Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Акааши вновь менял место проживания. Неконтролируемые всплески магии усложняли жизнь. Юный маг не умел контролировать силу, из-за чего пришлось сбежать из родной деревни, когда его чуть ли не разорвали на куски местные жители. Тогда он так испугался, что смог использовать магию, заставив людей забыть его. После этого он поспешно покинул деревню, собрав все свои пожитки. Он кочевал из деревни в деревню, нигде надолго не оседая, так как магия все ещё была ему неподвластна. Акааши только память стирать научился, помня, какие эмоции испытывал в первый раз.       Сила бурлила в нем, неистовствовала, выплескиваясь в самые неподходящие моменты. Людей пугало все сверхъестественное. Ведьм сжигали, демонов истребляли, магов пытали и заставляли работать на королевских целителей. Акааши с детства хорошо разбирался в травах, а бабушка научила его готовить лечебные отвары, мази. Охочий до знаний, он перечитал все лекарские справочники и записи бабушки, которая лечила людей их деревни. Молва об умелой целительнице разносилась по округе. Пациентов становилось больше. Акааши всегда помогал бабушке, набираясь знаний и опыта. И когда бабушки не стало, Акааши занял ее место, помогая людям.       До пятнадцати лет, пока Акааши не остался один, он даже не ощущал в себе магию, текущую по венам ровным потоком. Только недоумевал, почему животные его пугаются. Кошки с шипением убегают, собаки облаивают, а лошади перебирают ногами, пятясь от него. Акааши все понял после первого всплеска магии, от которого разлетелись все вещи в его доме. Он долго наводил порядок, чувствуя внутри что-то инородное, вот-вот готовое вновь вырваться наружу. Когда магия в очередной раз взбунтовалась, Акааши закупался молоком на рынке, и о его секрете узнали местные жители. На него чуть с вилами не бросались. Люди, которых лечила его бабушка, которых спасал он сам. Испугавшись за свою жизнь, Акааши крепко зажмурился и сжался всем телом. А в следующий миг всплеск магии был таким сильным, что его снесло с ног. Когда он открыл глаза, на него никто не обращал внимания. Это позволило вернуться домой и быстро собрать в сумку самые редкие травы и лекарства, несколько пособий по врачеванию и сменную одежду.       С того дня началась его кочевая жизнь. Хотелось хоть где-нибудь осесть на несколько лет, но сила все ещё ощущалась инородной, неподвластной ему. Выплескивалась в неподходящие моменты, лишая его дома. Благо с его знаниями и умениями лечить он везде находил себе работу и ночлежку.       Акааши хотел научиться контролировать магию, но найти книги или записи никак не удавалось. Все сжигалось. Можно было попробовать отыскать мага или ведьму, но эти поиски могли привести к нему королевских рыцарей, что были страшнее любого сверхъестественного существа. Те были людьми, но по своей жестокости больше походили на демонов. Молва о них ходила нехорошая. Акааши боялся попасть в их руки, поэтому по крупицам собирал знания из доступных книг. Но этого было так мало, что даже спустя три года его скитаний он не смог подчинить собственную силу.       О деревне, куда он направлялся, ходило множество слухов. Что расположена она рядом с лесом Короля Демонов, что там разруха и голод. Что люди так бедны, так изнемождены, что упрашивают путников лишить их жизни, оборвать мучения. Акааши в такое сложно было поверить. Он мог бы обогнуть эту деревню и направиться дальше, но стало интересно. Да и возможная близость Короля Демонов давала шанс на то, что где-то поблизости может обитать другой маг.       Он даже ощутил небольшое разочарование, войдя в деревню, ни чем не отличающуюся от остальных. Чистые улочки, ухоженные дома, добродушные люди. Хоть на него поглядывали с некой опаской, но отвели к старосте деревни. Акааши сказал, что является лекарем, рассказал о бабушке и большом опыте, несмотря на юный возраст. Староста, мужчина лет шестидесяти, широко ему улыбнулся. Был искренне рад, ведь прошлый лекарь умер пару лет назад и жителям приходилось ходить в соседнюю деревню. Акааши выделили небольшой дом на окраине деревни, в плотной близости с лесом. Староста посоветовал в лес не ходить. Местные не нарушали границ, не лезли на территорию Короля Демонов, и он к ним не захаживал. Так и жили.       Прознав о новом лекаре, жители повалили к нему в дом, кто с простудой, кто с ломотой в костях. Приходили с гостинцами, что помогло быстро обустроиться на новом месте. Ему и одеял нанесли в преддверии зимы, и занавески на окна, и одежду теплую. Люди умели быть благодарными. Акааши в первый же вечер показал себя умелым лекарем, легко выявляя хвори и выдавая припасенные лекарства.       С таким потоком людей запасы закончились слишком быстро. Нужно было идти в лес, собрать трав, корешков, редких растений, чтобы готовить снадобья. И хоть ему советовали не входить в лес Короля Демонов, Акааши иначе не мог. Да и не собирался он глубоко заходить, соберёт все необходимое и вернётся домой.       В этой деревне ему нравилось. Но с первого дня появилось ощущение, что за ним наблюдают. Чужой взгляд ощущался физически. И сколько бы Акааши ни всматривался в лес, никого не замечал. Было немного некомфортно, но ничего критического не случалось, чтобы навсегда покинуть деревню. Когда он пошел в лес, прихватив сумку для трав, ощущение чужого присутствия усилились. Акааши озирался по сторонам, вглядывался в низкие кусты, но так никого и не увидел. Ни зверька, ни птицы. Ни другого человека.       Отвлекшись на сбор трав, Акааши поразился разнообразию растений. Собирая все необходимое, он невольно действовал быстрее, желая скорее выйти из леса. И как бы он себя ни успокаивал, все равно было тревожно. Чужое присутствие давило на сознание. Набрав трав, он быстро вернулся в дом, где стало легче. Он занавесил все окна и начал готовить лекарства, провозившись весь оставшийся день и половину ночи.       Акааши сидел за столом, делая пометки в своих записях. Он решил записывать имена жителей деревни и болезни, с которыми они приходили к нему. Также помечал, какое снадобье он использовал. Из чего готовил его. Делал такие же пометки, как и его бабушка, надеясь передать эти знания кому-то ещё. Каково же было его удивление, когда на подоконник из приоткрытой форточки спрыгнул черный кот. Обычно животные его боялись, не подходили к нему сами. Акааши любил котов и собак, но понимал всю тщетность попыток погладить животное. Этот же кот сам к нему пришел. Присел на подоконник, смотря на него яркими желтыми глазами. Красавец такой. Легко улыбнувшись, Акааши даже писать перестал, чтобы не спугнуть гостя. Видимо, соседский кот. Упитанный, с чистой иссиня-черной шерсткой. Как же хотелось погладить.       — Привет. Ты, наверное, на запах пришел, — Акааши заговорил тихо, глянув в сторону печи, где стоял горшочек с рыбной похлебкой. Прошлым вечером один из жителей в благодарность принес ему рыбу, из которой Акааши сварил суп. Видимо, рыбный запах и приманил кота, который медленно поднялся и перепрыгнул с подоконника на стол, за которым он работал. Подкрадываясь ближе, кот прошёлся по исписанным листкам. Акааши боялся пошевелиться. Как же он не хотел спугнуть этого красавца. Он не успел убрать руку, кот наступил на нее лапой, посмотрев в глаза. Будто проверял его. Тихо засмеявшись, Акааши нерешительно коснулся свободной рукой гладкого бока. Кот не испугался, даже не дернулся. И магия не взбунтовалась, спокойно перетекая под венами. Действуя более смело, Акааши мягко погладил между ушами, кончиками пальцами ощутив вибрации замурчавшего кота.       — Ох, — не переставая улыбаться, он медленно гладил вдоль спины, за ушами, желая прижать маленькое тельце к себе, ощутить тепло другого существа. Как же Акааши был одинок. — Сейчас я тебе похлёбки налью. Подожди, не уходи никуда.       Ещё раз пройдясь ладонью вдоль всего тела, Акааши осторожно вытащил ладонь из-под лапы и поспешил к печи. Налив в небольшое блюдце супа, он вернулся к столу. Кот сидел на самом краю, смотря на его записи. Улыбаясь, Акааши поставил блюдце рядом с котом, который даже не глянул в сторону еды. Недовольно мяукнул и посмотрел в сторону полки, где стояла сметана.       — Какой ты переборчивый, — перелив похлебку в другую тарелку, Акааши сполоснул блюдце и положил в него немного сметаны. Вернувшись к столу, он с лёгкой улыбкой наблюдал, как кот ест сметану, пачкая мордочку. Вылизав все до капли, он сыто облизнулся и спрыгнул со стола на колени Акааши. Замерев, ошарашенно смотря на животное, разлегшееся на боку и упирающееся лапами в его живот, Акааши не мог поверить своему счастью. Лишенный долгое время ласки, он выплескивал нерастраченную нежность на кота, наглаживая его и играясь с ним. Тот осторожно прихватывал лапами его руку и слегка кусал, не оставляя следов и не причиняя боли.       Так у Акааши появился друг. Кот приходил к нему каждый вечер, когда пациентов уже не было. Забирался к нему на колени, отвлекал от работы и заставлял себя гладить, раскинув задние лапы и выставив наполненное сметаной пузо. И смотрел так, будто понимал, что Акааши ему говорит. Акааши говорил много. Рассказывал о своем прошлом, о бабушке, о деревне, в которой вырос. О том, что видел, путешествуя по королевству. Когда в голосе пробивалась грусть, кот всегда опирался передними лапами на его грудь и тёрся влажным носом о его шею. Это заставляло улыбаться, прогоняло печали. Акааши обнимал кота, гладил его и успокаивался под раскатистое урчание.       Близилась зима. Нужно было сходить в город, чтобы докупить недостающей теплой одежды. Акааши боялся уходить, думая, что за несколько дней кот, которого он так и называл — Кот, уйдет куда-нибудь. Перестанет к нему захаживать, не найдя дома в один из приходов. Весь вечер накануне похода в город Акааши наглаживал Кота, прижимал его к груди, посмеиваясь, когда тот начинал облизывать его шею, и объяснял, что ему нужно уйти, но он вернется. Будто Кот что-то понимал. Но иногда казалось, что реально понимает. Все понимает. Ластится к нему, когда становится невыносимо грустно. Облизывает и покусывает, поднимая настроение. И громко-громко урчит. Или внимательно смотрит, когда Акааши рассказывает об очередном пациенте. Какая того настигла хворь, чем он его лечит. Если бы говорить умел, Кот был бы идеальным товарищем, но тот лишь иногда мяукал, выражая неодобрение или согласие. Так Акааши понял, что Кот не любит рыбу, а с удовольствием ест молочные продукты и хлеб, смоченный в молоке. Не любит сидеть на полу, но с большим удовольствием растягивается на его коленях, тихо урча.       Попрощавшись с Котом перед сном, зная, наутро того уже не будет, Акааши прижал его тельце к себе и уснул. Утром он проснулся в одиночестве. Собрал все необходимое в путь и пошел к старосте, сообщив, что скоро вернётся. Тот посоветовал ему более безопасный путь, дал немного денег за работу, а ещё попросил принести сахарных леденцов для детишек. Акааши поблагодарил мужчину, пообещал быть осторожным и выполнить просьбу, и покинул деревню.       Путь был далеким. Акааши надеялся, что попадется попутчик на телеге, но долгое время шел пешком. Вернулось уже позабытое ощущение чужого присутствия, но сколько он не оглядывался, никого не видел. Через несколько часов пути ему повстречались путники, шедшие навстречу. Заметив его, они о чем-то начали шептаться и громко смеяться. Когда Акааши поравнялся с тремя мужчинами, те издевательски вежливо поздоровались с ним и прошли мимо. Было беспокойно. Акааши старался не оглядываться, чтобы убедиться, что те пошли дальше, но все же не выдержал. Обернувшись через несколько минут, он никого не увидел на дороге. Не было ни развилок, ни поворотов. Мужчины не могли исчезнуть из поля видимости, если только не вошли в лес. Акааши понимал, что не справится с тремя, если те захотят его ограбить, а на свою силу, которая уже долгое время дремала, он даже не рассчитывал. Уповая на то, что он встретит добрых людей, с которыми сможет дойти до города, он ускорился. Уговаривая себя не выдавать страха и не всматриваться в гущу леса, Акааши смотрел прямо перед собой. Он слышал, как потрескивают сухие ветки, иногда и тихий смех слышал, понимая — его преследуют. Через минут двадцать пропали все посторонние звуки. Акааши даже обернулся, но мужчины на дорогу не вышли, но и преследовать его перестали. А ещё через несколько минут он услышал далёкий, но громкий, полный отчаяния вопль. Замерев на месте, он тяжело дышал и всматривался в лес, но было тихо. Постаравшись забыть об этом происшествии, Акааши поспешил вперёд. Хотелось к ночи добраться до города, чтобы не ночевать в лесу, полном опасности.       На очередной развилке он встретил дедушку на повозке. Тот согласился подвезти его до города, всю дорогу рассказывая о своей жизни. Акааши внимательно слушал, прекрасно зная, что такое одиночество. Дедушка жил один. Жена давно умерла, а сыновья покинули деревню в поисках лучшей жизни. Акааши тоже был одинок. Лишь Кот скрашивал его дни, позволяя выговориться, но все равно этого было недостаточно.       В город Акааши прибыл вечером, за час до закрытия всех лавок. Желая скорее вернуться в деревню, он быстро закупился всем необходимым, не забыв и про конфеты. В поисках ночлега он наткнулся на чайную лавку, к которой приманивал потрясающий аромат трав. Акааши вошёл вовнутрь, поражаясь размерам помещения, заставленного полками с мешочками чая. За прилавком стоял невысокий мужчина, кинувший на него взгляд и сразу же потерявший интерес. Продавец вернулся к разговору с покупателем, стоящим спиной к Акааши. Тот был высок, в черном плаще и накинутом на голову капюшоне. Прогуливаясь по магазину, читая названия чаев и втягивая их аромат, Акааши старался не слушать чужой разговор, но тихий смех и злобное бурчание все равно достигали слуха. Выбрав чай, он поспешил к прилавку, искоса поглядывая на высокую фигуру в черном. Заметив его внимание, мужчина повернулся к нему, широко улыбнувшись. Ярко-жёлтым вспыхнул глаз, второй был прикрыт черной челкой. И хоть капюшон отбрасывал тень на глаза, казалось, что они горят, таким насыщенным был цвет. Акааши вспомнил Кота, надеясь, что тот и дальше будет захаживать к нему.       — Впервые в нашем городе? — пока продавец взвешивал чай и рассчитывал стоимость, незнакомец заговорил с ним. Акааши осторожничал, опасаясь попасться какому-нибудь жулику, поэтому кратко ответил «да» и отвернулся. Мужчина не уловил или проигнорировал его нежелание разговаривать, продолжая пытаться вывести на диалог: — Я мог бы устроить вам экскурсию. Провел бы по всем лавкам, где не дерут втридорога. А товары самые лучшие, самые свежие.       — Спасибо, не стоит.       Незнакомец хмыкнул и перестал прожигать его взглядом, физически ощущающимся на коже.       — Хэй, Яку. Не вздумай обдурить своего нового постоянного клиента. Он точно не устоит перед твоими чаями, — и снова повернувшись к Акааши, добавил: — Они лучшие во всем королевстве.       Акааши кивнул, рассчитался за покупку, сгребая мешочки с чаем и быстро покидая лавку. Мужчина, оставшийся стоять у прилавка, вызывал беспокойство. Казалось, тот последует за ним, но Акааши ошибся. Всю дорогу до постоялого двора он оборачивался, но так и не заметил высокую фигуру в черном плаще.       Утром Акааши отправился в путь. Он был уставшим, ведь ночью выспаться не удалось. Стоило прижмурится, как ему виделись горящие золотом глаза, вспыхивающие красным пламенем. Странно было, что случайная встреча в чайной лавке так впечатлила, но Акааши промучился всю ночь, поспав от силы пару часов.       В этот раз ему тоже повезло. Половину пути он проделал на тележке с пожилой парой, возвращающейся из города. Те больше расспрашивали об Акааши, чем рассказывали о себе. Дорога пролетела незаметно. И уже к вечеру он вернулся в полюбившуюся ему деревню.       Кот пришел к нему на следующий вечер. Нагло развалился на столе, мешая ему работать, и перекатывался с бока на бок, намекая, что он несколько дней не был глажен и нужно восполнить это. Посмеиваясь, Акааши отложил перо и начал гладить бока, отнимая руку, когда Кот обнимал ее лапами. Он был рад, что тот не ушел никуда. Акааши не знал, чей он, но никогда не спрашивал о черном коте у деревенских. Почему-то казалось, что если он начнет интересоваться им, то Кот больше не придет.       Рыцари королевства часто входили в лес, проходя мимо его дома, но Акааши никогда не видел, чтобы они возвращались. Возможно, рыцари покидали лес другим путем. Возможно, не покидали вовсе. О втором варианте Акааши старался не думать. Он сам часто входил в этот лес, но ничего страшного с ним не случалось. Набирая травы, ощущая на себе взгляд, Акааши догадывался, что это страж леса. И покуда он ничего плохого не делал и не помышлял, ему не навредят. Рыцари же ходили по душу Короля Демонов, что могло разозлить стража. Акааши активно гнал от себя эти мысли, не желая думать, что растения, которые он собирает, сдобрены человеческой кровью.       Они как обычно сидели с Котом, коротая зимний вечер. Акааши наглаживал подставленный живот, с мягкой улыбкой смотря на прибалдевшую наглую морду. Кот урчал и мутноватым взглядом смотрел в ответ. Идиллию нарушили посторонние звуки. Кот вскочил на лапы, быстро запрыгнул на подоконник и выскользнул в форточку, толкнув ее лапой. Потушив свечу, Акааши медленно подошёл к окну. К его дому подходили несколько рыцарей, громыхая доспехами и громко переговариваясь между собой.       — Эй, хозяин. Пусти на ночлег королевских стражей, — рыцари стояли у хлипкого забора, что-то говорили друг другу и неприятно смеялись. Стало неуютно. Хорошо, что Кот сбежал, испугавшись людей, пускать которых совсем не хотелось. — Хозяин! Нельзя отказывать рыцарям короля, что пришли освободить наше королевство от главного зла.       Прячась в тени, Акааши тяжело задышал, боясь, что они не уйдут. Что сломают хлипкую калитку и войдут в дом.       — Лучше не зли нас. Нам сказали, что здесь живёт молоденький лекарь. Поторапливайся и открывай, у меня как раз приключилась одна болезнь, распирающая штаны.       Рыцари засмеялись, а Акааши ощутил, как липкий страх растекся по венам. Местные жители отдали его на откуп от королевских рыцарей. Глупо было злиться на них, он человек новый, но стольким помог. Ещё и Кот сбежал, лишив такого нужного сейчас тепла.       Крепко зажмурившись, вжимаясь в стену, он изо всех сил старался не слушать похабных выражений, направленных в его адрес. В один миг все стихло. Несколько раз лязгнули доспехи, кто-то тихо вскрикнул, а потом настала тишина. Приоткрыв глаза, Акааши осторожно выглянул в окно, но перед его домом уже никого не было. Убеждая себя, что рыцари просто ушли, он медленно побрел к кровати, обессиленно падая на нее и проваливаясь в беспокойный сон. Когда он проснулся среди ночи, увидел яркие жёлтые глаза. Кот сидел у него под боком, смотрел на него и тихо мурчал. Акааши улыбнулся, сгреб в объятия маленькое гибкое тельце и снова уснул. Утром Кота уже не было.       Молва о его целительском таланте распространялась быстро. К нему приезжали из соседних деревень с хворями, не подвластными другим лекарям. Акааши лечил всех, кому мог помочь, беря за свои труды минимальную плату. Но люди задаривали его подарками, приносили еду и домашнюю утварь. А деревенские жители, чувствуя вину после случая с рыцарями, постоянно задабривали его вкусностями и тёплыми одеялами, что в лютые морозы, наступающие в феврале, были жизненно необходимы. Акааши не обижался на местных, зная, что каждый в первую очередь спасает свою шкуру.       К нему из самой столицы привезли маленькую девочку, уже долгое время страдающую от кашля. Ее отец был купцом и обещал Акааши несметные богатства, если тот вылечит ребенка. После осмотра он понял, что у девочки лёгочная болезнь в запущенной форме. Он выдал лекарство, что хоть немного, но должно было облегчить страдания, и пообещал, что придумает, чем вылечить девочку. Семья купца разместилась в лучшем доме их деревни, Акааши сам ходил к ним, проверяя состояние больной. Ей стало легче, кашель отступил. По словам матери, впервые за долгое время девочка смогла поспать несколько часов.       Акааши было жаль ребенка, но он никак не мог придумать сбор трав, что искоренят хворь. В эти дни он почти не обращал внимания на Кота. По привычке ставил ему блюдце со сметаной и погружался в раздумья. Тот сворачивался у него на коленях и тихо мурчал.       В один из вечеров Акааши нервно расхаживал по комнате, схватив на руки крутящегося под ногами Кота.       — Не могу видеть, как страдает малышка. Но я снимаю только симптомы, не в силах вылечить болезнь, — рассуждая вслух, он рассеянно гладил Кота между ушами. — Можно сделать лекарство, но у меня нет нужного ингредиента. Пока я схожу в Ледяные горы за цветком, пока вернусь, пока приготовлю снадобье, девочка может умереть. Да я и сам могу замёрзнуть в горах.       Кот заерзал в его руках и вырвался, спрыгивая на пол. Печально вздохнув, Акааши смотрел на то, как тот запрыгивает на стол и прохаживается по его записям. И хоть Кот никогда не драл бумагу, сейчас Акааши напрягся. Но тот замер у листка с изображением и описанием того самого редкого цветка, растущего в Ледяных горах. После он метнулся к двери, призывающе начиная мяукать. С наступлением сильных холодов Акааши закрывал форточку, из-за чего приходилось впускать и выпускать Кота через дверь. Не хотелось лишаться единственного слушателя, но он не стал удерживать Кота, выпустив его на улицу.       Кота не было три дня. И хоть все мысли Акааши были о маленькой девочке и о лекарстве, он скучал по тёплому черному комку, греющему колени. И очень волновался. Кормят ли его, в тепле ли он? Гладят ли его по пузу, когда Кот нагло разваливается? Акааши по несколько раз открывал двери, звал Кота, но тот не приходил. На четвертый день, когда наступил вечер, Акааши выглянул в окно, заметив мелькнувшую во дворе тень. Поспешив к двери, он распахнул ее и обмер. На пороге его дома стоял большой черный зверь, сжимая в пасти тот самый цветок и смотрящий на него горящими золотистыми глазами. Акааши невольно отступил назад, тяжело, шумно дыша и прижимая ладони к груди, где с силой билось сердце. Зверь припал на лапы, прижал к голове округлые уши и медленно опустил на землю цветок, сразу же попятившись назад.       Акааши догадывался, что Кот не обычное животное. Слишком умный взгляд, правильные реакции на его слова и действия. Но он и подумать не мог, что это магический зверь, способный менять форму. Эта форма пугала. Очень.       Пока Акааши застывшей статуей смотрел на зверя, тот задом сошел с крыльца и метнулся к забору, легко перепрыгивая через него и удирая в лес. Немного придя в себя, наткнувшись взглядом на цветок, он решил личные переживания оставить на потом. Сейчас, получив недостающий ингредиент, нужно было сделать лекарство девочке. На это ушло два дня, за которые Кот так и не вернулся. Акааши понял, как обидел такой реакцией. Кот ему помог, принес цветок, чем спас жизнь девочки, а он испугался.       Вручив снадобье матери ребенка, дав наставления, Акааши уверил, что девочка поправится. Хватило одного приема лекарства, чтобы увидеть улучшения. Мать плакала, отец пытался вручить увесистый мешочек с золотыми монетами, а Акааши думал лишь о единственном друге, которого потерял. Вернувшись домой, он увидел на свежевыпавшем снегу отпечатки кошачьих лап. Сердце быстрее забилось в груди.       — Кс-кс, иди сюда, Кот. Я не боюсь тебя, — тихо говоря, чтобы, не дай бог, его никто из деревенских не услышал. — Я даже не поблагодарил тебя. И я очень соскучился…       Последние слова Акааши проговорил еле слышно, но они подействовали. На забор запрыгнул Кот, блеснул глазами, спрыгнул на землю и побежал к нему. Акааши подхватил урчащее создание на руки, прижимая к себе и гладя его. Кот заерзал, вывернулся, принимаясь вылизывать его подбородок и щеки. Засмеявшись, Акааши поспешил в дом, тихо приговаривая:       — И как тебя такого красивого и ласкового бояться?       Обнимая и не прекращая гладить маленькое тельце, он с трудом мог представить, что оно может изменяться до пугающих размеров. Что мощные зубы могут перекусить горло, а один удар крупной лапы способен переломить пополам. Акааши уверял себя, что Кот его не обидит. Если раньше не вредил, то и бояться нечего. Возможно, тот тоже был одинок, поэтому и прибился к магу-неудачнику.       Приближался февраль, самый лютый месяц, и ночи становились холоднее. Жизнь шла своим чередом. Акааши лечил деревенских, делал заготовки снадобий, собирал в лесу зимние растения, прячущиеся под снегом, а вечера проводил с Котом. Теперь Акааши знал, что его понимают, только не отвечают. Он стал меньше сетовать на свою судьбу, не желая вызывать жалость, хотя Кот и без этого часто облизывал его шею и лицо. И купаться перед ним стало стыдно. Кот раньше всегда сидел возле деревянной бадьи, наблюдая за тем, как Акааши купался. Сейчас же, зная, что тот разумный, Акааши просил его посидеть на кровати. И он мог поклясться, что слышал насмешливое фырчание, после чего Кот все же уходил, оставляя его одного.       Этим вечером, когда за окном завывала вьюга, задувая в щели ледяной ветер, Кот не пришел. Акааши надеялся, что тот где-то спрятался, чтобы переждать непогоду. Но все же несколько раз выглядывал во двор, надеясь заметить темную тень сквозь метель. Промерзнув и устав за день, приняв несколько захворавших деревенских, Акааши пошел спать, зарываясь под гору одеял. Все равно было холодно.       Проснувшись, услышав скрип двери, Акааши открыл глаза, вглядываясь в темноту дома. Старые половицы поскрипывали от каждого шага незваного гостя, как-то проникнувшего в дом. Он был уверен, что запирал дверь, но сейчас здесь точно кто-то был. Но стоило увидеть горящие глаза зверя, как Акааши все понял. Для такого создания жалкая задвижка не преграда. Если Кот мог оборачиваться большим зверем, то сдвинуть задвижку явно было ему под силу. И хоть Акааши убеждал себя, что не стоит бояться, все равно стало страшно. Стараясь дышать размеренно, глубоко, он в темноте разглядывал зверя, приближающегося к кровати. Тот обошел со спины, запрыгнул на кровать, от чего та просела, и вытянулся всей мощной тушей у Акааши за спиной. Забыв, как дышать, Акааши ждал, что зверь будет делать дальше. Но тот лишь придвинулся ближе, закинул на него тяжёлую лапу и затарахтел. И стало так тепло. Страх постепенно отступал, а на губах появилась лёгкая улыбка. Зверь пришел согреть его. Отогревшись, Акааши даже не заметил, как заснул, убаюканный громким урчанием, перебивающим завывания ветра за окном.       Было очень тепло и уютно. Совсем не хотелось просыпаться и выбираться из-под прогретого зверем одеяла. Акааши какое-то время находился в полудрёме, желая пролежать в кровати целый день, но нужно было вставать и готовиться к приему жителей. Кто-то обязательно захворает после такой лютой ночи. Это к нему пришла личная грелка, но не у каждого же жителя был магический зверь. Тихо хмыкнув, чувствуя безграничную благодарность к Коту, он перевернулся на другой бок и открыл глаза. Лишь врождённая выдержка и спокойный характер не позволили вскрикнуть от испуга. Рядом с ним на кровати спал мужчина. Быстро скользнув взглядом вниз, Акааши шумно вздохнул, вновь смотря на лицо. Лучше на лицо, ведь мужчина был абсолютно обнажен. Лежал поверх одеял и сладко спал. Густые черные волосы падали на лоб и закрывали один глаз, но не могли скрыть рога. Ужас сковал тело. Акааши не мог ни пошевелиться, ни закричать. Глянув на руку, лежащую на подушке, он заметил острые когти. Демон. Рядом с ним спал настоящий демон. Почему-то полностью обнаженный. Рывками втягивая кислород, не в силах отвести глаз, Акааши даже представить не мог, что будет, когда тот проснется.       То ли из-за его взгляда, то ли из-за шумного, прерывистого дыхания, но демон начал просыпаться. Лёжа на боку, лицом к Акааши, он чуть поерзал, шумно вздохнул и медленно открыл глаза. Мутноватый со сна взгляд проскользил по его лицу, и демон изогнул губы в ленивой улыбке. Красивый. А глаза такие знакомые… Додумать мысль Акааши не успел. Демон перевел взгляд на свою руку, удивлённо распахнул глаза, и его буквально сдуло с кровати на пол. А через мгновение на матрас запрыгнул Кот, нагло пробираясь под одеяло и утыкаясь мордой в живот Акааши. Громко урча, Кот цеплялся когтями за его рубаху и беспокойно ерзал.       Акааши-то думал, что прикормил магического зверя. Разумного, но все же зверя. А это демон был. Который знал все его секреты, наблюдал за ним во время купания, спал с ним. Теперь ещё и под одеяло забрался, раскатистым урчанием пытаясь задобрить. Акааши не шевелился, чувствуя, как от стыда горит лицо. Зато все вставало на свои места. Это же его Акааши видел в лавке торговца, значит демон с ним в город ходил. От бандитов на дороге защитил. От рыцарей избавил. Цветок ему лечебный принес. А ночью грел его. Заботился. Только зачем это демону?       Кот не прекращал беспокойствовать под одеялом. Тыкался в живот носом, когтил рубаху и тихо, жалобно помявкивал. Жалко этого хитреца не было. Не став строить догадки, Акааши шумно вздохнул, призвал всю свою храбрость и строго проговорил:       — Надеюсь, что тебе хоть немного стыдно. Прекрати так жалобно мяукать, негодник. Тебе придется объясниться, — Акааши или слишком смелым был, или бессмертным, если позволял себе так разговаривать с демоном. Боги, в его кровати демон. И не страх накатил, а стыд и раздражение. В голове роилось слишком много вопросов к этому рогатому негодяю.       Кот прекратил ерзать, тяжко вздохнул и медленно выполз из-под одеяла. Замерев на краю кровати, он обернулся, жалобно глянув, будто говорил — может, не надо? Акааши упрямо сжал губы и тяжело смотрел. Кот спрыгнул на пол, а через пару секунд перед ним появилась лохматая голова демона. Тот широко улыбнулся, оперся локтями на матрас и склонил рогатую голову набок.       — Привет, сладкий. Если поделишься одеялом или пустишь на кровать, я отвечу на все твои вопросы. Задница мёрзнет на полу сидеть. Я тебя всю ночь грел, теперь ты поделись теплом со страждущим.       Акааши почему-то залился краской, хоть и не изменился в лице, и снял с себя верхнее одеяло, кидая его демону. Тот довольно засмеялся и заворочался, укутываясь в ткань и поднимаясь на ноги. Прошел к стулу и забрался на него с ногами, завернувшись в одеяло с головой. Лишь глаза поблескивали ярким золотом. Качнув головой, Акааши сел на кровати, смотря на довольно скалящегося демона.       — У тебя, — кашлянув, прочищая сжавшееся горло, он все же закончил: — У тебя имя есть?       — Ага, Куроо Тэцуро.       Демон, назвавшийся Куроо, не помогал. Ответив на вопрос, он замолчал, только смотрел слишком пристально и улыбался.       — Зачем все это? — Акааши неопределенно обвел рукой комнату, не зная, как правильно сформулировать вопрос. Зачем приходил в обличье кота? Зачем защищал, помогал? Гладить себя разрешал и слушал. Утешал. — Почему ты ко мне пришел?       — Понравился ты мне, человек. Сила твоя приманила, пришел проверить, опасен ли ты для Ойкавы или нет, — Куроо бодро говорил, чуть покачиваясь на стуле. — Долго не мог понять, что ты за человек. Вот и пришел к тебе котом.       И Акааши ему все вывалил. И про силу, неподвластную ему. И про одиночество. И мечтами делился. Демон, наверное, потешался над ним. Негодяй.       — И больше не смог уйти, как видишь, — улыбка стала ещё шире, а взгляд странным. Котом тот на него так не смотрел. Стало неуютно под откровенным разглядыванием.       — Кто такой Ойкава? — Акааши опасался ступать по тонкому льду, поэтому сменил направление разговора.       — Король Демонов. Засранец чертов. Это он меня насильно в демона обратил, — Куроо хоть и ругался, но злым не выглядел. — Я не планировал показываться тебе.       — Почему? — вопрос сорвался с языка раньше, чем Акааши подумал, что лучше не знать некоторых ответов.       — А не скажу, — Куроо ему подмигнул и довольно улыбнулся. — Вижу, что не комфортно тебе, человек. Буду к тебе и дальше котом ходить, уж слишком сметана вкусная и руки у тебя ласковые.       Акааши не представлял, как теперь, зная, кто скрывается под личиной кота, гладить его будет. Но друга терять не хотел. Комкая в ладонях одеяло, он тихо проговорил:       — В этом облике не покажешься больше? — хорошо ему было с Котом, но тот не отвечал, не поддерживал беседу. А иногда очень хотелось поговорить с другим человеком. Не человеком, демоном. Ну и пусть. Не страшный же совсем.       — Не думаю. Пугаю я тебя, а это меня ооочень обижает. А котов обижать нельзя. Ещё метить по углам начнут и мышей дохлых носить, — засмеявшись, Куроо поднялся на ноги, подошёл к нему и протянул руку. — Мир, человек?       — Да, — ответив на рукопожатие, отмечая, какая у Куроо холодная кожа, Акааши чуть ли не пригласил его под одеяла, где до сих пор тепло было. Вовремя одернув себя, он отпустил руку Демона, а в следующий миг тот обернулся котом. Запрыгнув на кровать, потоптался по коленям, подлезая под руку, и довольно заурчав, смотря на него смеющимся взглядом. И как теперь его обычным котом воспринимать.       Куроо сдержал обещание и приходил только в обличие кота, ведя себя так же, как и до раскрытия. Но Акааши было сложно вести себя, как раньше. Он больше не изливал ему душу, не купался при нем, ещё помня человеческие глаза, горящие интересом. И гладил только между ушами, ощутимо напрягаясь, когда Кот начинал вылизывать ему шею и лицо.       — Мрр? — развалившийся на коленях Кот толкал лапой в живот, привлекая к себе внимание, и неотрывно смотрел. Акааши задумался, забывая гладить меховую тушку. Ему было тоскливо. Постоянно вспоминая истинное обличие демона, его улыбки, он испытывал что-то странное, ворочающееся в груди.       — Почему ты больше не показываешь истинного обличья, Куроо?       Кот поднялся на лапы, заглядывая в глаза. Акааши было одиноко, очень. Зная, что под личиной Кота скрывается разумное существо, с которым можно поговорить, которое может согреть, он постоянно чувствовал тоску. Будто его лишили чего-то.       Кот спрыгнул на пол, заметался по комнате, а после побежал в спальню. Акааши последовал за ним. Кот метался по небольшому помещению, помявкивал, фыркал, бросал на него тоскливые взгляды и снова принимался бегать.       — Куроо? — не понимая, что творится с Котом, Акааши подошёл ближе, но тот спрятался за кровать, продолжая мяукать.       На какое-то время тот успокоился. В доме повисла тишина. Кот запрыгнул на кровать, подцепил зубами тонкое одеяло и спрыгнул на пол, стягивая ткань. У Акааши быстрее забилось сердце. Неужели он так грустно выглядел, задавая тот вопрос, что Куроо решил обернуться человеком? Стало ужасно неловко, а ещё очень волнительно.       Демон, обернувшись с другой стороны кровати, медленно поднялся на ноги, с головой кутаясь в одеяло. И сразу же направился к нему. Акааши с трудом удержал себя на месте, смотря в красивые, полыхающие жёлтым пламенем глаза. Подойдя к нему, Куроо накрыл его щеки ладонями, чуть запрокидывая его голову и смотря необычайно серьезно.       — Почему не показываюсь, человек? Потому что в звериной форме легче сдерживать свои желания. Нравишься ты мне. Целовать тебя хочется, по коже твоей алебастровой ладонями скользить. Делать с тобой всякие непристойности, от которых ты алым румянцем заливаться будешь, — Куроо говорил тихо, вкрадчиво, и от каждого слова жарче становилось. Точно демон. К лицу коснулся, пару фраз сказал — и Акааши слабость в коленях ощутил, желая испытать все то, что так сладко расписывал демон. Одиночество на это подталкивало или симпатия к мужчине, что совсем неправильно было, но Акааши сам подался к нему. Неуверенно коснулся предплечий, чувствуя, как обжигает чужое тепло, и чуть слышно проговорил:       — Так не сдерживайся. Чужой взгляд загорелся ещё ярче. Куроо чувственно улыбнулся, погладив по щекам подушечками больших пальцев. Он легко коснулся его губ, опалив их горячим дыханием.       — Неси теперь ответственность, человек. Приручил меня, соблазнил.       Акааши не успел возмутиться, как Куроо его поцеловал, забирая первый поцелуй и изгоняя из головы все мысли. Если Демон будет всегда его так ласково целовать и крепко обнимать, Акааши готов был нести ответственность всю оставшуюся жизнь.