Лес

      Рецепт лекарства был записан и передан церкви, чтобы, спустя время, никто не потерял возможность избавиться от этой ужасной хвори просто от того, что людям не свойственная многовековая память о чём-то хорошем.       Только немного странно, что ни фей… Ни гранёного сосуда в подвале больше не было… Словно отняли что-то. Ограничили. — Последний урок. — Блэк чуть улыбается, видя всё тот же интузиазм в глазах Родики. — Потом нужно будет просто практиковаться.       Блана кивает, показывая таким образом, что она понимает и внимательно следит за учительницей. — Слова. Никто никогда не придаёт им значение, их используют каждодневно на различных языках и без них жизнь уже не представить. Так вот ими действительно можно направлять, останавливать, побуждать к движению, повреждать и восстанавливать токи энергии. — Как заклинания? — Именно. Заклинания — это ничто иное как слова, словосочетания, предложения и тексты с особым настроем. Чем больше слов, тем точнее можно проработать само послание.       Брюнетка роется в сумке, а потом протягивает рыжей бутон розы, который, похоже, ещё даже цветом не обзовёлся. Просто зелёный комочек. Младшая поняла без объяснений и забрала растение, после просто держа его на открытой ладони.       Вот она уже настраивается, закрывает глаза, вот видит слабый свет на месте цветка.

«Цвети.»

      Родика выдыхает, чувствуя, как от пальцев к зелени растения уходит тепло тонкими, как паутина струями. — Получилось? — Сама посмотри.       Девушка открывает глаза и улыбается, наблюдая за тем, как быстро перед ней разворачивается ярко-алая роза. Блана поднимает глаза, пытаясь показать все свои эмоции старшей, восторжено выдыхая от некой гордости за саму себя. — Ну… Вот оно и… Всё. — Блэк улыбается в ответ и чуть неловко мнётся на одном месте. — Дальше дело практики и тут… Ты точно уже без меня обойдёшься. — С… Спасибо. — Младшая пытается успокоиться, но никак не может. Уж слишком сильно её это всё вдохновляет. — Правда… Огромное спасибо.        Вдвоём за беседой они даже не заметили, что уже рассвело и мимо проходят люди, косо наблюдая за процессом урока. Только, когда Медведь ушёл и человек остался в одиночестве. Только тогда, по пути домой она начала слышать их шептание всё чаще и чаще, всё чётче и чётче… Слова ведь всегда вьются там, где есть люди, которые передают их, искажают, перевирают. — Видел?       Но это же как-то не честно. — Кого? Ту рыжую? Да…        Она ведь не сделала им ничего плохого, наоборот… Только чтобы помочь, только чтобы вылечить. — Говорят, она подняла чехоточную… — Невозможно!       Ведь всё что она делала… Всё странное, сложное, непонятное, трудное… — Я слышала, она каждый вечер шляется в лес…       Страшное, рискованное, опасное, мерзкое, грязное… — Проклятый лес?       Не спать ночами, не отвлекаться от книг, не есть, не пить, не отдыхать ни в какой форме… — Да. — Ну разумеется… Чего же там бояться… Этой…       Родика даже отвыкнуть успела от этого, слова, что теперь, однако, било только больнее. — Ведьме…       Блана было хочет пройти домой, но гул толпы всё громче, люди всё ближе, пару раз даже попадают незаметно брошенными камешками и приходится отступать, петлять. Рыжая и сама не замечает, как оказывается на пути к мосту. В груди ноет обида, а в глазах всё больше слёз. Всё это… Совершенно нечестно. — Я просто хотела помочь!..       Лес… Раз его так сильно боятся, то ни за что туда не сунутся. Самое страшное и опасное место для неё послужит укрытием. Лишь бы успеть добежать, лишь бы ещё не закрыли и…       Рыжая врезается в кого-то и по инерции падает назад, потирает лоб и поднимает голову. — Так-так-так… — Женщина ухмыляется и опирается о старые перила одной рукой, внимательно рассматривая заплаканную гостью. — И куда это ты идёшь?.. Красная шапочка, хах!       Волку самому смешно с этой шутки и она искренне улыбается, наблюдая за тем, как человек судорожно оглядывается на деревню, от которой, кажется, сюда идут люди. Родика даже не обращает внимание на насмешку над её цветом волос и только поднимается, нерешительно вертя головой то в одну сторону, то в другую. — М-мне… Мне нужна помощь… — Помощь? На-а-адо же… — Еллоу с каким-то удовольствием это всё тянет, щуря горящие золотом глаза. — Боюсь, не в этот раз… Грэй на тебя немного обижена… Знаешь… Дружба с Блэк её совсем не радует… А охота совсем не идёт…        Рыжая вздрагивает и всхлипывает, внимательно смотрит на женщину и медленно начинает понимать все её намёки. Никакой безопасности больше нет. Уж тем более с Волком, которая теперь ещё скалится и, кажется, водит языком по зубам. Дыхание младшей в конец сбивается и она снова начинает плакать, поминутно пытаясь вытереть слёзы.       Старшая уже тихо рычит и медленно приближается, когда вдруг принюхивается и смотрит в сторону домов. Люди действительно стали ближе и они действительно настроены угрожающе относительно юной ведьмочки. — Поднимайся. — Ч-что?.. — Поднимись, шапочка, хех… И… Давай-ка через мост… Быстренько… Только без меня не уходи далеко в лес… Давай же.       Родика как можно быстрее встаёт и уходит к мосту, но оборачивается и с удивлением наблюдает, как Волк вскидывает ружьё и целится в сторону нерешительных приследователей. — Ну же… На другой берег, быстрей. — Блондинка даже не оборачиваясь понимает, что младшая остановилась за её спиной. — Не строй из себя дуру. — Д-да… Прости…       Блана перебегает мост, краем уха ловя звук заряжающегося ствола. Несколько решительных мужских голосов оказываются ближе и… Выстрел.        Родика резко оборачивается и видит как один из людей падает под общие вздохи удивления и страха. Часть его головы падает чуть левее, а сам он крайне неловко валится на пятую точку, раскинув руки в стороны и уронив из одной нож.       Еллоу перезаряжается мастерски, буквально за пару мгновений, действуя почти только одной левой, правой придерживая ружьё. — Ну? Метко? — Она рычит достаточно громко и уверенно двигается вперёд, заставляя смертных отступить. — Легко… Числом… Да она и без оружия… Инквизиция хренова!       Кто-то всё же решается выкрикнуть что-то про то, что ведьмовство доказано и тут же его насквозь прошивает второй выстрел. Волк делает выпад вперёд и окончательно пугает толпу, заставляя убегать обратно к деревне.       Стрелок поднимает трупы и скоро оказывается наровне с ошалевшим человеком, которому только ехидно улыбается. — Можешь выдохнуть… Зачем мне такая мелочь… Если вон какой улов…       Женщина снова смеётся и направляется к лесу. Родика чувствует, что крайне не хочет, но всё равно следует за ней, боязливо оглянувшись ещё раз на другой берег. Долго они идут в молчании, прерываемом только всхлипами младшей, старающийся изо всех сил не отстать от бодро шагающего охотника. Останавливаются только у небольшого строения… Вроде землянки, плотно поросшей травой и мхом, перед входом в которую стоит что-то напоминающее стол, состоящее, однако, из одного цельного камня. — Г… Где мы? Это не похоже на… — Это и не общий дом, а мой собственный… — Ты… Живёшь отдельно? Почему? — Иногда… Как сказать… Те трое начинают мне капать на нервы… Сделай то… Это… Ты должна… Тогда я ухожу сюда и отдыхаю. Вот тогда-то я сама по себе. Ни на одной из сторон, а так… Ну… Для себя. В своё удовольствие. — Блондинка бросает ношу у «стола» и принюхивается к своей одежде, уже пропитавшейся кровью. — Чёрт… — А… Ага… Понятно… — Родика снова шмыгает носом и трёт глаза, даже не сразу замечая, что старшая уже сидит перед ней на корточках и осматривает. — Ой… — Они успели тебя поранить? — Н-несерьёзно…       Еллоу улыбается и чуть касается лица перед собой, совсем не обращая внимание, что оставляет на нём кровавые отпечатки пальцев: — Ну-ну… Всё… Мы далеко… Не стоит так дрожать… — Т-ты… Обижена? — А? — Волк чуть задумывается и чешет затылок, а потом улыбается, показывая зубы. — А! Ты про испорченную вылазку? Ну, раньше. Совсем немного, но не сейчас. — Серьёзно?.. — А за что? Неприятно конечно, но… Ты действовала так же, как и я… Инстинктивно. Ничего личного в этой ситуации не было… Так чего обижаться?       Подросток смотрит на неё недолго, а потом подходит ближе и прижимается, повисая у старшей на шее, закрывает глаза. — Эй? — Блондинка резко убирает от неё руки и недовольно фыркает, морща нос. — Эй. Ты перегибаешь палку, человек. — Я действую инстинктивно… Отвянь. — Это ты отвянь, я инстинктивно против!       Родика только сильнее сжимает объятия и снова заходится тихим плачем, заставляя Волка просто сдаться: — С… Спасибо… — Соплями меня смотри не измажь, нюня. — Слушай… — Что тебе ещё? — Ты могла и меня убить… Но… — Не могла. Грэй ещё не отменила твою неприкосновенность, как не было бы жаль.       Блана замолкает и чуть отстраняется, всё ещё не в силах остановить слёзы. Волк поднимается, выносит ей ткань, кажется, от старого одеяла, чтобы не замёрзла и начинает возиться с телами прямо во дворе, иногда оборачиваясь, чтобы проверить, как там её неожиданная гостья.       Вскоре человек успокоился и уснул, поэтому пришлось занести её внутрь, ведь во сне одно только тонкое одеяло от холода не спасёт. — Глупая… Шапка, хах…