Пидоры в Волейболе. Челлендж 2020

      Оставаться в зале после основной тренировки было привычно. Ойкава оттачивал подачи, Иваизуми — прием, при этом чутко следя за его состоянием, не позволяя перетруждаться. Стоило Иваизуми посчитать, что Ойкава устал, тренировку приходилось заканчивать. Ойкава не спорил. Лучше так, чем его будут силой утягивать из зала с остальной командой.       Они снова остались вдвоем. Сокомандники уже давно ушли в раздевалку, только Матсукава с Ханамаки немного задержались, чтобы поржать над ними, придумав очередную совсем не смешную шутку. Но и они вскоре свалили, оставляя зал в полное их распоряжение. Ойкава только распалился, отправляя на ту сторону одну чудовищную подачу за другой. Иваизуми старался поднять каждую. И у него с каждым разом получалось лучше. Это одновременно восхищало и бесило. Ойкава радовался, что друг так силен, но все же раздражало, что его подачи принимают.       Захотелось пить. Махнув Иваизуми рукой, указав на скамейку, Ойкава побрел туда. Бутылка оказалась пустой. Глянув на воду Иваизуми, Ойкава качнул головой и слегка покраснел. Нельзя было пить из чужой бутылки.       — Ива-чан, я в раздевалку. Вода закончилась.       — Давай.       Направляясь в раздевалку по темному коридору, он издали заметил свет. Кто-то ещё не ушел или забыл выключить освещение. Подойдя чуть ближе, он услышал голоса. Естественно, Матсукава и Ханамаки. Расплывшись в ехидной улыбке, заготавливая колкость, Ойкава замер перед дверью, остановленный серьезным тоном Ханамаки.       — Хэй, Матсун.       — Да, детка.       — Нам нужно расстаться.       Улыбка медленно стекла с лица. Ойкава был ошарашен услышанным. Он знал, что эти двое близки, но и подумать не мог, что они встречаются. Ох, нет. Встречались. Ойкава даже порадоваться за них не успел, а они уже расстаются. Это расстраивало, горечью оседая на языке.       — После всего, что между нами было, Макки? Я все-таки не удовлетворяю тебя в постели?       Ойкава поспешил уйти. Он не хотел лезть в личную жизнь своих друзей, тем более становиться свидетелем их расставания. Было чертовски жалко Матсукаву. Неужели Ханамаки реально бросал его из-за секса? Он бы ни за что не бросил Иваизуми, даже если бы тот хреново трахался. Хмыкнув, напоминая себе, что они даже не встречаются, Ойкава вернулся в зал. Иваизуми глянул на его пустые руки и в немом вопросе выгнул бровь.       — Я там попил, — натянув одну из своих фальшивых улыбок, за которыми привык прятать искренние эмоции, он поднял ближайший мяч и пошел за разметку поля. — Готов принять лучшую подачу?       — Всегда готов.       Иваизуми так улыбнулся, что у Ойкавы кольнуло сердце. Боги, как же он любил его.       На следующий день Ойкава изо всех сил пытался поддержать Матсукаву, который отлично держался. Он все так же общался с Ханамаки, хоть тот и разбил ему сердце. Это восхищало. Ойкаве бы понадобилось время, чтобы после отношений вернуться к дружбе.       Постоянно завлекая Матсукаву в разговор, он под конец тренировки увел его отрабатывать блоки, успев заметить недоуменный взгляд Ханамаки, который остался один. Матсукава лишь плечами пожал и пошел следом, послушно выполняя все наставления капитана.       На большой перемене Ойкава хотел пригласить Матсукаву пообедать с ним и Иваизуми. Но не мог его найти. Ханамаки тоже не было видно. Кто-то из ребят сказал, что видел, как Матсукава уходил в сторону лестницы, ведущей на крышу. Ойкава отправил Иваизуми в столовую за едой, а сам пошел на крышу, чтобы забрать Матсукаву. Тот не должен был переживать расставание один. Должен был знать, что друзья всегда рядом, всегда поддержат.       Ойкава только потянулся к ручке, как дверь резко распахнулась, ударившись о стену. Успев отскочить, иначе его бы сбили с ног, он удивлённо смотрел вслед злющему Кётани, который не шел, буквально бежал. Растерянно хлопая глазами, некоторое время смотря вслед сокоманднику, Ойкава и представить не мог, что случилось. Он взял себя в руки и вышел на крышу. Матсукавы там не было, зато обнаружился Яхаба. Раскрасневшийся, с мокрыми глазами. Быстро подойдя к кохаю, сжимая его плечи, Ойкава обеспокоенно проговорил:       — Что случилось? Вы подрались с ним?       — Он мне признался.       У Ойкавы опустились руки. Он ошарашенно смотрел на Яхабу, с трудом представляя, как Кётани признается. Скорее всего, стоял и рычал, злобно зыркая.       — Вау, — тихо выдохнув, не в силах до конца переварить услышанное, он чуть встряхнулся. — А ты отказал?       — Да, — Яхаба сжал кулаки и упрямо вскинул подбородок, громко признавшись: — Но я испугался. Черт. Простите, Ойкава-семпай.       Сорвавшись с места, Яхаба сбежал с крыши, оставляя его одного. Ойкава некоторое время не шевелился, осмысливая произошедшее. Получается, что даже бешеный пёс может испытывать чувства. И хоть он был пугающим, реально пугающим, но сейчас ему, скорее всего, больно из-за отказа. Добрый, милый Яхаба разбил ему сердце. Кошмар. Что за неделя такая ужасная? Хорошо, что в ближайшее время не будет игр, иначе бы они точно проиграли, каждый переживая любовную драму.       О Матсукаве Ойкава благополучно забыл, думая теперь о Кётани. Мало того, что у него все же оказалось сердце, так и любовь его была радужной. Но все же знать, что Ойкава не один, было приятно.       Ойкава уже боялся куда-то идти без Иваизуми. Стоило ему остаться одному, как он становился свидетелем чужой драмы. Но когда ему на перемене передали конверт с просьбой встретиться за школой, он не смог отказать. Знал, что это очередное признание от девочки, которая совсем его не знает, но жаждет с ним встречаться. И можно было бы забить, но Ойкава каждый раз выслушивал, мило улыбался и мягко отказывал. Почему-то его фанклуб только разрастался. Соревновались они, что ли, кто первым завоюет великого Ойкаву Тоору? Но все опоздали, все мимо. Его сердце уже было давно отдано тому, кому оно нахрен не сдалось.       Именно с этими мыслями Ойкава вырулил на задний двор и резко метнулся за угол, пока его не заметили. Вместо девчонки, отдавшей ему конверт, там были его кохаи. Киндаичи и Куними. Последний стоял к нему спиной, в то время как Киндаичи с крепко зажмуренными глазами выкрикивал признание. Ойкава остался незамеченным. Прижимался спиной к стене, слыша, как собственное сердце дико колотится в груди. Как же он хотел, чтобы хоть у кого-то из его команды все сложилось.       — Мы с тобой друзья, Ютаро. Мне так комфортно.       Больше Ойкава не мог подслушивать. Не тогда, когда ещё одному товарищу разбили сердце. Возвращаясь обратно в школу, он думал, что у них не команда, а клуб разбитых сердец. Нет, это банально. Парад разбитых сердец. И он во главе этого шествия. Нужно было пойти признаться Иваизуми, тот откажет, чем раскрошит на осколки его сердце. Но Ойкава будет не один. Товарищи, даже не зная этого, разделят его чувства. Им даже не нужно будет говорить обо всем этом. Он просто будет знать, что сейчас его близкие люди тоже переживают эту боль.       Ойкава не успел найти Иваизуми, раздался звонок на урок. А после его задержал учитель. На тренировку он пришел последним. Влетев в раздевалку, он обронил сумку, офигевше смотря на отскочивших друг от друга Матсукаву и Ханамаки. Эти засранцы увлеченно целовались, пока он не прервал их.       — Эй! Вы же расстались.       — Мм? — слегка улыбнувшись, Матсукава склонил голову набок, с интересом смотря. А Ханамаки подобрался к нему, еле уловимо касаясь ладони.       — Но на днях я нечаянно услышал, как Ханамаки бросил тебя!       Эти двое удивлённо на него посмотрели, а потом громко заржали. Недовольно нахмурившись, Ойкава скрестил руки на груди, раздражённо смотря на этих идиотов. Он только зря переживал.       — Ахаха… Ойкава, — Ханамаки всхлипывал, сгибаясь пополам и держась за плечо Матсукавы. — Я уезжаю на выходных к бабушке. Это шутка была, Ойкава. Шутка.       — Придурки.       Обиженно бросив, он подхватил свою сумку и отвернулся от друзей. Все, больше он их не любил.       — И нехорошо подслушивать, капитан, — подкравшийся со спины Ханамаки вкрадчиво прошептал на ухо, а потом крепко обнял. — Но мне приятно, что ты волновался. Ты же из-за этого Матсуна мучил в тот день?       — Ой, отвали.       Под смех и привычные шутки Ойкава переоделся и вышел в зал, сразу же замечая, как в дальнем углу зала Яхаба разминается рядом с Кётани и мило при этом улыбается. Не думая, что лезет не в свое дело, он решительно подошёл, одним взглядом заставив Кётани не дёргаться, а сам обратился к Яхабе:       — Все хорошо, Яхаба-чан?       — Да, Ойкава-семпай, — слегка покраснев, он все же открыто смотрел в глаза. — Я догнал Кётани, и мы спокойно поговорили. Теперь мы вместе.       — Какого? — Кётани попытался взрыкнуть, но заткнулся под мягким поглаживанием ладони.       — Все хорошо. Ойкава-семпай о нас заботится.       Резко отвернувшись от кохаев, Ойкава растерянно осмотрел зал, находя стоящих поодаль Киндаичи и Куними. Не обращая внимания на Иваизуми, который внимательно за ним наблюдал, он пошел к первогодкам. Хоть те и отодвинулись друг от друга, заметив его, но Ойкава успел увидеть, что те держались за руки.       — Вы же решили остаться друзьями? — Ойкава и сам не понимал, почему начинал злиться. Но он волновался за товарищей, а оказалось, что зазря. У всех все было отлично, только у него все через задницу. Не как у людей.       На его словах Киндаичи вспыхнул, удивлённо смотря, а вот Куними в лице не изменился, равнодушно проговаривая.       — Не удивляйся, Ютаро. Ойкава-семпай подслушивал. Но, видимо, не до конца, — уши обдало жаром, но Ойкава лишь вскинул подбородок, свысока смотря на Куними, считая, что имеет право знать, что происходит в его команде. — Я сказал, что мне комфортно дружить с Ютаро, и если у нас ничего не получится, то мы все равно останемся друзьями.       Киндаичи несколько раз перелинял от ярко-красного до белого, явно опасаясь неодобрения. Пришлось коснуться его плеча и подбадривающе улыбнуться.       — Постарайтесь, ребята. Но чтобы это никак не отразилось на игре, — добавив в голос строгих ноток, Ойкава подмигнул и отвернулся, стремительно уходя из спортивного зала.       Он столько думал о товарищах по команде, переживал за них. Считал, что он не одинок, что его переживания и эмоции разделяют, но ошибся. И это было хорошо, он желал им самого лучшего, но самому было чертовски тоскливо. Расхаживая по раздевалке, глубоко, размеренно дыша, Ойкава старался взять чувства под контроль.       — Пфф, никакого теперь парада разбитых сердец. Это теперь клуб. Частный, — тихо бурча, погруженный в свои мысли, Ойкава не услышал, как открылась дверь. И чуть на месте не подпрыгнул, услышав родной голос:       — Кто тебе сердце разбил, Дуракава?       Растерявшись, Ойкава выпалил как есть:       — Ты.       Стремительно краснея, Ойкава бегал взглядом по раздевалке, желая провалиться сквозь землю. Не так он хотел признаться. Боги, да он вообще не собирался признаваться, боясь потерять Иваизуми. Это было трусливо, да. Он был ссыкливее Киндаичи, который нашел в себе смелость признаться лучшему другу. А вот Ойкава не находил.       — Что?       Повисшую тишину разорвало одно единственное слово. Ойкава дернулся и зачастил:       — Ой, мне пора. Нужно тренироваться. Как это, тренировка без капитана?       Даже не смотря на Иваизуми, он попытался обойти его и выйти из раздевалки. Сбежать. Но хрен ему это дали сделать. Ойкава чуть не взвыл. Знал же, что такое с Иваизуми не прокатит, но все же попытаться стоило.       — Объяснись, Ойкава, — Иваизуми крепко держал его за плечи, и Ойкава кожей чувствовал его взгляд. Можно было бы как-нибудь выкрутиться, наплести с три короба, но не хотелось так откровенно врать любимому человеку.       — Я люблю тебя, Ива-чан. Не как друга. Мм, как друга, естественно, тоже люблю. Но мои чувства имеют иной…       Договорить ему не дали. Иваизуми закрыл ему рот самым действенным способом, поцеловав. И пускай это сложно было назвать полноценным взрослым поцелуем, но все же Иваизуми его целовал. Прижимался плотно сжатыми губами к его и тяжело смотрел в глаза. Ойкава шумно вздохнул, чуть отстраняясь и утыкаясь лицом в шею, оплетая уже не только друга руками.       — Все. Клуб разбитых сердец официально закрыт.       Иваизуми усмехнулся, легко поцеловал его в висок и растрепал его волосы.       — Я тоже влюблен в тебя. Не как в друга, как друга, естественно…       — Ой, заткнись, — ущипнув смеющегося Иваизуми, Ойкава счастливо улыбнулся, нежно накрыл его щеки ладонями и поцеловал уже сам.