«Пытается поймать запах? При этом смотрит по ветру… Совсем глупый? Вольфганги вообще обучают своих щенков?»
Женщина взводит курок и прикрывает один глаз. Всего одно короткое движение и неумелый разведчик упадёт замертво. Всего одно движение. Курок опускается вручную, а сам стрелок убирает оружие за спину. Что с ней такое? Юный Вольфганг даже не подозревает, что сейчас избежал пули в своём виске. Он гордо оглянулся на родной берег и юркнул в кусты.«Ты поломал столько веток… Вся дичь, которую ты мог бы поймать уже разбежалась. Ты не даёшь себе и шанса, малой.»
Еллоу последовала в сторону его пути, сама оставаясь на стороже, ведь, кто его знает, может, пацан только является отвлечением от настоящих серых лазутчиков? Паренёк же продолжал самое шумное на памяти Волка продвижение в глубь леса. Даже люди ведут себя осторожнее. Вот же болван! Удивительно, но он умудрился наткнуться на зайца, который либо был подглуховат, либо ранен иначе блондинка не могла объяснить как такой чуткий зверь не убежал от незванного гостя. Щенок даже не пригнулся. Он только воинственно зарычал и бросился вперёд на совершенно прямых ногах.«На это просто больно смотреть…»
Конечно же заяц ускользнул, а Вольфганг споткнулся и кубарем полетел в канаву. Правда не приземлился, а то сломал бы шею. Он немного повертелся, не совсем понимая почему он ещё не мёртв или по крайней мере не валяется в грязи, а весит над ней в воздухе. Еллоу поймала его за воротник и теперь держала вытянутой левой рукой и с лёгкой улыбкой смотрела на него. — Отпусти меня! — Ну, как хочешь, но знаешь… Там капкан внизу… Ты всё ещё хочешь туда? Парень замер, задумавшись, а потом отрицательно помотал головой, пытаясь однако не смотреть пугающей женщине в глаза. — Хоть думать умеешь… — Она улыбается искренне, чуть щурясь и приближает мальчишку к своему лицу. — Что ты забыл на моей территории, щенок Вольфгангов? — Я охотился! — Серый малый попытался принять максимально возможную гордую позу в своём положении. — Охотился? По-моему, ты играл в шута горохового. Как тебя хоть зовут, горе-охотник? — Э… Эскель… — Так вот, Эскель… Веди себя хоть каплю тише и зайца не придётся искать дольше часа. Пригнись и он не заметит тебя и за десять метров. Напрыгни, а не кинься и шанс схватить его сразу повысится, а ну и самое главное… Смотри под ноги. Понял? — К… Кажется… — Хорошо. Попробуй. Волк бросает его в сторону, даёт подняться и следит за дальнейшими действиями. Эскель поднимается, но стоит на согнутых коленях, оборачивается было на неожиданного учителя в поисках ответа на вопрос о том, правильно ли он всё делает, но Еллоу только улыбается и вопросительно вскидывает голову, заставляя щенка действовать в почти полном незнании. Он идёт дальше, чуть тянет воздух, поворачивая голову и сам понимает, что надо смотреть против ветра, когда это делаешь, а потом осторожно движется к кустам, замирает.«Вот. Совсем другое дело. Да у парнишки талант на самом деле…»
Еллоу ложится на землю, убрав руки за голову и прикрывает глаза, прислушивается к лесу. С её детства он стал заметно гуще, живее. В него пришло много новых животных и теперь они уже строили новые условия жизни, новый уклад, новый лес. Совсем другой. Далеко, в самой глубине, идёт величавое стадо оленей, робко смотрят по сторонам их большие глубокие глаза, а тонкие ноги осторожно ступают в высокой траве. Мимо их копыт проскакивает уж и пугает молодых оленят, тут же скрываясь от их глаз, сам знатно испугавшись. Ветер приносит запах сухих полей на другой стороне реки. Краем уха слышно разговор людей у самой окраины новых домов. Парнишку ей тоже слышно. Он осторожно примянает пальцами траву, идёт на цыпочках, наклоняя корпус вперёд, снова шмыгает носом, застывает, наверное всматривается в перелесок перед собой, ждёт. Перед ним… Еллоу вбирает воздух, чтобы понять. Нет. Не заяц. Барсук. Достаточно опасный противник. Женщина поднимается, но лишь на четвереньки и двигается ближе к своему ученику, чтобы оказать помощь. Эскель не торопится, правильное решение. Учитель пристраивается рядом и смотрит на предпологаемую добычу младшего, а после переводит золотые глаза на самого мальчика, говоря шепотом: — Барсук… Правда на него хочешь, — Да… Правда… — Знаешь, когда нужно атаковать? — Нет… Поэтому и жду… — Молодец… Я подскажу, если ты не против… — Почему бы и нет? Она улыбается и пара снова затихает. Барсук перед ними сонно ворочается, грызет вырытые им корешки, фыркает, топчется на месте и сминает траву вокруг. Наконец он расслабляется и вытягивает шею, что даёт блондинке повод говорить: — Сейчас. Атакуй зубами прямо в шею. Если промахнешься, сразу отступай… Его когти для тебя великоваты. — Понял. — Готов? — Да. — Вперёд. Эскель поднимается с живота на исходную позицию и срывается с места, держа зверя в центре своего внимания. Еллоу сомневается на секунду, когда барсук начинает дёргаться, но тот скоро ослабевает, а щенок поворачивается с окровавленным трофеем в зубах.«Сила укуса… Достаточная… Хорошая скорость и реакция… Почему им никто не занялся?»
Щенок тем временем притащил тяжёлую тушку к учителю и бросил в её ногах, сам вытерая лицо. Блондинка только вопросительно подняла бровь: — Что ты делаешь?.. — Отдаю тебе добычу. Это твоя территория-твой барсук. К тому же, я не поймал бы его без твоей помощи. Я следую законам. — Ты убил его сам. Не так далеко от границы. Почти уже на нечейной земле. — В этом она солгала. До нечейной земли был ещё час пути. — Это твой барсук. Эскель с каждым её словом улыбался всё больше, пока наконец совсем не показал зубки, поднимая добычу на руки, прижимая к себе и совсем не боясь запачкаться, что только вызвало улыбку в ответ. — Правда? Спасибо, огромное… Э… — Еллоу. И не за что. — Всё равно спасибо, тётушка Еллоу! — Он даже зажмурился, строя широкую лыбу. — Тётушка? Я похожа на старуху? Они смеются вдвоём и парень поправляет сам себя: — Тогда сестрица… — Уже лучше. Ну… Тебе, наверное, пора… Пойдём. Я покажу безопасную тропу. Маленький шотен кивает и идёт за ней, перепрыгивая через кочки. Блондинка идёт не оборачиваясь. Перелесок, вверх на холм и вниз с него, только при переходе через овраг по дереву, младший даёт о себе знать, цепляясь за пальцы её руки: — М? Боишься высоты? — А сестрица не боится? — Нет. Падение меня не поранит, особенно отсюда. Оно и тебя не поранит, просто неудобно будет лезть назад. — Я ещё и… Огня боюсь… А ты? — Нет, с чего бы? Он тоже не сделает мне больно. — Чего же ты боишься, сестрица? — Тебе это так важно? — Все чего-то боятся. Еллоу затихает, медленно понимает, что уже лет так пятьдесят её ничего больше не пугает, но мальчику нужен ответ поинтереснее. И она его придумает, а вернее… Чего она боялась в детстве? Женщина поворачивает голову к младшему и улыбается, покрепче беря детскую руку: — Честно? Змей. Ужасно боюсь этих ползучих тварей… Холодные и скользкие. Даже схватить для самообороны нельзя. — Да… — Эскель понимающе кивнул и ответил улыбкой, поглаживая большим пальцем неожиданно тёплую и мягкую ладонь старшей. — Змеи жуткие… Но ты не бойся, сестрица! Я умею от них защищаться, со мной тебе будет не страшно и… Я никому-никому не скажу, что ты их боишься… Если ты конечно не расскажешь про высоту… — Договорились. Да ты её и не боишься, даже не заметил, как мы перешли. Мальчик осмотрелся и довольно запищал что-то, чуть приобнимая руку Волка. Вскоре они вышли к берегу и контакт пришлось прервать. Вольфганг убежал со своей добычей через мост, а блондинка осталась на своём берегу, наблюдая за младшим с мягкой улыбкой, пока его серый капюшон совсем не скрылся из виду. Да, ей точно нужна стая. По многим причинам. Этого требуют инстинкты, жить так будет чуть проще, больше понятного общения… Да даже просто из желания проучить Густава. Стая требует конечно внимания, сил, управления, но… Еллоу чувствует, что даже эти обязанности ей нужны. Ей инстинктивно необходимо быть лидером и именно поэтому блондинке хочется завести стаю. После правления Густава придётся многое исправлять, переделывать и менять, но к этому она будет готова. Стая- дело сложное, но в этом и есть её самая большая ценность. Не так ли? — Держаться бы тебе отсюда подальше в октябре… — Блондинка выдыхает так, словно младший может её слышать и двигается обратно в лес, домой. Её дела ещё ждут.