Темный Лорд в больнице или встреча с Жизель

Кажется, впервые за несколько месяцев, в окна школьного лазарета падали яркие солнечные лучи, словно бы сама природа знала, что сегодня 1 марта — первый день весны. Тут и там в школьном дворе были видны подснежники — первые вестники тепла, а веселая капель тающих сосулек придавала оптимизма даже усталому лицу мадам Помфри. Жизель склонилась над маленьким мальчиком лет 11-ти. Еще недавно он был без сознания, однако теперь опасность миновала и ребенок мирно спал. Сегодня её опять пригласили в школу и с самого утра у девушки было много работы. Потянувшись, Жизель подошла к окну, позволяя себе наконец отвлечься, и принялась наблюдать за школьным двором. Вдали что-то копает великан Хагрид, а чуть ближе вереница школьников идет в теплицы на очередной урок травологии, подгоняемая Невиллом — талантливым и уверенным молодым преподавателем, изменившемся до неузнаваемости… Неподалеку, хмурясь, профессор МакГонагалл явно отчитывает провинившихся первокурсников. Жизель не слышно, что говорит строгая профессор, однако по виноватым лицам школьников ясно, что наказания им сегодня не избежать. Странно, но эксцентричная профессор Трелони, как обычно закутанная в свои шали, тоже выбралась на первое весеннее солнце, зловеще вещая что-то шумной группе девочек, впрочем, слушающих её с абсолютным вниманием. За два месяца, прошедших со встречи в лесу, девушка буквально завалила себя работой, не оставляя себе времени на размышления, однако непрошенные мысли все равно лезли в голову. «Неужели, когда двое людей любят друг друга, этого недостаточно?». Как больно думать об этом, особенно сегодня, снова вспоминая его пронзительный и почти безумный взгляд, необычный цвет глаз, словно сочетающих в себе все оттенки… Разве весна это не праздник любви, веры и возрождения после лютой зимы? Когда двое людей любят друг друга… Неужели это правда, или просто красивая фраза? Ведь он никогда и не говорил, что любит её, это так внезапно… Двое людей... Двое... В дверь постучали и Жизель радостно оторвалась от своих мыслей. В палату вошли Гарри и Джинни, однако быстро смутились, заметив спящего ребёнка. Жизель кивнула на кабинет мадам Помфри, который они теперь периодически делили вместе, и тихо последовала за ребятами, прикрывая дверь. — Прости, мы знаем, что сегодня в школе снова тяжёлый день, мы не хотели отвлекать тебя… — Гарри виновато и как-то даже чересчур внимательно взглянул на усталую целительницу, Джинни лишь сухо кивнула. — Мы думали, что все уже здоровы. Как они? — Все уже вернулись в свои спальни, остался только этот мальчик, но мы выпишем его завтра… В этот раз все поправятся полностью, — Жизель задумчиво взглянула на стол, заваленный письмами. Похоже, сегодня вечером ей придётся взять это все домой, чтобы ответить. — Приятно это слышать… Ты сотворила очередное чудо! А мы зашли поздравить тебя с Днём Рождения! — Джинни быстро протянула пакет, по форме безошибочно похожий на книгу. — Да, с Днём Рождения, Жизель! Ты…замечательная…очень помогаешь, — Гарри неуклюже взглянул на девушку, явно не зная, что лучше сказать в такой ситуации, и быстро отвел глаза. Жизель улыбнулась. — Спасибо… Берите конфеты, — она кивнула на стол, полный самых разных коробочек и конвертов. — Берите, берите, они домашнего приготовления. И для Рона с Гермионой возьмите. Похоже, родители хотят, чтобы я сегодня не влезла ни в одно платье, так что вы бы мне очень помогли! — Спасибо… Какое-то время они помолчали, рассматривая причудливые домашние сладости, однако Жизель знала, что гости пришли с какой-то целью, ведь они не были ей близкими друзьями. Хотя и вели они себя сегодня странно, казалось, Джинни хочет поскорее уйти, Гарри же, напротив, явно тянул время, медленно рассматривая причудливые сладости. Жизель молча заваривала чай, ожидая вопросов и жадно вдыхая сладкий весенний воздух, идущий от раскрытого окна, лёгкий приятный ветерок обдувал её, шевеля завитки волос. Наконец, Гарри, стараясь придать голосу равнодушие, как бы невзначай заметил: — Вчера поступили новости из Министерства. Жизель, чинно устроившись на подоконнике, снова взглянула во двор. Показалось ей, или около Запретного леса что-то двигалось? Впрочем, это не имело значения, ведь обеденный час закончился и школьники снова были на уроках, в укрытии старинного замка. Жизель взглянула на гостей. Парень и девушка выглядели измученными. Для приличия сделав несколько глотков чая, явно не ощущая вкуса от волнения, Гарри Поттер продолжил: — Они говорят, что мракоборческий центр фиксирует возрастающую активность сторонников… Сама-Знаешь-Кого в последние две недели. Они думают, что скоро ОН нанесёт удар, и первым ударом будет снова Хогвартс — его школа, его дом и настоящий центр магии на много миль вокруг. Что…что ты думаешь об этом? Жизель так долго молчала, что Гарри и даже Джинни успели встревожиться, однако не смели прервать волшебницу. Наконец, девушка неохотно ответила, словно говоря скорее с собой: — Я думаю, что битва неизбежна. Том ни за что не отступит от своих убеждений. Что касается меня, то я буду защищать жизни школьников даже ценой собственной, как и полагается целителю и просто другу. — Я готова оказывать тебе любую помощь с ранеными, — внезапно заметила Джинни, взволнованно глядя на целительницу и даже немного порозовев, что, впрочем, ей шло. — Никто не заставит меня снова отсиживаться в выручай-комнате, как младшего ребенка в семье, когда мои друзья здесь! — в голосе девушки, выросшей среди братьев, сквозила многолетняя обида, однако Гарри, даже не заметив этого, продолжил в совсем другом русле: — Жизель, ты уверена, что нам стоит снова сражаться? — после этих слов Джинни возмущённо фыркнула, шокированно глядя на своего друга, однако Гарри продолжил: — Прошлый раз мы потеряли 56 человек, и большинство до того, как Реддл вступил в битву сам. Что будет…что будет, если сейчас погибнут все? Говорят, что он стал ещё сильнее, чем когда-либо, а среди наших все меньше людей верят в победу. Я не хочу потерять еще кого-то или внушать им ложную надежду… Малыш Тедди… — Гарри замолчал, не закончив, однако девушки поняли — он думает о погибших родителях своего крестника, которому теперь старался заменять отца. Джинни, еще секунду назад желая горячо возражать, обескураженно замолчала, снова превращаясь в ту маленькую напуганную девочку, которой пришла в школу, и выжидающе наблюдала за целительницей, ожидая ответа. — Я думаю, что тебе не стоит думать об этом, Гарри. Ты, безусловно, значим для волшебного мира, однако ты не отвечаешь за выбор других, — Жизель подошла к растерянным гостям. Поймав благодарный, однако растерянный взгляд Гарри, Жизель пояснила: — Ты не отвечаешь за выбор других людей, Гарри. Каждый волшебник сам решит, стоит ли снова рисковать своей жизнью. Я выбираю сама, каждый из нас принимает решения, которые меняют нашу жизнь. — А что, если мы ошибемся? — тихо спросила Джинни, поставив чай и уже медленно следуя к выходу. — Когда вы ошибитесь, не ЕСЛИ, а КОГДА, — ваши друзья будут первыми, кто вам об этом скажет. Просто держитесь друг друга и доверяйте друзьям. — Спасибо тебе, Жизель, — Гарри внимательно смотрел на девушку, словно позабыв о рыжеволосой спутнице. — Если тебе что-то понадобится, то есть если тебе захочется, если у тебя будет время, всегда заходи на чай, я был бы рад видеть тебя чаще. Жизель сдержанно кивнула, заметив боль, исказившую лицо Джинни при словах друга. Этот новый Гарри ей не нравился и вызывал лишь неловкость. Зачем он так смотрит на нее, зачем огорчает свою подругу? Проведя гостей, Жизель вернулась к письменному столу. Её внимание привлёк небольшой продолговатый конверт, не обклеенный привычками праздничными марками, бантиками или цветочками, которого, к тому же, еще несколько минут назад не было на столе. Вместо адреса на конверте, в самом углу, красивым узким почерком было написано только имя — Жизель. Много лет назад твёрдо решив для себя не открывать открытки на работе, дождавшись для этого занятия уютного вечера у камина в гостиной своего дома, девушка все же решила изучить странное послание, ощущая сильную магию. В ладонь выпал небольшой серебряный медальон в форме маленького колечка, надетый на длинной цепочке. Жизель осторожно поднесла украшение к глазам. На ободке кольца девушка с трудом рассмотрела крошечную гравировку, выведенную тем самым узким почерком на латыни: «Omnia vincit amor et noc cedamus amori…». Любовь побеждает все, и мы покоряемся любви… Девушка отвернулась. Какие прекрасные слова… Она знала, если она наденет эту цепочку на шею, ее сердце станет ещё больше принадлежать Реддлу — она чувствовала особую, необъяснимую магию, которой был наполнен этот подарок, несомненно созданный руками виличайшего темного волшебника. Прикрыв глаза, девушка сложила медальон в карман мантии — она не станет носить его. Это невозможно. У них впереди лишь битва…