Квартирный вопрос

Как так вышло, Ло сам понять не мог. Даже не осознавал, пока вдруг не понял, что сидит на кухне, режет овощи для салата, а Сабо одновременно колдует над мультиваркой и смешивает какую-то мудрёную заправку из оливкового масла, уксуса и специй. Он просто хотел купить рыбу, чтобы приготовить стейки на пару в мультиварке Зоро — раз уж тот сказал, что можно пользоваться, то почему бы не порадовать себя чем-то вкусным? Завис перед витриной, задумавшись, какую рыбу брать, а тут подошёл Сабо. В отличие от Ло, он прекрасно помнил, чем закончилась вечеринка, в том числе и то, что тот приглашал заходить. Не напомнил об этом вслух, но явно именно это имел в виду, когда сначала предложил купить вместо рыбы мясо, потом всё-таки помог выбрать рыбу, придумал, что делать на гарнир и выбирал продукты. А ещё он разговаривал, бурно жестикулировал и улыбался, Ло цеплялся взглядом за перчатки — всё ещё перчатки, хотя лето уже набирало силу. Чуть-чуть ослабленный узел галстука и расстёгнутая верхняя пуговица рубашки на нём выглядели почти непристойной обнажённостью. Сабо говорил про планирование, неопределённость, форс-мажор и невозможность учитывать все факторы. Причём так увлечённо, что Ло слушал с удовольствием, хотя никогда особо не интересовался этими вещами. — Мир устроен таким образом, что то, чего мы не знаем, гораздо более важно, чем то, что нам известно, — вещал Сабо. Вилка в его руке так быстро перемешивала масло с уксусом, будто он был вполне способен заменить собой кухонный миксер. — А ведь нередко одно-единственное наблюдение может перечеркнуть аксиому, выведенную на протяжении нескольких тысячелетий! Ты только подумай: мы прогнозируем дефициты бюджета и цены на нефть на тридцатилетний срок, не понимая, что не можем знать, какими они будут следующим летом. Мы не можем знать даже то, что случится завтра. Можно поперхнуться оливкой, попасть под машину, поскользнуться в ванной и всё, привет. Тебя нет, но остались твои планы на ближайшую пятилетку! — Разорваться аппендикс или аневризма, случиться инфаркт, инсульт, опухоль мозга, — не задумываясь, Ло продолжил цепочку вариантов внезапного пиздеца. — Пусть говорят, что это шутка, но она слишком похожа на правду, чтобы отмахиваться от неё: нет здоровых людей. Есть недообследованные. — Это, кстати, приводит нас к ещё одной мысли, — кивнул Сабо. — Мы знаем и воздаём почести тем, кто разгребал последствия уже случившегося, но даже не подозреваем о тех, кто предотвратил проблему, порой гораздо бóльшую. И вот, пиздец не случился, и кто молодец? Никто не знает. Никто даже не думает об этом. Мы не можем сказать, что это вообще за пиздец мог бы быть. Как бы это сравнить… Вот, ты же врач! Профилактика и терапия! Что, по-твоему, эффективнее и спасает больше жизней? А кого пациент будет громче благодарить? Врача, прописавшего диету и витамины, или того, кто вытащил почти с того света? — Я — хирург, — Ло почувствовал, как губы разъезжаются не в улыбке, нет, в ухмылке, почти в оскале. — А от разорвавшегося аппендикса, раковой опухоли или открытого перелома профилактика помогает слабо. Но я понял твою мысль. Когда мы что-то знаем, мы это знаем. Но когда мы чего-то не знаем, там может быть всё что угодно. Вот возьмём опухоль: если результаты обследования показывают, что опухоль есть, она точно есть. Какая и насколько опасная, уже другой вопрос, но она существует в реальности и дана нам в ощущениях. А вот когда результаты не показывают опухоль, то, на самом деле, это опухоль Шрёдингера! Как этот его несчастный кот, который то ли жив, то ли сдох давно, реальная опухоль не может и быть, и отсутствовать одновременно. Вроде бы опухоли нет, но утверждать это точно нельзя. Может быть, пробу брали не там, например, а может, всё нормально взяли. — Шрёдингер, это про физику? — уточнил Сабо. — Там вроде речь шла о вероятности распада чего-то там? А, нет, скорее про экстраполяцию с микроскопического на макроскопический. Мы не можем наблюдать что там с атомами, а раз не можем, то имеем в виду все возможные их состояния, но в макроскопических системах мы как раз-таки наблюдаем… Всегда считал, что роль наблюдателя переоценена. Хрень наблюдаем, если честно. Вся эта статистика, которая зависит от выборки и от метода расчёта больше, чем от реальности. Все те факторы, которые мы не учли. Всё то, что мы не знаем, влияет на нас! Удивительно, как органично у Сабо сочетались «умные» слова с ругательствами! Каждый раз, когда кто-то говорил о чём-то околонаучном, но не про медицину, Ло становилось скучно и неинтересно. Сабо оказался исключением из всех возможных правил: едва знакомый человек, но при этом с ним легко и просто, и вроде бы нет тем для общения, а разговаривают они уже сколько времени? Мультиварка пикнула, оповещая о готовности, Сабо тут же оставил в покое заправку и принялся искать тарелки, не прекращая говорить: — К сожалению, в условиях неопределённости большинство людей чувствуют себя некомфортно. Ло ссыпал овощи в салатник и поднял взгляд. Сабо стоял над мультиваркой с лопаточкой, удерживая сразу две тарелки другой рукой. Как будто так и надо, как будто каждый день приходил, готовил и развлекал разговорами. И при этом же — чужой, всё ещё незнакомый, всё такой же странный и противоречивый. Вот только считать его слишком нормальным Ло уже перестал. Сабо не был нормальным, и это даже успокаивало. А его последняя фраза идеально описывала то, что Ло чувствовал с начала их знакомства. — Поэтому ты нарочно вводишь окружающих в состояние когнитивного диссонанса? — уточнил он. — Ну что ты, я не нарочно, я просто и есть диссонанс, неопределённость и всё такое прочее в одном лице, — ответил Сабо с радостной улыбкой. — Ни грамма притворства, за исключением случаев, когда я специально стараюсь быть вежливым. — Ясно, значит, притворство двадцать четыре на семь, — усмехнулся Ло, принимая тарелку у него из рук. — Эй, моя жизнь не так плоха! — демонстративно возмутился Сабо, но тут же рассмеялся. — Специально стараюсь я только когда на самом деле хочу забить собеседника насмерть обрезком трубы. Это, конечно, случается, но не постоянно. Ло попытался представить: Сабо в этом его идеально сидящем костюме, наглаженной рубашке и при галстуке, радостно улыбаясь, ебашит кого-то по голове трубой. Перчатки прекрасно вписывались в картину и многое объясняли! Самое странное — воображаемая картина Ло ужасно понравилась. Наверное, с ним действительно было что-то не то, но он уже давно обратил внимание: по-настоящему спокойно он чувствовал себя только среди людей, которые не просто могут постоять за себя, а отчётливо небезопасны. Его лучший друг Бепо, не смотря на всю свою миролюбивость, гнул на спор подковы и узлом завязывал кочерги. Кид и Луффи обожали подраться и действительно понимали в этом толк. Робин оставляла отчётливое впечатление, что, если ей что-то не понравится, в вашем кофе окажется яд. Зоро проходил по тому же департаменту, что и Луффи, а вот Сабо… До сих пор Ло не знал, не думал об этом, и вдруг тот сам заговорил на эту тему. Могло бы быть и шуткой, но слишком спокойный голос, слишком серьёзный взгляд. Другой бы на его месте от заявления про трубу наверняка бы напрягся и начал волноваться, а Ло отпустило не осознаваемое толком беспокойство. Он почувствовал, что наконец-то всё встало на свои места — брат Луффи просто не мог быть прилежным и домашним. В конце концов, профессор Крокодайл тоже носит костюмы, но это не значит, что с ним безопасно ссориться. Вот да, костюмы и Крокодайл, у которого учится Сабо и который от него явно не в восторге! Может быть, откуда-то отсюда растёт такая манера одеваться? — Так, о чём мы говорили? — спросил Сабо, отвлекая Ло от размышлений. — О неопределённости, — усмехнулся Ло. — О том, что мы не в состоянии предсказать будущее, и из-за этого все попытки что-то спланировать идут по пизде. — Возможно, не все, — неохотно признал Сабо. — Но только когда в игру не вступает случайность и когда речь идёт о небольших масштабах. Например, я планирую пойти в кино. Выбираю кинотеатр, сеанс, бронирую билеты… и — если ничего не случится! — смотрю фильм. Или вот Зоро, он занимается по расписанию, чёткому, налаженному. Пока ничего не мешает — всё хорошо. Но стоит ему или тренеру свалиться с простудой, не говоря уже о чём-то более серьёзном, график соблюдён не будет. Все внезапные происшествия, технологические новшества, изменившие нашу жизнь, войны и катаклизмы — хоть что-то из этого прибыло по расписанию? Разложив салат, Сабо продолжил размахивать ложками, будто дирижируя своим мыслям. Ло подцепил вилкой кусочек рыбы, сунул в рот и промычал что-то невразумительное: не то соглашался, не то пытался показать, что вышло вкусно. Потом зацепился за последнее предложение, поспешно проглотил и возразил: — А вот на счёт открытий и новшеств: некоторые из них точно были предсказаны и предвидены! Все старые фантастические книги и фильмы, которые теперь оживают на наших глазах — чем не предсказания? — Если ты можешь предсказать новое изобретение, ты его, считай, уже изобрёл! — Сабо, кажется, только обрадовался, что с ним не согласились. — Ты уже знаешь принцип действия! Это самое главное, дальше дело уже в технической реализации. Вот изобрели телефон и кино, тут же придумали, что в будущем будет видеотелефон — ничего особо нового: камера уже есть, передача сигнала отработана, дело только за тем, чтобы сделать камеру и экран маленькими. Или вот полёты в космос — первые фантасты считали, что для них подойдут воздушные шары и дирижабли, ракеты придумали позже! А с придуманной ракетой остался только вопрос подходящего топлива и прочие детали. Но это всё не так важно, как наша слепота по отношению к случайности, особенно крупномасштабной: все эти книги и фильмы, называя даты, очень сильно ошибались в меньшую сторону! Они были уверены, что будущее наступит раньше. А всё потому, что в своих расчётах опирались на то, что всё будет хорошо. Что будут ресурсы и время, а не войны и судорожные попытки восстановить нормальную жизнь после них, например. Сабо говорил, говорил, и, кажется, говорить мог бесконечно. А ещё, как оказалось, он отлично готовил. Ухитрился приготовить в мультиварке за раз и рыбу, и рис. Ло теперь с удовольствием наворачивал всё это вместе с салатиком — почему бы и нет, главное, чтобы в него не пытались хлеба всунуть. В общем, всё было замечательно, пока у Сабо не зазвонил телефон. Тот скривился, как от зубной боли — не удивительно, мелодия оказалась на редкость противной — и полез за ним во внутренний карман. Извинился, встал из-за стола и к окну отошёл, вот только Ло всё равно было отлично слышно его половину разговора: — Да, Коала. Я помню, что завтра семинар. Задания? Да, то есть, нет. Сейчас, — тут он достал ежедневник и принялся листать страницы. — У меня готово на восемьдесят три и шесть десятых процента! Нет, не издеваюсь. Да, всё успею! Куда ж я ещё денусь… Он захлопнул свою раскладушку и повернулся к Ло, всё ещё с улыбкой, но немного грустной. — Чуть не забыл, что надо доделать опросник. Небольшая проверка в преддверии сессии… — Не думаю, что такая уж небольшая, — хмыкнул Ло, вспоминая свои семинары. — Может быть, в другой раз ты согласишься на мясные стейки? — подмигнул ему Сабо, забирая пиджак со спинки стула. — Продолжим этот разговор или о чём-нибудь ещё поговорим? — Может быть, — неожиданно легко согласился Ло. Проводил, запер за ним дверь и уставился на неё в задумчивости. Ему было жаль, что Сабо пришлось уйти. Это было странное чувство: обычно он охотно оставался в одиночестве. Обычно он уставал от людей и их болтовни. Да и салат никогда не был его любимой едой, если уж на чистоту, а вот поди ж ты, с удовольствием съел. А ещё почему-то раздражали мысли о Коале — симпатичной девушке, которая так возмущалась тем, что Сабо опоздал на вечеринку. А вот ежедневник и готовность — в процентах, с десятыми! — наоборот, казались такими забавными. Он как раз заканчивал мыть посуду, когда вернулся Зоро. Покосился на свою мультиварку, кивнул, явно удовлетворённый увиденным — цела и вымыта, чаша и вставка-пароварка разложены сушиться на полотенце. — Разобрался? — полуутвердительно спросил он, раскладывая в шкаф и холодильник принесённые продукты. — Я же говорил, что ничего сложного. — Ну, разобрался с ней скорее Сабо, чем я, — признался Ло. — Встретились в магазине, разговорились. Стейки рыбные и рис приготовили, отличная всё-таки штука… — Сабо? — переспросил Зоро, замирая с пакетом молока в руках. — Сабо приготовил рыбу? Я даже не знаю, тебя поздравить или посочувствовать, но, кажется, это любовь. Не говоря уже о том, что вы разговаривали: у большинства людей от его монологов случается заворот мозгов. — Я не виноват, что не всем хватает широты кругозора, — фыркнул Ло. — И причём тут любовь? Он же вроде с Коалой? Или нет? — Да хуй этих двоих знает, — Зоро отвернулся к холодильнику, выискивая там свободное место. — По мне, так у них что-то вроде того, что у меня с Ташиги: со стороны выглядит, будто что-то есть, а на самом деле она мне как вечно проблемная сестрёнка. Дурная, вздорная, а всё равно своя, понимаешь? Когда молчит, так и вовсе милая, но это не значит, что она мне как девушка нравится. Его собственная сестрёнка была милой всегда. По крайней мере, в его памяти, ведь больше от Лами ничего не осталось. Может быть, она и не всегда такой была, Ло уже не помнил, не хотел помнить. Предпочитал сохранить в воспоминаниях лишь как она улыбалась, облизывая рожок мороженого, и цеплялась за мамину руку, чтобы не потеряться в толпе на фестивале. Как заглядывала в его книги через плечо и смотрела огромными сияющими от любопытства глазами. В горле встал противный комок и весь разговор с Сабо вдруг повернулся к нему другой стороной. То, чего мы не знаем — важнее. Если бы знали — предотвратили. Не просто неопределённость, нет, аномалия. То, чего ничто в прошлом не предвещало. То, что обладает огромной силой воздействия. То, чему человеческая природа заставляет нас придумывать объяснения уже после того, как оно случилось. Ло сам — такая вот аномалия, которой не должно было быть. — Ло? — окликнул его Зоро, нахмурился и зачем-то помахал рукой перед лицом. — Эй, Ло, в чём дело? — У меня была сестрёнка, — зачем-то ответил он. — Я — жив до сих пор, а она… Лицо Зоро вдруг стало жёстче, твёрже, он сжал его плечо, и, наверное, это должен был быть жест поддержки, но Ло стало больно, потому что силы Зоро не рассчитал. — У меня была старшая сестра, — хрипло выдохнул он. — Она была лучше меня, сильнее, талантливей. И поэтому я решил, что должен стать лучше и сильнее, чем есть, чтобы ей там не было за меня стыдно. Нельзя сказать, чтобы от этого признания Ло стало легче, но всё равно что-то изменилось. Не у него одного порой возникают подобные мысли, а значит, это нормально? Значит, другим тоже бывает плохо по похожим причинам, и он не один. Он не одинок и, может быть, он имеет право жить? — Надо выпить, — твёрдо сказал Зоро, отворачиваясь от него. Не сказать, что выпивка действительно помогла, но с ней определённо было легче не думать.

***

Ло закрыл сессию досрочно, договорился о подработке на всё лето и всерьёз подумывал поговорить с Кидом или Луффи на счёт какого-нибудь тренажёрного зала: не хотелось оставлять себе ни одной свободной минуты. Потому что когда он не был занят делом, то начинал думать, и из этого ничего хорошего не выходило. Зоро старательно топил в бутылке свои не-отношения с Санджи. Тот то ли не понимал ничего, то ли делал вид, что не понимает: приходил часто, готовил уйму всего вкусного, наполнял кухню дымом своих сигарет, рассказывал об очередном шаге навстречу своему собственному ресторану. Если видеть их двоих довольно часто, то взгляды Зоро становились вполне очевидны, но Санджи старательно их игнорировал. Пару раз даже отлавливал Ло наедине и просил «присмотреть за этим придурошным маримо», в голове тут же всплывали пояснения Луффи насчёт именно этих водорослей и хотелось закрыть лицо рукой. При всей его аккуратности и обязательности, режиме тренировок и здоровом питании, Зоро слишком много пил. По утру это на нём было совсем не видно: он тренировался, шёл в душ и завтракал, не демонстрируя никаких признаков похмелья. Удивительно крепкий организм! Потому что вечером он напивался, почти постоянно. Нет, никаких пьяных драк, воплей или попыток петь! Ничего такого, но объёмы впечатляли, и Ло даже немного завидовал. Ему алкогольная интоксикация доставляла немало проблем, и этот способ борьбы с собой был им отвергнут после нескольких неудачных попыток. Зачем именно ему надо «не думать», Ло даже формулировать не хотел. Было как-то смутно неуютно лезть к себе в голову и пытаться разобраться в том, что же именно в ней происходит. По большей части он надеялся, что как-нибудь само пройдёт, если не трогать. Увы, оказалось довольно сложно заниматься чем угодно, кроме рефлексии и самоанализа. Сабо, оказывается, жил по соседству, буквально на соседней улице, за углом. Они постоянно сталкивались то на автобусной остановке, то в магазине — и это чаще всего заканчивалось тем, что Сабо оказывался у него на кухне и что-то готовил. С ним было интересно и приятно проводить время, и Ло это отчего-то напрягало. Ах да, ещё его напрягало то, что Сабо с Коалой, оказывается, снимали квартиру вместе. Почти такую же двушку, как они с Зоро: Ло там пару раз был, оценил чистоту и порядок, количество книг и, наверное, годовой запас специй. «В этом мире не всё везде и всегда, а кое-что иногда и местами», — сказал как-то Сабо во время одного из их разговоров. Ло думал, эти слова отлично подходят для того, чтобы описать то, что происходит с его головой. Иногда и местами он ею всё-таки думал, но к выводам приходил странным и норовил замести их под метафорический коврик. И ведь даже не с кем посоветоваться! Ни приёмный отец, ни его «близкий друг» или его брат как-то не располагали к разговорам на тему «что делать, если я всегда считал, что мне нравятся девушки, и вдруг что-то пошло не так». Кора-сан и сам был «не по девочкам», но Ло сомневался в его способности дать подходящий ответ. Профессор Крокодайл и лекции о половом воспитании? Увольте! Это слишком сюрреалистично. А от Дофламинго можно было ожидать всего, включая новейшие разработки на репродуктивную тематику. Ведь, по его мнению, все хотят детей! Так что Ло нуждался в небольшом перерыве: отдохнуть от собственной головы казалось ему хорошим выходом. Но Луффи ухитрился куда-то умотать именно в тот день, когда Ло решился просить совета, а Кид выпучил на него глаза и предложил самодельную штангу. Впрочем, у него теперь был ещё один вариант: можно было спросить Зоро. Но увы, он кое-что не рассчитал, в частности, степень увлечённости Зоро спортом вообще и фехтованием в частности. В двадцать первом веке! Надевать доспехи и размахивать деревянным или бамбуковым мечом! Ло бы съязвил на эту тему, но уж больно интересно выглядело это дело в изложении Зоро. Настолько интересно, что он бы даже согласился попробовать. Осталось только расписание согласовать. Услышав про подработку на лето, Зоро состроил такую рожу, что молоко бы скисло. И даже пояснил, чего это его так перекосило: — В позапрошлом году Луффи с Нами нашли нам подработку на лето: быть личной охраной их высочества Нефертари Виви. Только вот в Алабасте случилась гражданская война и что-то пошло не так… теперь Виви учится в ИМО. В прошлом году мы поехали отдохнуть на Дрессрозу… надо ли говорить, что и там случилась революция? Зато профессор Крокодайл очень благодарил нас за то, что Ребекка пошла к нам в академию, а не к нему в институт. Я прям даже не знаю, что мы будем делать этим летом… Ло мысленно вздохнул с облегчением: ему предстояла только скучноватая работа медбрата в местной больнице. Безусловно нужная и полезная, но далеко не такая увлекательная, как в операционной, попасть в которую ему до интернатуры точно не светило. Так что проблемы Зоро были от него далеки, настолько, что он им даже завидовал, самую чуточку. Ло надеялся, что отсутствие свободного времени благотворно скажется на нём, но занять его всё отчего-то не получалось. Оставались свободные вечера, когда он зарывался в книги и строчил первые черновики к будущему диплому. Порой даже целые дни — выходные, когда он, по идее, должен был отдыхать. Только что-то вот не отдыхалось, а думалось, и это не слишком радовало: чем дальше, тем чётче Ло понимал, что его интерес далёк от дружеского. А у Сабо была Коала, которая звонила и напоминала то материалы презентации приготовить, то молока купить, то порошка стирального. Слишком это было похоже на почти семейную идиллию. Особенно когда она отлавливала Сабо за ухо на лавочке в парке и волокла в неизвестном направлении, заявляя, что они опаздывают. Спросить напрямую как-то всё повода не было, да и неловко казалось. Интересно выглядел вариант спросить Луффи — как брат Сабо он вполне мог знать немного больше, чем остальные. Он нашёл-таки вполне мирную и безобидную подработку грузчиком в порту, и Ло оставалось только надеяться, что он не уронит себе случайно на ногу ящик, набитый кокаином или ещё что-нибудь в том же духе, потому что это же Луффи, у него никогда не бывает всё просто и без приключений! Но спросить у него выглядело как план и Ло немного приободрился на этой мысли. А потом Зоро задал ему совершенно внезапный вопрос, от которого у Ло из головы вылетели все остальные мысли: — Слушай, а ты не знаешь, где можно купить обручальные кольца? Придя в себя Ло поинтересовался, неужели Зоро прекратил тяжко вздыхать и собирается взять быка за рога, то есть, объясниться с Санджи. — Ага, как же, — проворчал тот. — Объяснишься с ним. Это всё Перона! Точнее, уже Михок: полдня имел меня в мозг, выясняя, откуда я знаю Перону. В ответ получил, что лучше б я её никогда не знал, и это его, кажется, устроило. Но тем, что я посоветовал ей ресторан, где Санджи работает, он то ли недоволен, то ли ещё что. И велел узнать про кольца. А я что, в этом понимаю хоть немного? — Возможно, он думает, что ты разбираешься, потому что носишь серьги? — предположил Ло. — Думаешь, я их выбирал и покупал? — криво усмехнулся Зоро, тронув себя за ухо, в котором красовались сразу три золотые серьги. — Эти две — Куины, моей сестры. Когда она проколола уши и я заявил, что тоже хочу, она смеялась и говорила, что мальчишки такое не носят, но принесла мне серьгу, такую же, как её, только одну. И сама колола, толстой иголкой… Когда её не стало, я сделал ещё две дырки. Хотел, чтобы она хоть так была всегда со мной. — Я сейчас разрыдаюсь, — предупредил Ло. В горле стоял предательский комок, и он не был уверен, что у него получился сарказм, а не чистосердечное признание. — Ладно, давай подумаем, кто может разбираться в украшениях, но не Нами, — торопливо сказал Зоро. — Потому что с Нами я в ювелирку не пойду! Мне ещё дороги мои жизнь и рассудок. — Может быть, Сабо? — вырвалось у Ло. Он даже обосновать смог: — Он ведь носит запонки, значит, где-то их покупает. Зоро посмотрел на него с подозрением, но ничего не сказал. Ло, уже доставая телефон, подумал, что это ведь ничего не значит, что он замечал его запонки? Не значит, что он смотрел на руки Сабо, вечно в перчатках, на манжеты рубашек с этими треклятыми запонками и ждал, появится ли хоть на секунду полоса голой кожи? Только отправив смс со словами: «Ты случайно не знаешь, где можно купить обручальные кольца?», Ло понял, что стоило всё же по-другому сформулировать. Наверное. Сабо перезвонил буквально через минуту. — Кольца? Ло, я так и знал, что от тебя можно ожидать чего угодно, но вот так вот сразу кольца? — протараторил он в трубку, и Ло подумал, что он точно чего-то не понимает. Но это могло подождать, сначала нужно было разобраться с реальной проблемой, и он попытался вкратце описать ситуацию с ректором полицейской академии. Сабо ржал, прерываясь только на реплики вроде «бедный Зоро!» и «бедный Дракуль Михок!». Отсмеявшись, добавил, что Перона — прекрасная женщина и он так благодарен ей за справку о вменяемости. В голову Ло закрались серьёзные подозрения в том, что со справкой было что-то не то. Впрочем, он и в собственной вменяемости в последние дни уверен не был, куда уж ему о чужой судить. Через полчаса Сабо заехал за ними на машине — оказалось, взял на прокат. Объехав три ювелирных магазина, они нашли что-то, как им показалось, достаточно подходящее, сфотографировали со всех ракурсов и попросили продавца отложить. Не слишком вычурные, но и не выглядящие простыми, и при том — лаконичные. Будто три разных кольца — жёлтое, красное и белое золото — переплелись в одно, единое. — Разные, но вместе становящиеся чем-то бóльшим, чем были по отдельности, — прокомментировал Сабо. — Мне кажется, им должно подойти. И как-то само вышло, что Сабо подвёз их обратно до дома, поднялся с ними и принялся искать в холодильнике что бы приготовить. Говорил при этом про свадьбу кучу всего: что шафером, по идее, должен быть Шанкс, но, кто знает, сможет ли он прийти? А если его не будет, то тогда непременно Зоро. Тем более, что его уже отправили искать кольца, что намекает. Представить свадьбу, на которой шафером будет президент, было сложновато. То есть, с одной стороны, он мог понять, что президент, раньше работавший спасателем, мог быть знаком с кем угодно. Но, пока это было абстрактное знание, оно не доставляло ему особых проблем, а вот приобретя конкретные очертания, заставило основательно зависнуть. Перебирающий список возможных гостей и столь же возможных проблем Сабо спокойствия не прибавлял. — Если мы не видим неприятности, если не можем их спрогнозировать, это ещё не значит, что они не произойдут, — закончил он слишком жизнерадостно, несовместимо со смыслом своих слов. — Ага, это как «даже если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами никто не гонится»? — перевёл на более близкий и понятный для себя язык Ло. Не прекращая промывать рис, Зоро спросил: — Ты не веришь в реальность прогнозов и расчётов, и именно поэтому так интересуешься планированием? И даже профессионально им заниматься собираешься? — Да, именно поэтому, — просиял Сабо. — Как ты догадался? — Всё-таки вы с братьями очень похожи, если знать, куда смотреть. — Ну, если знать… Ты это про то, что Луффи собрался стать президентом? Ло от такого заявления чуть не уронил разделочную доску. Удержал, воткнув в неё нож, который он уж точно ни за что бы не выпустил, и ошарашенно переспросил: — Президентом? Луффи? — Ну да, — совершенно спокойно сказал Сабо. — Он сказал, что раз Шанкса выбрали, то и у него все шансы есть. — Боги, спасите нашу страну! — Да ладно тебе, вдруг у него хорошо получится? — не согласился с ним Зоро.