Когда взойдет солнце

Hush, child, the darkness will rise from the deep, and carry you down into sleep... Guileless son, I'll shape your belief And you'll always know that your father's a thief And you won't understand the cause of your grief But you'll always follow the voices beneath - Loyalty, loyalty, loyalty, loyalty only to me Guileless son, each day you grow older Each moment I'm watching my vengeance unfold For the child of my body, the flesh of my soul, will die returning the birthright he stole (Heather Dale — Mordreds lullaby)

Почувствовав жестокий порыв северного ветра, жаждущего забраться под воротник, он стиснул зубы, плотнее запахнул тонкий плащ и прибавил шагу. В такие промозглые осенние вечера он почему-то особенно часто вспоминал руки матери, которые когда-то качали его колыбель, а затем столько раз ласково обнимали, даря ощущение тепла и надежности. Он давно вырос и считал себя вполне самостоятельным мужчиной, но все равно ему этого не доставало. Моргана так и не смогла стать ему семьей, как ни старалась. Хотя когда, еще будучи ребенком, он впервые увидел ее, он искренне ее любил. Но по прошествии лет слишком многое изменилось. В нынешней злобной Моргане, на чьем красивом, но таком надменном лице застыло выражение вечного раздражения и презрения, сложно было узнать ту милую и приветливую девушку, которую он когда-то знал. Теперь она была совсем другая, и Мордред ее, скорее, ненавидел. И все же он оставался с ней, хотя вряд ли сам смог бы внятно объяснить, было это из-за их общей цели или из-за своей детской привязанности. Мать всегда твердила, что он вырастет, станет большим и сильным мужчиной и отомстит — и за себя, и за нее, и за весь их род. Мордред поклялся, что так и будет. Он знал, что этот час приближается, а чтобы все прошло удачно, Моргана должна была находиться рядом. Он хотел, чтобы в миг его торжества с ним была та, кто сможет понять и разделить его радость. Впрочем, о его близости с последней Верховной жрицей древней религии не догадывался никто в Камелоте. При дворе он был всего лишь рыцарем, хотя и приближенным к королю Артуру, и он намеревался еще некоторое время придерживаться этой легенды. Мордред умел располагать к себе людей, и вообще-то в Камелоте его любили. Этим людям он не желал никакого зла и искренне надеялся, что они не пострадают, когда он и Моргана свершат свое возмездие. Выйдя из замка в тот вечер, он привычно флиртовал с хорошенькими служанками и обменивался ничего не значащими фразами с другими рыцарями. В то же время мысленно он был далеко. Он привык притворяться и приспосабливаться к различным жизненным обстоятельствам. Для этого у него были долгие годы. Мать воспитывала его в ненависти к королю Утеру Пендрагону. Мордред помнил, как она пела, качая его колыбель, о том, что однажды он отомстит королю-тирану, и его ждет великая судьба. Он вырос с этой надеждой и знал, что если будет достаточно терпеливым, то однажды добьется всего, чего захочет. В достижении цели мать учила его не останавливаться ни перед чем, и Мордред отлично усвоил урок. Вот только когда она умерла, ему пришлось нелегко. Он давно жил сам по себе, и все же, понимая, что его самый родной человек погиб, Мордред жестоко страдал. Он не мог долго оставаться на одном месте и постоянно убегал. Он мечтал найти Моргану, но боялся в одиночку пробраться в Камелот. Для этого он был еще слишком юн и неопытен. Впрочем, его способность быстро ориентироваться в любой обстановке была поразительной. Он легко менял маски и с разными людьми умел быть разным. Редко с кем он оставался самим собой. С друидами он всегда вел себя предельно уважительно и вежливо. Перед солдатами из королевских патрулей он прикидывался несчастным заблудившимся ребенком. Заметив, что нравится женщинам, он научился пользоваться своей внешней привлекательностью. Наверное, лишь однажды после смерти матери он позволил себе не прятаться за очередной маской, а открыть другому человеку свою сущность и быть собой. Девушку звали Кара, и она была из его племени — племени друидов. Она стала его первой и единственной любовью. Это был самый счастливый период его жизни. Словно истинные дети леса, они целыми днями бродили в густой чаще, перебирались вброд через неглубокие ручьи, находили самые укромные и красивые уголки и подолгу сидели там, наслаждаясь обществом друг друга. Им больше никто не был нужен. Но Мордред давно узнал, что подобное счастье не может длиться долго, и за все в жизни приходится платить. Кара входила в группу радикально настроенных друидов, которые предпочитала бурно выражать свой протест против запрета магии в Камелоте. Они утверждали, что борются за возможность свободно заниматься волшебством, но на самом деле вели себя крайне агрессивно, и тогда как король Артур даже не пытался их притеснять, они сами совершали разбойные набеги на город и периодически пытались его убить. Мордред не поддерживал радикалов в их методах. Он вообще был одиночкой и собственные мысли и планы всегда держал при себе. Ими он не делился даже с Карой, которую неоднократно пытался уговорить бросить своих друзей и спокойно жить с ним. Возможно, ради этой девушки он даже смог бы отказаться от своей мести. Вообще-то он и сам желал королю смерти, а также мечтал о том, чтобы магия была разрешена, но природный ум и осторожность предостерегали его от участия в подобных сомнительных сообществах. Как правило, такие демарши не заканчивались ничем хорошим. Мордред даже вспоминать не хотел о том, что случилось с бедной Карой во время одной из таких вылазок в Камелот. Узнав о том, что его возлюбленная была повешена, друид кричал так, что вокруг него в радиусе нескольких метров полегли деревья. Впрочем, теперь это были единственные воспоминания, которые могли заставить его холодное сердце забиться быстрее, а глаза — наполниться слезами. И это была еще одна веская причина для осуществления его мести людям, из-за которых он лишился своей единственной любви. Достигнув назначенного места, Мордред остановился, и его зоркие глаза, которые в темноте видели не хуже, чем днем, заметили, как от дерева отделилась и с кошачьей грацией пошла ему навстречу закутанная в темное хрупкая фигурка. - Ты опоздал, - заметила женщина голосом, не терпящим возражений, внимательно глядя на него из-под капюшона. — Рассказывай, как дела в Камелоте. Как поживает мой любимый братец?.. *** Сон был настолько реален и осязаем, что Артур не сразу понял, что все-таки спит, и эта страшная кровавая бойня, развернувшаяся вокруг него на широкой равнине, происходит не на яву. Он ощущал на лице жар огня, мучительные крики умирающих разрывали ему уши, и удар меча в живот тоже был весьма чувствительным. Вот только король не успел увидеть лица того, кто нанес ему этот жестокий удар, потому что в тот же миг проснулся от собственного крика. Руки немедленно ощупали то место, которое пронзил меч, но раны, конечно же, не было. Понимая, что больше не сможет заснуть, Артур присел на кровати, с сожалением замечая, что его крик разбудил Гвиневру. - Что случилось, любимый? — обеспокоенно спросила она, приподнимаясь и обхватывая мужа за широкие плечи. — Опять дурной сон? - Да, - судорожно сглотнув, ответил Артур, все еще не в силах сбросить с себя наваждение, навеянное кошмаром. - Это уже не впервые, так что тебе нужно обратиться к Гаюсу, - заметила Гвен, запуская теплые пальцы под его рубашку. — Он поможет. - Хорошо, я так и сделаю утром, а ты прости, что разбудил, любовь моя, - проговорил он и, с удовольствием зарываясь лицом в ее густые теплые волосы, почувствовал, как стальные когти страха начали-таки разжиматься… - О, Гвен, как же я тебя люблю, - прошептал он, нежно целуя жену. - Тогда давай спать, потому что завтра нам обоим предстоит непростой день, - сонным голосом пробормотала она и потянула Артура назад в постель. Через минуту она уже сладко спала, уютно устроившись в его объятиях, но Артур так и не мог больше уснуть. Болезненное предчувствие грядущей беды, с недавних пор поселившееся в его груди, не давало покоя, и даже любовь не была в силах прогнать его надолго. Дело было не только в дурных снах, хотя и они беспокоили Артура, потому что повторялись с завидным постоянством, а это не могло предвещать ничего хорошего. Важнее было то, что он буквально физически ощущал приближение чего-то злого и темного, готового навредить тем, кого он любил. И, к сожалению, Артур не знал, как это предотвратить. Неужели отпущенный ему и Гвиневре период безмятежности должен был закончиться?.. Целых три благословенных года они жили спокойно и счастливо. Целых три чудесных года Моргана не давала о себе знать, а вместе с ней куда-то пропали все остальные враги Камелота. Король Артур правил мудро и справедливо и снискал себе репутацию сильного и умного монарха, которого многие хотели видеть в союзниках. Все это было ему на руку, так как укрепляло королевство. Три замечательных года Камелот не знал войны, и его жители наслаждались миром и процветанием. Даже с магами король вел себя иначе, чем его отец. И хотя официально магия все еще была под запретом, за три года ни одного волшебника в Камелоте не казнили по обвинению в колдовстве. Артур даже подружился с друидами и разрешил им беспрепятственно ходить по своей земле. Правда, среди них еще были такие, кто помнил о злодеяниях Утера и продолжал вымещать свою злобу на его сыне, но Артур надеялся, что со временем он сможет завоевать доверие племени магов. За три плодотворных года за своим Круглым столом Артур собрал самых лучших рыцарей из всех пяти королевств. Леон, Персиваль, Гвейн, Элиан - каждому из них король был готов без колебаний доверить свою жизнь. Кроме того, он сам лично занимался с новобранцами, обучая их искусству битвы на мечах и прочим военным премудростям. Особенно Артуру полюбился Мордред — совсем мальчик, но очень уверенный в себе и подающий надежды рыцарь. В последние дни король проводил с ним времени больше, чем с кем бы то ни было. Кроме того, Артур все больше сближался с Мерлином. Мерлин давно был не просто слугой, но и верным другом, а теперь стал еще и доверенным лицом и советником. Именно у него Артур спрашивал совета по самым различным вопросам и его мнению доверял. Мерлина тяготило лишь одно — он так и не рассказал Артуру о своей магии. Итак, кажется, все это - уважение соседей, надежный двор, преданные рыцари и любовь красавицы-жены - сыграли с Артуром злую шутку. Похоже, он совсем расслабился. Беда постучалась в ворота с дурными вестями, принесенными дозорными с северных границ. В казалось бы благополучном районе неожиданно участились нападения бандитов на мирных жителей. Артур отправил туда патруль для выяснения обстановки, но никто из воинов так и не вернулся, и это было очень дурным знаком. Примерно в это же время он начал видеть весьма реалистичные сны о кровавой бойне. Конечно, королю Камелота не пристало поддаваться страху и панике из-за каких-то кошмаров, и Артур некоторое время не придавал им значения. Днем он мог даже не вспоминать об этом, но ночами сон возвращался с завидным постоянством, и каждый раз Артур мучительно погибал от удара мечом. Такое даже самого уравновешенного человека могло лишить покоя. Артур почти не сомневался в том, что сны предвещают ему гибель в битве, вот только он не знал, когда это случится, и кто был его противником. Это незнание нервировало куда сильнее, чем сами кошмары. В итоге король почти не спал уже которую ночь, и вокруг его глаз залегли глубокие темные тени, а нервы натянулись, словно тетива лука, готового спустить стрелу. И хотя Артур на самом деле не верил, что существует лекарство, способное вылечить его от вещих снов, он все-таки решил воспользоваться советом Гвен и обратиться за помощью к Гаюсу. Как только солнце в то утро поднялось над городом, король уже сидел в зале для приемов и ожидал старого лекаря. - Дурные сны, сир? — встревоженно спросил Гаюс, выслушав короткую историю Артура. — Конечно, я найду вам лекарство, но зачастую такие сны несут в себе важную информацию, и от них нельзя отмахиваться. - Я это знаю, - устало проговорил Артур. — Но какой смысл мне знать о том, что я погибну от меча на поле брани, если я не знаю, кому суждено убить меня? - Вполне вас понимаю, сир, - кивнул старик. - Хотелось бы мне каким-то образом приблизиться к пониманию того, зачем вижу эти сны, Гаюс, - сказал король. - Я не знаю такого способа, сир, кроме…, - лекарь многозначительно замолчал, и Артур понятливо кивнул. - Я знаю, ты имеешь в виду магию, - усмехнулся он. — И я готов был бы прибегнуть вновь к ней, но полагаю, что и так в свое время наделал много глупостей, связываясь с волшебниками. Хотя, признаюсь, соблазн весьма велик. Я мог бы узнать, когда мне предстоит эта битва, подготовиться к ней и, кто знает… возможно, я бы даже смог переменить свое будущее. Гаюс посмотрел на него прищуренными глазами, в которых сквозило неприкрытое сомнение. - Вы же знаете, сир, что переменить будущее невозможно, - изрек он. — Это расхожее заблуждение, и я бы мог многое об этом порассказать. Но вполне возможно, что сны, которые вы видите, - всего лишь глупая игра воображения, и на самом деле не имеют столь глубокого смысла, какой вы им придаете. - Возможно, - задумчиво заметил Артур. В этот момент в залу вошел рыцарь с важным донесением. Три беженки из одной северной деревни хотели немедленно видеть короля, и, чувствуя, что это очень важно, Артур пожелал их принять. - Она забрала всех мужчин, - плача, сообщила одна из растрепанных и перепуганных женщин. - Но кто она? — спросил король, уже догадываясь, что знает ответ на свой вопрос. - Она похищает мужчин и использует их в качестве рабов, - ответила вторая беженка. — Там, в подземельях башни Измир, что-то происходит. Она что-то ищет… - У нее темные волосы, и она владеет магией, - добавила третья женщина. — Она принесла нам беду… - Моргана! — воскликнул Артур, понимая, что только этого ему и не хватало для полного счастья. Мятежная сестрица вновь объявилась и наверняка готовит какие-то новые козни против него и Камелота. - Этого и следовало ожидать, сир, - проговорил Гаюс. — Ведь вы же никогда не верили в то, что она могла быть мертва, правда? - Но что она может искать под этой башней? — спросил Артур после того, как был отдан приказ накормить беженок и найти им подходящее жилье. Гаюс только пожал плечами. - Возможно, какой-нибудь новый магический артефакт, - предположил он. - Наверняка мы вскоре снова о ней услышим, - мрачно заметил король. - И все же это добрые вести, потому что в таком случае мои люди могут быть живы. Отправьте отряд на поиски! — распорядился он, довольный тем, что за этими новыми заботами ему выпала возможность забыть о ночных кошмарах.