Last Christmas

– Ты видишь это? – Вижу… Тише ты. Двое молодых мужчин не отрываясь смотрели в расщелину между сбитых на скорую руку досок. В деревянном помещении, служившим когда-то цехом или мастерской, было жутко пыльно, в носу свербело, и каждый из парней думал только об одном – лишь бы не чихнуть. Но пыль была не самой большой проблемой – здесь было настолько темно, что без труда можно было сломать парочку костей, а это точно не останется незамеченным. – Они явно ждут кого-то, – практически одними губами произнесла одна из темных фигур. – Надеюсь, ты припас камеру? – Обижаешь, – фигура потрясла в темноте рукой, в которой в единственном луче фонаря, пробивающегося в док, сверкнуло что-то маленькое и квадратное. – Тогда будь готов, – вторая фигура не отрывалась от наблюдения. – Если честно, я не уверен, что хочу, чтобы наши подозрения оправдались. – Если ты не такой же ублюдок как он, то это логично. Свет фар подъезжающей машины, резанувший по деревянному сооружению, заставил мужчин непроизвольно притихнуть и замереть на месте, на мгновение отступив от занятых позиций на шаг в глубь тьмы. – Кажется, начинается, – второй из следивших снова припал к расщелине. – Врубай камеру, Хардин. Место было выбрано идеально. Не смотря на ограниченный обзор, наблюдатели видели все, что им было нужно. Машина, которая была здесь уже давно, стояла боком к ним, и из открывшейся дверцы заднего сидения они видели мужчину. Он-то им и был нужен. Пузатый, лысеющий, противный мужчина в дорогом костюме за сорок. Ему даже с трудом удалось повернуть собственное тело в пол-оборота (словно специально, чтобы следившим за ним мужчинам было лучше его видно). Возле его машины и машины сопровождения стояли два коренастых мужика, из-под пиджаков которых торчала нескрываемая кобура с пистолетами. Что-то подсказывало, что они довольно часто пускали их в ход. Из третей подъехавшей машины вышел ничем не примечательный мужчина чуть старше их самих, подумали в тот момент преследователи, и следом за собой, с заднего сидения, он кого-то тянул. Руки снимающего это непонятное действие моментально покрылись влагой. – Джаг… – еле слышно протянул он имя напарника. – Вижу, вижу. Это был ребенок. Мальчик, которому на вскидку не было и восьми. Он непонимающе оглядывался по сторонам, но покорно вылез из машины, и подталкиваемый в спину доставившим его сюда мужчиной, и приближался к машине, в которой его ждал покупатель. – Вот сука… – не выдержал Джаг, и еле сдержался чтобы не сплюнуть. В этот момент дичайшего напряжения нестерпимо захотелось покурить. – Сними номера машины на которой привезли мальчишку. – Он серьезно сделает это в Рождество? – прошипел Хардин, боясь лишний раз шелохнуться и сместить камеру. – Я до последнего надеялся, что наши догадки лишь догадки. – Чем для этой скотины Рождество отличается от любого другого дня? Тем временем на улице, под ясным небом теплой рождественской ночи, мальчик преодолел расстояние до ожидающей его машины, и с тревогой посмотрел на привезшего его сюда мужчину. Тот что-то коротко сказал ему, и приступил к диалогу с толстым мужчиной. Толстяк был мало заинтересован этим разговором. Он притянул мальчишку за тоненькую ручку ближе к себе, и внимательно рассматривал, как мясник, выбирающий лучший кусок мяса. – Я не могу на это смотреть, – Джаг не выдержал, и отвернул голову, направляя взгляд в темноту. – Мы, что, ничего не сделаем? – Лучшее что мы можем сделать, это дать жизнь этому видео. Или ты предлагаешь с голой жопой броситься на пули? Хардин поглубже вздохнул, через ноздри втягивая клубы пыли, и снова сосредоточился на съемке. К этому моменту, покупатель и продавец, видимо, достигли соглашения, судя по довольному лицу того, что сидел в машине, и его хозяйской руке на плече ребенка. Он коротко кивнул одному из охраны, и тот без дополнительных пояснений подошел вплотную к продавцу, на ходу запуская руку во внутренний карман. Словно в замедленной съемке наблюдатели уже увидели белый угол конверта, но тут, прямо под ухом, раздалась мелодия. Довольно громко, что даже компания под фонарем замерла на месте, прислушиваясь к непонятному звуку. Хардин и Джаг замерли тоже, пока не поняли, что причиной этого звука были они. – Ты что, не отключил телефон? – в ужасе зашипел Джаг, видя, как Хардин судорожно достает из внутреннего кармана куртки звонящий телефон. – Выключил, но у будильника приоритет… Парни в одно мгновение прильнули к щелям. Компания в центре площадки во все глаза смотрела в сторону их укрытия, ища источник звука. Привезший ребенка мужчина тут же схватил его, и потащил обратно к машине, водитель которой, не выходивший наружу, завел мотор. Люди с оружием, уже извлекшие его, медленно шли на звук, то есть в сторону цеха, в котором по-прежнему находились парни. Толстый мужчина раздавал указания, не слышимые для прячущихся парней, и на полуслове, даже не успевая договорить, захлопнул дверь машины и с визгом скрылся с этого забытого богом и людьми места. – Быстрее! Бежим! Джаг чуть не за шиворот дернул Хардина за собой, вылетая из пыльной клетки. В темноте они что-то перевернули, и теперь преследователи точно знали, куда им идти. Хардин машинально засунул камеру во внутренний карман к злосчастному телефону и бросился догонять набирающего скорость друга. Преследователи были где-то рядом. Это ощущалось даже волосами на затылке, ну и еще судя по громким возгласам, то и дело раздававшимся где-то за спиной. – Только не к машине! – крикнул Джаг Хардину, замечая куда он берет направление – в сторону парковки возле ближайшей заправки. – По ней они нас точно найдут. Сюда! Джаг взял курс вправо – туда, где виднелись первые жилые дома, и Хардину ничего не оставалось, как последовать следом за ним. Недостаток выбранного направления был в том, что до ближайших домов им предстояло преодолеть пустырь, а значит, они становились совершенно открытыми для преследователей. И реакция последовала незамедлительно. Где-то над головами просвистела первая пуля. – Твою мать! – страх и адреналин сделали свое дело – и ноги понесли парней быстрее. Они не оборачивались, но уже слышали визг шин по влажному асфальту. И если они сейчас не достигнут первого дома – им хана прямо здесь и сейчас. Потому что быстрее машины они бежать не могли. – Давай! Давай быстрее! Сюда! Две долговязые фигуры в черном скрылись за углом первого дома ровно в тот момент, когда свет фар полоснул по ним, отбрасывая от них длинные тени. Хардин давался диву относительно Джага – он сам был спортивнее друга и выносливее, но погоня порядком выжала из него соки, а у Джага оставались силы еще и соображать, куда им бежать. Узкий проход между домами выигрывал им время – машина проехать сюда не могла. Но позади уже слышались крики – значит, за ними снова бегут. Дверь одного из подъездов раскрылась буквально перед носом убегающих и оттуда вывалился порядком пьяный парень. Не думая и не сговариваясь, парни вломились в подъезд, закрывая дверь за собой. – Что теперь? – глубоко хватая воздух ртом, Хардин первым понял, что они сами себя загнали в ловушку. Даже если преследователи не видели, куда они забежали, они быстро поймут это. – Давай камеру, – скомандовал Джаг, протягивая руку. – Делимся. Спрячься куда-нибудь. И вот теперь будь добр держать телефон включенным. Хардин коротко кивнул, и словно в спасение ему одна из дверей на первом этаже с грохотом раскрылась и на площадку высыпали две девушки и парень, намеревающиеся покурить. Дверь оставалась открытой, и оттуда вырывалась громкая музыка и полумрак. Подняв воротник кожаной куртки, втягивая шею поглубже, Хардин взял прямой курс туда. Получив камеру, Джаг тут же бросился вверх по лестнице, предварительно глядя на пару пролетов вверх, пока не достиг последнего этажа. Выход на крышу был закрыт, и он тревожно осмотрелся по сторонам. Четыре двери, четыре квартиры. Пути назад нет, если только у него нет планов на сегодня получить пулю в лоб. Так себе Рождество. Мужчина прислушался к звукам за дверьми. За двумя из них было шумно. За одной он даже слышал речь ребенка. Третья вообще мало походила на жилую, и темный глазок лишний раз подтверждал это. Оставалась последняя, четвертая, ничем не примечательная. Дверной глазок светился желтым светом изнутри, но больше никаких признаков праздника или хотя бы жизни у нее не было. «Была не была», – подумал Джаг, нажимая на звонок.