***
Альберт Кауц
1595г-1635г
Муж, отец, друг и защитник мира сего от зла, да упокоится душа твоя.
Ева сидит рядом с плитой и выстругивает ножичком меч из осиновой доски. Ветер гудит в часовне и покачивает деревья за рекой. Серая волчья фигура проскакивает по краю рощицы и движется к западу отсюда, провожаемая зелёными глазами.***
— Ева! Вернись немедленно! Девчонка не слышит деда и по дворам спешит к мосту, вот уже и сыроватые доски скрипят под босыми ногами, ветер бьёт в лицо, обволакивает крохотную фигуру. проникает под сукно братской рубахи и штанов отцовского детства, расплетшихся аж до середины бедра. — Не лезь к рощам! Вернись, кому сказано?! Блондинка проверяет крестик под рубашкой, сжимает деревянный меч и во весь опор бросается к кустам на той стороне. Прохладные струи воздуха меняют своё направление и теперь толкают в спину, перебрасывая длинные пряди на лицо. Дедушка отстаёт, запыхавшись, а внучка уже вылезла из колючей преграды к деревьям, всего пара шагов и она словно в другом мире. Люди словно не совались сюда веками. Душистая трава до плеч, редкие и высокие деревья, где-то всё же собравшиеся в группки для своего тайного совещания и старый дом на далёком холме с более мелкими скелетами жилищ у его подножия, а ветер словно кто-то убрал по щелчку пальцев в волшебный мешочек. Ева вздрагивает и резко осматривается, поняв, что нет ни звука: людской говор, крики животных, дедушкин голос или шум воды в реке в конце концов. Всё исчезло. Руки сжимают рукоять оружия, в то время как глаза судорожно высматривают опасность перед собой и наконец находят. Высокая тёмная фигура в ближайшей рощице. Женщина с короткой чёрной прической и серой кожей просто стоит и смотрит, пока её тёмный плащ шевелится от наконец вернувшегося ветра. — Уходи. Детям здесь не место. Девочка пугается хрипловатого голоса прямо над ухом, хотя до женщины метров пять сотен — не меньше. Глубокий вдох. — Я тебя не боюсь! — Меня и не нужно, Ева. Уходи, так всё будет хорошо. — Я н-не… — Если ты останешься, я не смогу тебе помочь. Уходи. Наконец она узнаёт собеседника. Это та женщина-лесничий, что иногда приходит в деревню за продуктами и покупает у матери молоко. Все лишь дали ей прозвище Чёрный Медведь. Брат просто звал Мишей и даже пытался когда-то к ней посвататься. Женщина сдвинулась с места и в миг уже держала Еву за руку, а река снова шумела под ногами и птицы защебетали над головой. Напротив стоял дедушка и благодарил Медведя всеми святыми словами, что знал. Дома никто её не поругал и лишь молча пронизывали суровыми взглядами. — Не ходи в Ведьмины угодья. — Повторил словно заповедь Варин старую сказку. — Иначе… — … Ведьма украдёт мою душу. — О, значит, ты меня слушала. Почему же ты пошла туда? — Она забрала моего отца. Разве я не имею права как следует накостылять ей? — Наивное дитя…***
Давным-давно, на той стороне реки тоже была деревня. Там и жили Папа Бернхард, Мама Ангелика, Сын Оскар и Дочь Бриджит. Мама и Папа запрещали детям ходить к старому дому на вершине холма, как и все родители той деревни запрещали своим детям. В доме жила Леди Ведьма в сером платье и её ученица с необычно-белыми волосами и бледной кожей. Никто не хотел, чтобы дети играли там ввиду очевидных причин. Мальчик полюбил бледную девочку из розового сада и тайком ходил к ней, чтобы вместе разглядывать иллюстрации в книгах. Бриджит волновалась за брата, он бледнел, худел и как-то злился при встрече взглядами. Оскар перестал ходить с семьёй в церковь и постоянно убегал в те минуты в сад. Сестра решила начать ходить с ним, чему тот обрадовался «наконец ты поняла». Никто не знает, что конкретно случилось, но все догадываются, что Ведьма забрала их души, ибо кожа их приняла столь серый и мертвецкий вид, что даже родители заметили это. Одной октябрьской ночью деревня сгорела, Оскар исчез, в саду Ведьмы вырос дуб, Бриджит постепенно утратила своё имя и теперь под медвежьей кличкой охраняет тот берег. Люди туда больше не ходили. И ты не ходи в Ведьмины угодья, иначе она украдёт твою душу.***
Святой отец молился в эту ночь. Туманную, бледнолицую, бесовскую ночь, как вдруг услышал стук в дверь, открыв которую, увидел женскую фигуру, укутанную в серую накидку. Бледная рука протянулась в просьбе. — Воды, Святой отец, прошу. — Ох! Сейчас-сейчас, проходите, там такой холод снаружи. Он сам впустил её. Через несколько минут гостья уже пила освежающую воду, облокотившись о деревянную стену спиной и слушая троекратную «Богородицу» рядом с собой.***
Брат победил на войне и вернулся почти целым, лишь получив пару крутых шрамов на лице. Молодой солдат сидел на крыльце и рассказывал соседским мальчишкам о своих приключениях, пока его сестрёнка рассматривала подаренный им кортик с позолоченной рукоятью. — Значит, вот… Штурмуем мы город, значит. Я э… По пяти… Вру, семиметровой стене без лестницы, с помощью крюка, значит лезу, держась за веревку… А оттуда мне стреляют из арбалета в лицо, но я увернулся и лишь бровь рассёк. — парень указал на шрамчик, проходящий через левую бровь. — Взбираюсь до конца и как вмажу стрелку кулаком, у того аж шлем слетел! Пацаны даже вскрикивают, аплодируя новой звезде их скучных жизней. Мама стоит в дверях и вытирает платочком слёзы счастья. Вот он сыночек — хоть один здоровый мужчина в семье остался, не совсем они беззащитны. Ева вынимает подарок из ножен, рассматривает своё отражение в блестящем лезвии и улыбаясь, проводит по краю пальцем. Больно лишь на секунду и алая капелька стекает к рукаву, даря восторг от того, что теперь у девчонки есть настоящее оружие, похожее на рыцарский меч брата. — Кстати, у него я этот кортик и забрал, носи с гордостью, маленький воин. — Эй! Я не маленькая! Сестра хмурится и отдавливает братский ботинок босой пяткой, заставляя владельца сморщиться и шикнуть от лёгкого дискомфорта. Дед, стоящий у окна с граблями на плечах, рассмеялся и подмигнул внукам серо-голубым и почти слепым глазом.***
Следующим утром мать дала указ: накосить травы и дети послушно отправились на общее поле. Брат шагал бодро, насвистывая военную песенку, а сестра задумчиво брела следом, всё время посматривая в сторону реки и деревьев за ней, не выйдет ли кто оттуда, чтобы присмотреть себе жертву. Что-то остановило её, какое-то шестое чувство и блондинка, не поворачивая голову, приготовила кортик к бою, после чего всё-таки посмотрела обратно на дорогу и вздрогнула, увидев совершенно новое бледное лицо, всего в паре сантиметров от своего. — Ой! — О чём задумалась, солнце? — …О п… Птицах… Женщина снисходительно улыбается и выпрямляется, серыми глазами буквально впиваясь в зелёные. — Постарайся в следующий раз смотреть на дорогу, так и упасть недолго. — Х-хорошо… Так тихо и спокойно сейчас, даже уходить не хочется. Совсем не страшно, хотя взрослые учили не доверять незнакомцам. — Ева! — Брат уже далековато и только сейчас заметил отставание сестры. Девочка отводит взгляд в его сторону и странная женщина мгновенно исчезает. — Чего стоишь столбом?! — … Ничего, уже иду!