Приливы вдохновения

      Казалось бы, утро только началось, а у Роберта уже просто отвратительное настроение. Он плохо и мало спал ночью. Погода за окном оставляла желать лучшего. Да и очередная вечерняя ссора со Сьюзан не добавляла в жизнь позитива.       Но работу никто не отменял, да и по головке его не погладят за сорванные съёмки, каким бы замечательным актёром он не был. Поэтому собравшись, Дауни покидает дом и направляется на съёмочную площадку. Да, рано. Очень рано. Но всяко лучше, чем сидеть дома и накручивать себя ещё больше, дожидаясь положенного времени.       Доезжает до места Роберт очень быстро. Конечно, в такую рань все ещё в тёплых постелях спят и не мчатся на работу, пусть и любимую, сломя голову. Припарковавшись на привычном месте и кивнув охраннику, Роб заходит в павильон и, не включая основное освещение, направляется к своей гримёрной. Может ещё удастся вздремнуть часок перед началом рабочего дня?       Но поспать не получается. Во-первых, в голове уже слишком много мыслей для этого, а во-вторых, выпитый дома кофе и свежий, холодный уличный воздух прогнали всякую сонливость. Это злит Роберта ещё больше. Ну, что за дурацкая голова?! Почему в ней сейчас так много мыслей, которые нельзя отключить лишь щелчком пальцев?       Дауни глубоко вздыхает и поднимается с мягкого дивана. Берёт в руки сценарий и решает пройтись по площадке, повторив свой текст. Хотя смысла в этом особого нет — текст он помнит наизусть.       При дежурном освещении ходить среди декораций не такая уж и хорошая идея. Роб уже трижды споткнулся обо что-то, и только что чуть ли не навернулся носом в бетонный пол, запутавшись в каких-то проводах, которые клубком валялись в тёмном углу.       Тихо выругавшись себе под нос, Роберт уже собирался возвращаться к себе в гримёрку — да, там тесно, душно и одиноко, но всяко безопаснее, чем здесь — как его взгляд зацепился за светлое пианино, что стояло у одной из стен съёмочного павильона. Дауни и забыл, что им на несколько дней понадобится подобная вещь для съёмок.       Роб осторожно обошёл провода, за которые зацепился минуту назад, и подошёл к инструменту. Он любит играть. Вообще любит музыку и всё, что с ней связано. А ещё музыка неплохо снимает напряжение и поднимает настроение. Когда-то Роб начинал каждый свой день с недолгой игры на рояле.       Прикусив губу, Роберт аккуратно приподнял крышку и нажал на несколько клавиш. Открывая крышку до конца, Роб осмотрелся, ища взглядом какой-нибудь стул. Когда нужный предмет нашёл, Дауни торопливо, чтобы не передумать, перенёс его к инструменту и сел, замирая с поднесёнными к клавишам пальцами. Роберт не знал, что он хочет играть. В голове крутилось множество знакомых мелодий, начиная от классики и заканчивая собственной музыкой, которую он писал когда-то, но ничего из этого играть не хотелось. Тогда он просто стал перебирать клавиши, создавая набор различных звуков, которые становились красивой мелодией.       И только через пару минут Роберт осознал, какую мелодию он играет. Осознал, что его пальцы наигрывают чёртову Umbrella. Осознал и замер, остановился, пальцы от клавиш оторвал. Потому что сам не заметил, как мысли с домашних проблем переключились на Тома. В очередной раз.       Чёрт! Хотел отвлечься, а получилось, что переключился на не менее болезненную тему… Ну, как так-то?!       Том… Этот мальчишка засел в голове буквально с первого дня их знакомства. Роберт редко кого-то подпускал к себе так быстро и так близко. А этот весёлый британец сначала подобрался слишком близко, а потом и вовсе занял в сердце определённый уголочек, который с каждым разом становился всё больше. И вот уже Роберт не успел и оглянуться, а этот маленький уголочек увеличился в размерах так, что стал чуть ли не больше того места, где были жена и дети. Как так вышло, что о Холланде Роб думает в первую очередь? Как так получилось, что по Тому он скучает больше, чем по собственной жене, с которой прожил ни один год? Как так получилось, что первым делом, в начале рабочего дня, он ищет взглядом именно мальчишку, а потом уже идёт ко всем остальным?       Роберт качает головой и выдыхает. Пальцы снова опускаются на белые и чёрные клавиши. Теперь уже осознанно Дауни играет Umbrella, тихонько мурлыкая себе под нос слова песни, которые помнит, конечно. В тех местах, где слова забылись, он мычит что-то вроде «на-на-на».       Роб несколько раз проигрывает припев, напевая слова, а в голове в этот момент вертятся картинки выступления парня, которое Роберт частенько пересматривает, когда тоска по парню становится невыносимой.       — Красиво, — раздаётся тихий шёпот за спиной, когда Роберт в очередной раз останавливается.       Дауни чуть ли не подпрыгивает на стуле от неожиданности. Резко оборачивается и всматривается в полумрак, замечая лишь силуэт. Но голоса и силуэта вполне достаточно, чтобы Роб мог определить, кто там стоит.       — Господи, Том, ты напугал меня, — отчего-то шепчет Роберт, отворачиваясь к инструменту и закрывая крышку. Больше он играть не собирается.       — Прости, — голос становится значительно ближе. Дауни видит, как Холланд опирается на пианино, как складывает руки на инструмент и кладёт сверху на них голову. Как прищуривается, чтобы лучше рассмотреть самого Роберта в этой полутьме.       — Ты чего здесь так рано? — проверяя время, спрашивает Дауни. Прошло чуть меньше часа с того момента, как он приехал на съёмочную площадку.       — Не спалось, — пожимает плечами Том. Они оба так и продолжают шептаться. Словно их кто-то может услышать в абсолютно пустом павильоне. — А ты?       — И мне, — кивает Роберт.       На какое-то время между ними повисает тишина. Не неловкая, уютная. Такая, какая бывает между близкими людьми. Роберт всё также сидит, держа ладони на крышке пианино, а Том стоит рядом, переминаясь с ноги на ногу.       — Знаешь…       — Том…       Одновременно говорят они и снова замолкают, чуть приподнимая уголки губ.       — Говори ты, — снова говорят они хором и замолкают. А потом смеются, громко и заразительно.       — Хочу быть с тобой…       — Не хочу портить тебе жизнь…       И снова вместе. Том хмурится, Роберт удивлённо вскидывает брови. Холланд не понимает, почему Роб должен испортить ему жизнь, а Дауни удивлён признанием мальчишки. Нет, он видел все эти взгляды, которые парень кидал на него первое время, но списывал это всё на знакомство с кумиром. Ведь Холланд никогда и не скрывал, что восхищался и восхищается Робертом Дауни младшим.       — У меня семья.       — Я знаю, — кивает Том, поджимая губы.       — Давай попробуем? — едва различимо шепчет Роберт, толком и не зная, что хочет услышать в ответ. Отказ или согласие.       — Давай, — с улыбкой отзывает Холланд. Роберт выдыхает. На что он только что их обоих обрёк… — Сыграешь ещё?       — В следующий раз, — кивает Роб. Он осторожно касается пальцев Тома, легонько оглаживает их и как-то несмело переплетает их со своими пальцами. Том улыбается ещё шире. — После того, как ты станцуешь для меня.       — Хорошо, — снова смеётся Холланд, наблюдая за тем, как Роберт касается губами тыльной стороны его ладони.       Том надеется, что это всё не закончится быстро…