Кровь и пламя

- У нее лицо прямо вытянулось, когда ты обозвала их великий орден интриганами! Кайл очень похоже изобразил лицо госпожи Рокто-Иехи, и Лета прыснула от смеха. Ангел уже хохотал в голос, запрокинув голову назад, и чуть не свалился с насыпи, на которой они сидели. После посещения штаба падших и последующего разговора с матерью Рагнала Лета была выжата, как лимон, но Кайл уговорил ее немного посидеть у входа в Эсси. Оно того стоило: сейчас был закат, и в малиновых лучах старой звезды синие скалы, парящие в воздухе и перекидывающие друг на друга водопады розовой воды, казались особенно прекрасны. Дул ласковый ветерок, громоздкие доспехи по щелчку пальцев сменились на легкие хлопковые костюмы (разумеется, черные), и хотелось только дышать полной грудью, смотреть на волшебную красоту вокруг и много смеяться. - Рокто никогда меня не любила, как-то даже специально выставила мне мысль, что я еще больший нахал, чем мой отец. Лета не поняла, что значит "выставила мысль". - Ну мы прячем мысли за ментальный блок типа того, что освоила ты, а всё, что перед ним - эмоции, мысли, образы - легко воспринимается окружающими, как если произнести вслух. Это называется "выставить мысли", и она однажды специально так сделала. Это, конечно, было после того, как мы с Микелисом над ней подшутили, так что не сказать, что ее слова не заслуженны... Вот это новость! Они с братом устраивали розыгрыши? - Еще какие, - Кайл кровожадно блеснул клыками, - после одного Микелису влепили на нимб красную метку, а мне закрыли доступ на одну планету на шестьдесят лет. Лета улыбнулась: что же они такого натворили? - В жизни тебе не скажу, мне до сих пор стыдно, - хотя в лучах заходящего солнца лицо унхве и так казалось румяным, на его фоне щеки выглядели пунцовыми. Лете было страшно представить, от чего может смутиться дерзкий и, можно сказать, бесстыжий наследник Святого престола, так что она не стала уточнять. Наверняка это был тот еще скандал. - Но ты меня удивила, - Кайл повернулся к Лете, и в его глазах всколыхнулось пламя, - не ожидал от живущей на тверди такой прямоты. Видимо, тебя действительно разочаровало то, что ты увидела у падших. Лета опустила голову и стала выщипывать из почвы сиреневый мох. Как назвать ее чувства? Да, возможно она разочарована тем, какими оказались падшие. Вернее, их лидер, о котором Рагнал отзывался с таким уважением. Она ожидала чего-то большего. Уж точно не торгов с наследником Святого престола. И полного безразличия к смерти Рагнала. Никто ничего не спросил, не поинтересовался, в чем было дело, ради чего погиб их товарищ, что он делал в огненной тюрьме. Девушка не знала, какая информация доступна падшим (может, они и так обо всем были в курсе), но в любом случае хоть какое-то участие можно было изобразить. Впрочем, чего ждать от таких надломленных, уставших людей? Лета имела в виду даже не столько Семиазу, сколько воспоминания Рагнала, переданные через символическую связь. Наверное, падшие через столько всего прошли, что им не до того, чтобы оплакивать потери, и за их безразличием просто стоит трагедия. - За всё в этой жизни надо платить, - Кайл неодобрительно повел плечом, и Лета отвлеклась от уже поредевшего синего мха. Она была в курсе этой жестокой философии ангелов, но не была с ней согласна. Зачем множить страдания и трагедии еще больше? Неужели никто не пробовал простить падших, вернуть их? - Тебе лишь кого-нибудь простить, - грустно улыбнулся Кайл и отвернулся. Лета подобрала ноги под себя и откинулась назад, опираясь на ладони; ей нужно было все-таки разобраться. Да, падшие взбунтовались, нарушили приказ, вмешались в проводимый эксперимент. Но они поняли, что совершили ошибку, раскаялись. Неужели они по сей день должны за это страдать? - Пойми, у нас очень жесткие представления об ответственности за свои поступки, - попытался объяснить Кайл, - они знали, на что шли. Так же как я знал, на что иду, когда уходил с задания. Если принимаешь решение, нужно быть готовым к его последствиям. Но что если невозможно оценить эти последствия сразу? - Значит, плохо оцениваешь, сам виноват, - возмущенно ответил унхве. Лета фыркнула. Как можно оценивать последствия, если падшие ушли с задания, и они теперь ненавидимые всеми изгои, а Кайл ушел с задания, и он герой как среди своих, так и чужих? Девушка ойкнула и прикусила губу, осознав, что ляпнула лишнего. Наследник Святого престола не ответил. Он всё не отрывал глаз от ближайшего водопада, и Лета уже начала конкретно нервничать. Да что с ней в последнее время? Она всегда отличалась тактом, внимательностью, пониманием, сочувствием, и всегда этим гордилась. А теперь она обижает всех, кто попадается под горячую руку, причем обижает совершенно зря. Нельзя было сравнивать Кайла с падшими, это было несправедливо и обидно. Что, если он опять разозлится на нее? И правильно сделает! Лучше пусть злится, чем вот так сидит молчит и грустно смотрит вдаль. Лета уже собиралась извиниться и попросить забыть ее необдуманные слова, но тут молчание было нарушено. - Кое в чем ты права, - тихо сказал Кайл, - у меня есть привилегии, и этого нельзя отрицать. Как у члена высокопоставленной семьи, как у пламенного унхве, как у наследника Святого престола. Мне дозволено больше остальных просто потому, что я родился тем, кем родился. Даже Микелису разрешалось меньше, ведь он первый в очереди на престол, и весь груз ответственности лежит на нем. А я второй, могу заниматься, чем хочу, и мой бунт восприняли больше как подростковую блажь. Типа "одумаешься - сам вернешься". Лета осторожно кивнула, ей тоже показалось, что Глава дней пока просто закрывает глаза на бунт второго сына. - С падшими всё по-другому. К хермонским мятежникам - поначалу их так называли - тоже относились несерьезно. Все думали, очень скоро дочери человеческие умрут, мятежники одумаются, попросятся назад, и всё встанет на свои места. Но потом стали рождаться гибриды, которые превращались в темных духов и представляли настоящую угрозу остальным живущим на тверди. Во время зачисток начались беспорядки, столкновения, жестокость с обеих сторон. Были убиты стражи - так погибли, например, родители Лекаты, они тоже были целителями и пострадали одними из первых. От удивления у Леты округлились глаза. Теперь понятна ненависть Лекаты к падшим. - В том числе, - тем временем продолжал Кайл. - Постепенно начали накапливаться обиды, злость и боль, и теперь пропасть слишком велика. Не думаю, что падшие сами захотели бы вернуться, даже если бы стражи согласились взять их обратно. Всё это было очень грустно и как-то безнадежно. Наверное, тяжело прийти к миру, когда между сторонами конфликта столько всего произошло. С одной стороны, Лета понимала мятежников, ведь они по-настоящему полюбили человеческих женщин, и сердцу не прикажешь. С другой, на месте оставшихся стражей Лете было бы обидно, что всё, во что они верили, их сослуживцы предали ради объектов эксперимента, над которым они вместе работали. Особенно обидно наверняка было женщинам, ведь им, ангелам, предпочли каких-то людей. - Если честно, я не знаю, - сказал Кайл и почесал костяшкой пальца лоб. - Вообще у нас своеобразные женщины. Не знаю, как объяснить, но с ними очень тяжело. Много обязанностей, требований, претензий. Впрочем, от расы это мало зависит, иногда в любви тяжело в принципе. Вроде бы всё идет хорошо, все счастливо улыбаются и смотрят друг на друга влюбленными глазами, а потом начинаются скандалы, мама плачет по ночам и выбирает смерть от болезни, в конечном итоге бросая всех, кто ее любил. Да, иногда от последствий решений страдает не только тот, кто это решение принял. Лета придвинулась к Кайлу и прислонилась к его плечу. Как еще подбодрить и утешить дорогого человека, девушка не представляла. Что тут скажешь, в такой-то ситуации? Как оказалось, всем по-своему тяжело. Наследнику Святого престола, переживающему разрыв родителей; целительнице, чье сердце ожесточилось после того, как падшие убили ее родителей; самим падшим, которые каждый по-своему переживали совершенную ошибку. Нелегко было и ей, Лете, с хтонической частью внутри, которая могла в любой момент вырваться и уничтожить семь миллиардов невинных жизней. - Да с чего ты взяла, что ты кого-то уничтожишь? Ты просто не способна на это, - с жаром сказал Кайл. Лете было приятно, что он так в нее верит, но у нее подобной веры не было. Может быть, часть ее души действительно хорошая, но вот этот хтонический осколок очень опасен. Ее до сих пор пробирают мурашки при воспоминании о том, как она чуть не убила охранников тюрьмы. Это было какое-то кровавое помрачение рассудка! Она наслаждалась чужой болью, хотела ее причинять, это было, как... Черт, никому этого не понять. - Не понять, каково это - иметь силу, которую не можешь контролировать? Которая и пугает, и пьянит, и ты считаешь себя чудовищем, потому что она тебе нравится? - с грустной улыбкой спросил Кайл. В этом Лета боялась признаться даже себе. - Ты не чудовище. Наоборот, ты очень добрая и сильная, ведь ты смогла остановиться. А можешь мне поверить, не все на это способны. Это не значит, что она не опасна. Что, если бы произошло непоправимое? - А как сила может не быть опасной? - в глазах наследника Святого престола знакомо заплясало пламя. - Ты способна убить, а способна спасти, и только от тебя это зависит. Отец говорил: "Могущество дает свободу. А свобода проявляет, кто ты есть на самом деле". Ты хорошая. Поэтому ты смогла остановиться. Лета готова была выть от отчаяния. Смогла остановиться на этот раз. Но ей понравилось! Как можно доверять себе, если это могущество нравится? - А ты спроси, почему оно тебе нравится. Может, тебе кажется, что ты без этой силы никто и всё это время тебе не хватало именно ее, чтобы тебя заметили и приняли? Лета пораженно уставилась на Кайла. Он что, обошел ее блок и просто читает ее как открытую книгу? - Не нужно обходить блоки, чтобы это понять, Лета. Но ты не права. Ты уже сильная и смелая - одна из самых смелых среди всех существ, сущностей, божеств и духов, что я встречал. И все это видят, кроме тебя самой. Не повторяй моих ошибок, ладно? Ангел встал, отряхнулся от синей пыли и протянул руку Лете. Когда она тоже поднялась на ноги, он загадочно улыбнулся и прошептал: - Начинается! Видя, что Кайл всматривается в воду у ближайшего водопада, Лета постаралась сделать то же самое. Прощальные лучи местной звезды стали еще насыщеннее, бросая на всё вокруг - скалы, воду, мох - багряную тень. Местная странная вода, чем-то напоминающая ламинарные потоки на Земле, практически бесшумно опускалась с одной скалы на другую, по пути игриво подмигивая заходящему солнцу. Лета поняла, что с водой что-то не так: она двигалась, а вспышки оставались на одном месте, меняя интенсивность и частоту. Кайл потянул девушку за руку, и она присела возле него на берегу довольно широкого потока. То, что она увидела, заставило ее восхищенно ахнуть. Сверкала не вода, а камни на дне потока! Из синих они становились то нежно-голубыми, то сиреневыми, то практически розовыми, и смена цвета происходила у лежащих рядом камней синхронно. Сияние начиналось изнутри и медленно разливалось вокруг, передаваясь близлежащим камням, затем испускалось вспышками определенной яркости, и камни как бы перекликались друг с другом. - Это тоже витакристаллы, - с придыханием пояснил Кайл, - дальние родственники тех, что мы с тобой видели. Тем временем камни нашли общий темп, и теперь ложе реки переливалось всеми цветами радуги в унисон. Лета вытерла щеки и шмыгнула носом. Она не могла представить, что в природе бывает нечто настолько прекрасное. Это было похоже на танец. Нет, музыку! Симфонию кристаллов! - Они воспевают красоту разных цветов, - прошептал Кайл, будто боясь спугнуть удивительное зрелище. Лета видела, о чем он говорит, но все же происходящее было не до конца понятно. - Это очень сложно понять, не то что объяснить, - ангел наклонил голову вправо, пытаясь подобрать слова. - Каждый цвет воспринимается ими вместе с интенсивностью свечения и частотой, и ассоциируется с разными состояниями природы. Есть нежно-розовый, как отражение облаков в падающей воде, это цвет мимолетности и сердечности. Есть мигающий сиреневый, когда на закате ветер шевелит траву, это для них значит бессмертие и спокойствие. Нет, скорее умиротворение. И этот цвет для них очень красив. У Леты перехватило дыхание: кристаллы поют с помощью цветов, и она их понимает. Успокаивающий, медленно затухающий сиреневый действительно навевает умиротворение. Вибрирующий ярко-зеленый, граничащий с голубым, - это жизнь и радость, а вся симфония кристаллов - это ода необъятной красоте природы, создавшей это невероятное чудо. Слезы снова навернулись на глаза, а сердце готово было разорваться, не в силах вместить все чувства. Лета вскочила на ноги и отбежала в сторону, чтобы Кайл не видел, насколько она потрясена. Девушка положила дрожащую ладонь в область сердца и сквозь футболку почувствовала, как оно трепещет в груди, переполненное благоговением и восторгом. Ощутив на плечах горячие руки, Лета вздрогнула и обернулась. В улыбке Кайла впервые не было дерзости и ухмылки: он понимал и разделял ее чувства. Привычное пламя в его глазах все еще танцевало, но во взгляде появилось что-то еще - то, от чего в последнее время у девушки появлялись мурашки. - Знаешь, если бы они могли видеть сейчас тебя, - хриплым голосом сказал Кайл, - им бы было что еще воспеть. Лета испуганно опустила голову, прячась от пристального взгляда янтарных глаз, но ангел мягко поднял ее за подбородок. Жар этого взгляда физически обжигал Лету, вызывания покалывание сотен крошечных иголочек, но это были мелочи по сравнению с его прикосновениями. Левую руку Кайл положил Лете на талию, аккуратно привлекая к себе, а правую поднял к ее лицу и стал с нежностью водить пальцами по ее щеке, шее, ключицам. Лете показалось, от пальцев ангела летят искры, но это были всего лишь ощущения от его прикосновений. Когда взгляд Кайла остановился на губах девушки, стало понятно, что он собирается ее поцеловать. Лета сжала кулаки: этого просто не может быть. Уж точно не может быть с ней, обыкновенной живущей на тверди, серой, посредственной, никчемной Летой. Она сделала шаг назад. Потом еще один, и еще. А потом развернулась и побежала к дому. Ноги сами несли ее ко входу в Эсси, а в груди тем временем все замирало от ужаса: она только что оттолкнула Кайла, отказалась от того, чего больше всего желала. Осознание произошедшего догоняло ее, и она припустила еще быстрее. В свою комнату нельзя, хотя при желании ее найдут где угодно. Надо попробовать спрятаться в комнате Пуши. Кайл вернулся в свою комнату спустя час. Увидев лежащее у входа облачко, он поднял его и со всей силы швырнул в стену. Он снова остался один.