Жажда

      — ИнУ, пора вставать, — ДонСик провел рукой по волосам мужчины, нежно взъерошивая пряди. — Любимый…       — М-м-м… — недовольно поморщился ИнУ и перевернулся на другой бок.       ДонСик усмехнулся такому желанию подольше поспать и медленно потянул одеяло на себя. ИнУ дрыгнул ногой и зашарил по постели, пытаясь продлить мгновения утренней дремы.       — ИнУ, солнце уже высоко, вставай, — прямо ему на ухо прошептал ДонСик.       Тот поежился, по спине побежали крупные мурашки, губы расплылись в хитрой усмешке, и внезапно ДонСик оказался лежащим под теплым со сна, тяжелым телом.       — А теперь дальше спа-а-ать, — зевнул ИнУ и поерзал, устраиваясь поудобнее и щекотно дыша в шею.       Он хмыкнул и, одним движением вывернувшись, стал подниматься, но ИнУ не позволил — уронил ДонСика обратно в постель и снова придавил своим весом. ДонСик шутливо зарычал и совсем не шуточно укусил его в плечо, на что ИнУ только дернулся, беззвучно рассмеявшись, а в следующий момент ДонСик почувствовал, как в живот упирается окрепшее свидетельство чужого желания.       — Думаешь, раздразнил меня и так легко отделаешься? — низкий хриплый голос ИнУ моментально поднял градус возбуждения.       ДонСик завороженно всмотрелся в лицо любимого, и перед мысленным взором внезапно мелькнули черты прошлого ИнУ…       Едва устроившись в новом доме в Майами и немного там обжившись, они тут же обратились к одному из лучших пластических хирургов, чтобы изменить внешность Со ИнУ. ДонСику эта идея не нравилась, но любимый настаивал, да он и сам понимал, что его работа будет подразумевать общение с разными людьми, множеством разных людей… Они не собирались скрываться, а ведь любой из его новых знакомых мог залезть в сеть и выяснить подробности жизни такого человека, как Юк ДонСик — это имя в Корее до сих пор было на слуху: еще бы, такая история, произошедшая с одним из соотечественников, все еще вызывала бурные обсуждения в интернете, — и, соответственно, внешность Со ИнУ тоже не была секретом. Это решение продиктовывала необходимость, но это вовсе не значило, что ДонСик не переживал за то, как пройдут операции.       ИнУ был удовлетворен, а вот он некоторое время грустил. Но, видя, как доволен его любимый, с каким воодушевлением он уходит каждый день из их дома (не боясь, что кто-то узнает его на улице и что поэтому им нужно будет бежать и скрываться), сначала проходя собеседования, а потом на новую работу, он постепенно успокаивался. Что ж, если счастлив ИнУ, то и он — тоже. В конце концов, он полюбил личность, самого человека, а уж как тот выглядит, ему все равно. ДонСик был твердо уверен, что будет любить ИнУ, даже когда тот превратится в импозантного старичка.       Впрочем, пластический хирург внес минимальные изменения, но они полностью преобразили внешность Со ИнУ. Чуть другой разрез — и глаза кажутся больше; нос стал зрительно тоньше и чуть длиннее за счет изменения формы ноздрей, более тяжелая линия подбородка и небольшие импланты в скулы — и ни у кого из знакомых Со ИнУ и мысли бы не возникло, что эти двое похожи хоть чем-то, кроме роста. Пожалуй, ИнУ стал даже красивее, но ДонСик первое время почти незаметно вздрагивал, видя чужое лицо, и только любимые глаза остались прежними — в них пылала та же жажда, что и раньше.       Другие, гораздо более качественные документы для новой внешности при наличии той огромной суммы денег, что у них еще оставалась после покупки дома, нескольких операций и периода реабилитации, не стали проблемой. Теперь Со ИнУ звали Юк ЫнХва, и по ним выходило, что он полукровка, перебравшийся в Америку, чтобы ухаживать за больной матерью. Легенда была продумана до мелочей, впрочем, за те деньги, что они отвалили, было бы странно ожидать иного. ЫнХва якобы вырос в маленьком шахтерском городке, где в настоящем времени уже почти не осталось жителей, закончил там среднюю школу, а после мать отправила его к отцу в Южную Корею, когда потеряла работу. По легенде там он отучился в старшей школе, закончил университет, а после смерти отца унаследовал его маленький бизнес. Через несколько лет у матери нашли болезнь Альцгеймера, и ЫнХва, продав отцовское дело, перебрался обратно в Америку, поближе к ней, чтобы навещать.       В доме престарелых в пригороде Майами и в самом деле жила Айви Селлер, у которой и правда по документам был сын-полукровка, но она уже никого не узнавала, поэтому думала, что ИнУ — ее выросший сын. Для поддержания легенды они навещали ее раз в месяц или чуть чаще.       ИнУ устроился в финансовый департамент довольно крупной корпорации и быстро, буквально за год, поднялся по карьерной лестнице до заместителя руководителя департамента. Впрочем, ДонСик и не сомневался в способностях любимого. Поначалу ИнУ сильно раздражало окружение: для американцев выговорить его имя оказалось реальной проблемой, поэтому на работе подчиненные звали ИнУ мистером Юком, а руководство — Джеймсом, именно так он стал представляться, устав слушать, как коверкают обычное корейское имя Юк ЫнХва. Правда, сам ДонСик на первом же официальном мероприятии в фирме, куда он пошел как официальная пара своего мужчины, быстро превратился в Донни, но возмущаться и исправлять собеседников смысла не видел. Донни так Донни.       Из воспоминаний его вырвал болезненный укус ИнУ. Темные глаза недобро сверкнули.       — О ком ты думаешь? — практически прошипел тот, заведя руки ДонСика на подушку и крепко сжав запястья. — Признавайся! У тебя такой мечтательный вид, что я начинаю волноваться…       Несмотря на игриво-угрожающий тон, в самой глубине любимых глаз мелькнула тревога. ДонСик светло улыбнулся и с готовностью признался:       — О тебе.       — Правда? — сразу растерял всю свою агрессию ИнУ. — Расскажи-ка поподробнее…       И он стал медленно сползать вниз, лаская поцелуями его тело. ДонСик выгнулся и коротко простонал, уже не способный на внятную речь, когда тот коснулся горячим языком впадинки живота, а следом прикусил тазовую кость. У ИнУ был какой-то фетиш на них: он готов был постоянно облизывать выступающую косточку, то с нажимом, сильно проводя по ней языком, то посасывая и касаясь губами в почти целомудренном поцелуе или царапая зубами.       ИнУ практически довел его до невменяемого состояния своими неспешными ласками, ДонСик уже умолял взять его, но этот садист все тянул, медленно двигая внутри двумя пальцами и избегая касаться члена. ДонСик знал, что его мужа заводит та власть, которую он имеет над ним, то, как он способен возбудить ДонСика и заставить кончить одними поцелуями и ласками.       Юка и самого удивляла не проходящая со временем страсть, будто период влюбленности, свойственный для обычных отношений, для них двоих затянулся — оба вспыхивали, моментально возбуждаясь, стоило кому-то из них прикоснуться ко второму. И по прошествии времени это только усиливалось. Прибавить сюда глубинное взаимопонимание, которое только росло с каждой совместной охотой, и получалось так, что им все труднее было проводить время вдали друг от друга. Они срастались душами, каждому нужно было держать другого в поле зрения, а лучше — прикасаться.       Самое большое испытание в этом плане было, когда внезапно приехали родители ДонСика, решив сделать приятный сюрприз сыну. К тому времени они уже восемь месяцев как оформили отношения, не став устраивать из этого событие, почти год жили в новом доме и выкупили соседний участок, где обустраивался переехавший пару недель назад в Америку ЧхильСон. Как тому удалось получить гринкарту и официальное гражданство, а также устроить дела с квестами, продолжавшими работу в Сеуле и заимевшими несколько филиалов в других городах, они не знали, а мужчина только ухмылялся на все вопросы, говоря, что умеет хранить чужие секреты.       Собственно, когда раздался звонок в дверь, ИнУ собирался варить кофе, рассекая по дому в одних шортах, а ДонСик только вышел из душа. Открыв дверь, он даже не успел ничего сказать, как был сметен кинувшимся ему на шею отцом. Проводя гостей на кухню, ДонСик судорожно прикидывал, что и как он будет врать, но обнаружил, что там пусто. Проблема решилась сама собой.       Как он узнал позже, ИнУ успел выбраться в окно и скрытно проскочить на соседний участок — а это можно было приравнять к подвигу: большие окна от пола до потолка не предполагали возможности незаметно передвигаться по территории, но ИнУ это удалось.       Ту неделю, что в их доме гостили родственники, он скрывался у ЧхильСона, безбожно подкалывавшего его все это время. Как ДонСик переправлял ему вещи и портфель с документами — отдельная история… Моменты из которой ДонСик использовал для очередного своего сценария.       Книга «Дневник психопата» стала бестселлером в Корее и очень быстро, к удивлению автора, завоевала читателей за рубежом. Позже, когда он написал свой самый первый сценарий, для галочки отослав его на почту продюсеру, но не ожидая даже ответа, тот буквально на следующий же день позвонил ДонСику, который долго не мог разобрать восторженную трескотню невнятно представившегося человека. Мистер Трентон при каждой встрече обожал припоминать ему тот случай. ИнУ тогда пришлось взять у растерянного ДонСика трубку и выяснить, что от него хочет собеседник. Ему долго еще не верилось, что по его писанине снимут фильм.       В итоге картина заняла место в первой пятерке по кассовым сборам в Америке и вошла в десятку топовых в мире, а он окончательно перешел на этот вид деятельности. Хотя, совсем писательство не забрасывал, правда, воспринимал его скорее как хобби, пусть и приносящее доход.       Занимаясь сценариями, в основном, для триллеров и детективов, ДонСик скрупулезно собирал информацию о работе полиции — неудивительно, что он крепко сдружился со многими в полицейском департаменте Майами. Стражи правопорядка воспринимали «везунчика Донни» добродушным улыбчивым парнем, немного рассеянным, но умным. А что сценарии пишет для фильмов рейтингом не ниже R — так надо же как-то сливать негатив, чтобы оставаться таким же добряком, готовым в любую минуту прийти окружающим на помощь.       Что касается их отношений с ИнУ, то здесь, к счастью, люди были куда либеральнее, чем в той же Корее, и на гомосексуальную пару никто не косился. Так что необходимости скрываться не было, что безмерно радовало ДонСика.       А еще он мог работать из дома, и именно это стало основным пунктом в выборе профессии. Ему просто жизненно необходимо было ухаживать за ИнУ, он испытывал чувство радости, глубокого удовлетворения, заботясь о любимом.       День за днем он следил за его одеждой, выбирая, как ИнУ будет выглядеть, готовил ему завтраки, собирал на работу обед и ждал к ужину. Это очень напоминало семейную жизнь, где он выступал в роли этакой домохозяйки, но его это ни капельки не смущало — ДонСика более чем устраивала та жизнь, которую они построили вместе. ИнУ никогда не заставлял его что-то делать, хоть и принимал заботу как само собой разумеющееся. ДонСик отвечал за то, когда ИнУ нужно сходить ко врачу, внимательно следя за состоянием его здоровья, но и себя не забывал; почти всегда он решал, во сколько они лягут спать и чем займутся на выходных. Он подбирал ИнУ литературу для чтения, исключая то, что было необходимо для работы, и давал разрешение посидеть в баре с коллегами или сходить на корпоратив. И ИнУ подчинялся, безропотно принимая те решения и следуя тем правилам, что устанавливал ДонСик, не скрывая наслаждаясь такой заботой мужа.       — Вкусно? — спустя тридцать минут и один крышесносный оргазм ДонСик сидел за столом напротив, положив подбородок на руки, и с умилением взирал на то, как завтракает муж. Он очень тщательно следил за питанием ИнУ, а еще упорно шерстил интернет и улучшал свои кулинарные навыки, чтобы баловать любимого.       — Как и всегда, — улыбнулся ИнУ. — Только салат немного пересолен, — он указал на небольшое блюдо с овощным салатом, стоявшее перед ним.       Юк тут же поднялся с места, убирая его со стола.       — Прости, — он чувствовал свою вину за то, что испортил завтрак. — Давай я тебе просто овощей нарежу, хорошо?       ИнУ благосклонно кивнул, и ДонСик открыл холодильник, выуживая оттуда овощи. Тщательно промыв их и срезав кожуру, он принялся за нарезку. Руки легко выполняли привычную работу.       — Кстати, я выбрал следующую жертву, — как бы невзначай проговорил он, не отвлекаясь от своего занятия.       — Ох, — явно заинтересовался ИнУ. — И кого же?       — Майкл Грандт, педофил, изнасиловал тринадцатилетнюю девочку, был отпущен за недостаточностью улик, — он закончил и теперь споласкивал нож под струей воды. — Недавно закончился судебный процесс, и эта мразь должна выйти на свободу.       — Одну девочку? — скептически уточнил ИнУ. — Как-то мелковата сошка для тебя, ты не думаешь? Выбери кого-нибудь поинтереснее, ДонСик.       Юк взял тарелку с нарезкой и, подойдя к продолжавшему завтрак ИнУ сбоку, поставил ее на стол. Ему пришлось приложить усилия, чтобы сдержаться и от души не брякнуть ее о столешницу. Несмотря на то, что ИнУ до сих пор относился к нему с поклонением, а к их совместным убийствам — с все тем же восторгом, содрогаясь от невыносимого блаженства каждый раз, он изредка словно бы прощупывал границы дозволенного.       Полгода назад он не сдержался и самостоятельно совершил убийство, без одобрения ДонСика. Слишком уж не понравился ему какой-то парень, имени которого Юк даже не запомнил. И это изрядно вывело ДонСика из себя. Это был единственный раз, когда он наказал его настолько сильно, зато все последующие за наказанием месяцы ИнУ был просто паинькой. А сейчас, кажется, это опять начинается: пусть пока в мелочах, но ИнУ пытается пререкаться, и Юк точно знал, что подобное стоит пресекать сразу же.       — Ты сейчас споришь со мной, ИнУ? — вкрадчиво спросил ДонСик, усевшись на свой стул напротив и сверля мужа взглядом.       Он смотрел внимательно и не пропустил ни единой эмоции на любимом лице. ИнУ замер и проглотил еду, кажется, толком даже не прожевав. Отложил вилку в сторону и поднял глаза на ДонСика. Во взгляде плескался испуг, мешаясь с чувством вины.       — Я… — ИнУ прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Нет, ДонСик. Я бы никогда не стал, ты же знаешь.       — А мне вот показалось, что споришь, — Юк не менял позы и продолжал улыбаться, но это, кажется, еще сильнее нервировало ИнУ.       Руки любимого лежали на коленях, он опустил голову и смотрел исключительно на собственные ладони — ну просто провинившийся школьник в кабинете директора. Некоторое время на кухне висела звенящая тишина: ДонСик удовлетворенно смотрел на покаянную позу в исполнении ИнУ, а тот, похоже, просто не решался раскрыть рот — видимо, еще помнил, чем его своеволие закончилось в прошлый раз.       — Я жду, ИнУ, — негромко произнес Юк.       Тот быстро бросил на него взгляд из-под ресниц, но сразу же опустил обратно.       — Прости, ДонСик, — он еще ниже наклонил голову. Если бы стоял, то точно бы поклонился, но сидя это сделать было сложновато, — я забылся.       — Тебе повезло, что у меня хорошее настроение, — улыбнулся ДонСик, моментально прощая ИнУ. Тот временами вел себя, как капризный подросток, и это было неизбежно: должно пройти время, прежде чем он перерастет то, что так и не добрал в детстве. — А еще, так и быть, есть кое-кто более ужасный, чем Грандт.       Он поднялся из-за стола и направился в свой кабинет за тонкой папкой из серого картона, которая хранилась в сейфе среди остальных таких же. Правда, был еще тайник, где хранилось гораздо меньше папок другого, светло-зеленого, цвета — отработанных. И этот тайник был спрятан гораздо лучше, чем скрытый картиной стенной сейф.       Вернувшись, он придвинул свой стул к ИнУ, присел рядом и положил папку между ними.       — Оливия Тайлер, черная вдова, двадцать семь лет. На ее счету пятеро официальных мужей и три сожителя, и это не говоря уж про те жертвы, о которых не знает полиция. Она очень умна, непревзойденный манипулятор.       — Это будет интересно. Отличный вызов моим способностям.       ИнУ хищно улыбнулся, и они склонились над столом, изучая свою следующую жертву.