***
Никогда прежде чтение не вызывало у Гарри столько смешанных чувств, стремительно атакующих неподготовленный разум. Когда несколько сказок было изучено, Поттер убедился, что от названия в книге не было ничего соответствующего её содержанию. Прочитанный им рассказ «Мохнатое сердце чародея», поразивший Гарри до глубины души, оставил его в безрадостных раздумьях на несколько последующих часов. Он размышлял над тем, где оказался и по необъяснимой причине сопоставлял действительность с только что прочитанным, задумчиво расхаживая с одной стороны в другую. Поттер так и не добрался до самого заветного рассказа — его весьма бурная эмоциональная реакция была высшим доказательством того, что подобного рода чтиво не должно попасть в детские руки. Еда, показавшаяся воистину деликатесом, не могла беспричинно стать лучше: мясо таяло во рту, овощи пускали сок, а от горячительного напитка исходил не только густой пар, но и дивный аромат трав. Гарри испытывал истинное наслаждение после сухого пайка накануне, хотя никогда особо не был привередлив. Решение поблагодарить Марволо показалось Поттеру правильным — он был уверен, что изменения не произошли бы без его вмешательства. Обдумывая события нескольких последних дней, Поттер приходил к поразительным выводам и успевал только удивляться тому, как быстро и кардинально способна меняться жизнь. Он помнил себя ещё в кабинете Министерства, на празднике годовщины семейства Уизли, припоминал недавние стычки с Малфоем, являющиеся скорее забавной традицией и делом принципа, чем чем-то серьёзным. Теперь он был здесь. В самом сердце горы, в месте, о котором слышал столько легенд и сказаний… Он имел возможность прикоснуться к прошлому своими собственными руками, узнать его и при особой удаче даже попытаться понять. Он успел увидеть те самые горы золота, фолианты древних книг, испытать праведный гнев от укрытия столь важных ресурсов, заставить его утихнуть и вновь испытать. Он вёл себя будто ребенок, не в силах обуздать любопытство и рвущиеся чувства, однако понимал, что на его месте мог оказаться любой. Особенным он, безусловно, не был. Гарри ценил, что Марволо в некотором смысле подпустил его к себе, являясь в достаточной степени гостеприимным хозяином. Опасения касательно его личности продолжали бушевать внутри Поттера резкими скачками, однако и они постепенно сходили на нет. Сейчас Гарри казалось, словно он стал персонажем одной из легенд или рассказов, а его будущим управлял некто, державший контроль в своих руках. Странные мысли неторопливо отпускали Поттера, но прочитанные сказки всё же оставили лёгкий отпечаток из размышлений и задумчивости — глубокие воды познания. Марволо встретил Гарри в одном из главных залов Эребора. Он выглядел бодро и свежо — на смену старинной мантии пришли чёрные классические брюки и точно такая же рубашка, подчёркивающая мрамор кожи. Создавалось впечатление, будто Марволо состоял из черных и белых оттенков, перечёркиваемых алым цветом его внимательных глаз. Он обернулся, когда за Поттером закрылась дверь, а эльф, проводивший его, исчез. — В облике дракона ты мне нравился больше, — коротко усмехнулся Гарри, и Марволо ответил ему тем же. Пока Поттер рассматривал незнакомое помещение, приближаясь, ему невозмутимо ответили: — Я бы не стал превращаться обратно лишь из-за твоей прихоти, — в приятном тембре сквозила безобидная насмешка. — К тому же — это весьма тяжёлый и выматывающей процесс, имеющий не самые радужные последствия. Марволо чувствовал, как спину жёг изучающий взгляд Гарри, на поверхности которого сквозил едва ли не настойчивый интерес — если постараться, можно было уловить его вкус. Терпкий, немного солёный и требовательный — он забирался под кожу и являлся именно тем, что было нужно Марволо. Сложив руки на груди, усаживаясь на край стола, Гарри бездумно принял список литературы из его рук. — Будет дальновиднее, если для начала ты ознакомишься… Поттер поспешно перебил Марволо — и его черты исказила тень. Он спрашивал о тех самых не радужных перспективах и ставил в пример своего крёстного-анимага, размышляя о том, как сильно изменилась магия в этой отрасли за время заточения Марволо в Эреборе. В это самое мгновение, когда Гарри был полностью поглощён своим монологом, позабыв, для чего пришёл, Марволо пассивно-агрессивно ненавидел его, испытывая острое отвращение ко всему, что было связано с отсутствием манер. Интерес Поттера также нёс в себе и весьма позитивную часть — это была ещё одна возможность изысканной манипуляции, открывающая Марволо с новой непредсказуемой стороны. Рассказывая некоторую правду о себе, как будто нехотя открываясь, он постепенно выстраивал нужные ему эмоции и реакции. — Проклятие, из-за которого я провёл здесь долгие годы, настигло меня в момент перехода из человеческой формы в анимагическую. С тех пор это крайне медленный и болезненный процесс, сопровождающийся стихийными выбросами и непредсказуемой реакцией животного, — замерев, смотря в одну точку, проговорил Марволо. Перед его глазами всё ещё стояла картина того, как Эребор, охваченный огнём, содрогался от криков ужаса и боли. Ошеломление стояло в воздухе, и Поттер, будто услышав только что нечто сокровенное — оберегаемое ото всех, скрытое, с трудом мог позволить себе совершить лишний вздох, ожидая продолжения истории. — Не знаю конкретную причину, но больше я не могу становиться собой по одному только желанию — мне необходимо присутствие человека рядом, иначе я возвращаюсь в анимагическую форуму, — нарочито холодно изрёк Марволо. Как он и думал, Поттер испытывал не унизительную жалость, а искреннее сочувствие и понимание. Во всяком случае, именно это Гарри транслировал своей мимикой и жестами. — Чем чаще я совершаю этот переход, тем сложнее вспоминаю о том, кто я. Быть может, когда-нибудь настанет день, когда я окончательно стану зверем, — ухмыльнулся он неуместно весело. Когда-то раньше Марволо терзался этими мыслями и испытывал настоящую дрожь животного страха от возможности подобной кончины. Марволо не только не собирался умирать, меньше всего он хотел закончить своё существование столь прискорбным образом. Это было не для него, это — не про него. Если бы вселенная и приготовила ему конец, он вошёл бы в историю как нечто грандиозное и незабываемое в своём ужасе. Сочувствующие слова, появившиеся вопросы и теории замерли в глотке и в итоге не были озвучены — поток сбивчивых мыслей остановил красноречивый взгляд напротив, не суливший в дальнейшем обсуждении услышанного ничего хорошего. Гарри переключил своё внимание на листок, названия книг на котором были выведены ровным каллиграфическим почерком, что походило скорее на искусство, чем на обыкновенную запись. — Мы вроде должны были проверить уровень моих знаний, — припомнил Поттер, продолжая крутить лист в руке. Обычно он бы обязательно сложил его в несколько раз и без зазрения совести положил в карман, но сама мысль испортить тонкую запись чернил полоской смятого листа внезапно стала для него невыносимой. Марволо хмыкнул, наблюдая за ним. Как бы там ни было, Гарри не мог представить этого человека навсегда заточенного в тело дракона. — Я решил не тратить время впустую и для начала узнать, изучал ли ты что-то из этого списка. Судя по выражению твого лица, ответ отрицательный, — повелительно проговорил Марволо. На самом деле, Поттер с трудом терпел, когда с ним разговаривали в таком тоне, но конкретно из этих уст он едва ли звучал унизительно. — Без определенной базы я не вижу смысла переходить к практике. Гарри пожал плечами и кивнул. Он не раз видел и сталкивался с тем, как отсутствие знаний и элементарной подготовки заставляло людей терять свои жизни: — Согласен. — Ты сумел самостоятельно выбраться из рук Крауча, — заговорил Марволо, и Гарри резко поднял голову, встречаясь с его взглядом. Он будто весь затаился, так как явственно слышал в чужом тоне одобрение. — Это говорит о многом. Аккуратный комплимент придал Поттеру уверенности и приподнял настроение, вырывая из безрадостных мыслей о жизни Марволо, его прошлом и возможном будущем. — Спасибо, — хмыкнул Гарри, сложив руки на груди. Ухмылка, появившаяся на лице напротив, раззадорила Поттера. — Это констатация факта, — уверили его сразу же. — Это комплимент, — настаивал Поттер, опасно прищурившись, и Марволо лишь тонко улыбнулся ему, издав задумчивый смешок. Он подошёл к одному из стеллажей и достал оттуда увесистый фолиант в толстой обложке пожелтевшей от времени. — Но я не Крауч. Если мы когда-нибудь сложим палочки воедино, со мной не будет так легко, — невозмутимо изрёк Марволо, посмотрев на Гарри таким взглядом, который было сложно прочесть даже при целенаправленной попытке это сделать. Поттер прошел дальше в зал, не отставая, однако вдруг остановился и в изумлении взглянул на Марволо. Он бы обязательно поперхнулся водой или едой, если бы они обедали, как и не смог бы вымолвить ни слова, если бы говорили. Но Гарри молчал, однако его удивление не осталось незамеченным. Едва ли человек, проживший столь долго в заточении мог увидеть в своих словах двусмысленность или намёк, но Поттер, знавший лишь современный мир, мог вполне помочь Марволо открыть глаза на столь вопиющее нахальство. Гарри нравилось это слово. Профессор Снейп бы мог подробно объяснить каждую его букву, изысканно выплевывая яд не только с изумительным рвением, но и похвальной изобретательностью. Он бы объяснил, почему та или иная буква, а главное — каким образом, характеризует Поттера. Порой Гарри скучал по этому, когда вспоминал своё обучение в Хогвартсе и одного из самых выдающихся профессоров. — О, не сомневаюсь, — усмехнувшись, Гарри обогнул Марволо и прошел вперёд, решив не акцентировать внимание на игре слов. Он не заметил ни победную ухмылку на бледном лице, ни коварности взгляда. — Ты прочёл сказки? — полюбопытствовал Марволо нейтрально, и Поттер задумчиво обернулся, оценивающе взглянув на него. Он узнал это сам или ему поведал домовик, заметивший Гарри за книгой во время завтрака? Поттер прищурился. — Следишь за мной? Марволо, ступая позади него, не сводил с Поттера взгляда, неторопливо направляя Гарри к одной из стен, рядом с которой находился ещё один стеллаж. — Безусловно. Вдруг ты решишь украсть золото? — ответил он в тон Поттера, из-за чего последний медленно обернулся и остановился, рассматривая Марволо в ответ. В воздухе будто появилось нечто демоническое — это была игра приглушённого света и словно витающий рядом вопрос, так и оставшийся неозвученным и непонятным. Недосказанность, сформировавшая эту беседу, проникала под кожу и впитывалась в кровь, где с журчанием растекалась по венам. Поттер сделал шаг вперёд, околдованный чем-то доселе незнакомым — тем, чему было невозможно дать определение. — Я бы не рекомендовал читать это на ночь, — хмыкнул Гарри, приподняв голову, чтобы заглянуть в красные глаза, находившееся значительно выше его собственных. — А что бы рекомендовал? — Марволо практически дословно вернул Поттеру его вопрос, и пока Гарри размышлял над ответом, потянулся за ещё одной книгой из того самого списка. Он остановился на полпути. Сердце, глухо ударившись о грудную клетку, будто желало вырваться изнутри, и Марволо, пошатнувшись всем телом, с изумлением прижав ладонь ко лбу, чувствовал, как в ушах закипала кровь. Раздавался колокольный звон, слышимый ему одному, нечто чёрное — затхлое, находившееся внутри так долго, стремительно покинуло тело. Внутри него смешалась буря, вулкан новых чувств — это было откровение. Это был кубок, покинувший территорию Эребора вместе с Барти Краучем младшим. Это был его крестраж, это была часть его души, освободившаяся от пут вечного заточения.Глава 6.
30 ноября 2020 г. в 14:08
Течение лихорадочных мыслей и домыслов, переливающихся из одних в другие, затуманивало разум. Всевозможные варианты того, почему заданный вопрос вообще прозвучал, окутывали разум Марволо подобно тёмной вуали, упавшей на глаза в ясный погожий день. Она заслоняла собой действительность и скрывала ответы — незаметная и едва ощутимая, отразившая солнечный свет. Для Гарри лихорадочность чужих мыслей и прерывистость теорий осталось незамечена — всегда спокойное лицо напротив, готовое к любым атакам, было неизменным.
В этот миг Марволо, когда Поттер терпеливо ожидал ответа, размышлял над тем, что конкретно могло послужить причиной столь внезапного и вопиющего в своей догадливости вопроса. Значило ли это, что Гарри вспомнил нечто, сформировавшее подобного рода вывод? Было это праздным любопытством или являлось зовом изнутри, когда сама суть словно ощущала большее? Марволо мог объяснить услышанное несколькими факторами, самым безобидным и в это же время опасным из которых являлась некоторая врождённая устойчивость к легилименции, требовавшая немедленного разбирательства. Также его одолевали размышления о том, что это вполне могло быть навыком приобретенным, однако кому нужно было охранять разум Гарри Поттера? А главное — зачем?
Марволо пришел лишь к одному конкретному выводу — ему следовало как можно глубже забраться в голову Гарри, открывая все грани и скрывая истину. Подавляя в себе нарастающее желание сделать это прямо сейчас, он выдал себя только внезапно потемневшими глазами, в глубине которых стояла затхлая жесткость.
Только когда молчание затянулось и отсутствие ответа вскоре могло показаться подозрительным, Марволо легко откинулся на спинку кресла и коротко рассмеялся, запрокинув голову назад. Позабавленный высказанной глупостью, он являл собой снисходительность и даже некоторое понимание, невзначай наблюдая за реакцией Гарри.
— Нет, — коротко и ёмко отозвался он, глядя на Поттера будто сверху вниз — так обычно смотрели люди, которые знали и понимали многим больше.
Некоторое время Гарри молчал, позволив себе неверную улыбку, появившуюся на лице из-за непредсказуемой реакции собеседника.
Снисходительность, проявившая себя после заданного вопроса, волновала и одновременно была весьма ожидаемой. В детстве Гарри часто испытывал подобного рода смешанные эмоции, терзаемый собственной поспешностью выводов. Дурсли, с которыми он жил до появления в его жизни крестного, привили ему чувство собственной неполноценности и многообещающее желание доказать, что он чего-то стоил. С возрастом юношеский максимализм впитал в себя целеустремленность, а старые травмы зажили, однако, несмотря на это, рядом с Марволо Гарри чувствовал себя неотесанным дикарём.
Едва ли он разбирался в подобной магии, о сложности которой с трудом мог судить, однако Поттер привык интересоваться и никогда не боялся спрашивать, если чувствовал в этом потребность.
— Это невозможно? — не скрывая любопытства, уточнил он.
Марволо покачал головой и, удобнее устроившись в кресле, обхватив ножку бокала пальцами, сделал глоток вина, что внезапно показалось Гарри поразительно интимным, учитывая то, что несколько мгновений назад его собственные губы касались именно этого места. Он поспешно отогнал от себя не только неуместные, но и спорные мысли, увлекаясь ответом.
— Едва ли ты имеешь представление, о какой отрасли магии говоришь, — сдержанно проговорил Марволо, прозрачно улыбнувшись. Так, что это оставалось практически незаметным. — Легилименция не используется в постоянной повседневной жизни. К ней обращаются только в редких случаях. Нет ни одной причины, из-за которой я стал бы защищать свой разум или пытаться проникнуть в твой, — невозмутимо солгал он, благосклонно склонив голову. — Прости уж, но сомневаюсь, что ты обладаешь какой-либо ценной информацией, если не знаешь элементарных основ даже в этом. К тому же, ты бы обязательно почувствовал дискомфорт, соверши я это, — добавил он вполне миролюбиво.
Недоговаривать и лгать о том, о чём собеседник не имел ни малейшего представления, было легко и в некотором смысле приятно, о чём Гарри, внимательно вслушивающийся в ответ, не подозревал.
— Похоже, этот раздел магии не очень-то и совершенен, — с усмешкой хмыкнул Поттер, непринужденно скопировав позу Марволо, которому вдруг показалось, что столь возмутительный ответ был произнесён намеренно.
Багровые глаза прищурились, а пальцы, сжимающие бокал, едва заметно побелели. В его разуме, заведённом происходящим, лихорадочно сталкивались мысли — Марволо не просто предполагал, он был уверен, что Поттер произнёс это с определенной целью. Сказанное не могло быть лишь нелепой шуткой или произнесенной из-за незнания глупостью, или Марволо сам убеждал себя в этом? Пытался ли Гарри вывести его на чистую воду? Сумей он вспомнить произошедшее несколько часов назад, стал бы Поттер вести себя столь… непредсказуемо? В понимании Марволо Гарри бы больше подошла иного рода реакция, стремительно проявившая себя в эмоциональности и недальновидности.
Пока Марволо справлялся с собственной подозрительностью и самыми смелыми теориями, одолевшими тревожный разум, Поттер раздумывал над тем, каким образом можно было склонить беседу в нужное ему русло. Готовность Марволо благосклонно забыть произошедшее ранее, когда Гарри едва успев оказаться в Эреборе, нелепо исчез, проявив себя не с самых лучших сторон, была ему на руку. В самую первую очередь Поттер являлся мракоборцем и волшебником, а уже после — восхищённым гостем, готовым смотреть в открытый рот с мольбой.
Он, прежде всего, преследовал свои собственные цели.
Идея, не дававшая Гарри покоя, возникнув в его голове несколькими часа ранее, не желала покидать сознание. Мысль о том, что взаимодействие с Марволо могло перейти на новый уровень путём большего общения, была предсказуема, однако то, как именно это самое общение должно было осуществляться, больше подходило подруге Гермионе — хорошей подруге Гарри, чем ему самому.
Просьба об ученичестве представлялась Поттеру не только вопиющей в своей наглости, учитывая его неспособность следовать элементарным правилам, в чём они с Марволо убедились лично, но и весьма вызывающей. Он до конца не представлял, чему конкретно желал обучиться, но всё, о чём бы не говорил Марволо, невольно прокручивалось в голове вновь и вновь. Вопросы, просыпающиеся при одном взгляде на него, всё накапливались, а полученные ответы рождали новые. Поттер желал знать обо всём — о жизни Марволо до заточения, о его планах и стремлениях, о том, каким он был раньше и каким стал теперь. Он хотел услышать разнообразные истории о прошлом, он силился понять, на чьей стороне была правда и нуждался в этом больше, чем когда-либо.
Безрассудство Гарри всегда тесно сотрудничало с рассудительностью, что являлось пусть и противоречивыми, но крайне важными качествами для мракоборца.
— Как и любой достаточно сложный её раздел, — спустя некоторое время, размышляя, скрывая подозрительность взгляда, ответил Марволо. Он гипнотизировал Поттера так, что Гарри невольно почувствовал себя неуютно, в свою очередь полагая, что его замысел, касаемый сближения путем обучения, был раскрыт.
Похлопывая пальцами по книге на своих коленях, Поттер проигнорировал сосредоточенность направленных на него глаз и с поразительной невозмутимостью, которой мог позавидовать сам профессор Снейп — преподаватель Поттера в Хогвартсе, нарочито понимающе, так, будто он и правда представлял, о чём говорил, кивнул. Эта наигранность показалась ему крайне забавной, из-за чего Гарри невольно расслабился.
— Я бы мог этому научиться? — полюбопытствовал он, подперев рукой подбородок. В понимании Поттера Марволо вполне мог испытывать тоску и некоторый голод по общению, находившись в заточении долгий срок, а возможность узнать о столь значимой фигуре лично путём не только бесед, но и занятий магией, воспринималась Гарри с чарующим благоговением.
Голод по общению Марволо и правда испытывал, как и потребность в собеседнике, однако на его лице не отразилось должного удовлетворения — он слегка приподнял прямую бровь и в лёгком недоумении оглядел Гарри с головы до пят.
— Возможно многое, — туманно и аккуратно ответил он, прищурившись, чувствуя, будто воздух заискрился между ними. — Могу ли я узнать причину столь внезапного интереса?
— Решил, было бы интересно узнать что-нибудь новое, — усмехнулся Поттер, закинув ногу на ногу. — Признаться, после произошедшего на пустоши я не особо запомнил нашу беседу. Столько всего произошло, — доверительно проговорил Гарри, немного устало проведя рукой по волосам, и Марволо невольно ухмыльнулся:
— Неудивительно.
Язвительный комментарий еда ли смог бы остудить пыл Поттера.
— Легилименция показалась мне замечательным возможным началом, — невозмутимо продолжил Гарри. — Во всяком случае, ты говорил о ней больше всего. Или я запомнил только это?.. Наверное, мне всё же стоит отдохнуть, — покачал Поттер головой, встречаясь с изучающим взглядом напротив. — Проще говоря…
Марволо вскинул длань, прерывая Гарри на полуслове. Холод из его глаз исчез — на его смену пришло лёгкое любопытство и скрываемое веселье.
— Я бы мог попробовать заняться твоим обучением. Но легилименция — крайне сложное и тонкое искусство, не рекомендовал бы начинать с него, — несколько поучительно произнёс Марволо. Сейчас он говорил истинную правду, которая к тому же была для него удобна.
Гарри, нарочито опасно прищурившись, приблизился, окрылённый происходящим.
— А с чего бы рекомендовал? — вопрошал он в тон Марволо, невольно протянувшегося навстречу Поттеру. Он остановился, с тенью улыбки разглядывая его.
— Рекомендую проверить уровень твоих теоретических и практических знаний, — хмыкнул он, плавно откинувшись на спинку кресла, при этом отодвигаясь от Гарри. — Вместе.
— Я ведь не просто мальчишка, а глава мракоборцев, — весело фыркнул Поттер в ответ, не скрывая приподнятого настроения, которое аналогично изменилось и у Марволо, когда причина интереса Гарри стала вполне понятна. — У меня свои козыри в рукаве, — уверил он Марволо, будто сверкнувшего в этот миг глазами.
Похоже, вызов был принят.
Их беседа постепенно приобретала ранее незнакомые и несколько фривольные нотки, отзывающиеся внутри чем-то томительно многообещающим и энергичным. Гарри прислушивался к собственным ощущениям и понимал, что находил происходящее сейчас как минимум хорошим результатом неловкого начала их беседы. Даже несмотря на то, что усталость всё же брала своё, Поттер с готовностью продолжал интересный ему диалог.
— Слова ничего не стоят, предпочитаю им результат, — мягко поднявшись с кресла, изрёк Марволо, вынуждая Поттера встать следом. — И для меня ты всего лишь дитя. Или я ошибаюсь? — на его губы легла тень лукавой улыбки. — Проверим завтра, — неторопливо пройдя к выходу из библиотеки, Марволо остановился и оглянулся. — Рекомендую выспаться и плотно поесть перед первым занятием. И да, ты всё же прочти книгу, — он кивнул на сказки, которые Поттер продолжал держать в своей руке — они служили для него только предлогом входа в библиотеку.
Марволо в очередной раз оставил после себя чарующий шлейф чего-то изысканного и загадочного, сотканного из тысячи вопросов и желания получить как можно больше ответов.
Едва ли Гарри помнил, как именно добрался до выделенной ему спальни. Настойчивое желание прочесть сказки сейчас, намереваясь произвести как можно более благоприятное впечатление завтра, исходило из надежды стереть неудавшийся опыт с кубком. Однако как только голова Поттера коснулась мягкой подушки, его глаза закрылись, и он, проваливаясь в глубокий сон, забыл обо всём.
Гарри не подозревал о том, что ровно через две минуты дверь в его комнату аккуратно отворилась — на пороге стоял Марволо, на лице которого лунный свет играл причудливыми тенями и образами. Он бесшумно подошёл к постели Поттера и, склонившись над ним, проникая в чужой разум, ставил вокруг воспоминаний, способных разрушить все его планы, крепкие устойчивые стены. О занятиях легилименцией не могло идти и речи, как и о любых играх с сознанием — Марволо собирался бережно охранять вспышку собственной ярости, способной погубить его.
Лицо Гарри казалось в приглушённом освещении спальни практически мертвенно бледным, его волосы были подобны углю, выделяясь на белых наволочках постели. Молчаливый, ничего не подозревающий, Поттер был подобен едва слышному дёрганью струны, отдающей возмутительной фальшью. Казалось, чтобы услышать чистый звук он должен был открыть глаза и заговорить, но Марволо, отступая в тень, оставил его наедине со своим сном.