Долгое чувство любви

      Сегодня был обычный день бантанов. Ну, как обычный, для любого другого человека этот день стал бы слишком загруженным, ведь провести концерт и оставить довольными несколько тысяч фанатов дело тонкое, но они справились. Уже уставшие, сонные и главное – голодные, они приехали в общагу, разбрасывая свои вещи кто куда, и сами падая, кто куда. Конечно, Сокджин, имея хоть какую-то ответственность, пытается заново взбодрить шестерых парней, и идёт на кухню приготовить им немного поесть, а, и совсем забыл сказать:       – Оказывается, завтра воду отключат, так что, – Джин злобно ухмыляется. – я второй в душ.       – А почему второй?       – Ну, я пока готовлю, так что есть время кому-то другому первому сходить. – выводит логический ответ Сокджин, разогревая воду в кастрюльке для рамёна – чтобы приготовить что-то более съестное, нужны силы и время, а у него ни того, ни другого нет.       Все быстро начали выкрикивать свою очередь, дабы побыстрее очиститься от мерзкого пота и стать белыми и пушистыми. Но Чимин и Юнги чего-то провтыкали, медленно засыпая вдвоём на диване. Они часто так делают, хотя Юнги особо не разлёживается с кем попало, даже если это его одногруппник. Так они и провалялись до очереди Тэхёна, который последним пошёл мыться, пока тот их не разбудил.       – Чимини и Юнги-хён, вы ещё долго нежиться на диване собираетесь? – вроде обычно у Чимина чуткий сон, но тут его хоть в ногу стрельни – не встанет. Видно сильно утомился за день.       – Ещё минуту… – бурчит Юнги, не понимая, что вообще происходит. – Сейчас мы вернёмся в комнату.       – А мыться не планируете? Завтра ж воды не будет. – Скоро Тэтэ рассердиться. Он не няня, чтоб за этими двумя тут следить.       – Мыться я всегда за, хехе, – вроде, и Чимин очухался. Всё-таки бубнёж под ухом такая себе мелодия для сна. – Я тогда пойду первым.       – Хорошо, иди, я за тобой следом.       Юнги так и остался на диване, смотря как уходит вальяжной походкой Пак. После ухода Чимина за ним из поворота выходит Хосок, уже в домашней одежде с полотенцем на плече, садиться рядом с Мином и откидывает голову назад, расслабляясь.       – Ты как себя чувствуешь? – спрашивает Чон.       – Нормально, немного отдохнул, хотя сил на помыться не особо есть, – уставши отвечает Юнги, также откидывая голову и немного сползая с дивана.       – Вы так с Чимином хорошо лежали, не стал вас будить.       – Спасибо, хоть отоспались, – немного повернув голову и косо посмотрев на друга, сказал Юнги. – Кстати, а что с едой?       – А, ну раз вы спали, то, когда проснулись бы, то вся лапша к тому времени разварилась, вот и съели, – улыбнувшись, ответил Хосок.       – Блин, Сокджин-хён так-то вкусно рамён варит, как у него так получается?       – Уж не знаю, друг мой, но я хорошо наелся за тебя и за Чимина, – уже в открытую смеётся Хосок.       – Надо будет сейчас себе и Чимину бутеры сварганить, а то не гоже после скачек по сцене голодными ложиться, – встаёт Мин и направляется к кухне. Там он находит овощи, галеты, ветчину, майонез, хлеб и тунец. Недолго думая, достаёт эти продукты из холодильника и делает снеки из галет с тунцом и бутерброды с ветчиной и овощами. Расставляет тарелки и садиться за стол, залипая сонными глазами в телефон.       В это же время Чимин думает, что принимать водные процедуры - это всегда хорошо, вспоминая, как же прекрасно он спал под крылом Юнги пару минут назад и заходит в ванную комнату. В ней всё как всегда: на полу мокро после Тэ, полки у зеркала заставлены невесть чем, ну, как обычная общага при универе, где чужие и свои вещи становятся общими, поэтому, не находя своей вехотки, берёт Хосокову и заходит в душ, вешает её на петельку, включает воду и встаёт под неё, смывая с себя образ сегодняшнего Юнги с концерта. То, как он сегодня двигался перед арми, убивало Чимина как никогда. Мин всегда производил впечатление на Пака. Вспоминая его, рука медленно шла от плеча по животу к паху, водя по члену.       Юнги тогда был в черных кожаных штанах, неугомонно двигаясь в них, выгибаясь в разных позах, что нельзя было оторвать взгляд. Вверх-вниз       Юнги так читал свой реп, проходя по всем, и в конце четверостишия встал перед Чимином и смотрел ему прямо в глаза на словах "буду с тобой до последнего". Вверх-вниз       Когда Юнги захотел пить, он взял бутылку, сделал глоток, и вся оставшаяся вода полилась с его рта на кофту, прилипшая ткань показывала тело Юнги - самое прекрасное, что видел Чимин в своей жизни. Вверх-вниз       И кончает себе в руку, шепотом простонав имя виновника его возбуждения.       Белая жидкость тает на глазах, смешиваясь с водой, течет вниз. Сколько раз он хотел признаться в своих чувствах Юнги, сколько было у них интимных моментов, когда можно было это сделать: когда они вместе смотрели фильм, пока все уезжали отдыхать, жмясь ближе друг к другу (а ну, Пак Чимин, покажи мачо!), когда на экране появлялся страшный скример (ну, не получилось, с кем не бывает); когда их посадили обоих в машину перед полетом в турне, когда тот позвал его прогуляться по вечернему Лос-Анджелесу, когда у Чимина было день рождение, он схватил Мина и утащил в соседнюю комнату, но вместо того, что он хотел сказать, просто спросил: "к-какой.. торт вы купили?". Ну, короче, совсем дурной случай. Юнги всегда выглядел неприступной стеной для него, что даже коснуться уже победа, хотя тот ни разу и не высказывал слова против, просто его аура такая, грозная. Спускаясь по кафелю и скрываясь в своих коленях, вспоминая всю ту тупость, которая происходила с ним и Юнги, не ориентируясь во времени, его выбивают из мыслей.       – Чимин, ты ещё долго? – спрашивает Хосок. – Юнги ещё не сходил, время то уже одиннадцатый час, а ты все ещё там сидишь. Не умер хоть?       – Да… да, я скоро, - как он мог просидеть здесь полчаса? Быстро пошоркав своё тело в самых грязных местах, по его мнению, он начал потихоньку вылезать из душа. Юнги же тоже нужно помыться, а он сам виноват, что так долго сидел и втыкал в прекрасный белый кафель ванной комнаты. Встав перед зеркалом, он провел руками по лицу к волосам. – Как так можно, Пак Чимин! Ты уже столько раз мог ему признаться, так почему ты до сих пор этого не сделал, почему ты такой безнадёжный? – опуская голову, упираясь локтями о края раковины, но слышит за собой, как дверь с грохотом открывается, за которой стоял Юнги, а Чимин все ещё даже не обернулся полотенцем...       – Чимин, прости, я уже собирался сам сказать, как услышал твои крики про признание... Нет он все слышал       – Ой, да, забудь про это... – всё также упираясь ладонями об раковину, лишь повернув голову в его сторону, с тоской сказал Чимин.       – Ты можешь мне довериться, может, я чем-то помогу, – губы Юнги пересыхают, а сердце бешено стучится.       – Да так, девушка из стаффа... Соён, – что ты несёшь вообще? Ты только что думал, как бы признаться ему вы любви, в слух об этом даже рассуждал, а теперь твердишь, что это какая-то Соён? Да, она действительно существует, но у неё неприятный голос, волосы не такие, краситься не умеет, и вообще, она – не Юнги. Хотя, чему тут удивляться, он же только что говорил сам, что безнадёжный и не сможет это никак нормально сделать. Но зачем врать-то Юнги? Он заботливый, и, вдруг, захочет раздать бесплатные советы по пикапу, которые Чимину захочется испытать на практике только со своим учителем.       – Это точно девушка? Я кажется слышал, как ты обращался в мужском роде, – ещё больше занервничал Юнги. – Если что я ничего против не имею, это нормально, – уже размахивает руками Мин и трясёт головой. Боже, какой он милый.       – Э… Да тебе показалось, – Чимин! Что ты творишь?! Скажи ему если не всю, то хотя бы часть правды! Да, парень, но не уточняй кто, так он хотя бы будет знать, что ты не только по девочкам, вдруг у тебя шанс будет? Но нет! Нужно же ещё больше усугубить ситуацию до полного цирка.       – А. Оу…       – Да…       – И как давно она тебе нравится?       – Э... Я увидел её, когда мы снимали клип на "i need u".       – Ясно. – сухо сказал Мин, но внутри сердце раскололось на две части. Хоть и пытался не выдавать себя, но в тот момент он забыл, как дышать, будто в него воткнули тысячу ножей со всех сторон, если бы он мог, он выбежал на улицу, как раз в тот момент шел дождь, и разреветься на асфальте, но вместо этого он строит брови домиком и просто разглядывает глаза Чимина, в которых видит сплошное разочарование. Если бы знал Юнги, что это разочарование было у Чимина от самого себя, ведь сейчас был самый подходящий момент сказать Юнги об этом. я настолько жалок...       – Не парься по этому поводу, она точно тебе не откажет, я в этом уверен на сто процентов.       – Я в этом очень сомневаюсь, а если она мне откажет?       – Значит она бестолковая, раз не хочет хотя бы разок сходить с тобой на свидание, – слегка улыбается Мин, понимая, что очень завидует этой Соён, возможно, он бы все отдал, лишь бы стать девушкой и влюбить в себя Пака.       – Да, наверное, спасибо больше, я все понимаю. Но, хён, не мог бы ты ненадолго выйти? Я все ещё не одет... – и в этот же момент, если бы Пак не сказал об этом, Юнги бы даже и не задумался, но сразу переводит глаза вниз и втупляет туда свой взгляд. О боже...       Мин Юнги умер за сегодня 3 раза: на концерте, услышав признание Чимина, и увидев его же голым