Two sides of you

— Лапы убрал! — огрызается девушка, дергаясь в попытке выйти из грубого захвата мужчины. Она пинает того в пах и, воспользовавшись моментом, освобождается из захвата. С размаху ударяет ребром ладони в скулу мужчины, а затем левым кулаком в солнечное сплетение, вырубая его. Не успевает девушка сделать и шага, как сзади её хватают ещё двое, она их так же с легкостью вырубает и бежит прямо по тёмной улице, освещённой редко мерцающими фонариками, придумывая план скрыться. На весь район слышен рык моторов мустангов, что гонятся за, возможно несовершеннолетней, девушкой. Брюнетка, услышав гул моторов, не задумываясь, сразу сворачивает в знакомом переулке, зная, что там машины её не догонят, прыгает на темно-зеленый мусорный бак и с него перепрыгивает высокое ограждение переплетенное из железной проволки. Она решает воспользоваться люком на той стороне переулка, через который раньше та не раз пробиралась в гараж местного мажора, забитый элитными спорткарами. Но весь план рушится, когда на той стороне уже стоят те самые мустанги и люди в камуфляжах. Через секунду её хватают трое мужчин в солдатской форме, девушке заламывают назад руки, и она отчетливо слышит звук крепления наручников за спиной, горько усмехаясь этому. Её поймали. На голову напяливают железный намордник и вколов красиво-переливающуюся неоновую жидкость зеленого цвета, несут уже успокоившуюся под действием наркоты девушку к фургону. Её садят на стул обвешанный всякими шнурами, пристегивают запястья и лодыжки ног, не забывая надеть на неё тяжелый свинцовый ошейник, к которому и присоединены провода. По две стороны от неё, в фургоне, расположены скамеечки, куда усаживаются люди в форме. Девушка брезгливо осматривает их всех, подмечая, что девушек среди них лишь две, а остальные — парни от двадцати лет и старше. Надежда, хотя бы попытаться сбежать, рушится, ведь у каждого по автомату, и она уверена, что при малейшем движении будут стрелять. — Попалась наконец, красотка? — зрелая женщина лет двадцати семи цепляет пальцем низ намордника, заставляя брюнетку задрать голову вверх. Девушка на это лишь странно рычит и дергает головой — ну-ну, не дергайся, — женщина с темным цветом кожи и кудрявыми волосами, собранными в хвост, осматривает видные черты лица через намордник. — Сучка, — шипит девушка, пытаясь дергать руками и ногами, но титановые крепления не дают этого сделать, а свинцовый ошейник резко бьет током, от чего та вскрикивает. — Скажешь мне так, когда я буду твоим надзирателем, псина, — женщина треплет её по волосам — Ли Юджин, ещё раз дёрнешься — тебя током шибанёт посильнее. — Правда? — пропуская все предыдущие слова, по-детски удивлённо проговаривает девушка. Она надувает щечки, после чего её губы медленно растягиваются в сумасшедшей улыбке. — Да, — даже не успевает сказать женщина, как брюнетка резко дергается, после чего, дрогнув от удара тока, остаётся без сознания — Сумасшедшая, — лишь фыркает она и, указав пальцами на дорогу, приказала ехать. Фургон, сопровождаемый чёрными мустангами Chevrolet, трогается с места, быстро, но тихо, проезжая темные, еле освещённые улицы уснувшего Нью-Йорка. Flashback. — Ли Юджин. Возраст неизвестен. Подозревается в убийстве, взламывании, кибертерроризме, поджогах, ограблении и в смывании денег со счетов различный крупных бизнесменов и банков. Но доказательств нет, она чиста. Родители или опекуны не известны. Школа/колледж также неизвестны, видимо, не посещаются. Места жительства нет, — пожилой мужчина закрывает папку, в которой лишь один лист бумаги и кладёт его на стол, перед сидящим за ним парнем. — Ты вообще понял, что сказал? Я кроме имени ничего не узнал, — злобным тоном говоря, закатывает глаза и откидывается на спинку сиденья парень лет двадцати семи — о ней ничего неизвестно. — Но в этом то и прелесть, Господин Чон, — чуть заикаясь, говорит седоватый мужчина — если мы её поймаем, то после её пропажи никто не будет бить тревогу. Вы сможете лично с ней побеседовать и всё разузнать. — мужчина украдкой смотрит на главу, ожидая его ответа. Чон хоть и находится в полтора метра от него, но ощущение, что в упор смотрит, взглядом прожигая мужчину, кажется, он не доволен идеей. — Валяйте, — лишь спокойно отвечает он и, взмахнув рукой в сторону двери, идёт к барной стойке. Мужчина же, с облегчением выдохнув, кланяется и быстрым шагом выходит из кабинета, оставляя мужчину одного. — Что ж, Юджин, скоро мы встретимся, — оскал трогает его лицо. End Flashback. *** — Ох, бля, голова как раскалывается-то, — кривя лицо, девушка медленно принимает сидячее положение — а? — та осматривается кругом, замечая, что она не в особняке — блять, это был не сон? — стонет она и валиться вновь назад, больно ударяясь о бетон — сука! Та жмурит глаза от сильной боли, но затем все таки поворачивает голову в сторону, осматривая помещение, в котором она находится. Это была маленькая каморка, стены, пол и потолок которой были из голого бетона. Напротив девушки стояла толстая железная дверь, с маленьким квадратом решётки на уровне головы обычного человека. Вернув голову в исходное положение, девушка также замечает лампочку, освещающую комнату. Она висит на толстом оголенном проводе и редко мерцает. Сама же девушка лежит на так же бетонном выступе, являющийся некой койкой или вроде того. Ощущения сейчас смешанные. Попасть в тюрьму, причём так внезапно. Брюнетка спокойно себе сидела на качелях, слушая музыку, как вдруг на её плечи навалились тяжелые ладони, а впереди показались три силуэта. В тот момент она подумала, что это люди одного из кланов, чьих главарей или приближенных она прежде успела убить. Но позже, когда в ее поле зрения оказались ещё несколько солдатов, девушка поняла, что имеет дело с кем-то повыше простой мафии. Взор брюнетки резко мечется к двери, когда слышен звук того, как в неё вставляют ключи. Девушка сразу вскакивает с койки на землю и, придерживаясь ладонями за бетонный пол, сидит в своей боевой позиции. Дверь со скрипом открывается и в камеру заходит высокий парень — военный. На нем темно-синего цвета рубашка и штаны с узором камуфляж, а на голове такого же цвета кепка, ноги обуты в пыльные грубые чёрного цвета ботинки. Через шею повешен автомат, а в руках он держит оранжевого цвета ткани. Он один из тех, кто участвовал в её поимке. — Одевайся, — парень кидает в девушку вещи и ждёт, пока та выполнит приказ. Брюнетка кладёт словленные вещи на ту самую бетонную койку, на которой она лежала и начинает разбирать их. В маленькой, как оказалось, куче лежат оранжевая рубашка с короткими рукавами, которую девушка с отвращением кидает в сторону и штаны, которые та сначала осматривает, но затем так же кидает куда-то назад. — Ты в курсе, что оранжевый давно вышел из моды? А эти кроссовки... Фу, они воняют похуже задницы немытой шлюхи, — брюнетка с полным отвращением кидает некогда белого цвета обувь в сторону, смотря в глаза военному. Тот на это лишь вздыхает, возится с капризной малолеткой вроде этой — не самое желанное дело. — Просто оденься, — его голос не выдаёт никаких эмоций — вас ждёт Господин. — Чего так долго? — в камеру заглядывает темнокожая женщина, в которой брюнетка узнает ту командующую из фургона — почему ты не одеваешься? — она грозно смотрит на девушку. — Я не буду надевать это, — девочка плюхается обратно на койку и, положив ногу на ногу, складывают руки на груди — вы это из помойки достали? — кривя лицо, та смотрит прямо в глаза командующей. — Нет, с покойника сняли, — отвечает женщина, а девочка лишь отворачивается, дуя щечки. Женщина недовольно вздыхает, ей эта девочка изрядно поднадоела ещё с первой встречи, но свирепость свою та показывать не будет. Она бы на неё накричала, как надзиратель на заключённого, но не привычно это, учитывая, что девочка — комочек милоты, исключая её матерный запас слов. — Ладно пойдёшь так, — женщина цепляет тонкие запястья девочки наручниками и, грубо схватив ту чуть выше локтя, выносит из комнаты. За дверью находится целый отряд, который окружив девочку плотной стеной, идут шаг в шаг в одном направлении. Все они высокие, в одинаковой форме и у каждого по автомату, лишь у той женщины форма цвета хаки вместо автомата на поясе пистолет и острый нож. За пределами камеры большая и хорошо обустроенная система. В этой большущей тюрьме кучу лестничных пролетов, лифтов, переходов и мостов. Некоторые камеры расположены, как и её, вдоль стен, а некоторые посередине помещения, в виде подвешенных прозрачных коробок, сделанных из непробиваемого стекла. В коробках этих находятся люди, и все они одеты в разную тюремную форму, у кого-то она оранжевая, у кого-то красная, а на некоторых вообще белая. У каждой камеры поставлены по два солдата, а на каждом лестничном пролёте и мосте ходят целые отряды. Безопасность тюрьмы правда поражает, кажется, отсюда выбраться невозможно. — Жутко у вас тут, однако, — с интересом осматривается брюнетка. — Ничего, привыкнешь, — с ухмылкой отвечает ей темнокожая — тебе тут жить, да поживать. — А я так не думаю, — детской манерой голоса отвечает та. Но её высказывание лишь проигнорировали — буки! Девочка с солдатами проходят до конца коридора, где находится большая, отличающаяся от всех остальных, титановая дверь, на ней уже нет решетки. Женщина с кудрявыми волосами вытаскивает из правого кармана штанов связку ключей и выбрав тот, что красивый с узором, открывает дверь. Чья-то массивная ладонь сзади толкает застывшую девочку внутрь, после чего та слышит, как дверь за ней захлопывается. Маленькое помещение похоже на комнату допроса. Стены здесь железные и на одной из них расположено зеркало, явно двухстороннее, а прям по середине комнаты стоит стол и два стула, стоящие друг на против друга. Девочку, вновь грубо хватают за руку и тащат к столу, усаживая за один из стульев. В руках одного из людей наручники с длинной цепью, одно кольцо крепиться на её запястье, а другую цепляют за запястье одно из солдатов. Брюнетка смотрит по сторонам, в комнате только пять военных: двоя стоят у двери и трое за ней. — Всё готово, — девушка поворачивает голову в лево, где стоит темнокожая, говорящая с рацией — можете заходить, — женщина убирает рацию обратно в карман. Ключ в двери снова вращается, и в комнату входят ещё двое солдат, а за ними какой-то солидный парень, одетый в классическую белую рубашку, чёрные брюки и такого же цвета галстук. Мужчина на вид азиат лет двадцати пяти. У него выразительные черты лица: особо выделяющиеся скулы, карего цвета глаза, что иглами впиваются в девочку. Его розовые губы сомкнуты в тонкую линию, но увидев девушку, что с интересом осматривает всё вокруг, они расплываются в ухмылке. — Ли Юджин? — тот, улыбаясь, усаживается за стол напротив — радушно приветствую. Девушка не отвечает, и в комнате повисает тишина. Брюнетка его и взглядом не удостаивает. Она так и смотрит куда-то вниз, спустя пару секунд её взгляд устремляется куда-то в потолок, а после в правую сторону, где стоит зеркало. Мужчина пристально смотрит на неё, как та, мило надув щечки, осматривается вокруг, уделяя внимание, кажется, каждой детали комнаты, но мужчину и взглядом не удостаивает. «Наглая», — думает он. Но и не только об этом. Девочка милая и хрупкая, на вид ей лет пятнадцать, даже трудно поверить, что эту особу обвиняют во стольких злых деяниях. Кажется, что её только что забрали из сказочного мира, где всё пропитано добром и радугой. — А стены железные или титановые? — детский умилительный голосок прорезает тишину. — Железные, — на автомате отвечает парень — зачем тебе это? — Да так, просто, — ухмыляется девочка. Она все таки обращает внимание на сидящего перед ней мужчину, и, столкнувшись взглядами, глаза не уводит. Именно в этот момент, кажется, и умирает Чон. Глаза её чёрные, как омуты, в них пусто. Глаза её — чёрная дыра, затягивающая всё в себя. Взгляд её впивается в самое нутро души мужчины и медленно по-кошачьи скребут её когтями. Черты её лица особенно прекрасны: маленький носик, покрасневшие от духоты щечки, персикового цвета губки, что норовят поцеловать их. Ощущение, что подчиненные исчезают, а в комнате остаются только они вдвоём. Взгляд Юджин до сих пор не уводит, всё также смотрит на мужчину, словно, душу из него вытаскивает и выцарапывает на ней что-то. Мужчине, кажется, в глазах Ли что-то да просыпается. И он не ошибается. На дне их ад виден, языки пламени которого облизывают его и угрожают его шоколадные глазки выжечь, если он не отведёт их. И тот, все таки, повинуется и отводит взгляд ниже, замечая, что на девочке нет тюремной формы. — Где её форма? — спрашивает Чон, он вновь возвращаются в реальность, в комнату допросов, где кроме них двоих ещё около пяти подчиненных. — Она не захотела её надевать, — отвечает парень, к которому прицеплено одно из колец наручников. — Почему ты не надела форму, сладкая? — мужчина вновь кидает взгляд на девочку. — Оранжевый давным давно вышел из моды, как и черно белые полоски, в тюрьме я такое не буду носить, ни-ни! — девочка мило щурит носик — дайте мне лучше белую форму, буду как святоша! — ярко улыбаясь говорит Юджин, глаза её превращаются в щелочи, а возраст понижается до значения «шесть». Но взгляд её вмиг меняется, детское выражение лица становится более взрослым и развязным. И Юджин уже не кажется маленькой девочкой. Та, смотря в глаза Чону, прикусывает губу, после чего по-блядски облизывает их, пристально наблюдая за эмоциями, быстро скользящие по каменному лицу мужчины. Под уже напряженный взгляд проталкивает язык за щеку и наблюдает, как тот сглатывает, а руки его соскальзывают со стола вниз. И ухмыляется, обнажая зубки, клыки которых точеные. В глазах её теперь черти пляшут, видит мужчина и в её виновности за все деяния уже не сомневается. — Сколько тебе лет? — спустя пару секунд тишины спрашивает Чон, откидываясь на спинку стула. Руки с штанов не убирает. — Столько, что если изнасилуешь, то тебя посадят, — а Юджин языком играться продолжает, нарочно, открыв ротик, край губ лижет — может отпустишь? Меня девушка ждет, — улыбается Ли, голову на бок склоняет и замечает, как от её слов женщина в хаки форме встрепенулась, и теперь на неё смотрит. — Девушка? — приподнимает в удивлении брови Чон — ты не по парням? — Ну, — опять мило надувая губки, девочка устремляет взгляд куда-то вверх — парней убивать во время секса тоже весело, но... они не возбуждают, — хмыкает та. — А не рано ли тебе любовью заниматься? — ухмыляется словам мелкой Чон. — Милый, я не занимаюсь любовью, — томно произносит Юджин — я трахаюсь, — та хрустит шеей круговым движением головы и вновь устремляет взгляд на парня — Так... почему я здесь? Тюрьма крутая, конечно, и быть среди опаснейших — честь. Но я ничего настолько плохого не сделала, чтобы меня посадили, — Ли глазки строит, из под пушистых ресниц на мужчину поглядывает — по крайне мере пока, — лицо сумасшедшая, кривая улыбка трогает. Ли странная думается Чону. Она то улыбается по-детски, обнажая тому свою детскую натуру, то становится развязной сучкой, которая так и просит, чтобы её жестко оттрахали. И меняет маски она со скоростью света. Сначала она улыбнётся, невинной улыбкой, после чего проведёт своим блядским языком по этим персиковым, блядским губам, томно прикусывая нижнюю, а затем будет надувать щечки, складывая эти самые розовые губки в утиные. Кто знает, возможно через секунду она заплачет или же начнёт проявлять агрессию? — Знакомо ли тебе это здание? — говорит Чон, и мужчина за ним кидает на стол фотографии, которые девушка берет в руки, по очереди с интересом рассматривая. — Да, знакомо, — девушка кладёт фотографию на стол и указывает на изображённое здание пальчиком — это частный банк-хранилище в Нью-Йорке «우리 은행», по-английский, кажется, «Woori Bank». Он принадлежит какому-то богатенькому китаёзе. Его недавно закрыли из-за теракта. Взорвавшие самое большое хранилище преступники смыли около миллиарда долларов, — подобно следователю, серьезным тоном говорит Юджин — вот везунчики же! — теперь уже посмеивается та. — Много же ты знаешь о неизвестном толком никому банке, — щурит глаза мужчина. — Мне известно много подобной информации, — пожимает плечами девушка — преступников же так и не нашли? — Уже нашли, — парень пристально смотрит ей в глаза, иглами вновь в кожу впитывается, но девушку, видимо, это никак не пугает — и он сидит прямо передо мной. Это была ты, камеры зафиксировали твоё лицо. — Может это была моя сестра близнец? — облокачиваясь на стол локтями и наклоняясь ближе к Чону, так же пронзительно смотрит на парня Ли. — В отчете не сказано, что у тебя есть сестра. — В отчете про меня вообще ничего не сказано, — спокойно отвечает девушка, ведь знает, что даже в базе данных штатов о ней ничего не написано. Неожиданно Юджин резко встаёт с места и бьет ладонями о стол. Все солдаты, что впитывали каждое слово диалога, резко встрепенулись и, зарядив оружия, направили их на девушку. — Долго реагируете, — рассматривая их, улыбается девушка и садиться обратно. Чон пальцами указывает отпустить оружия, и когда все подчиняются, обращает внимание обратно на гостью. — И что это было? — улыбается Чон, с этой девочкой весело однако. — Проверяла их реакцию. Они у тебя медленные, — хмыкает Юджин — Улитка побыстрее будет. — Тебя и застрелить могли. — Но не застрелили же, — девушка скатывается по стулу вниз — Так ты меня отпустишь или нет? — жалостливо смотрит на того Ли. — Ты смыла больше миллиарда долларов с моих счетов, но и не просто смыла деньги, так ещё и взорвала мою частную собственность, на реставрацию которой я потрачу не меньше, — Чон грозно смотрит на девочку — и за это ты понесёшь наказание. — Но это не я! — та поднимает взгляд на мужчину. В глазах её скопились слезы, грозящие громоздкими каплями скатиться по щекам. — Сознаюсь! Я поджигала пару государственных зданий и особняков, взламывала системы ФБР, АМОН и Google, оформляла свои карты American Express на миллиардеров и убивала на заказ. Причём ни раз! — слезы, не прекращая, текут по щекам. Их так много, что в глазах девушки мутно и ей ничего не видно — Смывала миллионы, если не миллиарды со счетов таких миллионеров, как Григорий, Билл Кросгроу, Бао Сузуки, Николай... — Ли продолжала перечислять людей, по очереди по-детски сгибая пальцы, — ... Леонардо де Криспино, Хавьер Маронни, даже со счетов депутатов и премьер министра, имена которых я и не помню! Я имею доступ к никому неизвестным офшорам, откуда я тоже не раз выкачивала деньги. Я угоняла не одну и даже не две машины у Брауна! Но твой банк я не грабила, даже если захочу не ограблю! Мы же земляки, — девочка уже плачет навзрыд, чуть заикаясь — Своих я даже под дулом пистолета не трону! Честно признаться, военные уже в какой-то степени размякли. Юджин плачет навзрыд и кажется сейчас такой беззащитной. К ней хочется подойти и прижать к себе. Обняв, забрать всю боль и восполнить её любовью. Даже сердце той темнокожей женщины в хаки форме дрогнуло, ей очень хочется ударить Господина Чона за его напор, из-за которого сейчас плачет на деле ещё совсем маленькая Юджин. Хочется укутать её в плед и, дав горячего шоколада, гладить по голове, шепча тёплые слова любви и поддержки. Но сам Чон так не думает. Он пристально смотрит на девочку, на то, как та плачет, и в сердце его ничего не щемит. Почти. Пока все испытывают душераздирающие эмоции, он равнодушно ждёт, когда девочка перестанет плакать. — Красивая игра, — Чон хлопает в ладоши, обращая на себя всё внимание. Ли уже перестаёт плакать, она поднимает красные, заплаканные глаза на того и тоже начинает улыбаться. — Что, совсем не правдоподобно? — Чон, улыбаясь, согласно кивает — Бли-ин! Я даже заплакала! — Юджин утирает рукавами толстовки прошенные слезы — Ну тогда переходим к плану «Б». Девушка вытаскивает из под толстовки нож и, не медля, отрезала запястье парню, к которому она была прикована наручниками. Парень начинает громко стонать и падает на колени, держась второй рукой за запястье правой руки. Ему. Отрезали. Кисть. — Не стрелять, — громко говорит Чон, когда слышит перезарядку оружий, а сам сидит и наблюдает. Юджин также срезает ножом лямку автомата, благодаря которому оружие было повешено через шею, второй рукой в это время вытаскивая связку ключей из кармана того же парня, попутно втыкая нож куда-то в область печени. — Она должна быть целой и невредимой. Ли застреливает дробовиком сразу пятерых, после, быстро метнувшись к двери, открывает ее и бежит. — Не стрелять! — по всей тюрьме раздаётся голос темнокожей женщины, что выбежала сразу за мелкой. Заключённые, находящиеся в повешенных стеклянных коробках, резко встают, прижимаясь к стёклам, и начинают кричать и бесится, вызывая панику и шум в тюрьме, таким образам пытаясь поддержать бежавшего. Ли смеётся несдержанно, в глазах её ад разворачивается. Она дробовиком пристреливает всех людей в форме, которых видит, и от этого адреналин в крови возрастает. Она подходит к лестнице и, пробежав лишь половину лестничного пролёта, прыгает на пол этажа ниже. Пули в автомате заканчиваются, почему Ли приходится откинуть оружие и просто бежать. Но вдруг Юджин падает, а на неё сверху валится тяжелое тело, что после сразу же поудобней усаживается и, сложив её руки сзади, сцепляет их наручниками. — А они правда не расторопные, — хмыкает тот человек — не рыпайся, псина, — рука треплет каштановые волосы. — Ах, это та сука? — хрипит от боли Юджин, за что получает смачный удар по правой ягодице. Ли стонет, прикусывая губу, слишком приятно это было — ты тяжелая, слезь, блять. Женщина встаёт с Ли и взяв её под руку, ведёт обратно, поднимаясь сначала по лестнице на этаж выше, после идя до конца коридора. Гул, устроенный заключёнными продолжался, каждый из них точно запомнил лицо девушки и кто с полным отвращением «за выпендрёж», а кто с тоской во взгляде провожал её, пока та не зашла обратно в комнату допроса. — Эх, я не думала, что меня когда-нибудь поймают, — грустно сказала девочка и без лишней "помощи" уселась обратно на своё место. Её губа разбита, а из носа и мелких ран на лбу и щеках течёт кровь, которую она собирает пальчиками. — У тебя актерского мастерства не занимать, — комментирует Чон, смотря на то, как Юджин абсолютно спокойно вылизывает кровь с пальцев. — Какая есть, — пожимает плечами та и сплевывает кровь на пол — и какой у меня срок? — она поднимает незаинтересованный взгляд на парня. — Никакой. Те, кто попадают сюда, остаются здесь навсегда, — Чон подходит к девушке и, цепляя её за подбородок, разглядывает раны на лице, которые она получила при побеге — Их смерть наступает или здесь, или на эшафоте, — он проводит большим пальцем по губам, ненароком касаясь ранки, на что получает ответное шипение. Мужчина пристально разглядывает девичьи черты лица, после чего, улыбаясь, продолжает свою речь — завтра у тебя знакомство с новыми друзьями-заключёнными, подготовься, — усмехается Чон и, убрав руку, направляется к выходу — Белла, ты знаешь, что делать. — Он ещё и издеваться смеет, — тихо бубнит себе под нос Юджин, и резко шипит от резкой боли в шее. Отпустив взгляд, Ли замечает шприц с зеленой неоновой жидкостью, который Кудрявая вколола в неё — блять, — хрипит брюнетка. Тело девушки резко выгибается, заставляя все позвонки прохрустеть, появляется невообразимый тремор рук, а сердце начинает биться в сумасшедшем темпе, всё тело пронзает неистовая боль, ощущение, что в неё сотню игл впиваются, с каждой секундой все больше и больше пропадая в теле, делая раны глубже, а боль увеличивая в разы. Зрачки глаз увеличиваются, а где-то из нутра прорезается полный боли крик. Тело Ли так же неожиданно, как и напряглось, размякает, а в глазах всё начинает плыть. Сознание медленно покидает юное тело, и последнее, что видит Юджин — это лицо той женщины, что обеспокоено смотрела на её муки. *** Мужчина, открыв дверь, входит в комнату. Там пусто, и, кроме окна в стене, открывающего вид на комнату допросов, и парня, неотрывно смотрящего туда, никого и ничего нет. — Что думаешь? — Чон, вытащив руки из карманов, сложил их на груди, и, оперевшись плечом о стену, посмотрел на блондина, ожидая его заключительных слов. — Гук, — парень подал голос — я ей... верю, — блондин оторвал взгляд от уже пустого стола за стеклом, устремив его на возвышающегося над ним мужчиной. — Она нагло смотрела мне в глаза и врала, — голос Чона холодный, как сталь, им хоть лёд колоть — врёт, как дышит, Чимин, — а взгляд, наполненный злостью, акулой впивается в хрупкое тело мальчишки — и ты хочешь сказать, что- — Но я ей верю, — спокойно перебивает парень. Чимин был одним из единственных, кто мог спокойно выдержать этот холодный бездушный взгляд и кто имел право перебивать — правда верю... Как профессиональный психолог, я уверяю тебя, она не лжёт, — глаза его бездонные, но так же, как и голос, без эмоциональны — и я тебе докажу это. — Я ухожу на конференцию, — Чонгук, отрываясь от стены, идёт к двери — позже объяснишь свою позицию, — дверь с хлопком закрывается, оставляя парня одного в комнате. Одного, с жатыми до побеления кулаками. *** Черный Rolls Royce Phantom, сопровождаемый парой Chevrolet Camaro спереди и двумя машинами Ford Mustang сзади, останавливается у ворот частной территории. Охрана, стоящая у въезда, проводит специальными приборами под машинами, проверяет багажи и убедившись, что в машинах нет "лишних", открывает делегации ворота, разрешая въезд. За вратами находится сад, которым можно похвастаться за редчайшие виды растений, посаженных там. Фикусы, розы, сирень — это для простаков, а Цветок Кадупул, Нефритовая лоза, подвешенная повсюду, красный Миддлемист, клюв попугая и Эдельвейс — вот уровень сада владельца этой территории. Площадь его кажется бесконечным, до того момента, пока перед машинами не вырастает особняк, перед которым делегация и останавливается. Кроме только прибывших во дворе также красуются и другие машины. Люксовых автомобилей можно насчитать не менее двадцати. Во тьме ночной, особняк освещается яркими подсветками, расставленных по периметру всей постройки, сохраняя между собой расстояние каждые десять метров. Само здание величавое, белового цвета, построенное в необычном стиле, напоминающий индийский. На крыше возвышается полу стеклянный купол, прилагающийся могучие и величество особняку. Из Фантома выходит Чон, а с ним его правая рука Мин Юнги — невысокого роста сутулый парень, в брюках цвета вороньего крыла и в заправленных в них, шелковой рубашке темно-синего цвета. Машины, как и охрана остаются ожидать, пока оба парня заходят в особняк, величавые двери которого им открывает пожилого возраста дворецкий Уильям, заходящий внутрь вместе с ними. Изнутри особняк не менее впечатляющий. В главном холе, подвешенная к вершине купола, висит огромная люстра, освещающая холл сотню лампами. У входа расстелен красный ковёр, ведущий прямо к широкой лестнице, что у стены разветвляющаяся на две противоположные стороны. Но всё это Чон и Мин пропускают, заворачивая при входе сразу направо, следуя за дворецким. — Сюда, джентельмены, — Уильям останавливается у массивной дубовой двери, в высоту которая не менее трех метров — Браун и остальные господа вас уже заждались, — он открывает её, пропуская корейцев внутрь. Внутри этой комнаты всё не менее изыскано. Первым в глаза бросается богатый своим содержанием стол, стоящий прям посередине комнаты. Поверх постеленной белой скатерти стоят серебряные блюдца с самым разнообразным количеством закусок. Стол длинный, за ним могут свободно усесться человек четырнадцать. За столом свободны лишь два места, находящиеся друг напротив друга, за которые и садятся мужчины. Вдоль стен комнаты расположены комоды, на которых красуются различные статуэтки, сувениры из разных стран и даже рамки с фотографиями, и стеклянные шкафчики, заполненные импортными сервизами из Англии, сделанные мастерами из хрупкого хрусталя и китайского фарфора. За местом, где сидит хозяин дома, стоит отделанный каким-то темно коричневым материалом камин, над которым висит, вероятно, неоригинальная картина Джоконда, ведь оригинал находится в Лувре, хотя... все возможно. — Долго же вы, — улыбается, сидящий с краю стола мужчина, видно, он здесь главный и является хозяином дома — мы уже вас заждались, — улыбаясь, тот разводит руками в стороны. — Мы пришли ровно в семь, как и было обговорено, — спокойно отвечает Чон — не следовало садится раньше времени, — он смотрит глаза в глаза, в своей уверенности усомниться не даёт. Мужчина, лет шестидесяти, с прищуром смотрит на парня, но затем, щёлкнув пальцами, приказывает всей прислуге выйти. В комнате остаются четырнадцать человек, часть из которых — самые влиятельные люди Америки, возможно и целого мира. — Я думал позвать лишь ответственных за наркотики, но дело обстоит посерьёзней, — начинает тот — Синаола претендуют на поставки метамфетамина на Мексиканском заливе, в частности порты Нового Орлеана и Хьюстона. — Синаола? Мы же буквально недавно их устранили, Луиса Пальма посадили на пожизненно, без досрочного освобождения. Возглавлять картель некому, — девушка, азиатской внешности, отпила из бокала любимое розовое вино Tavel. Её узкие глаза подчеркнуты лайнером, придающий взгляду хитрый лисий прищур. Кожа светлая, возможно даже белая, губы, подкрашенные ярко красной помадой, особо выделяются на её фоне, а прическа в виде неопрятной дульки на затылке, со вставленными в них палочками, и, с оставшимися висеть спереди короткими прядями, кричат о национальности. Бао Сузуки — «Китайская наркобаронесса»; экс-возглавляющий Китайской провинции династии Бао. — Хоакин Гусман Лоэра — его помощник, вполне может, — отвечает на это мужчина. Его седые волосы, аккуратно уложенные мастерами, и лицо, полное морщин, говорят о его старости. Ему около шестидесяти, если не больше. Браун — глава всея организации; самый влиятельный и богатый человек, выкупивший не меньше сотни франшиз и обладающий пару десятками ресторанами, большая часть которых носит звезды Мишлен. — В чем дело? — восклицает лысый парень европейской внешности, его лоб сильно морщится от непонимания — Подкинуть ему же наркоту в курточку и отдать полиции. Проще простого, — русский парень вскидывает руками. Николай — глава по международным связям; наркобарон, глава русской мафии. — Прям таки он сидит на улице, попивая смузи, — саркастично отвечает полный мужчина лет сорока, его кожа смугловата, глаза большие, выпячены, словно сейчас выпадут, а прическа в стиле девяностых с бакенбардами подчеркивает его вид и вполне говорит о происхождении. Хавьер Маронни — мексиканец, наркобарон; глава всевозможных ресторанов и складов по всей территории Штатов, Южной Америки, и Южной Азии. — Но с Пальмой прокатило же, — усмехаясь, подхватывает идею парень, сидящий напротив Николая. Он тоже лысый, глаза его голубые, как гладь воды на коралловом рифе, а выражение лица вечно активное, о чем свидетельствуют сильно выделяющиеся морщины на лбу, у краев глаз и губ. Григорий — напарник, по совместительству правая рука Николая; глава русской мафии на Родине. — Что на счёт картеля Гольфо? Им интересны порты в штате Флорида, и думаю, не только, — в разговор встревает парень лет двадцати семи. Волосы его по бокам сбриты, а остальная часть длинных волос, покрашенная в платиновый блонд, аккуратно уложена назад. Азиатская внешность этого парня тоже не скрывает национальность. Ким Намджун — кореец, правая рука Фиш Коти. — Гольфо находятся сейчас под напором картеля Лос-Сетаса, им не до порта и не до оружия, — добавляет Чон, некоторое время прожигая Намджуна взглядом, после переводя его на всех — а что на счёт Синаола, то рейд вполне можно себе устроить, — край его губ поднимается в полу усмешке, а сам парень откидывается назад. Глаза цвета молочного шоколада, а волосы цвета горького — темные. Чон Чонгук — кореец, основатель компании Jeon Corporation и владелец частного банка Woori Bank; глава оружейной корпорации, имеет поставки по всему миру, в том числе и в Мексике. — Не боишься шума? — выгибая бровь, парирует Ким. — Это Мексика, стрельба и постоянные трупы — нечто обыденное для народа, — вставляет Маронни — идея на счёт рейда вполне хорошая. — Ким прав, — чуть подумав, говорит Браун — это слишком шумно, наша организация должна оставаться в секрете, о её существовании не должны знать, — мужчина отрезает кусочек от цыпленка в тарелке перед собой, закидывая его в рот. — Говори правильно, наш союз, — выделяя последнее слово, хриплым голосом говорит Юнги. Его взгляд с самого приезда недовольный. Мин испытывает самое искреннее недоверие ко всем присутствующим — это написано на его лице. Так же, как и отвращение к идее о союзе самых влиятельных людей, он не скрывает этого. Мин Юнги — по официальным данным правая рука Чона, его помощник и неотъемлемая часть компании Jeon Corporation; также его лучший друг. — Удар в спину ножом никто не отменял, — ухмылка проскользнула на лице китаянки. Хитрый лисий взгляд Сузуки, мог заставить дрожать от страха каждого — можно уступить им порт, к примеру, в Орлеане, — томный и спокойный голос Бао завораживал, не зря её зовут принцессой-лисой — территория, как никак наша, мы можем, перенаправить какой-нибудь из кораблей с самым большим количеством груза. Прибрать наркотики себе, бросить на дно Треугольника или сдать полиции — уже совсем другой вопрос. Если мы уступим пару мест в порту, мы только и останемся в плюсе, — договорив, Сузуки вновь отпивает свой Tavel, ожидая, пока все переварят идею. В комнате повисает тишина, которую обрывает хозяин дома. — А что ты думаешь по этому поводу, Фиш? — Браун пристально посмотрел на женщину, сидящую напротив Намджуна, что подобно застывшей статуе смотрела куда-то вперёд, склонив голову влево. Услышав свою фамилию, та, словно, очнувшись, посмотрела на Брауна — Ты сегодня слишком задумчивая, милая, — улыбаясь, добавляет Браун. — Фаворит моего борделя пропал, а клиенты, заказавшие её наперёд, недовольны, но это пустяки, — отмахивается та, теперь уже обдумывая сказанные все предыдущие слова. Женщине лет тридцать. У неё короткая стрижка под буча, а пару прядей, лежащих на лбу, покрашены в ярко красный. Взгляд её томный, карие глаза, подведённые подводкой, искрятся. Кожа её бронзового цвета, подчёркнута красным облегающим платьем, не скрывающее спину и часть талии. Фиш Коти — основатель крупнейшего борделя «Mommy’s House»; владелица нескольких подпольных баров и стрип-клубов. Выкупила острова треугольника. — Что на счёт Синаола... Идея Бао несомненно нам подходит, — посматривая на блюдо перел собой, ухмыляется женщина — Что если задержать курьера и забрать груз самим? Можно отправить её в любой полицейский участок с письмом-приветом, — ухмылка озаряет лицо, а юркий язычок проходится по коронке зубов — В Орлеане работают лишь честные сотрудники, что вполне на руку. — Тогда так и сделаем, — заключает Чон, желая поскорее закончить, и поднимает бокал — за наш союз, — поясняет он. — За наш союз, — все сидящие повторяют за ним и, отпив алкоголь, принимаются за трапезу.