***
Дорога к Эребору должна была стать изнурительной, Поттер понимал, что его путешествие заняло бы далеко не несколько дней или недель. Некоторое время Гарри провёл в Хоббитании, намереваясь начать своё путешествие через Шир, что стало для него страшной ошибкой. Каждый, кто был знаком с дружным народом хоббитов, знал об их неукротимой любви к магам и пугающем своей настойчивостью гостеприимстве. Они обожали принимать в своём доме любых гостей, будь то заблудившийся гном, статный эльф, обыкновенный человек или гоблин. Однако именно к магам хоббиты испытывали странный, но вполне объяснимый трепет: их впечатляли невероятные полёты на мётлах, на которой и прибыл Поттер, они восхищались их целительством, зельеварением, возможностью превращать один предмет в совершенно другой, но сердце хоббитов завоевали магические фейерверки, которые им изредка удавалось лицезреть, когда очередной волшебник останавливался в Шире. Было бы неразумно уточнять, чем именно занимался Гарри, прибыв сюда. Потратив слишком много времени на развлечения и бессмысленность, Поттеру всё же удалось избавиться от опеки дружного народа. Карта, которую Гарри получил в наследство от своего покойного отца, показывала при помощи магии самый короткий и безопасный путь к горе, которому Поттер и следовал. Он лежал через обитель хоббитов, Пригорье и Ривенделл, после чего Гарри ждала извилистая тропа в Лихолесье, с которой ни в коем случае нельзя было сбиваться. Его путешествие обещало быть не настолько долгим, как могло, во всяком случае, он убеждал себя в этом, но в это же время не отрицал поверья о страшных магических проклятьях и эльфийских ловушках внутри леса, о которых знал каждый. Пролетая над Ривенделлом, завороженно рассматривая обитель эльфов, Поттер не мог отвести глаз от убежища Элронда: высоко на склонах росли могучие ели, ниже которых простирались дубы, образуя вокруг замка будто бы защитный кокон. Гарри видел, как два горных потока текли на запад, а узкий мост соединял их берега, на одном из которых находился, как слышал Поттер, дом самого Элронда. В этом месте было так невообразимо прекрасно, что Гарри пришлось пересилить себя, сильнее сжимая в ладонях корпус метлы, в итоге пролетая дальше. Вскоре от удобного способа передвижения пришлось отказаться. Несмотря на то, что Гарри отрицал даже слишком многое для того, куда конкретно держал путь, опрометчивым глупцом он не был — каждый знал, что в Сумрачном Лесу любого рода передвижение было опасным. Подвергать ещё большему риску и себя, и свою метлу — подарок крёстного отца, Поттер не собирался, помня реальные случаи трагичных передвижений. Взять, например, Виктора Крама — человека, достойного называться одним из лучших ловцов современного мира. Гарри однажды видел его в больнице Святого Мунго, где тот находился из-за серьёзного падения, причиной которого стало произошедшее здесь же. Что знаменитость забыл в этом месте и почему сунулся сюда один, оставалось для общественности загадкой. Лихолесье встретило Гарри лёгким дуновением ветра и пугающей сыростью, уже начинало смеркаться. Казалось, будто бы могучие высокие деревья были бесконечными, лес же и вовсе не желал заканчиваться, как бы долго Поттер не шёл, пробираясь сквозь густую чащу. Не было слышно ни пения птиц, звучное стрекотание которых было бы слаще любой музыки, ни урчания Зачарованной Реки, к которой Гарри, если карта не ошибалась, а крёстный отец Поттера был твёрдо уверен в том, что она не ошибалась никогда, уже должен был выйти. Вокруг не было ни души. Гарри уже несколько раз успел пожалеть о том, насколько был недальновиден и пылок в своих решениях. Его дорога обещала быть куда более продолжительной и опасной, чем казалась на первый взгляд. Лес был полон будто бы молчаливой угрозы. Она стояла в воздухе подобно гнили, распространяясь вокруг стремительным потоком. Однако Поттер продолжал идти, после чего вскоре вышел к той самой реке, рядом с которой и замер, зачарованно рассматривая чистую воду. Он не мог отвести от отражения взгляда, всматриваясь в усталое лицо на поверхности реки — своё лицо. Чёрные волосы, торчавшие в разные стороны, будто бы незнакомые с расчёской, тонкая линия губ, отвратительно огромные очки и глаза. Нет, глаза — они были именно тем, что завладело его вниманием целиком и полностью. На мгновение Поттеру даже показалось, что это не его глаза, не его лицо, что это — не он. Неожиданная мысль оказалась отрезвляющей. Гарри резко отшатнулся от берега и, пытаясь восстановить тяжёлое дыхание, замер. Гладь воды действовала на сознание с поразительным стремлением, и Поттер, пытаясь не поддаваться внезапному давлению, отошёл ещё дальше. Он осмотрелся, замечая рядом массивный мост, который мог бы соединить два берега, если бы не был разрушен ровно посередине. Оказалось, что магия рядом с рекой не действовала, собственная палочка первый раз в жизни показалась Гарри совершенно бесполезной. В итоге, карабкаясь по толстым ветвям, находившимся прямо над водой, соприкосновение с которой вызывало долгий сон из-за наложенного на реку заклятия, Поттер постепенно продвигался к другому берегу. Впереди Гарри видел тропу и, схватившись за последнюю ветку, которая находилась ближе всего к земле, он собирался спрыгнуть на сушу, когда стебель с устрашающей силой обвился вокруг его запястья. Тёмные ветви постепенно окутывали тело Поттера, и он, пытаясь изо всех сил вырваться, повалился на берег, не в силах отодрать дьявольское растение со своего тела, когда палочка с характерным звуком выпала из его кармана. Чувствуя, как вокруг горла обвился очередной прут, Гарри судорожно вдохнул в лёгкие побольше воздуха. Дыхание сбилось, ему было тяжело выдохнуть. И чем больше Поттер вырывался и двигался, пытаясь освободиться, тем сильнее его тело сжимали в смертельных объятиях. В одно мгновение Гарри даже показалось, что он так и умрёт здесь — нелепо и одиноко. Однако неожиданная догадка, появившаяся в тот миг, когда лицо Гарри посинело от нехватки кислорода, озарила его своей простотой и нелепостью. Дьявольские силки. Тело сковало словно цепями. Удары сердца в один миг стали непередаваемо громкими, кровь будто бы кипела в жилах, готовая выплеснуться в любой момент. Поттера разрывало и мутило, и он, лихорадочно ловя ртом ценный воздух, пытался дотянуться до волшебной палочки, лежавшей в нескольких сантиметров от его руки. Сейчас она казалась такой далёкой и такой необходимой, будто бы его пальцы и кусок волшебного дерева разделяла не пара сантиметров, а огромные тысячи километров. Словно мантру или молитву, воспалённо повторяя про себя «Люмос Солем» — заклинание, пришедшее некоторое время назад в голову — Гарри пытался дотянуться до того, что могло стать его спасением, в это же время стараясь расслабиться в надежде, что дьявольские силки всё же отпустят его. Спасение пришло внезапно в виде яркого света и чужого уверенного голоса, командующего на чистом эльфийском. Последнее, что услышал Гарри перед тем, как потерять сознание, были спокойные уверенные слова, которые он был не в силах понять: — Rith han!****
Мог ли представить Поттер, что когда-нибудь сможет увидеть своими собственными глазами великого короля лесных эльфов Трандуила, попав в одну из ловушек его народа несколькими часами ранее? Для многих волшебников подобная встреча оставалась несбыточной мечтой, однако сейчас перед Гарри грациозно возвышался именно он, с лёгким оттенком любопытства в глазах рассматривая молодого мага. Трандуил был величественным, издали, восседая на троне, он казался недосягаемым и холодным. На мгновение Поттеру захотелось дотронуться до него рукой, желая убедиться, что эльф перед ним был и правда настоящим. Со своей возможной уверенностью и изящностью король выпрямился, и Гарри почувствовал себя рядом с ним как-то особенно жалко, при этом с молчаливым вызовом взглянув в чужие глаза. — Уже которое столетие взаимоотношения между расами находятся в напряжении, — изрёк Трандуил, выдерживая размеренные паузы между словами. — Что же делает молодой маг во владениях эльфов совершенно один в столь поздний час? Гарри почувствовал напряжение, которое постепенно сковало его тело. Единственное, что он умел и правда хорошо — притворяться полным дураком, ничего не знающим о молчаливом напряжении между эльфами, людьми, гоблинами, магами и гномами. Их народы уже давно находились в странных взаимоотношениях, построенных на выгоде и недоверии друг к другу. Радовало одно — о войне не было и речи, однако каждая из рас охраняла свои владения с поразительной настойчивостью. Это продолжалось так долго, что никто и не помнил, что когда-то давно всё было совершенно иначе. — Я осматривал местность. Гулял, — легкомысленно пожал плечами Поттер, намереваясь усмирить интерес в свою сторону столь нелепым и неполноценным ответом. Реакцией на наивность Гарри послужила едва заметно поднятая бровь и тонкая улыбка. — Настолько далеко от территории волшебников? — явная насмешка читалась в каждой интонации, в каждом жесте Трандуила, забираясь словно бы под кожу, когда он, плавно спускаясь по лестнице, ведущей к трону, остановился напротив Гарри. — Впервые за несколько тысячелетий мне довелось услышать столь скудную ложь. Проигнорировав издёвку, Поттер промолчал, хотя в его голове так и вертелось несколько острот, готовых вот-вот сорваться с языка. Однако Гарри смог пересилить себя, ведь перед встречей с королём его не только накормили и напоили, но даже позволили отоспаться, относясь к нему так, будто он был долгожданным гостем. Бесспорно, никто не мог закрыть его в темнице и держать без согласия, словно пленного, это бы нарушило и без того шаткие взаимоотношения между народами, однако чужая территория всё ещё оставалась чужой. Трандуил с хищностью пантеры обошёл Гарри, остановившись за его спиной, и Поттер сразу же обернулся, приподняв голову для того, чтобы поймать скользнувший по нему взгляд. — Мы оба знаем, куда именно ведёт тропа, по которой ты шёл, — нарочито надменно произнёс он. — Я подозреваю, что ты держишь путь к Одинокой Горе, — на губах эльфа всего на мгновение появилась ухмылка. — Или же я любитель прогулок под луной, решивший разнообразить обыденность, — заметил Поттер, подражая Трандуилу, начиная его открыто дразнить. Ему было несколько стыдно признавать не то, куда он шёл, а почему и для чего. Гарри уже понял — все полученные им знания были поверхностны и неточны, как и его нелепая уверенность в собственной силе. Из-за всего этого он чувствовал нечто похожее на смятение. К тому же у Поттера не было никаких особенных причин, которые можно было бы пусть и с натяжкой, но назвать приемлемыми для путешествия к Эребору. Рассказав о споре, можно было показаться не только самонадеянным глупцом, но и в целом не самым сообразительным человеком. Однако Поттер понимал, что нечто рассказать ему всё же придётся. — Верно, — эльф отвернулся от Гарри, — что весьма любопытно, учитывая карту, которую мои люди любезно позаимствовали у тебя. «Украли», — мысленно поправил Гарри Трандуила, припоминая с какой возмутительной твёрдостью у него отобрали ещё и волшебную палочку вкупе с мантией-невидимкой. Отсутствие палочки ощущалось неприятным холодом в том месте, где она обычно находилась. Безусловно, Поттер понимал, это были лишь меры предосторожности, но неприятное ощущение подкреплялось ещё и внезапным допросом со стороны короля эльфов. Вскоре Гарри уже собирался ответить на часть поставленных вопросов, однако Трандуил, похоже, вовсе не нуждался ни в его признаниях, ни в ответах. Его вопросы были скорее абстрактны и риторичны. — Множество странников держало путь к горе сотни лет назад в надежде украсть сокровища Эребора, — голос короля обладал странным магнетизмом, который обволакивал изнутри и заставлял Гарри вслушиваться в каждое сказанное слово. — На вора ты не похож. И все же, где эти люди теперь, Гарри Поттер? Всех их поработило пламя. Поттер понимал, к чему конкретно вёл Трандуил. Покачав головой, он категорично заявил, убеждая себя самого: — Дракона не существует. Это только легенды. Эльф едва заметно махнул рукой страже, и они сразу же подошли к Гарри, намереваясь отдать его вещи. Трандуил же на мгновение замер, смотря будто бы сквозь Поттера, погружаясь в далёкие воспоминания о своей жизни. Сейчас он был действительно далеко от реальности. — Любая легенда берёт своё начало в правде, — ответил он скорее самому себе, после чего более осмысленно взглянул на Гарри. — Змей так же реален, как и мы с тобой. Он рассказал Поттеру о том, что с необыкновенно уверенностью называл правдой. Его истории больше напоминали потухшие воспоминания, чем очередную легенду, написанную столетия назад. Гарри невольно верил каждому слову Трандуила, порой решаясь задавать те или иные вопросы, на которые ему с необыкновенной благосклонностью отвечали. Эльф поведал и о ловушках у Эребора, коим не было равных ещё столетия назад — обезвреженным сейчас. Держи Гарри путь к горе раньше — он бы не выжил. Но сейчас Поттер мог не только дойти до неё, как уверял его Трандуил, но и вполне проникнуть внутрь, что, безусловно, являлось только теорией. Гарри провёл в королевстве несколько дней. Он не заметил, насколько для него стало важным это путешествие: Поттер уже не думал о споре, о Малфое и о последствиях, он хотел увидеть своими глазами то, о чём поэтично рассказывал король. Больше магическая клятва не держала его, намерения Гарри исходили изнутри. Когда же он прощался с Трандуилом, тот, со странным выражением лица выслушивая искренние благодарности Поттера, молчал. — Я правда благодарен за всё, — повторял он в который раз, накинув мантию на плечи. — Спасибо за помощь. Трандуил в ответ лишь покачал головой, после чего отвернулся. — Это не помощь, — сухо провозгласил король и, посмотрев Гарри вслед, когда тот уже не мог услышать его, едва слышно договорил: — Eg ifir ennas.*****
Король эльфов не солгал — если раньше дорога к горе и была усеяна различного рода проклятиями, сейчас путь к ней оказался нарочито чист. На мгновение Гарри почудилось, что его путешествие было относительно бесхитростным неспроста. Минуя редкие ловушки и заклятия, призывающие не убить, а остановить путника, Поттер убедился в этом. Создавалось ощущение, словно некто намеревался очистить дорогу к Эребору, сделав её настолько комфортной, насколько это только представлялось возможным. Гарри успел избавиться от сомнительной уверенности в своих силах ещё во время беседы с Трандуилом, поражаясь собственному незнанию и невежеству во многих вопросах. Сейчас Поттер подмечал каждую деталь и видел подвох во всём, что попадалось на его пути. Он осознавал, что всё это — не совпадение. Необыкновенной правдой оказалось то, как описывался Эребор в древних легендах и сказаниях. Кощунственно мрачная, поражающая своей архитектурой — высокими колоннами, огромными статуями у входа и высокой каменной кладкой, гора, возвышаясь на ровной поверхности, приковывала к себе всё внимание своим могуществом. Вокруг было удушающе тихо, будто бы сама смерть стояла в воздухе. Гарри не слышал ничего, кроме своего собственного взволнованного дыхания и громких шагов по сырой земле, которые казались ему непозволительно громкими. Он шёл медленно, точно следуя карте. Пробраться внутрь оказалось относительно просто, и Поттер, готовый в любой момент спрятаться за мантией, осторожно ступал по холодном мрамору, если это, конечно, был он — подобное его мало интересовало. В разуме Гарри билась лишь одна настойчивая мысль, вызывая во всём теле дрожь страха — дракон существовал. Эльф не мог солгать ему. В этой лжи не было никакого смысла. Однако Поттера поражало то, что Трандуил не пытался ни остановить его от смертельного, по его твердому убеждению, путешествия, ни помочь чем-то большим, чем еда во время дороги и весьма долгим гостеприимством. Мог ли он преследовать какую-то цель при помощи самого Гарри? В этом Поттер сомневался, скривившись в отвращении от внезапной двойственности и подозрительности собственной натуры. Осторожно проследовав дальше, Гарри взбирался по золоту, которым было усеяно всё вокруг, из-за чего монеты под его ногами начали одиноко звенеть. Поттер пытался идти осторожно, медленно, чтобы не потревожить чуткий сон дракона, однако золото издавало всё более отчетливый и настойчивый звон, перекатываясь под ним с характерным звуком. Повинуясь необъяснимому желанию, Гарри не спешил менять свою монету на похожую. Исследуя пространство, в котором оказался, он не мог найти ни одной причины задержаться здесь дольше, чем того требовали обстоятельства, однако ноги вдруг стали ватными, отказываясь поворачивать назад. Будто бы сама магия заманивала его всё дальше и дальше внутрь горы, не желая отпускать. Когда перед Поттером нечто ощутимо дрогнуло, он остановился, слыша чёткое биение своего сердца — возбужденное и быстрое. Всевозможные чувства обострились в один миг, дыхание перехватило. И Гарри, пытаясь издавать как можно меньше шума, сделал шаг в сторону, отступая. В крови бушевал адреналин, придавая ему сил, все процессы в мозге завелись будто бы по щелчку, Поттер действовал осторожно и обдумано, впервые в жизни ощущая столько всего и сразу. Однако никакая тренировка, которой у Гарри не было, не могла подготовить его к тому моменту, когда перед лицом Поттера появился закрытый глаз дракона. Он был больше, чем сам Гарри. На мгновение ему показалось, что ничего более огромного он не видел. Гигантский, покрытый чёрно-красной чешуей, глаз распахнулся внезапно, после чего закрылся вновь, открываясь спустя секунду — осмысленный взгляд смотрел словно бы сквозь Поттера. Взгляд красных, будто бы сама бездна, глаз. Дракон проснулся. И Гарри, накидывая непослушными руками на тело мантию-невидимку, замер, закрыв рукой рот, в надежде подавить шумный вздох, готовый вот-вот сорваться с его губ. Спрятавшись за одну из колонн, Поттер зажмурился, восстанавливая дыхание. Он не видел, как змей, поднимаясь, раскидывал вокруг золотые монеты и артефакты, слыша лишь стремительно нарастающий вокруг оглушительный грохот. А в это время могучее тело восстало во всей своей пугающей красе, чешуя будто бы переливалась, отражаясь от золота, зверь был столь внушителен в своих размерах, сколь неповоротлив. Он издал шумный вдох, улавливая мельчайшие ноты в аромате Гарри, и на хищной морде дракона сиюминутно появилась зловещая ухмылка. — Я тебя чую, — низко пророкотал он хриплым от долгого молчания голосом. Зверь неторопливо огляделся. — Я слышу, как ты дышишь. Поттер не кричал, не убегал с громким воплем, испугавшись. Затаившись, он наклонился всем телом, выглядывая из колонны, будучи неожиданно неспособным побороть страстное желание взглянуть на чудовище, о котором ранее слышал столько легенд. Сердце Поттера, казалось, на мгновение остановилось. Не сдержав тихого вздоха, Гарри вновь закрыл свой рот ладонью, отступая, когда дракон приблизился к нему, вглядываясь в местность своими огромными, будто бы наполненными тёмной магией, глазами. — Я чувствую твой запах, — молвил зверь, непозволительно близко продвигаясь мимо Поттера. Змей внезапно замер и, развернувшись точно по направлению к тому месту, где скрывался Гарри, остановился, всматриваясь словно бы в него самого. Заглядывая в самую суть — не шевелясь, он глядел в зелёные очи напротив так осмысленно, что Поттер не мог избавиться от губительного ощущения, словно этот взгляд был целенаправленным. Предназначенным только для него одного. Выедающим внутренности. — Слышу биение твоего сердца...