Лес

      «Ты хочешь сказку на ночь, Дитя моё? Да, я вижу, что хочешь, ложись же и слушай» — женщина ненадолго прервалась, чтобы укутать крохотного человека стёганым одеялом, рассправить ткань и пригладить вместе с чадом. Пусть будет тепло и уютно, как в гнёздышке. — Давным давно ехала через один большой-большой и густой лес повозка. Непростая эта была повозка, а волшебная, без лошадей. Ехал в ней рыцарь из королевской стражи. Был он доблестен и статен, а спешил он домой из дальнего похода и выпало ему ехать ночью. — Ой… — Вздрагивает кроха и прячет нос под одеялом, часто моргая испуганными глазами, словно прося у матери защиты даже от воображаемой, но такой страшной и холодной темноты. — А рыцарь не испугался? — Конечно же не испугался. Он был одним из самых смелых воинов королевства. — Бледная рука дотягивается до загорелого лица и аккуратный ноготь осторожно касается маленького носа, точечно попав в пятнышко веснушки. — И ты не бойся, моё солнышко… Темнота тебя больше не обидит. Вы теперь подружки.       Девочка тихонько хихикает и ворочается в постели, прижимаясь к мягкой подушке щекой, с детской любовью смотря на мать в свете ночника. — И что же произошло в лесу? — Рыцарь и сам не понял. Ехал-ехал и вдруг! Волшебство совсем развеялось и его повозка намертво встала на месте. Рыцарь пытался её починить, и там подлезет, и тут смажет, и тут покрутит, но нет волшебства. А лес большой, густой, пешком и за неделю не пройдёшь, ещё и заблудишься.       Младшая затихает, вжимается в подушку и от волнения её улыбка пропадает, а взгляд тёмно-карих глаз становится сосредоточенным, серьёзным. — Затосковал герой славных битв. Дракона победил, принцессу спас, бедным сокровища монстра раздал, а на пути домой его какой-то лес пропустить не может. Дома же ждут. Жена ждёт, уже три четверти года неустанно посматривает на сторону, в которую муж исчез, письма ему пишет, а он всё не едет и не едет. С драконом разобрался, попросили вампиров разогнать, а потом культистов, а потом разбойников, а потом… И так уже девятый месяц. Не будь силён духом — расплакался бы на козлах как младенец, но тут-то к нему и пришли на помощь.       Снова театральная пауза, но только для того, чтобы полюбоваться заинтригованным слушателем и подарить ей ещё порцию ласки, пока за окном начинает валить снег. В такие вечера, когда снаружи дома вырастают сугробы, а любовь бегает по ним особенно долго, ей детская спальня казалась самым уютным закутком. Вот оно, чадо, живое, теплое и такое счастливое. И почему? Потому что они постарались вдвоём. Они сами создали её и сделали счастливой и от этого на сердце так тепло, словно оно не забывает порой, что надо биться и согревать тело. Таков уж минус тотального контроля в своём теле. — Вышла охотница… — Как матушка? — Именно. — Женщина довольно кивнула и очередной лаской поощрила столь внимательный анализ информации. — Прямо как она. Рыцарь сначала не поверил, что та может помочь, не похожа она была на чародейку, однако одного простого шёпота над колесом хватило, чтобы волшебство вернулось. Герой и не знал как благодарить свою спасительницу, а она и говорит, вдруг… «Есть у меня мечта давняя, всё не исполню никак. Вот поможешь мне и будем квиты». Удивился рыцарь, сложное дело, да и что вообще делать? Сказал и то, что времени много терять не может, торопится домой. «Ох, всё просто! Езжай домой, да поторопись, женушка уже и ждать не может! Ждать тебя будет и то, о чем не знаешь. Отдай мне и на том сочтёмся». — Нечестно, а вдруг это что-то слишком важное? Может, это такая вещь, которую нельзя отдавать? — Какая умница… Но, прошу, дослушай меня, хорошо? — Х-хорошо! — Девочка снова ёрзает в постели и виновато отводит взгляд, чуть покраснев в щеках. — Прости, мамуль… Продолжай… Пожалуйста? — Конечно. — Старшая откашливается и спокойно возвращается к тону рассказчицы. — Рыцарь тоже так подумал, но почесал в затылке, поразмыслил, сколько пешком будет идти и не потеряется ли. На повозке лучше, они как-то всегда легче через лес этот проходят. Вздохнул, но делать нечего, согласился. Чародейка улыбнулась ему, руки пожали и поехал герой дальше. Чем ближе был, тем меньше о сделке думал, ведь, вот совсем скоро будет дом родной, любимая жена и заслуженный отдых. Может, любимая приготовила чего, а может, смастерила, купила или ей подарили. Какое ценное имущество не будет, он с радостью его отдаст, так ведь помогли. Вот только как приехал в город, так и побледнел. Дело ночь, повозок мало, а лекари прямо перед ним проехали, фонарями сигнальными, да звоном дорогу просят. «В нашу сторону» — подумал, охнул и за сердце взялся. — Что же такое у него попросили? — Всё же не выдерживает слушатель, с волнением и стыдом прячась под одеяло почти с головой, пока мать только слегка щурится в легкой улыбке. Такая бурная и яркая реакция всегда лестны любому сказочнику. — Наш герой узнал это, когда до дома доехал. Там уже и санитары своё дело сделали, приветствуют, руку пожимают, поздравляют, а рыцарь бледный-бледный, ничего не поймёт, на ватных ногах идёт к жене, а у той на руках свёрток… Маленький-маленький и живой, хнычет тихонько, ворочается. «Ребёнок» — подумал рыцарь и осел на пол у постели. Жена его всё спрашивает, касается а муж сидит и плачет вместе с дочерью. — Жалко его… А что же дальше? — О, а это уже для другой сказки подойдёт. — Она смеётся, замечая удивлённое недовольство, сама гася свет. — Может, завтра расскажу. А сейчас уже поздно и тебе пора спать, моё солнышко. Отдыхай.       Саша столкнулась с Томом спиной и потому они оба успели ударить друг друга палками прежде, чем узнать, а после радостно обняться. Он попросил воды, потому что его кончилась, хотя он точно её экономил. К несчастью от него начинало пахнуть, как если бы он беспрерывно шёл несколько дней и с этим надо было что-то делать в целях выживания. В итоге обтерли туловище пахучей травой и осмотрелись. — Видишь что-то? — Не дальше первых деревьев, а ты? — Силуэты вторых. Может, по компасу? — Я пытался. — Блана грустно вздохнул и протянул руку в прибором, чья стрелка растерянно вращалась, словно это и не компас вовсе, а секундомер. — Он размагнитился. Наверное, я как-то неудачно поставил рюкзак и компас слишком сильно ударился. — Получается, мы застряли… — У этого есть и плюс. Ты, я посмотрю, страх темноты поборола, пока меня не было.       Мальчик неловко и вяло посмеялся, а вот девочка стала немного угрюмой, вертя в руках прутик без веточек. Ничего она не поборола. Хотелось остановиться и залиться слезами, беззвучно, но густо. Кауц всегда так и плакала: без криков, завываний, всхлипов и причетаний, даже шмыги были редкими, тихими, а вот слёз всегда было много — целые ручьи, к тому же нос, веки и даже скулы быстро краснели. Этого она в себе сильно смущалась и ей казалось, что так она выглядит просто отвратительно. Но что же ей, плакать? Нет, уж лучше дорогу попробовать найти, через не хочу и не буду. — Обиделась? — М… — Она вдруг вздрагивает и смущённо отводит взгляд. — Немного. — Прости, пожалуйста. Я думал, это будет смешно, а в итоге… Слушай, я не хотел. — Всё нормально. — Саша улыбается ему, берёт за руку и двигается вместе с ним в направлении, в котором они оба ещё не были. — Я на свою трусость. — Но ты наоборот сейчас-… — Тихо. — Становится особенно серьёзной и крепче сжимает ладонь. — Сейчас не до бесед. Обсудим дома, за чашкой чая. — Сейчас я предпочел бы овсянку. — Но ты не любишь овсянку. — Теперь ты видишь уровень бедствия?       На этот раз хихикали они уже уверенно и вместе. Правда, это снова хватает совсем ненадолго и пара дальше идёт молча, внимательно осматриваясь во все стороны. Нет, ничего не видео, только стволы деревьев, что поближе, даже тропы уже под ногами нет, только трава густая-густая, путается, цепляется за голени и словно пытается стащить обувь, чтобы дети шли если не босиком, то в носках, на что те перевязывают шнурками икры, почти как подтяжки, которыми держат штаны.       Где же свет? Бенсхайм был антиподом германского качества, как если бы его вырезали из другой страны и бросили здесь. Интересно, знает ли о них хоть кто-то за пределами со соседних деревень и городков или они совсем неизвестны миру, забыты им? Саша только сейчас подумала об этом. Сейчас, когда они отрезаны даже от родного города, не были они всегда вот так изолированы?       Размышления прерываются, когда они находят оставшегося Фукса под деревом. Он сидел совершенно неподвижно, обняв себя за колени и распахнутыми глазами вертел из стороны в сторону, при этом не поворачивая головы. Склеры воспалились, как если бы мальчишка не моргал. Может, так и было, но заметив друзей он поднимается, пожимает Тому руку и наконец двигает веками, чтобы смочить глазные яблоки. Да, теперь, когда они здесь, можно немного расслабиться. — Ты чего? — Робко спрашивает Блана, протягивая другу столь драгоценную воду, которую тот однако советует приберечь и жестом отказывается. — Лисы. Они везде, бегают целыми отрядами, всё время меня за одежду тянули, я их палкой… — Дурак. Они дорогу подсказать хотели. — Т-тебе почём знать? — Я из рода Блана. Никто не понимает лис лучше, чем моя семья, придурок. — Знаешь… Ты всегда был странным. Не удивительно, что вы с Сашей дальняя родня.       Рыжий только закатывает глаза ненадолго, вызывает у подруги смех своим передразниванием, а потом выясняет, с какой стороны пришёл Фукс, чтобы уже втроём пойти туда, где растительности казалось меньше. Саша всё время осматривалась и иногда напоминала о ещё ненайденных подругах, на что ребята только нервно переглядывались, виновато вздыхая. Не хотелось признать, что для подвигов они слишком трусят, да и невыгодно петлять по лесу, рискуя нарваться на Волка. Легче выйти к людям и у них попросить помощи с поисками. — А как я… Маме про брата расскажу?.. — Фукс рвано вздыхает, но почти сразу заставляет себя утихнуть, прислушаться. Один раз он уже расплакался и тогда пришла странная женщина с тихим голосом. Он не хотел видеть её снова и быть на виду у возможной опасности Но не смотрят ли на них прямо сейчас? Покрутил головой, вроде, никого.       Шли ещё немного, пока не вышли к низменности. Как большой земляной котел она почти идеальным кругом раскинулась перед ними, полностью открывшись. Отсюда и увидели Нойманн, которая в явной растерянности искала путь наверх. В итоге мальчишки держали Сашу за ноги, пока та привлекала Пайпер и помогала ей выбраться. Наконец-то, после «спасательной операции» стало известно о похищении Кирсы, от чего помрачнели все, но Блана особенно. — Значит, здесь все? — Немного неловко и грустно начал он и с надеждой оглянулся на впадину. Никого. Кивнул сам себе. — Все. Но что теперь?       Фукс вызвался залезть на дерево, чтобы лучше осмотреться, с трудом взобрался на самый верх дуба и обвёл взглядом лес. Огромные просторы деревьев, в которых лишь иногда видно прогалины полян, а там, на краю теплился рассвет. Через час-другой, здесь будет уже совсем светло. К несчастью, Бенсхайм отсюда не видно. Вообще никакого селения не видно, но зато внизу, поодаль есть что-то живое и не одно. Много-много мохнатых спин, рассыпающихся в разных на правлениях. — Что там?! — Подает голос Том, задрав голову. — В-в-в… Волки!