Долгое чувство любви

      «Работа идёт складно, немного бешено, но жить можно.» – единственное, что мог сказать Юнги о работе над будущим камбэком. Каждый день записи песен, оттачивание хореографии, подготовки интервью – одним словом: тренировки, тренировки, тренировки. В сравнении с их дебютом у компании, конечно же, больше бюджета для продвижения, но всё ещё иногда не хватало, на актёров там, декорации, большего количества стаффа, стилистов и костюмеров. В общем, напряжения достаточно, особенно, когда вспоминаешь, что ты собираешься помогать Чимину в воплощении плана «влюбить Соён», и сейчас, когда начнутся съёмки клипа, будет лучше всего выполнять его.       Перед началом, ещё дома, Мин много думал. Особо, конечно, ничего не вышло, но был один вариант: поскольку Пак достаточно стеснительный мальчишка в общении с людьми, можно попробовать пролезть в тыл противника, а именно первым поговорить с Соён-нуной. Расспросить её, для начала, как дела, что будет следующим в расписании, ну, то есть, завести обычный диалог, затем потихоньку переходить к новому этапу – что она чувствует к Чимину. Если ответ будет положительный, можно будет и сказать Паку об этом, или самой ей предложить к нему подойти, в противном случае он толком ничего обретёт, кроме, разве что, разбитого сердца младшенького, которого придётся успокаивать. Если уж думать про эгоизм, то Чимин поплачет в плечо старшего, а тот его радостно подставит, не забывая иногда проговаривать: «Ты сильный, я знаю.» или «У тебя ещё будет столько таких Соён, что сам не сможешь выбрать, какая больше нравится.». Конечно, на великий хеппи энд он не рассчитывает, но тоже неплохо.       Вот и наступает день икс. Погода на улице хорошая. Вроде пасмурно, но при этом тепло, не похоже, что будет дождь. Первая локация, на которую их заставили приехать – мост. Уже до их приезда расположился весь стафф вместе со стилистами, шатры, в которых их ждут костюмеры и режиссёр, заранее уставший от тяжёлого дня.       Парни движутся к шатрам, чтобы переодеться, а Юнги осматривается: пытается найти Соён. Тот уже у всех расспрашивал про неё, нашёл в архиве её резюме с фотографией. Такой себе вкус у Чимина, конечно, но осуждать не будем. Со стороны может показаться так, будто это Мину она нравится, а не младшему. Может, даже слушки какие пошли, которые и до самой девушки дойдут рано или поздно, если не уже. И всё-таки он находит её глазами. Та стоит с кофе рядом со стилисткой и о от чего-то смеётся. У Соён выбеленные по лопатки волосы, собранные крабиком, круглое личико и маленькие глазки. Вообще, на самом деле, она выглядит достаточно симпатично, но Юнги кажется иначе (понятное дело из-за Пака, которому та нравится). И всё же, немного догнав Чимина, старший заводит разговор с ним.       – Чимини, ты видел Соён? – так, невзначай спрашивает.       – Нет, Юнги-хён. Не видел. – отвечает, хотя на самом деле очень даже видел, просто догадывается о том, что хочет сделать тот.       – Ну, я её краем глаза заметил, кажется. Не хочешь к ней подойти и поговорить?       – Не знаю, может пока не стоит? – замялся Чимин, чувствуя своей задницей какого-то подвоха.       – Да ладно тебе, это же ничего не стоит – подойти и поговорить, – настаивает на своём Юнги.       – Может, позже…       Они заходят в шатёр и переодеваются, за это время там уже произошло достаточно весёлого. Кто-то успел в суматохе пнуть Джина под зад, от чего тот аж подпрыгнул и крикнул, что снаружи все напряглись. Хосок и Тэхён, одетые лишь на половину, держась за плечи друг друга, танцуют, а остальные хлопают, слова дедушки увидели танцульки трёхлетних внучат. И всё же они выходят наружу нарядные, но ещё не накрашенные. Юнги, как никому другому подходит образ от стилистов: чёрный лакированный бомбер, что так идеально подходил к его мятным прямым волосам, бежевая футболка с каким-то принтом губ, где высунут язык и чёрные джинсы. Им рисуют макияж, и начинается съёмка.       На съёмке всё проходит гладко. Режиссёр им сказал бежать, а тут много ума не нужно. Бегать, вроде как, все умеют, но, почему-то, приходится перезаписывать дубль несколько раз. Значит криво бегают. Уже запыхавшиеся, режиссёр показывает палец вверх, продолжая снимать другие сцены, для которых нужны были Чимин и Хосок, а Юнги в этот момент решил начать воплощать план.       Он подходит к стоявшей к нему спиной Соён и решает начать диалог:       – Привет, Соён-нуна, – выглядывая из-под плеча девушки, говорит Юнги.       – Ох, здравствуйте, Юнги-ши. Вы что-то от меня хотели? – немного встревоженно отвечает та. На самом деле, до неё дошли слухи о заинтересованности Мином её персоной, в большинстве своём они сопровождались тем, что тот очаровался и она ему понравилась. Сама она не особо в это верила, пока не заметила боковым зрением, как Юнги смотрел на неё всё это время, как приехал сюда, и не подошёл к ней поговорить.       – Да так, узнать хотел, может, ты знаешь, что у нас дальше в расписании будет… – упираясь на край столика и смотря куда-то в сторону снимающейся сцены, интересуется.       – Ах… М… Да, конечно, секунду, – берёт свой планшет с бумагами в руки и, перелистывая страницы, Соён ищет нужную, – вот, сейчас нужно будет отснять две сцены ещё, небольшая фотосессия для карточек и поедем на следующую локацию.       – Спасибо большое, нуна, – так, а что дальше-то блять делать? Нужно придумать следующий ход, как-то разговорить её, выстроить доверие. Сам показывал там Чимину альфа-самца, а тут ему даже девушка не нравится, не нервничает перед ней, а всё придумать не может, что ещё сказать. Для того, чтобы сказать ещё что-нибудь совсем мало времени, и всё-таки у Мина умная голова, и ему приходит мысль. – Не нравится мне наш режиссёр почему-то, – вообще-то нравится. Мужик видно строгий, но справедливый, как обычно про учителей говорят, которых вспоминают после выпуска, он бы даже с ним пиво сходил бы выпить, но тут больше вариаций диалога.       – Мне тоже. Он постоянно нас гоняет туда-сюда. Мы приехали за полтора часа до вас, а сам он за двадцать минут. Зачем так рано вызвал, если опоздал… – перебирает дальше листы девушка, не поднимая головы в сторону младшего.       – Вот-вот, всех заставляет носиться, а сам…       Они так ещё немного поболтали и Юнги вызвали на площадку. За этот день мятноволосый частенько к ней бегал поболтать, и всё же у него получилось сдружится с Соён. Сейчас он считал её не настолько неприятной, даже милой, в некоторой степени. Понял, походу, почему Чимину она могла понравится, и из-за этого становилось грустнее. Также эти побегушки не остались без внимания самого Пака, у которого с каждым таким походом нарастала тревожность. А что, если всё зайдёт настолько далеко, или же, Мин сам влюбится, если не уже, в девушку?       Уже время ближе к ночи. Фонари давно горят противным белым светом, который давит на уставшие глаза; мороз бежит гуськом по коже, показывая, как понизилась температура воздуха. Команда за это время успела сменить четыре локации, разъезжая по городу туда-сюда. Юнги чувствует, что готов перейти к новому этапу отношений с Соён, и расспросить её, что та думает о Чимине. Девушка уже ждёт привычно парня у столов стилистов, успев до этого сбегать за двумя стаканами с кофе – один себе, и один Мину. Он был очень признателен такой заботе и взял стакан, грея свои руки и горло об обжигающий напиток.       – Ох, ты такая заботливая, Соён-нуна, – отпивает напиток Юнги, завёрнутый в плед. Выглядит так очаровательно со стороны: носик кнопочкой, надутые губки от горячего, ручки поближе к лицу. – Что бы я без тебя сегодня делал?       – Да ладно тебе, Юнги-ши. Мне же в радость, – отмахивается девушка, убирая выпавшие волосы из пучка за ухо. – Уже совсем немного осталось, и мы все поедем домой.       – Это да… – после кофе при выдохе испускает пар Мин. – Ты же завтра снова будешь на съёмках?       – А… Нет. У меня выходной, – немного с тоской сказала Соён, потому что завтра не сможет снова уделить Юнги время, – но буду послезавтра.       – Наверное это хорошо, – огорчённо ответил Мин. Ему и вправду понравилось с ней общаться, но и о плане нельзя забывать. Нужно выяснить, нравиться ли ей Чимин! Но так не хочется. Будет тяжело после её слов, когда она скажет да, потому что с Паком иначе и нельзя. Он слишком хорош, слишком мил, чтобы отказать. И всё же… – знаешь, я всё хотел у тебя спросить… – запинается Юнги на словах, – как ты относишься к Чимину?       – К Чимину?       – Ну, да.       – Хорошо отношусь. Он милый и добрый парень. А почему ты вдруг спросил? – недоумевает Соён.       – Да просто… – так, надо опять что-то придумать! Думай мозг, думай! – Мне показалось, что ты на него поглядывала, нет?       – Что ты, Юнги-ши? Это я тебя там выглядывала. Ждала, когда снова ко мне прибежишь, – захихикала старшая. – Он, как я и сказала, хорошенький, но не в моём вкусе.       – Оу… – ну нихрена себе! Не в её вкусе? Кто тогда может быть в её вкусе, если слово Чимин и так ровняется слову вкус. Тут Мин уже снова не понимал девушку, словно та опять отдалилась, хотя казалось, что они даже чем-то похожи. Для Юнги разговоры с ней стали тем, что Соён, ничего не понимающая, спокойно разговаривает, а он продумывает каждое своё слово, вылетевшее изо рта. Нужно выяснить, есть ли хоть малейший шанс у Пака, или же, как можно иначе добиться своих целей. – А какие тебе тогда нравятся?       – Ну… – Соён замялась, не ожидая такого вопроса, ведь на самом деле он ей тоже симпатичен, но она слишком стеснительна, чтобы это показать, хотя свои эмоции ей сложнее скрывать, нежели Паку. – Думаю, кто-то спокойный, даже со стороны холодный, но заботливый, понимающий и готовый встать за тебя горой.       – Ах, вот оно как…       – На тебя чем-то похож.       И тут у Юнги начинает складываться два плюс два. Вот какого-то чёрта с Чимином не складывается, а тут запросто! Вот чего она нервничала, и, на самом деле, и вправду он замечал частые взгляды Соён в свою сторону. Это он ей нравится, а не Пак. И что в таком случае делать? Взаимности от Мина она точно не получит, он уже сколько за Чимином носится, а тут переключится прям. Нет, так дело не пойдёт. Нужно ей ответить отказом, а для младшего что-то придумать, чтобы он сильно не расстраивался.       – Мне уже кое-кто нравится. Жаль конечно, что это не взаимно…       Действительно блять. Что за любовным треугольник здесь получается? Юнги влюблён в Чимина, тот в Соён, а Соён в Мина. Ну вообще весело. А как выкручиваться? Только если один из них забудет про свою первую влюблённость и отдаст предпочтение тому, кто любит. У Юнги от этого начинает голова кипеть, разрываться на части и смешиваться с остатками спинномозговой жидкости.       – Ты чего? Я же не говорила именно про тебя, – вспыхивает девушка, сразу показывая, что её слова – ложь. – Ты спросил про мои вкусы, а я и ответила.       – Ладно, – не стал на неё давить Мин, оставляя этот разговор незаконченным, потому что режиссёр объявил о конце рабочего дня, и ребят заставили ехать домой. Парень машет менеджеру, показывая, что сейчас закончит разговор и вернётся к остальным. – Удачи тебе провести хороший выходной. Увидимся, нуна.       – Конечно, Юнги-ши, – краснеет Соён и машет ему на прощание рукой.       Чимин за этот день полностью был опустошён. Он уже успел напридумывать себе причин, почему Юнги толком ни на кого не обращал внимания, кроме Соён. Те мило хихикали, и, казалось даже со стороны, флиртовали. Пак был готов рвать и метать, а потом спрятаться в шатре и тихо поплакать. Вот кто его за язык тянул, когда он сказал Мину, что ему нравится эта девушка. Что теперь прикажете думать по этому поводу?       Приехав домой, ребята, уставшие как собаки, переоделись и отдыхали в гостиной. График айдолов настолько ужасен, что у них есть всего пять часов на сон, и то это им повезло – бывает так, что и по три, а то и два часа в сутки даётся на одну из самых важных биологических потребностей. Когда ты так живёшь не первый год, это очень сильно может отразиться на здоровье как физическом, так и моральном.       Чимин просит Юнги посидеть с ним ещё немного в зале и ждёт, когда остальные уйдут по комнатам. Он уже сидел как на иголках, придумывая разные сценарии их разговора. Мин же сам тоже недоумевал, о чём же хочет поговорить с ним младший, прекрасно понимая, что тот видел, как старший бегал к девушке. Может он ревнует? В таком случае, ему не о чем беспокоиться. Да, это самый очевидный вариант.       – Юнги-хён, все ушли. Мы можем поговорить? – спрашивает осторожно Чимин. Он, когда переоделся, выглядел очень мило: домашние серые шорты по колено, светлая кремовая кофта с небольшим вырезом, из-за чего не видно (к сожалению) его ключиц – прикрыто, и взъерошенные рыжие волосы, которые стояли чуть не колом, смешно двигаясь от поворота головы в сторону Мина. У того нет сил особо на разговоры, даже с Паком, после трудового дня, поэтому просто кивает и смотрит на него сонными глазами. Чимин дальше продолжает говорить. – Ты знаешь, что… мне нравиться, – боже. Он забыл, как её зовут. Вот это номер. Немного потупив глаза вверх, чтобы не встретиться взглядами, он вспомнил и продолжил, – Соён. И я чувствовал себя странно, когда ты сегодня часто к ней подходил во время съёмок.       – Я понял. Можешь не продолжать, – привычное дело для Юнги, когда он прерывает собеседника, точнее Чимина, потому что понимал его с полуслова. У этих двух уже образовалась особая связь, когда они знали на подсознательном уровне, что хочет до них донести другой (но видно с любовными чувствами это не работает). – Извини меня за это, я просто хотел прощупать почву, что она за человек, потому что по твоему описанию, ты не особо с ней общался, – опустил взгляд Мин, теребя свою полосатую кофту. – Но могу сказать, что она действительно неплохая девушка, – тут уже старший думал, стоит ли всё же рассказать Паку о том, что он Соён не нравится. Горло дерёт изнутри, а сердце колотиться – не хотелось бы расстраивать своего малявку, но лучше сейчас, чем потом ещё он захочет попробовать её добиться, а та всё ровно ему откажет, – и… Оказывается, ты ей не нравишься…       Чимин уставился на Юнги удивлённо, хлопая через каждые пять секунд ресницами. Сам не понимает – радоваться ли сейчас ему, что не придётся играть спектакль перед Мином и идти с ней на свидание, или грустить, потому что, ну, он должен быть как бы расстроенным, ведь его чувства не взаимны с девушкой, а может так и оставаться удивлённым. Всё же он решил остановиться на втором варианте, опустив глаза, наигранно грустно смотря в пол, но при этом немного улыбаться. Актёр, конечно, из него получился не очень, учитывая, как Юнги чувствует людей, но тот вроде поверил.       – Да уж… спасибо, что узнал. Хотя не знаю, как было бы больнее: услышать лично, или от другого человека, – потирает глаза Пак рукавами кофты.       – Эй, не переживай ты так, пожалуйста, – гладит Мин младшего ладонью по плечу, а у того разряд в двести двадцать вольт по всему телу. Это «пожалуйста» звучало так отчаянно, тоскливо, как мольба. Чимин поворачивается в сторону к Юнги, смотря преданнее любого щенка, что даже кусок мраморной говядины в голодный год без слова «можно» не съест. Следы слёз не видно, но глаза раздражены из-за того, что тот натёр их рукавами, а Юнги со своим влюблённым сердцем и этого хватает – чувствует полное отчаяние, что не может помочь другу, коллеге, семье. Пытается найти хоть пару слов, чтобы поддержать и одарить каплей тепла. – Может, как мне и показалось, что она хороший человек, но вкуса у неё явно нет, – здесь он конечно себя унизил, ведь она сама сказала, хоть и косвенно, что Юнги ей симпатичен, но у того и так была не особо высокая самооценка, хотя и не показывал это, отшучиваясь в своей манере, так что посчитал это нормой.       – Или я всё же не настолько вкусный, – посмеивается Пак, разряжая обстановку.       – Достаточно вкусный, – расслабляется Юнги, видя, что тот уже меньше грустит. – Если бы я был девушкой, то подошёл взять твой номерок, – ухмыляется.       – А если бы не был? – тут уже Чимин разошёлся. Поздняя ночь, уставшие тела, приглушённый свет, стресс от пробежек Юнги до Соён и обратно на площадку и разговоры один на один дают мозгу Пака разгуляться по всей черепной коробке, подавая сигналы рту на откровенный флирт. Лицо у рыжего серьёзное, тело немного пододвигается ближе к старшему и заглядывает в самые глаза, словно пытается увидеть что-то за радужкой, может колбочки, или хрусталик – чёрт его знает.       Чимин прям сам на себя непохож: его поведение, глаза, что так соблазняюще смотрят, облизанные влажные губы. Он как по щелчку пальца сменил режим с «милашка-плакса» на «змей-искуситель». Его так поменяли слова старшего, что тот для него вкусный? Причём, они звучали достаточно серьёзно и правдоподобно. Но ведь Юнги не первый раз ему говорит комплименты. Скорее всего, из-за обстановки, которая опьяняла его, Паку хотелось попробовать большего, непозволительного.       Для Мина такой Чимин как снег на голову, в глаза, как всегда, ему тяжело смотреть, пытается хоть как-то отвернуться от этого пристального взгляда в свою сторону, смущаясь. Что ж Паку так нравится смотреть-то на него? Вот прям будто пытается специально дырку прожечь, да ещё и вопросы странные задаёт, от которых сразу на учёт к кардиологу нужно вставать. А тот всё ждёт ответа от старшего, пытаясь выяснить, может ли он понравится ему.       – Странные вопросы у тебя конечно…       – Почему странные? – недоумевает Пак, смотря на него туманным, немного приправленным горечью взглядом. – Ты считаешь, что это мерзко?       – Что? Нет! Я же говорил, что против этого ничего не имею… – возмущается Мин, всё же бросая свой взгляд на Чимина, и сердце мигом уходит в пятки. В который раз чувствуя тяжесть и давление в грудной клетке, пытается понять, что хочет от него младший.       – Тогда почему… – Пак кладёт аккуратно, невесомо свою ладонь на щёку Юнги, опуская её ближе к челюсти, – ты меня считаешь непривлекательным?       – Я так не считаю, – сколько пульс у Юнги? Сто двадцать? Дайте ему уже что-нибудь для понижения, а то его так вообще в ближайшем будущем не будет. Мураши пробегают по всему телу волной, чувствуя разгорячённую кожу у своего лица. Слишком близко. – Я не…       Но тот не даёт ему договорить, накрывая губы Мина своими. Он медленно, как стекает мёд с ложки, обхватывает нижнюю губу, пытается распробовать его первый и, возможно, последний поцелуй со старшим. У того чувствуется легкий аромат сигареты с яблоком, которую он выкурил перед тем, как зашёл в общагу. Вдыхает этот запах носом, и отключается совсем, продолжая сминать чужие, но настолько правильные к его, почти родные губы.       У Юнги весь мир перевернулся, рухнул и разлетелся на миллионы частей. Эти пухлые губы кажутся такими напористыми, требовательными, желанными, что нельзя устоять. Мятноволосый пытается оставаться с рассудком рядом, но тот медленно уходит вместе с чемоданом благоразумия и здравомыслием, думая, что, скорее всего, это просто так Чимин ищет поддержку, внимание и заботу в старшем после горькой правды, но на их место приходят чувства, которые до этого ютились в уголочке, где было темно и одиноко.       К чёрту всё. Даже если младший это делает в таких побуждениях, то почему нельзя побаловать свой эгоизм, побывав для Пака лишь успокаивающим средством? Он и ему не откажет, и себе. Всё же это их первый поцелуй, так пусть у Юнги будут хорошие воспоминания об этом дне, поэтому он отвечает на него, кладя свои руки Чимину на шею, поглаживая большим пальцем левой руки кадык.       Младший в ахуе, что Мин ему ответил, продолжая целовать, раз не оттолкнули. Он поддаётся вперёд так, чтобы старший откинулся назад, после нависая над Юнги. Под веками плывут галактики, лёгкие забыли, что такое воздух, а губы немеют. Чимин одной рукой опирается на спинку дивана, а второй поглаживает талию Юнги, немного сжимая её. Тот тихо охает в поцелуй, дабы не спугнуть лишними звуками и не призвать зевак, что спят в своих комнатах. Сейчас это лишь их процесс, их время и их общая страсть. У младшего сносит крышу по полной. Он становиться более настойчивым, пытаясь пробраться в чужой рот своим языком, и к заветному замку подходит ключ, открываясь. Их языки сплетаются, и от того, что они всё ближе друг к другу, оба чувствуют напряжение в области паха. Старший обхватывает язык рыжего, посасывая его, думая, что бы тот мог ещё сделать с ним, а младший и наслаждается – толкается им в рот, наращивая темп. Они прижимаются друг к другу всё теснее, не оставляя пространства между собой. Чимин буквально уже лежит на Юнги, перебираясь второй рукой, что осела на диване к спине Мина, заползая медленно под кофту. Тот прогибается вперёд ближе, ощущая жар ладони, а после и второй, которая также решила нагло влезть в чужое личное пространство. Он уже чувствует, что не один здесь целуется довольный со вставшим членом, что так жалобно стеснён одеждой. И тут рассудок решил всё же вернуться. Дальше им нельзя заходить. Это будет неправильно. Одно дело поцелуй, другое – секс, и в таких вещах из «жалости» помогать он точно не собирается.       – Чимини… – мычит в поцелуй Юнги, кладя свои руки на плечи младшего, пытаясь немного отстраниться, а у того в голове пусто. Он лишь перебирается поцелуями к щеке, скулам, уходя на шею. Мин уже выть хочет от того, как ему нравится, но нельзя. Чимин его сейчас трахнет от своего горя по любимой девушке, на что рассчитывать не хочется. Пальцы Пака скользят по лопаткам, а его пах упирается старшему в бедро, одной ногой сев на диван, а другой натирает возбуждение Юнги. «Это просто пиздец» – думает он, лишь бы не кончить. Уже голова отрезвляется полностью, и мятноволосый пытается хоть немного его оттолкнуть, повышая голос. – Чимин!       Тот сразу отстраняется ненамного, смотря туманными глазами на предмет воздыхания. До него тоже доходит, что за пиздец сейчас произошёл, и отсаживается боком до угла дивана. И как это вообще можно объяснить старшему? Что нахрен ему не нужна была та девушка, я хочу сосаться лишь с тобой? А почему он ответил на поцелуй? Из жалости? Столько вопросов и ни одного ответа.       – Ю-Юнги-хён, я не… – пытается оправдаться Чимин, придумывая отмазку его поведению, – извини меня, я не…       – Тише, – прикладывает указательный палец к губам, чтобы тот так громко не разговаривал. У стен есть уши, причём пять пар. – всё нормально, я прекрасно понимаю, что ты разочарован тем, что не нравишься Соён, и так пытался забыть чувства. Всё хорошо, – успокаивающе продолжал говорить Юнги.       – А… – по итогу за него уже сами легенду придумали, как удобно. – Да, всё так, прости ещё раз, – мнёт свою кофту младший, расстроенно опустив голову. – Я пойду в комнату, уже спать пора. Спокойной ночи.       И Мин остаётся со своими тараканами один в гостиной. Идти в спальню совсем не хочется, лучше пусть он побудет здесь, но в одиночестве. У него ещё кучу раз прокручивается в голове их поцелуй, который, по всей видимости, останется в памяти навсегда, как самый лучший из всех, что у него были.       В ту ночь они так и не уснули, думая друг о друге.