкал их языком и толкался им в приоткрытый рот, неторопливо вылизывая его язык и нёбо. Он с трудом сдерживал бурлящую энергию, желающую вылиться в страстный, более настойчивый и откровенный поцелуй. Но и этого было с головой, чтобы возбуждение жаром опалило низ живота. Бокуто мягко отстранил Акааши от себя, смотря на его разрумяненное лицо, утопая в поплывшем взгляде, залипая на покрасневших губах, на которых застыл намек на улыбку. Акааши был так красив, что Бокуто не сдержался, крепко обнял его, утыкаясь лицом в шею и тихо бурча неразборчивые глупости.       Теперь к их программе, помимо ежедневных прогулок, долгих разговоров и покупок ненужных вещей, добавились поцелуи. Бокуто был чертовски счастлив. Видел, что и Акааши наполняется жаждой жить полноценно. Ездить по разным странам, узнавать что-то новое, творить ерунду, чего он был лишён в детстве. И Бокуто готов был мир к его ногам положить, лишь бы больше не видеть того взгляда, что был у Акааши при первой встрече. Он тогда выглядел потерянным ребенком. Чертовски красивым, но все же ребенком, что не видел, не знал нормальной жизни. Но Бокуто все равно умудрился влюбиться.       Звонок Куроо подпортил настроение. Бокуто не знал, как упросить Акааши позвонить родителям. Тот мало говорил о семье и наотрез отказывался возвращаться. Он не хотел продолжать семейный бизнес, не хотел жениться на незнакомой девушке, не хотел возвращаться в клетку. А Бокуто не хотел его возвращать. Но если Акааши не позвонит родителям, то у Куроо будут неприятности. Бокуто так до утра и не уснул, смотря на спящего под боком Акааши, который выглядел умиротворенно. А он собирался заставить его сделать то, чего тот не желает.       Все утро Бокуто был сам не свой, он понятия не имел, как начать разговор. Его состояние заметил Акааши, присел рядом и мягко коснулся плеча.       — Что-то случилось, Бокуто-сан? Ночью звонили из Токио? Нужно возвращаться?       Бокуто поднял на Акааши печальные глаза, видя, что тот, хоть и силился не показывать истинных эмоций, но все равно, было видно, — расстроен.       — Нет, возвращаться не нужно. Но, Акааши, позвони родителям. Иначе у бро будут проблемы. А тогда нам точно придется вернуться.       Акааши ощутимо расслабился, погладил его по плечу и мягко улыбнулся.       — Конечно, Бокуто-сан. А потом поедем в Индию?       — Акааши! — Бокуто радостно сгреб его в объятия, начиная зацеловывать лицо под тихий смех. Как же он был счастлив.       — Бокуто-сан, почему вы не идете дальше? Почему останавливаетесь на поцелуях? — Акааши лежал под ним, разгоряченный, с припухшими после долгих поцелуев губами и говорил спокойно, будто бы он о погоде речь завел.       Бокуто забегал взглядом по гостиничному номеру, не зная, что ответить, чтобы не солгать. Он не мог сказать, что ему и этого хватает, ведь не хватало. Он каждый раз шел в ванную, сбрасывать напряжение. Но все же что-то держало от того, чтобы зайти дальше поцелуев.       — Вы воспринимаете меня как ребенка?       Бокуто ошарашенно уставился на Акааши, что практически попал в цель. Неопределенно закачав головой, не в силах ни отрицательно ответить, ни положительно, ведь ребенка и целовать не стоило, он тихо застонал, ткнувшись лицом в шею Акааши. Тот начал его гладить по волосам, спокойно говоря:       — Пускай я не знал многих вещей, многого не пробовал, но я уже взрослый, Бокуто-сан. И я знаю, как все происходит между мужчинами.       Бокуто резко отстранился, удивлённо смотря. И где успел узнать? Они лишь несколько дней назад купили Акааши смартфон и подключили на нем интернет. Бокуто в ужас пришел, когда увидел у него кнопочный телефон. И сразу потянул его в магазин, после весь вечер обучая Акааши азам пользования смартфоном. И когда тот только успел о сексе начитаться?       — В Японии раньше не порицалось, если самурай спал со своим учеником.       — Да ладно?       Акааши мягко улыбнулся, продолжая гладить его по волосам и тепло смотреть. Бокуто чуть слышно ухнул, откровенно наслаждаясь лаской. Даже не догадываясь, что Акааши, его невинный, скромный Акааши, вовсю пытается соблазнить.       — Да, Бокуто-сан. Я с детства много читал. Даже в классической литературе можно почерпнуть интересную информацию, — Акааши отвёл взгляд, чертовски мило краснея, и чуть тише добавил: — А вчера я поискал об этом информацию в интернете. И понял, что хочу этого. С вами, Бокуто-сан.       Бокуто обречённо застонал, понимая, что проиграл с самого начала этого разговора. Да он и не сражался вовсе, ведь хотел Акааши. Очень сильно.       Бокуто буквально бежал в аптеку по ярко-освещенным улицам Бангалора. В гостинице не оказалось ни смазки, ни презервативов, но обходиться без этого он не собирался. Первый раз Акааши должен быть потрясным. Чтобы он в удовольствии тонул, а не в боли. Чтобы смотрел на него с безграничным доверием, как это и было все эти дни.       Он себя марафонцем чувствовал, вернувшись обратно в рекордно короткие сроки. Акааши только из душа вышел. Замер перед ним, смотря на топорщащиеся карманы, и быстро скользнул языком по губам. Нервничал.       — Акааши, нам не обязательно делать это сегодня. Не обязательно сразу доходить до конца, — Бокуто накрыл горячими ладонями его лицо, заставляя смотреть в глаза.       — Но я хочу, Бокуто-сан.       Прерывисто выдохнув, он коротко кивнул, подаваясь ближе и целуя его. Отвлекая Акааши томительно-нежными поцелуями, он развязал пояс на халате, осторожно распахивая его и касаясь кожи руками. Бокуто, смакуя каждое мгновение, скользил по торсу, груди, плечам, избавляя Акааши от халата, и продолжал его целовать, с каждой секундой напирая все сильнее. Крепко обняв, прижимая к себе, он влажными поцелуями перешёл на шею, чувствуя, как тонкие пальцы сильнее впиваются в его плечи. Бокуто ощущал, как подрагивает Акааши от откровенных поцелуев, как сам жмется к нему, срываясь на тяжёлые выдохи. И призывал всю выдержку, чтобы не сорваться.       — Разденьтесь, пожалуйста, Бокуто-сан, — Акааши попросил об этом чуть слышно. Бокуто хрипло выдохнул и отстранился, быстро высыпав содержимое карманов на постель, после порывисто принимаясь сдергивать с себя одежду. Он подцепил и резинку трусов, но передумал их стягивать. Слишком рано.       Вновь втягивая Акааши в поцелуй, он осторожно уложил его на спину, нависая сверху. Удерживая вес на вытянутых руках, Бокуто горящим взглядом обласкивал распластанного под ним Акааши, откровенно любуясь им. Акааши открыто смотрел в его глаза, гладил его по спине и торсу, и завлекал одним своим видом. Восхитительный мальчик. Его мальчик.       Бокуто покрывал жадными поцелуями его шею, грудь, живот, нежную кожу внутренней стороны бедер. Гладил его ладонями, иногда срываясь и с силой впиваясь в желанное тело пальцами. Акааши тихо постанывал под ним, неразборчиво что-то шептал и вел бедрами. Хотел, Акааши тоже его хотел. И от этого так хорошо было, так кайфово.       Размазывая по пальцам смазку, Бокуто вырисовывал на прессе узоры кончиком языка. Плавно спускался вниз, задевая член, прижатый к животу. Коснувшись пальцем сфинктера, он провел языком по крепкому члену, вбирая в рот головку, когда толкнулся пальцем в тугое нутро. Акааши протяжно и чертовски сладко простонал, делая возбуждение невыносимым. Доведя его до разрядки ртом и пальцами, Бокуто сам чуть не кончил, смотря, как Акааши выгибается на кровати. Чувствуя, как тот болезненно впивается в него пальцами. Слыша его стон, от которого опасно запульсировало в паху.       Он снова начал его целовать, вдавливать весом своего тела в кровать и хаотично гладить по спине и ягодицам. Хотелось вставить. Акааши был таким мягким внутри, податливым. Бокуто хорошо его растянул, хорошо подготовил для себя. Завозившись, он стянул с себя белье, хрипло выдыхая и пережимая основание члена, чтобы не кончить раньше времени. Он языком вычерчивал круги на соске Акааши, покусывал его слегка и прихватывал губами, чувствуя, как тот отзывается на каждую ласку. Как снова чаще дышит, как жадно цепляется за него в попытке притянуть ближе. Не отрываясь от Акааши, он вскрыл и раскатал по члену презерватив, снова с силой сжав у основания.       — Ты уверен, Акааши? — казалось, что его убьет отрицательный ответ, но Акааши тихо ответил «да», шире разводя ноги — приглашая его.       Хоть Бокуто и старался действовать осторожно, неторопливо, но когда почувствовал, как Акааши подаётся на каждое его движение, сорвался. Он обрушился на него со всей страстью, крепко удерживая в своих руках и быстро, резко толкаясь в тугое нутро, каждым движением срывая с мягких губ короткие стоны. Было так хорошо, так жарко и сладко, что все закончилось слишком быстро. Бокуто тесно вжался в желанное тело, с хриплым стоном кончая, и буквально сразу отстранился, стекая вниз и доводя Акааши до оргазма ртом.       Бокуто распирало от счастья. Он держал в своих руках самого замечательного человека, самого любимого. И знал — несмотря ни на что, не отпустит его. Он был уверен, что лишь с ним Акааши будет улыбаться. Лишь с ним он сможет жить полной жизнью, наполненной приключениями. Акааши сам не захочет от него уходить.