Лес

— У тебя слишком много свободного времени, как я погляжу… — Грэй осмотрела Грозу и слегка приподняла уголки рта, парадируя улыбку. — Давай-ка, попробуем добавить тебе пару предметов…       Блондинка подняла голову, отрывая взгляд от завтрака и вопросительно изгибая брови, стараясь лишний раз не подавать голос. Зима настала уже по календарю, но за столь короткий промежуток времени её проступок ещё не забыли и потому оставили ограничения на самостоятельные решения или передвижение. — Что насчёт… Простейшей алхимии? Я уверена, что ты поймёшь азы… К тому же это будет очень полезно в повседневной жизни. Для всяких мелочей, что думаешь? — Я… Мне нравится эта идея. — Хорошо… Будем уделять этому пару часов в неделю… А остальное время? Насколько я понимаю, после уроков с Уайт его остаётся ещё очень много. — Я могу помогать… Блэк по дому… Всё же… Кажется, это обязанности младших.       Ведьма кивает и уходит из комнаты, по пути растрепав рукой золотые локоны.       Дитя Грозы кивает, дожидается полного ухода главы дома и продолжает есть в привычном для неё чуть ускоренном темпе, который Дитя Разума считает просто некультурным и при её недовольном взгляде продолжать трапезу всегда слишком неловко.       После подросток хотел было уйти, но вспомнил про свою же идею, собрал со стола посуду и отнёс на кухню, потом помог брюнетке с мытьём тары и только теперь направился в библиотеку на втором этаже, чтобы приступить к долгожданным занятиям с Уайт.       Учитель всегда вызывал только положительные эмоции у Грозы и, если бы у последней был бы хвост, он определённо точно постоянно вилял бы из стороны в сторону в присутствии Адепта с бешеной скоростью.       Дитя Ветра в привычном темпе объяснила темы на каждом из трёх уроков, подобных тем, что мы прошли ещё в начальной школе, однако раньше у младшей и подобного уровня чтения, письма и знания математики не было.       Уложилось это всё в три мимолётных часа, которые новобранец даже не заметил и немного разочарованно направился искать Медведя, желая поскорее выполнить все поручения и вернуться к столь дорогому существу.       Блэк только улыбнулась и протянула ружьё, чем сильно удивила Грозу и заставила что-то щёлкнуть в юной голове, зажигая на несколько секунд воспоминания о прошлой зиме, окне и… Запахе пороха в воздухе. — Это… Зачем? — Будем охотиться. В кладовой заканчивается мясо, да и Грэй для обряда нужны кое-какие части от зайцев. — И… Я тоже буду стрелять? Я же не умею… — А ты уверена? Попробуй навести прицел.       Девушка вскидывает оружие и закрывает левый глаз, наводя небольшой железный хвостик на конце длинного ствола на статую у стены и тут же снова зависает, пытаясь определить не кажется ли ей, что рядом шумит река, а впереди видится деревянная мишень — Умеешь ты всё, пойдём. — Д… Да… Шварц. — Как? — Шварц… Мы придумали тебе фамилию… Помнишь?       Великанша останавливается на половине пути к входной двери, робко оглядывается на второй свет, боясь наблюдения со стороны и наконец улыбается, опуская взгляд на ученицу. — Да… Помню. Было весело, теперь давай-ка приступим к делу. Идти не то чтобы и близко.       Гроза кивает и спешит за брюнеткой, попутно протирая глаза и пытаясь заглушить очередной гул голосов в голове. Вскоре обе они уже спускаются с холма и направляются в сторону более густых рощ, стоящих промёрзшими группками по левому флангу от жилого участка.       Тёмные тона одежды, следы больших сапогов, высокая и крепкая фигура, лахматая грива волос, плавно сливающаяся с меховым плащом, по сути просто представляющим из себя шкуру какого-то огромного чёрного зверя, закреплённую на плечах двумя железными скобами — всё это отлично отвечало грозной медвежьей кличке женщины, спокойно идущей по досканально изученной местности и иногда оглядывающейся назад.       Волчонок виновато пригибается к земле каждый раз, когда встречается с тяжёлым взглядом и чуть ли не скулит, понимая, что тяжесть исходит вовсе не от злости, а от грусти, которую великанша отказывается объяснять, постоянно меняя тему. Блондинка как-то причастна к этой вечной тоске в самых эмоциональных серых глазах из всех трёх, младшая точно это знает, но никак не может понять, чем же она таким провинилась, что Блэк в своём быту больше напоминает дождевую тучу, чем женщину.       Наконец девушка решается, громко набирает в лёгкие воздух и выдыхает вопрос: — Я сделала что-то плохое, да? — О чём ты? — Я… Я о твоём… Настроении. Я чувствую, что… — Золотые глаза снова стыдливо уходят от зрительного контакта и опускаются к снегу и медленно передвигающимся по нему ногам. — Что это из-за меня… Что я сделала не так?       Старшая остановилась, нерешительно разомкнув губы и, подняв взгляд на морозный горизонт, принялась искать слова для ответа в рисунках струек дыма, бледно вьющихся над близкой деревней. Белый пар срывается и уносится прочь от её лица в пасмурно-серое небо, пока брюнетка пытается что-то придумать, а потом сдаётся. — Я… Просто не сдержала одно важное обещание… И мне от этого стыдно… Тяжело. Вот я и хожу с опущенной головой и взглядом… Ты… Ты в этом не виновата. Ты, если честно, справилась очень даже хорошо. — С… С чем справилась? — С выживанием. Ты сейчас делаешь удивительный труд, исправляя мои ошибки и халатность. Хотя, если бы я сделала всё верно, тебе бы не пришлось. — Я не понимаю… Скажи прямо… Мне твои загадки сейчас что об стену горох. — Ева… — А?.. Мф… — Блондинка чувствует приступ боли в висках и хватается за голову, зажмурившись и прошипев. — А-а-а-ай…       Брюнетка разворачивается, недолго смотрит в сторону дома и подходит к спутнице ближе, после положив ладонь на её волосы и несколько раз медленно проведя от лба до затылка и слабо улыбнувшись. — Альберт просил меня всего о паре вещей на случай его смерти… — П-прекрати… Мне больно… — И я не справилась… Я разбила его семью… Я подвела его и его дочь… — Хватит… — Блондинка дышит сбивчиво, тянет себя за волосы и скулит, чувствуя, как прорезаются на её руках когти, а на спине вылезают жёсткие волосы, раня относительно нежную кожу. — Это больно. — Я знаю это… И мне правда очень жаль… Слушай же мои извинения… Мне правда очень жаль… Ева.       Подросток опускается на колени, судорожно растёгивая пуговицы и всё прочее, что мешает дышать, что заставляет гореть в лихорадочном жару, что мешает пробившимуся хвосту.       Блэк спокойно наблюдает за этим, дрогнув лишь на секунду и тут же придя в себя, спустившись к юному оборотню, чья золотая шерсть резкостью своего роста пробивает тонкую ткань одежды под хриплый кашель своей хозяйки, боязливо прижавшей мягкие уши к голове. — Ма… Ма… Домой… Хочу… — Последнее слово спокойно перетекает в протяжный горький вой, заставляющий старшую прикрыть на секунду глаза и прижать к себе скулящего волчонка, рвущегося к речному берегу всем своим телом и всей молодой душой. — Тише… Прости… Это слишком больно, верно?       Детёныш закрыл золотые глаза и чуть притих, далее высказывая свою боль лишь поскуливанием и тихим тявканьем в крепких объятиях Медведя. — Тише… Сейчас утихнет… Это не длится долго…Надо просто перетерпеть… Меня так же учили… Так же пробуждали… Это нормально… Сейчас всё затихнет, волчонок…       Ева хотела зацепиться за что-то ещё в своей голове, за образы, запахи, звуки, прикосновения. Всё это хотелось сохранить в наибольшем количестве, но оставались лишь крохи, не ушедшие с остальным в раскаты грома и шум дождя, напоминая собой песок, скользящий сквозь пальцы.       Даже имя расплылось, тая в дождевой воде и поглощаясь в шумной грозе, гремящей над столь знакомым родным лесом.       Золотой ком шерсти наконец умолк и спустя пару минут непонимающе поднял голову, навостряя нежные треугольники ушей и ловя хруст снега где-то в кустах. Инстинкты словно по щелчку пальцев убрали все негативные эмоции, заставляя щенка полностью увлечься звуком, исходящим из точки на десять метров дальше опустившегося на одно колено учителя. — Что такое? — Чуть повеселевший хриплый шёпот раздался так неожиданно, что отвлёк на себя пушистика и заставил окончательно забыть больше трёх четвертей вдруг всплывших воспоминаний. — Что такое, Дитя? Кто там?       Маленький хищник повёл носом по воздуху, ловя в нём горьковато-сладкий запах зайца и резко срывается в кусты, так быстро, что даже обдаёт рыхлым снегом тёмное лицо Медведя. — Хах… Подожди меня!       Гроза не отвечает, приследуя цель с шумным пыхтением и бешено махая тонким щенячьим хвостиком в морозном воздухе.       Блэк только успевала ловить взглядом жёлтую вспышку, резко вылетающую на тропу и тут же скрывающуюся с другой стороны, гоня очередного несчастного ушастого зверя.       Вернулись они по темноте, причём щенок спокойно прошёл по ковру, роняя на него снег и клочья светло-серого меха, в то время как стрелок был вынужден полностью очистить себя на крыльце, прежде, чем войти внутрь.       Грэй слегка отпрянула, когда в гостиную забежал пыхтящий волчонок с высунутым широким оранжевым языком, а Уайт только закрыла книгу, удивлённо наблюдая за тем, как пушистый комок наматывает круги у ножек её стула. — Это… Как же понимать-то? — Наконец роняет она, когда малыш требует ласки, поставив грязные лапы на колени старшей и тут же, скуля, убирает под сердитым взглядом. — Сработало… — Произносит Ведьма и наклоняется к щенку, беря полувисячее ухо двумя пальцами. — Всё сработало… — Конечно сработало… — Блэк поднимает Грозу на руки и тряпкой очищает подушечки, уже успевшие наследить в коридоре. — Её воспоминания ещё достаточно свежие, как я и говорила… — Что сработало?.. — Уайт непонятливо наклоняет голову на бок и медленно узнавая блестящие от радости золотые глаза и камень, достаточно хорошо спрятанный в нежной шерсти, свисающей с шеи. — И почему я узнаю всё в последний момент? — Способности Грозы никак не проявлялись слишком долго… Я попросила Блэк провести их пробуждение, чтобы понять не отстаёт ли наш мятежник в созревании от нормы… Дитя показало очень похвальные результаты… Ну, наглядно можно убедиться, не так ли? — Про… Буждение?       Беловолосая снова смотрит на довольного детёныша, что сразу же опускает уши и подбирает язык, видя в светлом лице тревогу и страх.       Они сделали с ней это? Пробуждение, ритуал достаточно тяжёлый ментально из-за своей шоковой методики, значит ли это… Гроза плакала. Блэк позволила себе такое? — А… А ну отдай…       Уайт резко отнимает волчонка, прижимая того к себе, отдавливает брюнетке ногу и спешно уходит от них, ворча себе под нос и не на шутку удивляя Грэй: — Что… Что это с ней?       Медведь пожимает плечами и, не веря, смотрит вслед, медленно моргая.