***
Мимо Святого Петра проскочили удачно — Саня специальным заклинанием опрокинул высящуюся у входа бочку с райскими яблочками, которые хозяйственный привратник замачивал ежегодно, под наливочку — первейший закусон! Яблочки с грохотом раскатились по полу привратницкой, и пока обеспокоенный держатель ключей бросился собирать своё благоухающее добро, трое нарушителей тенями проскользнули за пределы сияющего Небесного чертога. Они стояли на Облачном пути, протянувшемся черездымчато-синюю бездну, украшенную редкими сияющими звёздами, пути, ведущем вниз, от полыхающих белым сиянием Небесных врат — к антрацитово-чёрному лазу в чертоги Подземного царства. Зябкий эфирный ветерок прошелестел над тремя ангелами, тронул длинные полы непривычных одеяний, колыхнул неприбранные волосы. Маленький ангел оживлённо захихикал, нетерпеливо дёргая приятелей за обшлага рукавов. Один с ворчанием вырвал свой рукав, решительно отбросил волосы с лица. Второй приморозил дерзкую руку одним лишь взглядом, заложил руки за спину и величественным шагом направился вниз вдоль едва угадывающихся дымчатых очертаний призрачной тропы. Парочка попутчиков поспешила следом. Приключение началось…***
Самый знаменитый клуб Подземелья — «Адское пламя» — фырчал и шипел огнями, словно гигантский кузнечный горн. На входе дежурила парочка самых отвратных на вид и мерзейших по характеру демонов-охранников из четвёртого чина, мимо которых даже мышь не могла мечтать о том, чтобы просочиться внутрь. На подходе к клубу Саня жестом фокусника выдернул откуда-то из-за пазухи три полумаски и роскошным жестом одарил ими спутников. Женёк восторженно покрутил головой, Ванечка презрительно повёл носом — но шёлковые повязки на пол-лица быстро нацепили все трое — никому не хотелось засветиться в неподобающем месте не в то время. Бойкий низенький ангелочек, за плечами которого высились две внушительные фигуры, на секунду привлёк внимание охранников — один из демонов мазанул прожигающим насквозь взглядом подошедших посетителей, а второй напрягся, подтягиваясь в арьергард, но оригинальная печать на приглашении с именем, которое имело вес в Подземном мире, заставила обоих отступить, послав входящим вслед многозначительные ухмылки. Внутри клуба… внутри было, как и положено в аду — жарко, душно, тесно, темно. Огненные всполохи плясали по потолку и чёрным стенам. Музыка визжала и грохотала. Толпа чертей, дьяволиц, демонов, эльфов, троллей, полубожков и прочей нечисти колыхалась в этом адском котле чёрной, кипящей лавой. Вонь от посетителей, убойная смесь пота, перегара и афродизийных духов ведьм смешивалась со сладковатым, характерным запашком нового популярного наркотика, успешно синтезированного учёным цехом гильдии зельеваров — всё это заставляло наших ангелов брезгливо морщиться, крутя не привыкшими к подобным ароматам носами. Наша троица, предводительствуемая шустрым и более знакомым со здешними порядками коротышкой, пробиралась в толпе поближе к эстраде. Их задевали, толкали, хватали за самые неожиданные места так, что Саня постоянно тихонько взвизгивал, Женёк ругался вполголоса, а Ванечка прочно занял место в середине процессии, чтобы чужие руки могли до него дотянуться по минимуму. Он был недоволен собой за то, что согласился из меломанских пристрастий на эту непристойную авантюру, и завис, терпеливо пережидая творящееся вокруг безобразие, в надежде, что скоро начнётся обещанный номер дивноголосой Аглаи. Они добрались уже почти до самых подмостков, где толпа клубилась яростнее всего, как вдруг оглушительная, визгливая музыка смолкла, вспыхнули колдовские лучи и скрестились на пока пустом подиуме, а дьявольские трубы проревели пронзительную какофонию. Голос ведущего шоу раскатился под сводами пещеры подобно грому: — А СЕЙЧАААС… ВАС ОСЧАСТЛИВИТ СВОИМ ВЫСТУПЛЕНИЕМ… САМЫЙ ЗАГАДОЧНЫЙ И ЖЕЛАННЫЙ ДЕМОН НАШЕГО МИРА… УДАЛИВШИЙСЯ В ИЗГНАНИЕСТО ЛЕТ НАЗАД И СЕГОДНЯ ВЕРНУВШИЙСЯ, НАКОНЕЦ, К НАМ, ДАБЫ МЫ МОГЛИ НАСЛАДИТЬСЯ ЕГО ВОЛШЕБНЫМ ГОЛОСОМ… ИИИИ… НА СЦЕНУ ВЫХОООДИИИТ… АРРРРСЕНИИИЙ!!! Оглушительная барабанная дробь раскатилась по залу, вызывая небольшое чревотрясение у каждого из присутствующих. Свет внезапно потух — и лишь багровые языки пламени облизывали чёрную сцену, делая окутавшую всех темноту ещё беспросветнее. Давящая тишина ударила по ушам страшнее, чем музыка — и Ванечка передёрнулся от нарочитой, нагнетаемой пафосности момента– воспитанный в гармонии Небесных сфер, он не переносил ничего вульгарного и ажитационного. На дальнем фоне из мрака постепенно прорастала туманная фигура, медленно приобретающая человеческие очертания. https://sun9-54.userapi.com/c858524/v858524144/ab598/ZD0CkvNfnqA.jpg Лёгкий стон пронёсся над зрителями — с преобладанием визгливых женских ноток: — АРССССС… Дым сгустился, словно напитался тьмой, прорисовались плечи, лохматая голова, взметнулись над плечами изломанные крылья, которые прямо на глазах зрителей обратились в вычурно изогнутые тонкие руки. И зазвенел голос. Высокий, протяжный, странный, он прилетел словно с неба, прорвался сквозь толщу скал и начал оплетать слушателей тонкой хрустальной паутиной. При первых его звуках Ванечка встрепенулся, как стреноженный конь на покосе, заслышавший рокот дальнего грома. Такого голоса он ещё не слышал. Сама музыка Небесных сфер почудилась ему в этом печальном, проникновенном звуке. Откуда здесь, в адских чертогах, в этой грязи и мгле, могла родиться эта высокая, одухотворённая мелодия? Она ширилась, росла вместе с дымным силуэтом, который постепенно выползал на подиум, извиваясь змеёй, изгибаясь под невообразимыми, неестественными углами. Удивительный голос то взлетал, то падал, дрожал хрустальными бусинами, как в горлышке соловья, околдовывал сказочной мелодикой, ангельские звуки арфы переплетались со звенящими нотами, плетя сказочную, ослепительную сеть. Замерший на месте при первых же нотах Ванечка неожиданно почувствовал, как недовольство, вызванное всей этой нелепой эскападой, брезгливое раздражение от толпы и толкучки, скребущая где-то в районе желудка досада на свой неосторожный поступок внезапно куда-то сгинули, растворились, он незаметно для самого себя подпадал под власть этого волшебного, упоительного голоса, душа, казалось, в свободном порыве рассталась с телом, воспарила и полетела в далёкие, прозрачные небеса. Голос жаловался, манил, согревал и светил, увлекая за собой, как за путеводной хрустальной звездой. Фигура на подиуме засветилась изнутри ослепительно белым светом, словно в ней зажглась одноцветная радуга, стала чёткой, будто вырезанная из блестящей фольги на бархатно-черном фоне сцены, за спиной вознеслись и засияли перламутром резные, огромные белоснежные крылья. От её плавных, перетекающих из одного в другое движений невозможно было оторвать глаз. Но нестерпимое сияние, окружающее певца, никак не позволяло разглядеть его лица. https://sun9-59.userapi.com/c858524/v858524144/ab5a1/R2NjhOFs_dw.jpg Ванечка не понимал слов — возможно, это был древнеэльфийский. Иногда в библиотеке в толстенных богословских трудах ему попадались ссылки на трактаты древнего народца, и некоторые слова звучали похоже, но, будучи в зоне влияния Врага Господа нашего, эти книги никогда не оскверняли своими страницами благочестивые полки Небесного книгохранилища. Но, и не понимая ни слова, он чувствовал, что волшебная музыка может быть посвящена только одному — Божественному творению. И дико было слышать это великолепие под мрачными, давящими, пылающими сводами Преисподней. Но постепенно, поработив и околдовав публику невинностью и воздушным эфиром, нежный ритм музыки начал изменяться, шероховатый шелест барабанов вклинился в льющийся свободно ручеёк, замутняя прозрачность первоначальной мелодии, а в чистый луч света, в котором продолжала плавно двигаться светящаяся фигура, снизу стали взвиваться, вторгаясь в сияние, чёрные, грубые языки пламени. И волшебный голос, вознёсший слушателей в Небесную синь, пошёл постепенно на снижение, заскользил вниз с ангельских вершин, затягивая шёпотом чёрного бархата взбаламученные зрительские сердца. Незаметно сцена преображалась — чёрные языки взметывались всё выше, и уже стало ясно — что это — женские руки, жадно облепляющие ноги сияющей фигуры, не осмеливающиеся ещё прикоснуться к белоснежным одеждам, но, словно болото, замедляющие каждый её шаг, каждое движение. Плавность танца сменялась угловатой прерывистостью, резкой изломанностью движений. От этого зрелища Ванечке вдруг стало физически больно, словно его ужалила оса в самое сердце. Руки сами собой потянулись защитить, заслонить сияющую фигуру от ползущей на неё скверны. Сосед, стоящий плечо в плечо — Женёк — почувствовал это инстинктивное движение и плотно ухватил его за рукав. — Чё творишь? Стой смирно… засекут… На лице постепенно теряющей ангельский блеск фигуры вдруг раскрылись и засветились прожекторами огромные глаза — их колдовской свет пошёл по залу, и каждый, на кого падал чарующий взгляд, замирал под ним, словно кролик, загипнотизированный гигантским удавом. И на всех лицах — демонов, эльфов, ведьм, кикимор — написано было одно — жажда, вожделение, экстаз. Руки суккубов ползли всё выше, их жадные пальцы осмеливались хватать уже не столь белоснежный покров, и там, где они касались фигуры — наливались кровавые, тёмные, как от проказы, пятна. Голос полз всё ниже, начал похрипывать, в нём явственно зазвучали похотливые, искушающие ноты. Всё божественное из песни исчезло, музыка Небесных сфер умолкла, её накрыли ритм барабанов и пошлый стон саксофона. И внезапно, словно пала сияющая маска — открылось лицо — лик Падшего ангела. Огромные, презрительные, равнодушные глаза брезгливо взирали с тонкого, прекрасного лица на охваченную экстазом толпу, точёный рот неохотно выталкивал грубые, явно непристойные слова. https://sun9-21.userapi.com/c858524/v858524144/ab58f/LlrV_MtVpZE.jpg И почему-то эта омерзительная для любого чистого ангела картина не отталкивала, а наоборот — не позволяла оторваться от себя ни на секунду. От внутреннего жара Ванечке стало трудно дышать — и он без раздумий, нарушая все приёмы конспирации, о которых усиленно твердил по дороге сюда их кудрявый предводитель, одним махом сорвал с лица черную шёлковую тряпицу. Ползущий медленно по залу свет от демонских глаз неуклонно приближался к их группке — и Саня — самый опытный и самый шустрый из пришельцев, мгновенно осознав угрозу, вцепился в руку неосторожного напарника, словно тисками, и бешено потянул за собой: — Всё, парни. Валим отсюда. Иначе не оберёшься… https://sun9-24.userapi.com/c858524/v858524144/ab5dc/WR6OKXs4TEs.jpg Чего именно не оберёшься, он уточнять не стал, однако третьему из чужаков лишних разъяснений не требовалось — он и сам уже готов был смазать лыжи и умотать от греха подальше. Но Ванечка… Он застыл соляным столбом, он врос в землю, как тысячелетний дуб, охваченный непреодолимым, диким желанием — чтобы медленно ползущий колдовской луч глаз-прожекторов пал и на него. — Ванечка… Ванечка!.. Иван… Ты чего застрял? Ты опупел?! Двигай булками! — возмущённый Саня бывал довольно вульгарен в выражениях, за что ему не раз прилетало от блюстителя нравственности юной поросли ангелов архангела Иегудиила. Но сдвинуть с места упёршегося, как осёл, ангела было не в его силах. Ещё мгновение, другое… и алый луч взял в кольцо Ванечку — натянутого, как струна, с водопадом светлых волос по щекам, с мраморным застывшим лицом. Ни единой эмоции не было написано на этом лице — но оно засветилось внутренним светом, обнажая всему залу — и особенно певцу на подмостках — свою ангельскую сущность. https://sun9-127.userapi.com/c858524/v858524144/ab57f/8knFj4Blehk.jpg В направленном на неожиданного посетителя взоре внезапно вспыхнули дьявольские уголья — в единый миг демон на сцене перестал притворяться ангелом, а обернулся тем, кем он на самом деле являлся. https://sun9-42.userapi.com/c858524/v858524144/ab587/un8zJhHlgLY.jpg Тонкая ломаная фигура на подиуме резко почернела, белые крылья осыпались снегом, исчезли за плечами. Все движения стали резкими, вульгарными, ленивыми, но удивительно притягательными. Музыка радостно отозвалась на это превращение, загрохотав литаврами — а зал взорвался радостным гоготом и рёвом. Чёрные руки суккубов вцепились в высокую фигуру и начали рвать на ней в лоскуты одежду, обнажая бледное, ослепительное в своей белизне тело, которое, согласно ходу представления, забилось в конвульсиях показной страсти. Но было нечто надмирное, усталое и небрежное в смертельно бледном лице, царящем над этим кривляющимся и дергающимся, принадлежащим всем и никому телом. Стон и вой усилились. А Ванечка, упрямо прикусив пухлую губу, не в силах оторваться, настырно пялился в свирепые, горящие красным, дикие глаза — но не испытывал ни страха, ни ненависти. Только полное изумление царило в его смятённой душе. Ему казалось, что именно с ним, именно для него творит непотребства на сцене прекрасный демон. Возможно, то же самое чувствовали сотни зрителей, окружавших сейчас потрясённого ангела, но смотрел демон только на него одного. Вдруг один из суккубов дерзко вцепился в ранее незатронутую область — и дёрнул вверх оставшийся на теле последний клочок блестящей ткани. Глаза Ванечки расширились так, что стало больно, дыхание замерло — а демон вдруг закатил свои гипнотизирующие очи и хрипло завыл. Барабаны и литавры грянули, от их рёва можно было оглохнуть — и вся толпа хлынула туда, ближе к сцене, готовая рвать своего кумира на сувениры. Пришелец из Небесных сфер, лишённый гипнотического демонического влияния, словно очнулся — и поддался, наконец, удвоенным усилиям друзей, старающихся оттянуть его от эстрады: — Кончай же ты пялиться, Богом прошу! Пошли скорей. — Братва, к нам уже охрана пробирается. Двигайте за мной, или нам тут и хана! — и более мощный, чем Саня, высокий, крепкий Женёк попёр против толпы, врубаясь в неё, как ледокол, потянув за собой на буксире высокую, тонкую, заторможенную фигуру с прыгучим, подвижным прицепчиком в арьергарде. Толпа вокруг сходила с ума — и знаменитая своей свирепостью демоническая охрана Адского пламени не сумела догнать и изловить явивших свою дьяволопротивную сущность пришлецов из Надлунного мира. Как бежали вверх по Облачному пути, задыхаясь и пыхтя, лучше было не вспоминать. Затем выжидали момент, чтобы проскочить мимо Петра, заподозрившего нечто неладное в падении бочки с яблоками и напряжённо наблюдавшего за вратами. Короче, к вечерней молитве опоздали напрочь — за что были выбранены жестоко дежурным архангелом — и разогнаны по кельям с епитимьёй и без вечерней трапезы. Саня, часто попадающий в передряги, держал у себя небольшой запасец печенья — и добрососедски предложил поделиться с товарищами по несчастью. Женёк радостно согласился, но мрачный, ушедший в себя после пережитого, перекошенный от сурового тона архангела, непривычный к выволочкам Ванечка лишь чопорно кивнул — и поспешно удалился к себе, не сказав ни слова. Два других ангела переглянулись — и дружно зашуршали рясами в противоположном направлении.***
Люди, живущие на Земле, в своей религиозной концепции представляют себе ангелов не слишком точно. Проще говоря, чтобы «помочь» верховным существам избежать плотских соблазнов, они делают их… бесполыми… лишая явно мужских особей основного знака отличия одного пола от другого. На самом деле данный аппарат у ангелов присутствует, но… они им не пользуются. Обычно он находится в положении «sleep», и, однако, его наличие позволяет им, являясь на Землю, легко при необходимости притворяться людьми. Когда ночью после дьявольского концерта, отстояв положенную епитимью и отмолив совершённый грех, Ванечка с чистой совестью смежил ясные глазки, он с удивлением понял, что не может уснуть. Такого за пятисотлетним ангелом ещё не водилось. Он вертелся с боку на бок на узкой, жёсткой келейной койке, недоумевая, что именно не позволяет ему предаться освежающему сну. Тем более, что завтрашняя заутреня уже не за горами. Он вздыхал, считал ангелов у Престола Господня, взялся было перечислить все трубы Судного дня, но быстро понял, что занятие это бессмысленное. От отчаяния он даже начал напевать «Отче наш» — сначала про себя, потом бормоча себе под нос всё громче и громче… Ничего не помогало. Перед крепко стиснутыми глазами то и дело всплывали полыхающие красными огнями угольно-чёрные очи. И голос… ангельски высокий, сползающий в адскую хрипотцу, неотрывно звучал в ушах. https://sun9-71.userapi.com/c858524/v858524144/ab5cd/qccMXmNCQ48.jpg Вот же дьявольская напасть… Ванечка поневоле задумался. Отчего? Отчего эта страшная картинка так и стоит в голове, будто отпечаталась на подкорке? Зачем он вообще туда пошёл… Хотел послушать пение Аглаи. А даже не смог дождаться её выступления. И пришлось смотреть… Бог знает на что… Ангел невольно поморщился, вспоминая зияющий тьмой зал во вспышках адских огней — и высокую, тонкую, угловатую фигуру, совершающие странные поступательные движения нижней частью тела. Что мог значить такой танец? Ванечка терялся в догадках, хотя и смутно понимал, с чем могут быть связаны эти нелепые, дикие движения. Это как раз то, что было строго вымарано из Великой книги в Небесном книгохранилище. По крайней мере в той его части, которая была доступна бессмертным низшей сферы. А когда… когда суккубы начали рвать одежду демона… последним они сорвали то, что обычно на Адаме и Еве из Райского сада прикрыто фиговыми листками. За чёрными жадными руками в самый краткий момент мелькнуло… Ванечка задумчиво приоткрыл глаза и покосился на низ своего живота. Там под одеждой дремал некий орган, который обычно использовался ангелом по своему самому примитивному назначению. Был орган всегда компактный, мягонький, висел аккуратным крантиком и никогда не привлекал к себе высочайшего ангельского внимания. Но у демона… у демона там всё выглядело не так… У демона там торчало вверх что-то толстое, огроменное… неужели у всех демонов это такое? И как они с ним ходят? Неудобно, наверное. А главное, зачем оно им в таком виде? В природе Господом всё закономерно сотворено. Раз оно выглядит так — значит, им что-то делают. Но для того, для чего его обычно применял Ванечка, вполне хватало его нормального, полумягкого состояния. Какое же применение находит этому органу негодный демон? Сия загадка искушала пытливый ум лучшего ученика Небесной академии своей очевидной нелепостью. Прикидывая так и этак, что такое мог бы творить демон со своей дубиной, неожиданно явившейся в неположенном месте, Ванечка почувствовал, как долгожданный сон потихоньку наваливается на него, принимая в свои тёплые дружеские объятья, и блаженно вытянулся. Наконец-то… Когда спустя недолгое время он с криком очнулся, то сначала не мог понять, где находится и что с ним не так. Ночная ряса, вольно обхватывающая алкающее покоя тело, стояла на животе белым сугробом. Что это?! Каждый поступок имеет свои последствия. И они ведут нас по дороге жизни — от греха к праведности или наоборот, как будет угодно судьбе.§§