Атака Титанов (Сборник)

Взгляд цепляет её совершенно случайно в темноте, которая разбавляется кислотными цветами прожекторов и всё под громкую музыку. Настолько громкую, что уши едва ли не кровоточат. Одинокая фигура блондинки за барной стойкой манит, хотя в ней нет ничего такого особенного, но ты всё равно подходишь, садишься рядом, заказываешь алкоголь. Через пять минут вы без остановки смотрите друг на друга, через двадцать ты уже слышишь её громкие стоны в туалете. Перед оргазмом у тебя спрашивают имя. - Микаса Аккерман. Блять, не кусайся! С утра ты наблюдаешь, ещё сонная, полуголая, как эта же блондинка сидит на твоей кухне, в твоей футболке, которая ей прилично велика, пьёт кофе и заедает это всё сладким. На другой стороне стола стоит кружка полная свежесваренного кофе, ты молча киваешь, подходишь, делаешь глоток напитка, обнаруживаешь, что он не такой уж горький, если бы был сделан твоим руками. Тебе нравится и ты пьёшь, втихаря умиляясь как девушка с удовольствием кушает сладкое. Ты думаешь, что на вид ей лет двадцать пять, но что-то подсказывает об ошибке. Тебе становится привычно наблюдать такую картину по утрам, пить вкусный кофе и умиляться как в первый раз. Вы вместе выходите из дома, а потом вместе возвращаетесь. Она успевает приехать к тебе на работу, просидеть час в кабинете, а после уехать домой вместе с тобой. Ты разбираешь документы, видишь сумку блондинки и берёшь несколько тетрадей. Подозрение, а потом осознание. Блять, ей семнадцать. Ты сидишь с ребятами у них на кухне, аккуратно начинаешь говорить, мол знакомая несколько раз переспала с несовершеннолетней. Два голоса сразу оглушают тебя. - Ты переспала с несовершеннолетней?! - Блять. - Ты ругаешься, потому что сразу начинается допрос и восклицания, мол куда ты смотрела, паспорт спрашивай и так далее. Но разница в десять лет тебя особо не пугает. Посадят да и хуй с ним. Домашняя рутина после работы, очки на носу, бумаги в руках, а за спиной блондинка сидящая на кровати и изучающая справочник по латыни. Вы не отвлекает друг друга от дел, редко разговариваете, но по ночам выдаёте чувства друг другу и соседям, которые вчера активно стучали по батареям. - Ты знаешь, что я несовершеннолетняя? - Наверное ты должна была удивиться, обернуться с отвисшей челюстью, но вместо этого киваешь, подписывает документ, а после слышишь хлопок книги, чувствуешь чужой подбородок на плече. Лицо грустное, расстроенное, чувствуется нотка страха. Ты молча целуешь девушку в лоб, разгоняя её страхи. Тебя выставляют в качестве старшей сестры. Ты вынуждена слышать, как блондинка, которая сидела рядом со сбитыми кулаками, избила парочку парней и те сейчас в больнице, не способные дать показания. В худшем случае, вряд ли смогут их дать. Ты перебираешь варианты ответов в голове, как взрослая, которая ответственна за девушку, а после в кабинет директора колледжа врывается её отец, с безумным глазами и тяжёлым дыханием. - Пиздец. - Вы говорите это вдвоём с блондинкой, отворачиваетесь. Её начинает отчитывать отец, тебя директор образовательного учреждения. - Я трахаю вашу дочь. - В рукопожатии ты говоришь это мужчине, который даже бровей не вскинул, лишь снова внимательно тебя осмотрел, а после довольно кивнул. Блондинка, обиженная на всех, сидит в твоей машине, подобрав к себе колени и уткнувшись в них лбом. Ты ждёшь реакции, а потом понимаешь, что для бедного родителя такие новости не в первый раз приходится узнавать. Он кивает снова и говорит, что его чутье заставляет доверять тебе, просит внимательно следить за дочерью. Не может сам обеспечить этого из-за сильной занятости. Ты киваешь в ответ, вы смотрите друг другу в глаза, а после расходитесь по автомобилям. Смотришь на девушку, гладишь её по голове и вскидываешь брови, когда видишь слёзы на нежном лице. Слишком странная картина. Разбитые кулаки и лицо, а по нему стекают слёзы. Непонятный порыв нежности сдержать не получается, ты обнимаешь её, целуешь в лоб, говоришь, что не злишься и всё будет хорошо. Горячее, маленькое, полураздетое тело прижимается спиной к кабине туалета колледжа, а с другой стороны ты, которая жмется всем телом, рукой ниже двигаешь пальцами по клитору, вызывая у блондинки сдерживаемые стоны. Когда она позвонила посреди бела дня и сказала, что ты срочно нужна, идей что случилось в голову пришло миллион. Ты мчалась по оживленному шоссе, как гонщик со стажем, чуть не нарвалась на полицию. Влетела в колледж, перепрыгнула турникеты под крики охранника, взлетела на второй этаж и в туалете увидела девушку, которая сидит на полу. - У тебя есть прокладка? - Ты, с тяжёлым дыханием, вся растрепанная и на нервах от мыслей, облегчённо выдыхаешь, расслабляешься наконец. - Блять, Энни! Я думала ты убила тут кого-то! - Недоубийца поджала губы и отвела взгляд. О боже, только не это. Ты чуть не падаешь на колени, в надежде, что это шутка. Потом достаёшь прокладку из кармана старой куртки, которую носила ещё в колледже. Девушка кивает, берёт прокладку, просит подождать, а потом выходит. Челюсть могла пробить два этажа, подвал и достичь другого конца планеты. Но через пять минут в туалет влетает девушка с хлебом в зубах и с прокладкой в руках. Потом заходит сама Энни и снова садится на старое место. Ты садишься рядом, пытаясь придти в себя. Хлебная уже ушла, но вы сидите десять минут, двадцать. - А убила кого? - - Энни хмурится, поджимает губы, а после утыкается лбом в поджатые колени. Щас заплачет. - Бабочку. - - Ты хлопаешь глазами, переваривая сказанное, в потом в туалете на весь колледж раздаётся хохот. Блондинка не понимает, почему ты уже плачешь со смеху, а у тебя могучее желание начать кататься по полу и бить кулаком. - Энни, ты знаешь, сколько живут бабочки? - Тебе приходится собрать много сил, чтобы сказать это чётко и без смеха. Девушка кивает, опять начинает чуть ли не плакать, но ты обнимаешь её, целуешь, а теперь думаешь, как получилось так, что её руки вцепились в твою, которая только что остановилась из-за оргазма убийцы. Леонхарт летает по твоей жилой площади, как буря, материться, сшибает несчастную вешалку, пинает кроссовки, а после хватает тебя за ворот рубашки, начинает трясти, а ты в этот момент боишься выронить заженную только что сигарету. Причина такого поведения простая, ты сама летала по квартире точно так же. Лет, как раз таки, десять назад. Экзамены, которые боишься завалить. Энни проклинала преподавателей, курс и материал, который в голову не хотел входить. Блондинка больше бы хотела твои пальцы, а не всю эту "ебучую муть". Ты травишь ребёнка сигаретами, сидишь решаешь с ней материал, потому что специальность-то у вас одна. Врачи ебана мать. Только если ты нейрохирург, то она хирург простой. Ой, сколько же народу она прирежет, мама дорогая. - Может всё таки в морг? - - Ты долго её уговариваешь, наверное месяц четвертый, как узнала специальность, а в ответ получаешь одно и тоже. - Врач сказал в морг - значит в морг, да? Ты меня не любишь. - Да ебаный свет, Энни! Тебя обозвали курицей наседкой в двадцать восемь с копейками лет, а у тебя топографический кретинизм с двадцати пяти. Ты сидишь на вручении дипломов своей юной возлюбленной, из-за которой имела возможность загреметь за решётку и петь Михаила круга по выходным, но вместо этого над тобой угарали два парня, которые ещё пол года назад обвиняли тебя в слепоте, глухоте и идиотизме, а также отсутствии инстинкта самосохранения, но закрывающем его желание потрахать всё, что движется и не движется. А ты блять целкой до двадцати трёх была, на минуточку. Они сами со своими мужиками в жопы долбятся квартетом, но ты же молчишь на эту тему. Выпускники со слезами на глазах расползаются к родным и любимым. Твоё чудо с непонятным лицом подходит к тебе, утыкается носом в ключицы из-за роста. Молчит. Парни уже начали набирать номер скорой. - Нахуй с пляжа, я домой хочу. - Ты понимаешь всё прекрасно. Курочка наседка берёт своё любимое дитятко на ручки, целует в лобик и относит в машинку. Потом правда эта же курочка долбит ребёнка в душе, кусает в шею и слышит, как кто-то кого-то вскроет. - Ахуенно погуляли.. - Ты слышишь голос Энни, хриплый, сонный. Открываешь глаза, обнаруживаешь себя на полу, а рядом валяется блондинка, бледная как смерть. В помещении много полумертвого народа. Причём одеты все красивенько, с иголочки, правда помято. Свадьба прошла в лучших традициях мира. Жених Леви подрался сначала с тобой, потом подключилась пьяная Леонхарт, а затем вы бурей прокатились по залу. Каждый получил в нос, в печень. Ты вспоминаешь, что на кого-то упал торт. Расстраиваешься, что ребёночек сладкого не покушал, но успел вылить на себя тарелку с шоколадом, под крики народа. Слизывала ты его долго, весь туалет наверняка в шоколаде. У тебя болит голова, нос и рука. Ты рассматриваешь Энни, у которой ахуительный синяк под глазом и выбитый зуб. Ты думаешь, к кому лучше обратиться из знакомых дантистов, а потом видишь их в обнимку на сцене с побитым и ещё дымящимся аппаратом караоке. - Да.. Ахуенно погуляли.. Вы две мыши, которые вылетели из здания бракосочетания пулей, едва не завалили машину на бок, а после рванули в лес. Потому что такая свадьба, как у Эрена с Леви вам не нужна. Вы едите в лес, на природу, через четыре часа пути разводит костёр, достаёте бутылку вина и молча её распиваете. Ты постоянно смотришь на кольца. Сначала на своей руке, а после на Леонхарт. Тебе тридцать, ей двадцать. Думаешь, что у девушки вся жизнь впереди, рано ещё, но не можешь забыть её счастливого лица, когда сделала предложение, пока она матом крыла кого-то из начальства вашей больницы. Ты смотришь на блондинку, которая делает глоток из кружки, а после улыбаешься. Все риски оправдались. Да и разница в возрасте ваша изюминка на двоих.