***
С поручениями я справился достаточно быстро, хотя и не спешил, и успел повторно сходить в душ к тому моменту, когда встал уже Дадли. Оповестил меня об этом его крик: «Всего лишь тридцать шесть?! В прошлом году было на два больше!», — это он о подарках, выставленных на столе. Именно этим все утро занималась Петунья — готовила ему сюрприз. Я просто закатил глаза и покачал головой. Комментировать подобное просто выше моих сил. Пройдя на кухню, я мельком кинул взгляд на то барахло, нацеленное на поддержание самолюбия этого большого «пупса» — просто дорогие игрушки. Такие как видеокамера, новый компьютер, приставка, телевизор и велик и прочее. Возможно, кому-то иному они и могли принести какую-то пользу, но точно не в руках с тягой к разрушениям. К сожалению, они так и не научили Дадли бережно относиться к вещам. Судя по прошлому опыту — через неделю многое из этого окажется безнадежно испорченным, сломанным и не подлежащем восстановлению. Ну, может быть, за исключением гоночного велосипеда — кузен не питает тяги к физическим упражнениям. Глядя на Дадли, я порой думаю, что из меня вышел не такой уж и плохой отец, даже если я и не уделял достаточного количества времени своей дочери. Из Сарады вышла очень толковая девушка: очень самостоятельная, с волевым характером и физически довольно сильная. Правда, во всем этом сплошная заслуга ее матери, да и гены помогли… Да, все же это все карма, не иначе, — за то, что я был таким ублюдком в прошлой жизни. Меня определенно наказывают таким вот извращенным способом. От крамольных мыслей меня отвлек ввалившийся на кухню дядя Вернон. — Причешись! — рявкнул он на меня, как только увидел. — Сколько можно с таким шухером на голове ходить? — Уже, — ответил я ему, нахмурив брови. Бесит. Сколько можно уже? — Они просто кудрявые, — сказал я уже причину в сотый, а то и тысячный раз. — Тогда подстригись! Можешь даже налысо. Я сверкнул злобно глазами, выдав мощную яки — волосы трогать не сметь! Но, как обычно, не возымело никакого эффекта. — Гарри! — возмущено окликнула меня Петунья, почему-то вся мокрая. Похоже она решила наполнить вазу с цветами, и не справилась с потоком, изрядно вымочив свой передник и руки. — Прекращай свои выкрутасы! И сколько можно тянуть с завтраком?! Она выкрутила обратно кран, прекратив его бурный поток. А я вернулся к жарке яичницы с беконом, которую мне поручили еще когда я только появился на кухне. Спрашивается, что вот не так у них с отношением к кудрявым людям? Вьются и вьются себе, что в этом такого — десятая часть населения Земли с такими волосами, так что это тоже норма, если их именно это заботит. Длина волос у меня чуть длиннее, чем принято здесь, в среднем, у мужчин. Примерно такая же, как была у меня в прошлом, в этом же возрасте, только передние локоны заметно короче — ровно до начала надбровных дуг. Даже вернул себе прямой пробор, как раньше, и волосы хорошо прикрывают мой шрам, что остается по прежнему красноватым, вместо того чтоб побледнеть, как и полагается. Вообще, я уже заметил странность своих волос: если меня насильно заставят их подстричь, то они довольно быстро отрастают, до нужной длины, а затем практически не меняются. И это очень и очень странно. Я как-то не замечал такого раньше ни у себя, ни у иных людей, чтоб волосы отрастали на пять сантиметров в течении недели. Но в любом случае, стригусь я всегда через силу, ибо очень короткие волосы я терпеть не могу, а также и то, когда люди пялятся на мой шрам. Как будто раньше ни у кого ран не видели! Кто-то даже умудряется пальцем указывать на него, и в этот момент мне хочется им его сломать. На мое отсутствие руки так даже не реагировали, а тут, блять, какой-то тонкий шрам! Я уже домывал за собой посуду от съеденного завтрака, как зазвонил телефон. Петунья оторвалась от «умильного» зрелища, как Дадли еще возится со своими подарками, наплевав на мою готовку. Разговор был не так долог, и Петунья вернулась с плохими новостями о том, что соседская старуха сломала ногу и не сможет присмотреть за мной. Ну почему меня нельзя оставлять одного дома, что за тупые законы в этой стране? Конечно, мне не нравится ни сидеть с этой полоумной старухой — миссис Фигг и ее странными кошками, которые будто бы меня преследуют. И даже если мне и нравятся кошки в целом, но именно эти меня сильно напрягают. Но периодически, мне приходится проводить с ней свое время, особенно, когда я был младше. И даже если она и выглядела какой-то полоумной, я все равно старался вести себя соответствующе возрасту этого тела, как и при ее кошках — на всякий случай: может у меня уже крыша едет, но уж слишком у них внимательный и осознанный взгляд, будто передо мной вновь возникли ниннеко из прошлой жизни. В общем, эта новость не понравилась всем присутствующим. Они еще пытались найти место куда меня можно сплавить, но в итоге решили взять меня с собой. И все же, лучше бы я почитал какую-нибудь книжку в доме этой старухи, чем слушать на протяжении всего дня капризы избалованного кузена! Дадли весь изревелся и изнылся, но его стенания пришлось прервать из-за гостей, которые привезли его лучшего друга — Пирса. Да, даже у такого как он есть друзья, что мне кажется очень удивительным. Хотя, этот мальчик такой хлипкий, что скорее всего, если бы он не был подпевалой Дадли, то стал его жертвой. Собственно, мне пришлось тащиться в зоопарк вместе со всеми — мое предложение просто остаться дома, приняли в штыки. Перед тем как я сел в машину, Вернон подозвал меня к себе «на пару слов»: — Чтоб без всяких фокусов там! — пригрозил пальцем, глядя прищуром маленьких водянистых глаз. — Если что-то выкинешь, будешь торчать в чулане до самого Рождества! Я приподнял бровь, не совсем понимая, что он подразумевает под «фокусами». Если он о моих редких вспышках гнева, что, по его опасениям, могут произойти на людях, то как бы я умею сдерживать себя. Тут больше зависит от их поведения. — Да больно надо, — фыркнул я. — Если так переживаете, лучше бы меня оставили дома, и проблем бы не было — без вас уж точно ничего не спалю. — Понаглей тут еще мне! — и без того раскрасневшееся лицо, стало совсем пунцовым. — Хорошо, хорошо. — поднял я руки в примирительном жесте, лишь бы только отстал. — Буду себя вести прилежно. Он еще раз смерил меня внимательным взглядом и велел садится в машину. Поездка прошла под привычное ворчание дяди, что жаловался на лихих водителей, что плевать хотели на правила дорожного движения. Хотя по мне так, небольшое превышение скорости погоды не делает. На тихое перешептывание между мальчишками о планах на вечер, я и вовсе решил не обращать внимание — не это мое дело следить за хулиганистыми выходками местных детей. Думаю, с возрастом это баловство схлынет в лету. А если нет, то придется все же вмешаться, чтобы это не переросло в что-то серьезное — в конечном итоге, в личном мне не нужны графы о преступных родственниках при устройстве на работу. Правда, я до сих пор не решил, чем хочу заниматься в будущем. Точно не какой-нибудь рутиной работой в офисе, где все будет крутиться вокруг скучных бумажек. Хотя, от собственной лаборатории я, наверное, не отказался. Только исследования в какой сфере выбрать? Это предстоит еще решить. Тем временем, мы добрались до Лондонского зоопарка, крупнейшего в нашей стране. Проходясь мимо клеток с запертыми зверьми, про себя я отметил, что ни за что не стал зоологом. Мне искренне жаль этих животных, вынужденных находиться в неволе из-за капризов группы людей, которые считают, что вправе распоряжаться жизнью этих существ. Похоже, когда люди не воюют, им совершенно нечем заняться, и их фантазия приводит к такому извращенному понятию веселья. Живодерство в любом его проявлении мне претит, и на постоянной основе разделывать животных, даже ради науки, мне бы не хотелось. Конечно, я понимаю цели, которые преследуют ученые и даже разделяю их стремления все изучить, но пусть этим занимается кто-то другой. Наблюдать же за ними в натуральной среде, мне представляется слишком муторным занятием, хотя это и предполагает кочевой образ жизни, что по-прежнему является предпочтительным. После обеда в местном ресторане, настала очередь террариумов с земноводными, а далее последняя на сегодня поездка в торговый центр. После чего день будет свободен, и я смогу заняться своими делами в относительной тишине. Но, похоже, у Вселенной были иные планы. Сперва все шло своим чередом. Дадли, как всегда был невыносимым ребенком с его извечными капризами. Но потом случилось нечто, чему я не мог дать внятного объяснения. Я предавался ностальгии, разглядывая различных змей, что не отличались бурной деятельностью. Естественно, кузену это показалось унылым развлечением, о чем о не преминул продемонстрировать всем своим нытьем. Но затем я почувствовал странный отклик в своем сознании, когда одна из змей приподняла голову и словно осознанно уставилась на меня. Чем и привлекла внимание Дадли, что в тот же момент привалился к витрине всем телом. Не знаю, что произошло дальше. Казалось, что стекло просто исчезло — закостенелый разум просто упустил этот момент. Но, как итог, каким-то непостижимым образом кузен провалился в искусственный водоем аквариума, позволяя змее преспокойно выскользнуть наружу, спешно проскальзывая мимо свалившегося тела. Когда же я поспешил на выручку, стекла и вовсе не обнаружил. Зато, краем уха я услышал шелестящий голос, что отчетливо проговорил: «Благодарю за помощь, Амиго!», а оглянувшись, увидел лишь оглянувшуюся южноамериканскую Боа. Кажется я схожу с ума, если всерьез начинаю предполагать, что змеи в этом мире способны на общение с людьми. Наверное, надо меньше предаваться воспоминаниям, о славных временах, когда я мог повелевать гораздо большими змеями, чем скрывшийся удав. — Странная змея, — выдохнул я, до сих пор не в силах полностью осознать произошедшее. Затем я повернулся к кузену, и всерьез спросил: — Ты в порядке? Но похоже, что нет: он до сих пор прибывал в шоке и уже начал замерзать из-за сырой одежды, с которой рекой текла вода. К нам как раз подскочили его родители, и тут началось… Почему-то обвинили во всем меня, и Вернон орал на весь зал, отчитывая за произошедшее. — Да я тут при чем?! — треснул я с силой по гребанному стеклу террариума — крепкое зараза! — Не понимаю в чем меня обвиняют! Произошедшему никаких вменяемых объяснений я найти не могу — сам не черта не понял! Змея вела себя крайне странно, как мне показалось. Потом стекло исчезло, и об этом лучше спросить администрацию этого заведения, а не меня! — Не сваливай вину на других, поганый ты мальчишка! — взревел Вернон. — Ты пытался убить нашего сына! — С чего бы это?! Я вообще сразу полез его вытаскивать оттуда, между прочим! — кипел я от злости. Давно меня никто так не выводил из себя! Но надо уже заканчивать с этим разбирательством. — Короче! Этот спор не имеет смысла, и вообще нужно отогревать сейчас Дадли, иначе он совсем простынет. — Дома еще поговорим, — прорычал он, тыкнув в меня пальцем. И, наконец, обратил внимание на, жмущихся в сторонке, тетю с кузеном, которые в шоке уставились на наш спор. Впрочем, как и остальные посетители. Дерьмо! Ну вот что-за дерьмовый день? В итоге, как только мы приехали домой, меня заперли в чулане без еды, с мелкой бутылкой воды, не став больше ничего выяснять. Пиздец! Еще раз: я не понимаю, какого Биджу там произошло, и почему в этом обвиняют меня?! Конечно, такая херня меня не может остановить, и я спокойно способен выбраться из этого чулана, что стал уже ужасно тесным для меня. Но, боюсь, я не выдержу подобного к себе отношения, и реально как-нибудь прирежу всех ночью, спалю дом, а сам сбегу куда подальше. Сегодня они просто превзошли себя по уровню скорости убийства моих нервных клеток. Просто в астрономических размерах! Я попытался как-то успокоить свой невроз, посредством многочасовой медитации — иначе я точно сорвусь. Закончил я только к часу ночи, и тут же выбрался наружу. Перекусил. А затем отправился на тренировку до самого утра. Путь к месту тренировок лежит через лесопарк по соседству с нашим домом. Перелезая через низкий забор, со стороны двора, я остаюсь совершенно никем незамеченным. Впереди только луг, небольшая речушка, и сам парк, с густорастущими деревьями, смешанного леса. Еще давно, я нашел эту идеальную проплешину среди лиственниц и дикорастущих яблонь. Она идеально находится, в десяти минутах от дома. Вдали от любопытных глаз, где проходят мои ежедневные тренировки. Когда приходится ходить в школу, выкраиваю по часу вечером и утром, а по выходным затрачиваю на это всю ночь. Затем занимаюсь домашними и прочими делами. Когда же я сплю? Дома, в то время, в которое якобы делаю домашнее задание. В школе, беря прекрасный пример с Шикамару. С учебой все в порядке — как я говорил ранее, всю школьную программу изучил еще давно. Дополнительные знания выуживаю из библиотеки, читая почти все подряд, где-то по два часа после уроков. Именно они мне скрашивают жизнь в этом мире. Наконец, этот безумный день подошел к концу, и уже начинает светать — значит пора возвращаться назад. Я наплевал на осторожность, и первым делом отправился топить остатки раздражения в горячей ванне, даже чуть там не отрубился, просидев там почти что с час. Но, к счастью, меня так никто и не засек, и я спокойно запер обратно дверь чулана на защелку и лег спать, до следующей своей ночной тренировки.Глава 2. Праздник, ага.
12 июня 2020 г. в 00:18
Примечания:
Вернувшись с утреней пробежки, я успел как-раз сходить в душ, когда проснулась тетя Петунья. Мельком глянул на часы в прихожей — полшестого. Хм, как-то даже слишком рано, для нее…
Ах да, сегодня же день рождения моего кузена — Дадли.
— Ты что так рано встал? — спросила меня Петунья, сонно хмурясь. Не дожидаясь от меня ответа, она прошла на кухню и начала варить себе кофе.
— Не спалось. — ответил я, параллельно заваривая себе чай. Жаль, что в Англии пьют сплошной черный — сильно скучаю по хорошему зеленому чаю.
— Раз не спишь, поможешь мне подготовить все к празднику, — так же хмуро сказала она тоном, не терпящим возражений.
— Хорошо, — пожал я плечами. И спросил ровно: — В чем нужна моя помощь?
— Помой полы и подстриги газон — он уже давно нуждается в уходе, — осуждающе цокнула она языком.
Я ничего не сказал о том, что я его только в пятницу подстригал, а сейчас, между прочим, воскресенье! Ладно, хрен с ним — пройдусь еще разок.
Как уже давно выяснилось, спор с Дурслями — самое не благодарное дело, какое только можно представить. Только лишняя нервотрепка, которая окончится не моей победой, да еще и наказание какое-нибудь бесящее придумают.
Вообще, на меня возложили практически все обязанности по дому. Сперва это меня изрядно подбешивало, но потом я просто смирился. С чем мне было сложнее примириться, так это с ограничением свободы и моего личного пространства. Практически тотальный контроль, включающий и то, где я нахожусь и что делаю, а также с кем и когда общаюсь. Запрет на общение меня вообще сильно поразил — какая нахрен им разница с кем я общаюсь?
Да, я как бы сам по себе не особо общительный человек, а тут мне еще и запрещают то, что я сам и так делаю. Порой, я совершенно не понимаю логику этой семьи.
С Дурслями у меня сложились довольно сомнительные отношения…
Сперва я только наблюдал за ними, стараясь имитировать поведение Гарри. Признаюсь, было сложно сдерживать свой темперамент. Но в конечном итоге, все же пришлось подстраиваться — все же было гораздо унизительнее терпеть телесные наказания, чем принимать словесные насмешки, порицания и упреки. Особенно, когда они были вовсе надуманными, складывающимися из плохого отношения к моим родителям.
Легко было абстрагироваться от этого, когда ты не чувствуешь ничего к людям, которых ты не помнишь, и о которых знаешь только по субъективной оценке родни. Так что, весь негатив я пропускал мимо ушей. Делал, что просили делать, молчал, когда нужно было молчать, и отвечал, когда необходимо было отвечать.
Где-то находились и точки соприкосновения, помогающие сглаживать острые углы в отношениях. Что, в свою очередь, помогло сделать мое пребывание в этом доме более или менее приемлемым.
Да, можно было обратиться в соответствующие социальные службы — все же, как я понял, в этом мире такие отношения в семье не есть норма.
Но, опять же, где гарантии, что мое положение не станет более плачевным? — я наслышан о местных интернатах, с кучей недолюбленных, озлобленных детей — спасибо, но мне хватает и одного неприятного мальчишки, с которым приходится делить одну крышу над головой.
С Дадли у меня сложились нейтральные отношения, состоящие практически из полного игнорирования с обеих сторон. Хотя совсем не замечать его не получалось. Не когда у тебя перед носом раздается очередное: «Дадусик-карапузик, давай я тебе шнурки завяжу, да и сопли подотру». Конечно, я утрирую, но звучит оно очень похоже.
Зрелище, скажем так, отвратительное — то, как Дурсли балуют своего сына, считая каким-то извечным карапузом. Хотя, при них он ведет себя именно так.
Впрочем, это лишь показуха — я прекрасно знаю, каков их «Пупсичек» за стенами дома номер четыре по Тисовой улицы. Среди его окружения, Дадли именует не иначе как Большой Дэ — за его моло-бандитское поведение, что держит «железным кулаком» учеников всей младшей школы и молодежь окрестных районов. Кузен понимает лишь язык силы, оттого я снискал уважение в его глазах: все же, пусть я и выгляжу физически слабым, но мои навыки борьбы никуда не делись, а после тренировок прибавилось и силы противостоять более крупным противникам. Конечно, это никак не помогло иерархии, царившей в семье, но за ее приделами все довольно сносно.
Бывало, что он даже запрашивал мою помощь в местных разборках с ребятами из средней школы Литл Уингинга, которую я предоставлял с большой неохотой. Хотя, это по-своему скрашивало серые будни.
За исключением этих редких моментов, мы с ним практически не общались. Тем более, это возбранялось родственниками, считаясь, что я могу плохо на него повлиять.
Я же считаю, что, если я бы принял участие в воспитании брата, он не вырос столь ленивым и тупым, меньше ныл и проявлял безосновательную агрессию. Возможно, если бы не это, я бы вырастил из него что-то более-менее вразумительное, раз его родители с этим не справляются. Но нет, так нет.
Кроме воспитания, меня убивает то, чем своих домочадцев кормит тетя. Кажется, что она хочет поскорее отправить в Чистый Мир и своего мужа, и собственного сына. Столько сладкой, жирной, мучной, и просто откровенно вредной пищи, что на это смотреть страшно. Пресловутый рамен, который я столько критиковал в прошлой жизни, отдыхает рядом кулинарными шедеврами Петуньи.
В общем, я очень не жалую здешнюю кухню, и прошу хотя бы давать мне побольше помидоров и других овощей. Благо, в этом мне хоть не отказывают, только смеются над тем, что я отказываюсь есть эту дрянь. Как однажды прозвучало: «Опять ешь свою траву? Ну и ладно, так больше нашему дорогому Дадличке достанется!».
Только вот если сравнивать внешний вид, то становится все на свои места: что сын, что отец — оба настолько толстые, что у них с боков жир так и свисает, да и шеи практически не видно. Чоджи, да и то, был более стройным и подтянутым, хотя ему было положено быть пухлым из-за клановых техник. Этим же двум жирдяям нет таких оправданий.
Как при такой диете тетя остается такой сухопарой, мне не известно. Я как бы тоже не могу похвастаться плотностью телосложения, оставаясь излишне худым. Но по крайней мере, хоть какую-нибудь мышечную массу я смог набрать, впрочем, их не слишком-то и видно, даже не смотря на мои усиленные тренировки два раза в день. Хотя бы здоровье выправил более-менее, и теперь у меня хорошая, для этого мира, выносливость, гибкость тела, да и сила в целом.