Кровь взывает к преисподней

      Италия. Девять дней назад       Стук чайной ложечки о край чашки прозвучал до невозможности оглушительно в просторном кабинете, где до этого царила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием двух присутствующих здесь женщин да скрипом пишущей ручки.       Дребезжание серебра о фарфор заставило сидящую за столом даму, чей почтенный возраст выдавали только покрытые сединой волосы, замереть на несколько мгновений. Рука остановилась, не дописав слово до конца. Сделав глубокий вдох, она закончила запись.       Стук вновь повторился. Раздражённая женщина, бросив ручку на лежащие на столе бумаги, недовольно посмотрела на гостью: та аккуратно положила серебряный прибор на блюдце (снова раздалось дребезжание) и приторно улыбнулась, отпивая из чашки горячий напиток. Аромат зелёного чая с мелиссой и мятой заполнил всё пространство.       Хозяйка кабинета сверлила сидящую напротив женщину откровенно злобным взглядом, потом поднялась из-за стола. Её взгляд вдруг затуманился, руки вцепились в край дубовой столешницы, и она согнулась, как будто что-то причиняло ей невыносимую боль. Гостья тут же поставила чашку с чаем на столик перед собой, однако с кресла так и не встала, только улыбка сменилась гримасой не то растерянности, не то испуга.       — Лотти…       Женщина, всё так же цепляясь за стол, не услышала её. Внутри Карлотты что-то оборвалось — очередная ниточка была разорвана. Через несколько секунд взгляд её вернулся в норму. На лбу пролегли глубокие морщины. Казалось, что за несколько секунд она постарела не меньше, чем на два-три десятка лет.       Ведьма, часто дыша, рухнула обратно на стул. Руки, как и всё её тело, тряслись, и, когда она посмотрела на ладони, едва сдержала вопль ужаса. Вены вспухли, а кожа стала тонкой и бледной, почти прозрачной.       Раздался настойчивый стук, после чего двери распахнулись.       — Сколько раз я просила не врываться ко мне вот так! — сквозь зубы процедила Карлотта.       Вид у жрицы был всё ещё болезненный, но стоило Белле оказаться здесь, во взгляде отразилась привычная надменность и холодность.       — Натали… — промолвила Белла, поджав губы; подбородок её предательски дрожал.       — Я знаю! — рявкнула Карлотта. — Или ты забыла, что я тоже их чувствую?!       Ведьма болезненно скривилась. Силы покидали её прямо на глазах.       В кабинет вбежал мопс, цокая коготками по полу. Пёс негромко тявкнул, посмотрел на хозяйку. Карлотта махнула на него рукой, вновь поморщившись.       Послышались гулкие шаги. Пандора вошла, почтительно склонив голову, но ведьма, сидевшая за столом, не удостоила её взглядом: Карлотта сидела, склонившись над столом, опираясь на столешницу локтями. Было видно и слышно, как тяжело она дышала.       Белла искоса посмотрела на появившуюся девушку, но больше никак на неё не отреагировала.       — Если вы, — старшая ведьма подняла взгляд, обращаясь к Пандоре, — не можете притащить мне душу или голову этой дряни, тогда достаньте мне хотя бы её кровь! — голос её звучал хладнокровно. — Это вы можете сделать?! Мне нужно знать, чьей именно дочерью она является! Эстер наплодила своих выродков, а я теперь должна искать, кто именно из них отец несносной девчонки!       — Лотти, — весьма неожиданно подала голос гостья, — мне казалось, что у Эстер есть две дочери, разве нет?       — Есть, — кивнула Карлотта. — Ни одна не является матерью Хоуп Майклсон.       — Почему бы нам не отправить кого-нибудь в Новый Орлеан, как и в Мистик Фоллс? Там наверняка знают, кто её родители, — предложила Пандора и тут же поймала озлобленный взгляд ведьмы. — Я могу и сама…       — Нет! — сказала жрица тоном, не терпящим никаких возражений. — Ни одна новоорлеанская ведьма с нами не станет сотрудничать. Я уж молчу про то, что они за секунду вычислят, кто ты такая, а следом тебя ждёт встреча с этой… Фреей. Нравится умирать?       — Так ведь Пандора просто впитает её силы, — хмыкнула гостья, отпивая, уже начинающий остывать, чай.       Карлотта окинула её презрительным взглядом.       — Сильвия, приятного чаепития, — деревянным голосом сказала жрица, после чего опять повернулась к Пандоре. — Достань мне её кровь! Не знаю, каким образом. Воспользуйтесь дьяволицей, если нужно, но достаньте!       — Не очень хорошая идея, мама, — голос Беллы волнительно дрогнул, но всё же внешне она держалась уверенно, изо всех сил удерживая страх глубоко в себе.       Глаза Карлотты сузились.       — Простите, — Пандора старалась говорить ровно, — но вы абсолютно уверены, что Хоуп Майклсон — та, кто нам нужен? Возможно, компас ошибся…       — Компас не ошибается! — воскликнула ведьма. Стоящие перед ней вздрогнули. — Никогда!       — И всё же, — вступилась Белла, — стрелка так и не остановилась на ней.       — Лотти, один из сыновей Эстер был рождён от оборотня. — Сильвия поставила чашку на блюдце с характерным звонким стуком. — Никлаус. Тогда вы имеете дело с той, с кем ещё никогда не сталкивались…       Карлотта с помощью магии заставила её замолчать. Она и сама прекрасно понимала: если Никлаус — отец Хоуп Майклсон (а именно этого три жрицы больше всего боялись), то она не просто ведьма, владеющая непомерной силой, она — трибрид. Это означало, что сама Хоуп сказала правду — она была зачата не с помощью магии, а вся особенность её сил заключалась в чём-то другом. Ведьма, вампир, оборотень. Да, в таком случае для культа она — смерть в человеческом обличье, но могло ли быть дело в этом? И компас… Если она трибрид, то он уж наверняка должен был указать на неё. Или же…       — Был один случай, когда компас вёл к одной ведьме, — задумчиво произнесла Карлотта, — но, стоило отыскать её, он повёл себя так же, как ты описываешь. — Взгляд жрицы метнулся к Пандоре. — Достань мне её кровь, тогда мы получим все ответы.       Жрица расколдовала Сильвию, и та одарила её уничтожающим взглядом, однако целесообразно решила промолчать. Белла и Пандора, слегка кивнув старшей ведьме, развернулись и вместе покинули кабинет.

***

Мистик Фоллс. Настоящее время       Несмотря на столь ранний час, Хоуп полностью погрузилась в изучение рисунков. Старинные гримуары покоились на журнальном столике, но как бы она ни пыталась найти в них то, что ей было нужно, попытки оказывались тщетны. С каждой новой страницей уверенность в том, что она видела древнюю историю одного из первых ковенов, таяла, и Хоуп, сдавшись, вернулась к странным рисункам Эмили. Она всё продолжала задаваться вопросом, как же так получилось, что Эми с поражающей точностью изобразила каждую деталь её сна… И когда именно она нарисовала эти три рисунка? А когда нарисовала остальные?..       Майклсон не могла не заметить, насколько же сильно разнилась манера рисования. Единого стиля в них не было, из-за чего возникало ощущение, будто это работы разных людей: где-то всё слишком детально, а где-то картина словно расплывчата, некоторые эскизы являли собой что-то абсолютно непонятное; как бы ни расположился альбомный лист, ясности это не вносило: возможно, это озеро? Или холм? Или тропа?.. Другие же вводили в недоумение: например, о чём мог говорить рисунок с австралийской овчаркой?       В целом состояние Хоуп улучшилось, только головная боль, кажется, уходить никуда не собиралась, продолжая неприятно пульсировать.       Девушка отложила один из рисунков и прикоснулась к вискам, осторожно растирая их.       — Как себя чувствуешь?       Хоуп обернулась; от резкого движения с головы упало полотенце, влажные волосы рассыпались по спине. Перед глазами заплясали чёрные точки, из-за чего сразу сосредоточиться на Аларике, смотрящем на неё чересчур внимательным взглядом, оказалось трудной, почти невыполнимой задачей.       — Лучше, чем вчера, — ответила в конце концов Майклсон. Она даже улыбнулась, хоть и слабо.       Впрочем, заметила: Аларика её ответ не устроил.       — Знаешь, Лиззи переняла от тебя сочувственный взгляд, — хмыкнула Хоуп. — Я что, настолько жалко выгляжу?       Рик добродушно рассмеялся. Он занял место рядом с Хоуп, утягивая её в объятия, и заверил, что для него она всегда выглядит очаровательно прекрасно, скромно добавив, что ей, возможно, просто стóит ещё немного отдохнуть.       — Ты рано проснулась.       — Я проспала больше десяти часов.       Ощущение близости окутывало Хоуп теплом, долгий сон уже не казался столь долгим: она готова была снова заснуть. Правда, через два часа они должны встретиться с Колом и Давиной в школе Сальваторе, и, если Элизабет не провела всю ночь за литературой, то с ней тоже…       — А что ты искала вчера в гримуарах?       Хоуп резко открыла глаза.       — В гримуарах? — Она кинула короткий сонливый взгляд на старинные книги. — О, так мы вчера с Лиззи вспомнили о древней легенде про Круг Звезды. Слышал?       — Ковен пяти сестёр? — Рик нахмурился. — Это же миф…       — Ага, а за мной охотится культ Гекаты, — усмехнулась Майклсон. — Ни разу не миф, да? В общем, они были искоренителями тёмной магии в одной из версий, и я была уверена, что читала об этом Круге, но их историю почему-то не получилось найти. — Она вздохнула, но кое-что её заставило задуматься. — А чего ты вдруг спросил?       Зальцман пояснил, что именно его напрягло, когда он вернулся ночью домой. Хоуп подняла голову и немного сонно посмотрела на него.       — Мы же обсуждали использование тёмной магии.       — Да. В крайних случаях.       — Магический культ — крайний случай, Рик, не думаешь? — с небольшим упрёком пробормотала Хоуп.       — Твоя правда, — согласился Аларик с обречённым вздохом.       Его взгляд остановился на рисунке, лежащем рядом с тем, что рассматривала до этого Хоуп. Угловатые брови, выступающие скулы, прямой нос, тонкие губы. Портрет был так чётко прорисован, что женское лицо выглядело совершенно живым, смотря с альбомного листа пронзающим холодом взглядом.       Майклсон внезапно подскочила и схватила рисунок.       — Боже мой! Рик, я знаю эту девушку!       Аларик взял у неё портрет, рассматривая его повнимательнее. Ему и сначала показалось лицо знакомым, но теперь он был абсолютно уверен: та самая ведьма, благодаря которой он теперь тот, кто есть, — вампир.       — Знала, — поправила себя Хоуп. — Натали Тодд. Мы учились с ней вместе в Принстоне, пересекались на лекциях по всемирной истории и философии.

***

      Давина и Кол зашли в кабинет директора школы Сальваторе. Зальцмана здесь не было. Хоуп встретила их улыбкой, махнув в знак приветствия, попутно разговаривая с кем-то по телефону. Как бы девушка ни старалась совершенно не подавать никаких внешних признаков и игнорировать своё состояние, получалось у неё не слишком-то успешно. Кол и Давина, увидев племянницу, тревожно переглянулись, стоило ей только от них отвернуться.       Хоуп закончила телефонный разговор, снова обернулась к вампирам, сразу же приметив выражение их лиц. С раздражённым вздохом она недовольно закатила глаза.       — Ну хоть кто-нибудь ради приличия может сказать, что я выгляжу… как обычно, — возмутилась Хоуп. — Или ещё лучше: ничего не говорить!       — А мы и не говорили, — быстро отреагировал Кол. — Ты выглядишь…       — …как обычно, — закончила за него Давина, натянув вежливую улыбку.       — Подыграю вам и скажу, что поверила. — Но в голосе Хоуп просквозила обида.       Девушка протянула рисунки Давине.       В кабинете показалась Эмма: она заглянула в приоткрытую дверь и, увидев присутствующих, улыбнулась (её улыбка была очень искренней, в отличие от улыбки Давины). Если её и смутил вид Хоуп — а он смутил, потому что на долю секунды взгляд ведьмы застыл на ней и отразил растерянность, — она не стала заострять на этом внимание, за что Майклсон была ей премного благодарна.       Как и думала Хоуп, Уильямс толком ничего не знала о новом директоре — никто из сотрудников школы не подозревал, что их ждёт смена руководства. После назначения Руби Конли на пост директора Эмма видела её всего однажды — та проходила мимо кабинета психолога, но проскользнула так быстро, что, когда ведьма выглянула в коридор, Конли уже и след простыл.       Давина, пытаясь не терять нить разговора, перебирала рисунки, перекладывая каждый просмотренный вниз. Она слышала, как муж иногда задавал вопросы или высказывал теории относительно этой Конли, но рисунки её интересовали куда больше в данный момент. Она остановилась на портрете.       — Хоуп, это… — Давина вопросительно посмотрела на племянницу. — Та, кто я думаю?       Хоуп кивнула:       — Да, та самая ведьма, которая убила Аларика. Я вспомнила, откуда знала её — мы учились вместе.       «Они следили за развитием её магии долгие годы, гадая над пророчеством», — кажется, так сказала Элайза?..       Давина внезапно осознала, насколько же близка была опасность к Хоуп, а они всё это время даже не подозревали, что стоило ей сделать один неверный шаг — культ тут же настиг бы её. Всё, что их останавливало, — пророчество и его не до конца раскрытый смысл. Что же, чёрт возьми, в нём?!       — Кстати, — сказала Хоуп, — вчера мы с Лиззи обнаружили интересную вещь. — Она достала из своей сумки сложенную в несколько раз карту и, раскрыв её, положила на стол Аларика. — Я так подозреваю, что город-прибежище культа — Верона. Не зря она оказалась в центре.       Вампиры и ведьма склонились над картой Италии. Кол удивлённо присвистнул, а бывшая Клэр, детально всё изучив, посмотрела на Хоуп.       — Как вы связали между собой эти города? Да, с Виченцой, Феррарой и Пармой — понятно, но Брешиа и Роверето?..       — Карлотта родилась в Брешии, — ответила Хоуп. — Судя по всему, в середине семнадцатого века.       — Ого! — воскликнула Эмма. — Она необычайно сильная ведьма, если живёт так долго и всё это время находится в бодрствующем состоянии.       — Её жизнь как жрицы связана с культом, — пояснила Давина. — Они живы благодаря тем, кто им предан, питаясь их жизнями, потому и бессмертны.       — Но зачем тогда им убивать каждые тридцать три года сильнейшую ведьму? — задумался Кол.       — Магия, — ответила его жена. — Они могут поддерживать свою жизнь, но не магические силы, я так понимаю.       — Если они будут забирать магию, то будут ослаблять культ, — подхватила Эмма.       Давина кивком подтвердила её слова.       — А с Роверето что? — хмуро спросил Майклсон.       — А там Карлотта объявилась в двадцатом веке, — ответила Хоуп.       — Верону вы тоже отметили, — присмотревшись, заметила Эмма.       Хоуп рассказала о своём сне, рисунках Эмили и то, как всё это вывело их на Верону.       — Так эта Эмили изобразила твой сон на своих рисунках? — уточнил Кол.       Хоуп кивнула.       — Это либо совпадение, либо у неё была способность предвидения, — поделилась догадкой Эмма.       — Проблема в том, что ведьмой она не была, — угрюмо отозвалась Давина. — Мы так и не нашли подтверждения, что клеймо жертвы всё же может наделить магическими силами.       «Ведьмой она не была».       — Нет-нет, — покачала головой Эмма. — Я не говорю о ней как о ведьме…       — Что, если дело не в клеймо? — перебила её Хоуп. Все едва ли не слышали, как хаотично крутятся шестерёнки у неё в голове. — Её сестра попала в аварию, подруга исчезла, а некоторые воспоминания просто испарились. Всё это вызвало стресс и, вполне возможно, пробудило в Эмили что-то.       — И вполне возможно, что Кэтрин подружилась с ней не просто так! — живо сказала Давина, понимая, к чему клонит племянница. — Они не могут понять часть пророчества. Быть может, Эмили могла дать им ответ. Если она была кем-то вроде… — Глаза неожиданно округлились, словно собственная догадка повергла её в шок. — Ого! Никогда бы в жизни не подумала, что Провидицы существуют.       — Они существуют, — заверила Эмма, воспользовавшись выпавшим шансом высказаться. — Но встретить их — большая редкость. — Она наткнулась взглядом на часы. — Ох, простите, пора идти. Хоуп, так мне нужно понаблюдать за новым директором?..       — Нет! Ни в коем случае! — немедленно отозвалась Хоуп. — Если Руби Конли как-то связана с культом, то ты подвергнешь себя опасности.       — А если не связана, то она наверняка обвинит тебя в преследовании. Или же сочтёт психолога, работающего в её школе, немного чокнутой, — ухмыльнулся Первородный.       Давина деланно возмущённо взглянула на мужа и ткнула его локтем. Эмма поддержала шутку смехом, после чего попрощалась и ушла, закрыв за собой дверь: голоса учеников школы, разгуливающих по коридорам, тут же приглушились.       — Если Эмили действительно была Провидицей, то клеймо Кэтрин могла оставить на ней не для того, чтобы следить за мной, — размышляла вслух Хоуп. — Ведь Китти училась в университете с первого курса, откуда она могла знать, что я буду там работать?..       — Хочешь сказать, что целью Кэтрин изначально была Эмили? — уточнил Кол.       — Именно, — кивнула Хоуп. — Из-за нашей с ней стычки, когда культ не пришёл — Кэтрин была вынуждена покинуть университет. Понимая опасность ситуации, она поставила на Эми метку — защитила себя в ту ночь, зная, что я не трону её, потому что тогда причиню вред Эми, но и обеспечила себе доступ к Эмили на расстоянии.       — Чтобы не упустить тот момент, когда её силы активируются, — медленно проговорила Давина. — Есть одна заминка, Хоуп, ты сказала, что в палате мерцали лампы… Провидицы — не ведьмы, а значит, это было или совпадением, либо мы ошибаемся на её счёт. Но учитывая её картины, — она махнула рукой на рисунки, — мы вряд ли ошибаемся.       — А то, что она нарисовала твой сон, не означает, что это происходило на самом деле? — Кол разглядывал рисунок вороны.       — Необязательно, — ответила Давина.       — Это вполне возможно, — сказала Хоуп, припоминая некоторые детали. — Во сне я весьма уверенно шла по улице к мосту, знаешь, как будто знала дорогу, чего, конечно, быть не могло…       — Ты думаешь, что была в чьём-то сознании? — по тону было понятно, что Давине это абсолютно не нравится.       Хоуп не успела ответить: дверь снова распахнулась — появилась Элизабет.       — Кто в чьём сознании был? — поинтересовалась она вместо приветствия, а потом окинула помещение взглядом и нахмурилась. — Где папа?       — Привет! Он у мэра Донована, — ответила Хоуп. — Пытается выяснить, что собой представляет новый директор школы Мистик Фоллс. И откуда она взялась.       — Оу, ясно, — протянула еретик. — Так что там с сознанием?       Майклсоны рассказали о своей догадке по поводу Эмили. Лиззи, выслушивая их, только успевала переводить взгляд то на Хоуп, то на Давину, немного реже — на Кола.       — Провидица, — пробубнила Зальцман, когда все трое замолчали. — Они что-то наподобие оракулов?       — И да, и нет, — ответила Давина. — Оракулы предсказывали будущее пророчествами. Провидицы же не говорят, они видят. Вот Эмили, если мы правы и она действительно ею была, например, чтобы донести до Хоуп то, что она видела, всё нарисовала.       — Ещё бы знать, что именно она нарисовала, — хмыкнула Лиззи. — Бóльшая часть картин выглядит очень… неоднозначно, мягко говоря.       — Эми сама могла не знать, что она видит, — сказала Хоуп. — Видения — это отрывки из будущего, Провидицы сами часто не могли истолковать то, что видели.       — Как же она тогда могла помочь с пророчеством? — спросила Элизабет.       — Видишь ли, Провидицы, если верить тому, что о них говорят, обладали способностью понимать такие вещи, — ответила Давина. — Для нас пророчества могут быть весьма туманны, но для них — раскрытая книга. Они умели понимать их смысл.       — Чудненько, — безрадостно пробормотала еретик. — Ну-ка, подождите-ка, — она обернулась к Хоуп, — ты ведь сказала, что заколдовала кулон после того, как первый раз навестила Эмили, и он должен был блокировать её силы. Елена потому и следила за Эмили — чтобы кулон всё время был на ней. Дар предвидения что, к магии не относится?       — Относится, — вместо племянницы ответила Давина. — Но не к той, которую можно блокировать.       — По крайней мере, ты можешь перестать винить себя в её смерти, — произнесла Лиззи, обращаясь к подруге. — Она не невинная жертва, а очередная цель культа.       — Я и не винила. — Три взгляда, обращенные на Хоуп, ясно давали понять, что их обладатели не очень верят её словам. Она отвернулась к окну. — И всё же они пытались её найти, чтобы разузнать смысл пророчества. Которое касается меня.       Кол, Давина и Элизабет переглянулись.       На столе, затерявшись под картой Италии, зазвонил телефон Хоуп. Не взглянув на вампиров и еретика, она отыскала сотовый и ответила на звонок, включая громкую связь. Голос Фреи на том конце прерывался помехами и каким-то шумом, а потом вызов сбросился.       — Связь здесь ни к чёрту, — заметил Кол.       Иначе быть и не могло: там, где есть магическое поле, ничего нормально работать не будет. Ни связь, ни сами приборы.       Хоуп набрала номер тёти, и через несколько гудков они вновь услышали голос ведьмы, на этот раз вполне разборчиво.       Звонок Фреи был обусловлен не слишком радостной, но всё же новостью: она разузнала о монете. Однако разговор начался с другого, чего, в принципе, стоило ожидать, но всё равно вызвало новую волну возмущений от самой младшей представительницы семьи Майклсон, как только ведьма заикнулась о её самочувствии.       Пока подруга уверяла свою родственницу, что она в порядке (что, очевидно, далеко не так), Лиззи позволила себе немного порадоваться, что она не единственная, кого продолжают опекать, и что этой самой повышенной опекаемостью страдает не только её мама. На Хоуп же обрушивалась (иногда чрезмерная) забота всех оставшихся в живых Майклсонов.       — Ладно, — всё же сдалась Фрея, но ответ племянницы так и не удовлетворил её. — Аларик с вами?       — Нет, — ответила Хоуп. — А что?       — Хотела сказать спасибо, потому что, если бы он не нашёл этот знак, я никогда бы не отыскала ответы. Все знают демоницу Лилит и её историю?       И «да» и «нет» прозвучали одномоментно: «да» — от Хоуп и Давины, «нет» — от Кола. Элизабет воздержалась от ответа.       — Про саму Лилит знаю, а вот её история никогда не интересовала. Не увлекаюсь такой чушью, — добавил Первородный.       — Я знаю только по фильмам и сериалам, — настороженно произнесла Лиззи.       Лилит — первая женщина, появившаяся до Евы, сделанная Богом для Адама из глины. Но, созданная Богом, как и сам Адам, она отказалась подчиняться своему мужу, заявив, что они равны, а позже пустилась в бега из Эдема. Бог послал за ней трёх ангелов, чтобы они вразумили её, однако Лилит отказалась услышать ангелов и за непослушание была проклята, став демоницей. Обозлённая, она поклялась мстить за своё наказание и убивать человеческих младенцев везде, где только сможет. Пощаду мог получить только ребёнок, носящий защитный амулет с её именем.       — Позже она стала женой Сатаны, — сказала Фрея. — Но Лилит не просто так считается покровительницей разврата — верностью она не отличалась.       — Отсюда и появились другие демонические создания, — дополнила Хоуп.       — Монет всего две, — продолжила ведьма, — одна у Люцифера, вторая у Лилит. Нам досталась та, которая должна быть у Лилит, потому что на её монете изображена та часть сигила, которая её и олицетворяет: нижняя часть знака. Монета представляет собой некое подобие врат между нашим миром и Адом, позволяя Люциферу и Лилит перемещаться между ними.       — Занимательно, — сумрачно произнесла Лиззи. — Как же демоническая монетка оказалась у культа?       Были лишь теории — одна хуже другой.       — И ещё мне кое-что удалось узнать, — нехотя сказала Фрея. — Мы всё гадали, почему культ действует только в магические дни. Я, кажется, нашла ответ. Совершить убийство они могут только в этот день.       — Не-а, — тут же не согласилась с ней Хоуп. — Натали пришла не в магический день, но убийство всё же совершила.       На какой-то момент наступила неловкая тишина, прежде чем Фрея поинтересовалась, откуда племянница знает имя ведьмы, напавшей на них чуть больше недели назад. Хоуп пришлось вновь пересказать историю знакомства с Натали Тодд. Фрея, как и Давина, тоже вспомнила о том, что сказала Элайза — культ и правда следил за развитием магии их племянницы.       — Надо заканчивать с ними, — с мрачной решимостью заявила Кол.       — Если бы могли, то уже сделали бы это, — раздалось из телефона.       — Ну, — Кол сделал жест, как будто перерезает горло, — без головы еще никто не жил.       Он в очередной раз поймал от жены полный возмущения взгляд.       — Не думаю, что мы способны избавиться от них таким образом, — сказала Фрея. — Поверьте, пророчества я не люблю ничуть не меньше вас всех. Но если в нём хоть как-то сказано, что с культом может или должна справиться только Хоуп, — так оно и есть. Мы можем только помочь, но не более.       Слова сестры не порадовали Кола. Настроение его заметно испортилось.       — Если они действительно в Вероне, то туда мы и отправимся.       — Что я упустила о Вероне? — спросила Фрея.       Элизабет рассказала ведьме, каким образом они вышли на город. Фрея недолго помолчала, выслушав еретика, обдумывая услышанное.       — Что ж, может быть, — пробормотала она. — До начала февраля не покидайте Мистик Фоллс, — это относилось к Давине и Колу. — Первого или второго числа они могут вернуться.       Ни у кого не было сомнений в том, что культ вернётся.       — Так может речь идёт о ведьмах?       Все вопросительно-непонимающе посмотрели на Элизабет. Только спустя несколько молчаливых секунд голос Фреи из смартфона поинтересовался, о чём она говорит.       — О магических праздниках и культе же, — ответила Лиззи как само собой разумеющееся. — Может они и могут убивать в общем, но только не ведьм.       Никто спорить с ней не стал — догадка еретика имела все шансы оказаться правдой.

***

      Когда Кол и Давина ушли, Аларик до сих пор так и не приехал в школу, а телефонный звонок от Лиззи сбросил. Через пару минут от него пришло сообщение, что он скоро перезвонит. Хоуп совсем не понимала, что могло его так задержать у мэра. Из-за волнения немного утихшая головная боль вновь напомнила о себе усиливающейся пульсацией в висках. Майклсон постаралась отвлечься и вспомнила, что ещё несколько дней назад собиралась уточнить у Дориана по поводу некоторых книг. Точнее, узнать, в каких книгах она могла бы найти интересующую её информацию…       — Ты куда? — поинтересовалась еретик, когда Хоуп направилась к выходу.       — Мне нужно поговорить с Дорианом. — Майклсон, повернувшись к подруге, тут же об этом пожалела, испытав головокружение.       Ей повезло, потому что Лиззи чем-то увлеклась в своём телефоне и ничего не заметила.       Хоуп медленно развернулась и вышла из кабинета в шумный коридор. Несколько одноклассников Ника пробежали мимо, здороваясь с ней, но девушка и ответить ничего не успела — те уже скрылись за поворотом.       Фигура библиотекаря замаячила впереди среди учеников. Судя по всему, Дориан собрался отправиться домой. Их разделяло небольшое расстояние, но из-за гомона детей Уильямс не услышал, как Хоуп позвала его, а бежать за ним она в данную минуту при всём желании не могла. Повезло, что один из старшеклассников остановил его, кивком указав на Майклсон, после чего затопал дальше.       — Привет, Хоуп! — Дориан приветливо улыбнулся. — Прости, не слышал, как ты меня звала.       — Ничего, — вернула улыбку Хоуп, — ты не сильно торопишься?       — Нет-нет. Что-то случилось?       — Не совсем. Что бы ты посоветовал почитать оборотню?       На лице Уильямса отразилось замешательство, он неловко переступил с ноги на ногу.       — Я бы, наверное, за поиском любой информации отправил к тебе, — неуверенно ответил он.       Хоуп вновь улыбнулась, однако крайне смущённо.       — Спасибо, конечно. Но я серьёзно.       — Да и я тоже. Не знаю, что тебе посоветовать, — признался Дориан и задумался. — Вряд ли ты что-то новое можешь узнать…       — Сделаем вид, что речь идёт не обо мне, — перебила его Майклсон.       — Может, книги Диксона? У него есть пара интересных.       — Совсем основы основ. Что-нибудь посерьёзнее и… ну, скажем так, если, например, интересует тема психического состояния?       — Интересно, — пробормотал библиотекарь себе под нос. — Тогда, может, Коннора? В нашей библиотеке есть его книга «Под луной», не могу сказать, что она прямо-таки досконально рассматривает психологию оборотней, но всё же…       — Я посмотрю, спасибо. Прости, что задержала.       Дориан махнул рукой, как бы говоря, что всё нормально. Они попрощались и уже направились в противоположные друг от друга стороны — Хоуп в кабинет директора, а Уильямс — к выходу из школы, — когда он внезапно окликнул её. Майклсон, удивлённо застыв, обернулась. Пропустив небольшую кучку старшеклассников, она сделала навстречу несколько шагов.       — У меня есть одна рукопись, — приглушённо сказал Дориан, — её автором является женщина по имени Аманда Кэхилл. Её муж был оборотнем, а она — зоолог. — Он многозначительно посмотрел в глаза Хоуп. — Я могу дать тебе её, если нужно.       — Было бы здорово. Когда привезёшь её, сообщи мне.       Многозначительный взгляд Хоуп как бы говорил, что это должно остаться между ними.

***

      Наверху что-то загремело, послышался недовольный голос Деймона. Елена нажала на кнопку блокировки телефона и, качая головой, подняла глаза к потолку. Из комнаты Стефани раздался смех её самой и Дилана.       Лорд, услышав погром, басисто залаял, встав напротив лестницы, ведущей на чердак. Миссис Сальваторе потрепала пса по большой голове и, перескакивая по ступенькам, поднялась наверх.       Деймон, перекладывая какие-то доски, продолжал что-то бурчать.       — Что произошло? — насмешливо поглядывая на мужа, спросила Елена.       — Надо выкинуть уже это старьё, — буркнул Деймон. — Почему мы сразу этого не сделали?       Елена засмеялась.       — Ты издеваешься? Тут неразобранные коробки ещё с переезда стоят! Мы же сюда так и не добрались.       Она подошла к трём стоящим друг на друге коробкам: они опасливо качнулись, как только Елена оказалась рядом. Хозяйка дома сняла верхнюю коробку — неустойчивая стопка перестала качаться.       — О, ты только посмотри! — заглянув внутрь, счастливо воскликнула Сальваторе. — Это же коробка с фотоальбомами.       Целая коллекция альбомов с фотографиями пылилась на чердаке больше полугода, а они ни разу не вспомнили о них. Самые важные снимки были в рамках, развешенные в гостиной и на стенах по пути в комнаты детей, или стоящие на каминной полке и прикроватных тумбочках в спальне Деймона и Елены. Но то — малая часть радостных моментов, запечатлённых на фото.       Елена ностальгически улыбнулась, просматривая первый попавшийся альбом, куда вошли снимки со свадьбы и рождения дочери. Уже сложно было поверить, что маленький комочек, который Деймон держал на руках, — Стефани, но так оно и есть. Первую фотографию новоиспеченные родители сделали уже на вторые сутки жизни малышки, потому что первые двадцать четыре часа пролетели в поздравлениях, страхах и невозможности отойти от своей крохи хоть на шаг. Фотографий с Диланом было гораздо больше, не говоря уже о том, что первый снимок сделали спустя восемь минут после его появления на свет. Со вторым ребёнком всё было проще — они хотя бы знали, что их ждёт.       — Шонна написала, что один из новых врачей чуть не убил её пациента, — сказала Елена. Она закрыла альбом и заглянула в коробку, доставая следующий.       — Один из тех новеньких? Суперквалифицированный вашингтонский доктор? — поинтересовался Деймон, всё ещё возясь с досками.       Елена кивнула. Глава семейства поставил последнюю доску, облокотив её на стену, и сделал в уме пометку, что их завтра же нужно отправить в мусор.       Раздался звонок в дверь. Елена и Деймон переглянулись, не понимая, кто мог прийти к ним в такой поздний час — на улице давно стемнело. Лорд снова залаял, и до них донеслось, как он потрусил вниз, топая своими массивными лапами сначала по коридору второго этажа, а потом — по лестнице.       Супруги покинули чердак, отправляясь встречать незваного гостя. Из спальни Стефани всё ещё раздавались их с братом голоса и смех.       — Джереми! — воскликнула Елена, как только Деймон открыл дверь.       Она, выскочив из-за спины мужа, кинулась к младшему брату с объятиями, чуть не сбив того с ног. Гилберт, обнимая сестру, засмеялся и махнул Деймону.       — Елена, ты рискуешь сделать из своего братца жертву, павшую от любви, — хмыкнул Деймон. — Задушишь ведь.       Елена, по-прежнему радостно сияя, отпустила Джереми, приглашая его в дом. Лорд, уже вовсю виляя хвостом, мешался под ногами, не давая Гилберту пройти и прося о внимании. Джер потрепал пса за ухом, присев перед ним, и ласковый гигант тут же завалился на пол, прося почухать пушистые бока. У этих двоих были тёплые отношения — в конце концов, именно Джереми подарил Лорда на десятый день рождения своей племяннице. Зенненхунд, судя по всему, помнил, что благодаря этому человеку у него появились дом и семья.       — Ты бы хоть предупредил о приезде, — нарочито недовольным тоном сказала Елена, когда они расположились на кухне.       Лорд положил голову на колени Джереми, но глазами следил за каждым движением хозяйки.       — В планах поездки в Мистик Фоллс не было, — признался Гилберт. — Но раз уж оказался рядом, то почему бы и нет?       Миссис Сальваторе продолжала хлопотать над ужином, пока Джереми рассказывал о том, как именно его занесло сюда — он следовал за новообращённым вампиром, пока тот каким-то образом не ускользнул от него. Гилберту удалось вновь его отыскать, вот только вместо одного их оказалось двое — к подростку присоединилась какая-то девушка, по виду его ровесница. Но сколько лет она являлась его ровесницей?.. Они бежали от чего-то, а как обнаружили, что Джереми следует за ними, так вообще прятались всеми возможными способами, но это было и не особо-то трудно — передвигалась странная парочка только по ночам, а у вампиров всегда ночью преимуществ больше. Темнота слепила человека, но только не их.       — Пришлось звонить Аларику, когда мы были в Линчберге. Сорванцы попались изворотливые.       — Так вы их поймали? — спросил Деймон, помогая жене.       — Не без трудностей, но да. Согласились поехать, когда поняли, что Аларик такой же, как они.       Деймон и Елена вместе обернулись к нему. Тарелка выскользнула из женских рук и, как только коснулась пола, разлетелась на десятки осколков.       — Что? — едва слышно промолвила Елена, пребывая в шоке.       Джереми удивлённо посмотрел на супругов Сальваторе.       — Вы что, не знали?       Конечно, не знали! Ведь в тот момент, когда на школу напала ведьма и убила Зальцмана, они были по пути в Калифорнию.       Сверху донеслись громкие голоса детей, и Елена постаралась как можно скорее взять себя в руки после новости. Деймон отправился за веником, чтобы собрать осколки от разбившейся тарелки.       Увидев своего дядю, Стефани и Дилан чуть не оглушили своими радостными криками. Елена хоть и старалась улыбаться, облокотившись о столешницу и наблюдая за тем, как Джер отбивает кулачок племянника в жесте приветствия, в голове всё никак не укладывалось, что друг их семьи теперь вампир. Снова.       — Эй, мам, — позвала Стефани, заметив осколки, разбросанные по кухне. — М-м-м, тебе помочь?..       Миссис Сальваторе растерянно посмотрела на дочь, а потом на пол.       — О, нет, — ответила Елена. — Папа сейчас, — вернулся Деймон, — а, вот уже и он.       Стефани кивнула, но взгляд её задержался сначала на матери, потом на отце. Выглядели оба как-то потрясённо, словно им сказали что-то, к чему они были совершенно не готовы. Что-то явно очень плохое.

***

      Шкатулка оставалась целой, каким бы образом Хоуп и Лиззи ни пытались уничтожить её. Ни физическое воздействие, ни магия на неё не действовали. Магический артефакт был выполнен из бронзы. Даже ничего не понимающий человек мог с точностью сказать, что вещь антикварная и стоила, скорее всего, на данный момент целое состояние. Правда, страшно подумать, что произойдёт, попади она не в те руки…       — Может, всё-таки откроем?       Хоуп и Аларик посмотрели на Элизабет. Еретик пожала плечами, как бы говоря: ну а что?       — Нет! — Майклсон отрицательно покачала головой. — Не знаю, насколько правдивы слова Клэр-Пандоры, но не думаю, что открывать её — хорошая идея.       — Она как бы может убить Хоуп, — напомнил дочери Рик.       — Вряд ли, — произнесла Лиззи и взяла с лавочки книгу. — Клэр — или же Пандора? — сказала «если выпустить», когда сравнивала ящик Пандоры и шкатулку. Значит, чтобы магия шкатулки активировалась, нужно какое-то заклинание.       Луна поглядывала на них сквозь оголённые ветки деревьев, освещая пристань и отражаясь в чёрной непроглядной озерной воде.       Еретик перелистнула страницу книги о тёмных артефактах, переходя к следующему заклинанию, которое в теории могло им подойти. По факту все двадцать, что они нашли в томе, оказались абсолютно бесполезны. Ко всему прочему, они отправили шкатулку на дно озера, но она… всплыла! Бронза всплыла! Поэтому Элизабет сомневалась, что двадцать первое заклинание окажется более полезным, чем предыдущие.       — Я не очень понимаю, зачем культу настолько внедряться, — сказала Хоуп, возвращаясь к ранее обсуждаемой теме.       Это напрягало. У Эмберсона была определённая власть, учитывая его должность, но зачем всё это? Зачем ему свои люди в университете, в школе Мистик Фоллс? Донован сообщил, что он интересовался и школой Сальваторе, но, учитывая, что она частная, у Эмберсона не было прав влезать в её управление. У него вообще не было никаких прав, касаемо этой школы, но Мэтт добавил, что это вряд ли его остановит, и в том случае, если Зальцман решит нанять нового учителя — пусть смотрит в оба.       — А меня куда больше интересует твоя Хелен, — не отрываясь от чтения, произнесла Элизабет. — Откуда она знает о тебе, о папе? О городе?       — Понятия не имею, — ответила Хоуп. — С её стороны не чувствовалась угроза. Она, кажется, действительно обеспокоена происходящим. Однако сама встреча до сих пор мне непонятна. Зачем Миллсу нужно было лично со мной встретиться? Всё, что он сказал, могла сказать и Хелен…       — Возможно, так они дали понять, что ты можешь доверять им? — предположил Аларик.       Раздалось хриплое карканье. На одну из веток, шурша крыльями, приземлилась ворона.