***
Мистик Фоллс. Одиннадцатое февраля. Фрея с Килин, оказавшись в школе Сальваторе, неловко застыли на пороге, оглядывая холл. Ни одна из них в жизни не видела столько красного и розового декора, бумажных гирлянд-сердечек и амуров, которых здесь было более чем предостаточно. Один пузатый купидон размером чуть больше ладони пролетел над ними, размахивая маленькой стрелой. Что-то выкрикивая до ужаса писклявым голоском, он случайно врезался в стену,— и с негромким «бух» растаял. Со всей суматохой они совсем позабыли, что уже в понедельник день святого Валентина! Ник фыркнул. Его, как и большинство мальчишек, ужасно напрягала праздничная мишура, развешанная по всей школе. На каждой двери ещё висел и веночек, сплошь украшенный сердечками и голубями. А уж эти глупые любовные записочки!.. Одна из девочек, учившаяся в классе Ника, увидев его, радостно помахала. Он так смутился, что уши покраснели, но вид у него сделался чрезвычайно довольным. Фрея и Килин, улыбаясь, переглянулись поверх головы сына: в их глазах запрыгали искорки смеха. — Ладно, — пробубнил Ник, перескакивая с пятки на носок и обратно, и вглядываясь туда, где только что стояла одноклассница, — я пойду… Килин и Фрея кивнули. Ник сорвался с места, оглянувшись на секунду перед тем, как скрыться в коридоре. Килин подмигнула ему. Он, смутившись ещё больше, махнул на прощание и убежал. За ним следом помчался ещё один купидон, всё такой же упитанный и крайне писклявый. Хотя бы в стены не врезался… Единственным местом в здании, куда не добрался приближающийся праздник, оказался кабинет директора, который, пока Аларик в отъезде, занимала Кэролайн. Фрею отлучка Зальцмана совсем не радовала — ей было куда спокойней, пока он находился рядом с её племянницей. Так шанс, что Хоуп выкинет какую-нибудь глупость, уменьшался. Ещё ведьме было тревожно: всё же казалось странным, что культ так резко отступил. Ну и шкатулка до сих пор оставалась у них, а она, судя по всему, сейчас стала их главной целью. — Лилит называли «прекрасной девой», — вычитав это, Лиззи откровенно расхохоталась. — Да уж, у всех разные понятия о прекрасном. — У Лилит было несколько воплощений, — пожала плечами Фрея. — Нам она показала самое отвратительное? — хмыкнула Элизабет. Она поморщилась, когда перед глазами вновь возник образ дьяволицы. Еретика аж передёрнуло. — А кто-нибудь может мне объяснить, почему она могла колдовать? — неожиданно полюбопытствовала Килин. Сложно определить, чему Хоуп и Фрея удивились больше: самому вопросу или тому, что его задала именно она. — Я так подозреваю, что без культа тут не обошлось, — ответила трибрид. — Возможно, они наделили её способностью колдовать, но до тех пор, пока она находилась в обличье человека. — Она задумалась. — Может, и не только… У меня есть лишь теории. — Думаешь, они могут наделять кого-то магическими способностями? — уточнила Кэролайн. Хоуп нахмурилась. — Наделять не совсем правильное слово, если честно. Полагаю, они отдали ей чью-то силу, переместили в неё… не знаю. Может быть, временно. А, быть может, и нет. — Стоит учитывать, что мы говорим о всемогущем культе, — напомнила Лиззи. — Возможно, они действительно могут наделять магией. — Возможно, но вряд ли, — покачала головой Фрея. Килин удивлённо вскинула брови: — Как они могут наделить, если сами поддерживают свои силы, крадя магию у других ведьм? — Они крадут её, потому что их магия ослабляется из-за продолжительности жизни, — ответила Фрея. — Она вроде как слабеет. И это касается только жриц. Но, как я и сказала, наделять кого-то магией они вряд ли способны. — Подождите-ка, — сказала Кэр. — А почему их магия действует так мало? Тридцать три года. Ерунда какая-то. — Я склоняюсь к тому, что все, кто состоит в культе, неким образом связаны с тремя жрицами. Возможно, потому они сильнее, чем любые другие ведьмы, — пояснила Фрея. — Берут часть магии жриц. — Получается, что жрицы берут магию из других ведьм, а члены культа берут магию из жриц, что ли? — пыталась разобраться Килин. Выходило, откровенно говоря, пока что не очень — она ещё больше запутывалась. — Нет, у каждой жрицы есть своя магия, но они должны её поддерживать, так как другие в культе связаны с ними, чтобы быть сильнее, — попыталась объяснить Хоуп. — Если верить слухам и словам других ведьм, то жрицы получают ту самую «особую силу» от Гекаты. Которой, конечно, не существует… — Она существует, — перебила её Фрея. — Геката — ещё одно воплощение Магии, помнишь? Хоуп пожала плечами. Она-то прекрасно помнила, что они пришли к такому выводу. Правда, это казалось таким нереальным, что поверить всё ещё было сложно. В коридоре что-то прогремело, заставив Кэролайн тут же подскочить. Через секунду директрисы уже не было в кабинете. Лиззи закатила глаза, что-то пробормотав про дурацкие шуточки, после чего вернулась к книге, которую читала, — кажется, демонология её заинтересовала… Впрочем, как только глава о Лилит закончилась, еретик захлопнула том и понесла обратно в библиотеку. Хоуп взглянула на время и ужаснулась: у неё консультация через два часа! Меньше чем через минуту её и след простыл.***
В университете, как и в школе Сальваторе, тоже всё украсили ко Дню святого Валентина. Хоуп же абсолютно не чувствовала приближающегося праздника: во-первых, Аларик уехал, так что о счастливом дне влюблённых и мечтать не приходилось; во-вторых, угроза в лице культа всё ещё висела над ними, не собираясь никуда исчезать. Какие уж тут праздники? По просьбе самой Хоуп консультацию в пятницу перенесли с десяти утра на час дня, но она всё же умудрилась опоздать, совсем потеряв счёт времени. В лекционном зале Майклсон с удивлением обнаружила почти три десятка студентов, совершенно не понимая, что же такого сложного они проходили в последнее время. И никаких контрольных она вроде бы не устраивала… Оказалось, больше половины пришли, чтобы получить дополнительные задания, потому что пропустили несколько лекций из-за больничных. Некоторые отчитались уже по тому, что выполнили, а остальная часть была крайне заинтересована магией, изучение аспектов которой приближалось к концу. Но тема интересная, так что они пришли за получением «дополнительного материала». Майклсон с интересом слушала студентов, обсуждающих зарождение магии: они делились всевозможными историями, которые когда-то слышали, мифами и легендами, гадая, могло ли быть такое на самом деле или нет. Кто-то был уверен, что магия существует, другие склонялись к тому, что магия — это всё же сказка, хотя красноречивые взгляды говорили совсем о другом. Некоторые теории вызывали у Хоуп искренний смех — ну уж очень глупо звучали! Некоторые заставляли задуматься. Разговор шёл абсолютно беззаботно с нотками смеха, иногда перемешивающихся с серьёзностью, что заставляло Майклсон даже немного завидовать — как бы ей хотелось сидеть вот так просто говорить о магии как о чём-то, возможно, существующем, а, возможно, и нет… Хелен, когда заглянула в первый раз, изумилась, увидев количество студентов в аудитории. Профессор окинула взглядом всех присутствующих: кто-то что-то усердно писал, но таких оказалось мало. Наибольшая часть сидела на первом ряду поближе к Хоуп. Майклсон что-то активно обсуждала с ними: иногда она задумывалась над услышанными словами, потом кивала или реагировала на что-то, тихо смеясь и, наоборот, качая головой. Новак оставалась незамеченной. Громкий смех раздался почти на весь лекционный зал, Хоуп сразу же приложила палец к губам, выражая просьбу быть тише — в соседних кабинетах проводились занятия, и они могли помешать. Голоса сразу же притихли. Хелен казалось, что в последние дни Хоуп выглядела уставшей — декан уж подумывала, не случилось ли чего в её жизни, но спросить всё никак не решалась. В связи с последними событиями вопрос мог насторожить девушку, а этого Хелен хотела в последнюю очередь. Однако сегодня Хоуп выглядела как та Хоуп, которую Новак видела пару недель назад. Живо. Когда Новак вернулась в аудиторию спустя почти полтора часа, та пустовала. Все студенты ушли, оставив Майклсон в одиночестве. Снова вернулась та Хоуп, которую Хелен видела последние несколько дней. Или недель?.. Что-то, наверное, всё же случилось. Хотя спросить Новак всё так же не решилась. Это же наверняка её не касалось. Декан пару минут понаблюдала за Хоуп, раздумывая, зайти или нет. Майклсон, очевидно, не была занята чем-то важным, так что Хелен всё же вошла в кабинет: выдали её каблуки, стучащие по полу. Хоуп устремила удивлённый взгляд на Новак. — Добрый день! У тебя сегодня было многолюдно, — улыбнулась Хелен. — Я заглядывала уже, — пояснила она, заметив непонимание, отразившееся на лице Майклсон. — Обнаружила приличное количество студентов. — А, — немного рассеянно отозвалась Хоуп, — ну да. Как бы Новак ни пыталась втянуть девушку в разговор — не получалось. Майклсон отвечала на каждый вопрос, старалась разбавлять дежурные ответы размышлениями, но Хелен видела, что мыслями Хоуп блуждала где-то далеко. И нет, Хелен не казалось — Хоуп действительно выглядела уставшей. — У тебя всё в порядке? Вопреки опасениям, Майклсон вопрос ничуть не напряг и не насторожил; она лишь кивнула в ответ, коротко пояснив, что неделя выдалась тяжёлой, после чего начала собираться домой. — Может тебе взять отгул на день? — предложила декан. — Можешь на два, если нужно. Хоуп обернулась к ней: — У нас на больничном два преподавателя. — Один, — поправила её Хелен. — Доэрти сегодня приступил к работе. — Она вздохнула. — Хоуп, глядя на тебя, кто-нибудь может решить, что я тут удерживаю преподавателей сверхурочно. У меня перерывы во время твоих лекций, можешь прислать мне материал, и я заменю тебя на день. Или на два, как пожелаешь. Майклсон как можно вежливее отказалась: всё равно впереди выходные. Хелен как-то сомневалась, что двух дней ей будет достаточно для отдыха, но пререкаться не стала. Покидая аудиторию вместе с Хоуп и направляясь в свой кабинет, она напомнила себе, что проблемы Хоуп, да и сама Хоуп — совершенно не её дело. Но любопытство так и грызло Новак изнутри…***
Италия. Вечернее небо озарилось лучами заходящего солнца — они проникли в окна старого дома, залили тёплым золотом двор. Девочка окинула особняк пустым взглядом, удручённо вздохнула и коснулась металлической калитки — та, скрипнув, распахнулась, пропуская Карину. Она всем сердцем ненавидела этот дом и старалась уходить отсюда как можно раньше, а возвращаться как можно позже. К счастью, до неё здесь никому не было дела, так что она могла уходить и приходить в любое удобное время. Свет горел только в гостиной, оттуда же доносились голоса. Карина тихо, как мышка, проскользнула мимо настежь распахнутых дверей. Впрочем, если бы она затопала, как самый большой и тяжелый гиппопотам в мире, сшибая всё на своем пути, на неё вряд ли бы обратили внимание. Карина привыкла, ей было так удобно. Она преодолела темные коридоры, зная их от картин на стенах до скрипящих половиц, и, оказавшись у себя в спальне, закрыла дверь. Девочка прислушалась. Прямо под ней находилась комната, где её тётка по указанию Карлотты держала какую-то девушку. Карина не знала её имени, слышала лишь, что ту называют «Провидицей». Удивительно, но было тихо; в последнее время тишина стала редкостью. Карина понятия не имела, что именно делала с Провидицей Карлотта, но после визитов жрицы та ещё сутки находилась в каком-то бреду. Она всего раз застала приход старой ведьмы, но с того дня не единожды слышала в своих снах ужасные крики несчастной девушки, что держали взаперти в комнате на втором этаже. Виттория строго-настрого запретила племяннице заходить туда, не считая нужным что-либо пояснять. К сожалению, Карина была вынуждена послушаться, потому что понимала: противостоять женщине, убившей родную сестру, она вряд ли сможет; понимала, что и моргнуть не успеет, как Виттория избавится и от неё, стоит только ослушаться. В душе теплилась надежда, что всё скоро закончится, — только эта надежда и помогала стойко держаться. Карина выглянула в окно: сумерки рассеивали уличные фонари, освещая территорию двора. Она прождала несколько минут, прежде чем увидела мелькнувшую в темноте фигуру в месте, куда свет почти не падал. На лице девочки появилась лёгкая, но радостная улыбка. Карина вышла из спальни и на цыпочках спустилась вниз, направляясь к задней двери. Голоса в гостиной так и не стихали… Кажется, их стало только больше. Девочка выглянула в коридор: тонкая полоска света рассекала паркет. На какой-то миг полоска пропала — перед слегка приоткрытой дверью кто-то прошёл, — потом снова появилась. Карина выскользнула из дома. — Валери! — шёпотом позвала она, оглядываясь по сторонам. Взгляд наткнулся на что-то тёмное. Мгновение — и размытая тень оказалась перед ней. От неожиданности Карина испуганно вздрогнула, едва сдержав вскрик. — Напугала! — пробурчала недовольно она. — Что-нибудь выяснила? Валери ещё немного послушала разговор ведьм, собравшихся в доме: ничего важного они уже не обсуждали. Встреча подходила к завершению. Карина всё это время взирала на неё, ожидая ответа. Еретик пообещала, что поможет выбраться отсюда, как только сможет получить необходимую информацию, но Тулл понимала, что больше тянуть нельзя — сегодня девушка, которую культ называл Провидицей, едва пришла в себя. Валери боялась, что ещё одну встречу с Карлоттой та не переживёт. — Возьми только самое необходимое. Карина сначала нахмурилась, не совсем понимая, о чём речь, а когда до неё дошёл смысл брошенной еретиком фразы, сердце её едва не запрыгало от счастья. Она наконец-то уедет отсюда! Валери исчезла. Карина вернулась в дом. Поднимаясь на третий этаж, она внезапно столкнулась с тёткой. Виттория, возвышаясь над племянницей, прищурилась. — Почему ты не в постели? — Так ведь рано же, — пожала плечами Карина, стараясь не выдать своего волнения и говорить ровным тоном. Из комнаты Провидицы донеслись всхлипы. — Как уж тут уснёшь, когда постоянно это, — она кивнула вниз. Виттория, всё ещё щурясь, изучала девочку внимательным взглядом. — Отправляйся к себе, — бросила она, спускаясь вниз. — Я могу наложить на ту комнату заглушающие чары? — спросила Карина, смотря вслед тётке. Никакого ответа. Если Виттория не сказала «нет» — это почти разрешение. Карина подождала, пока шаги стихнут, и ринулась вниз, но старалась делать всё крайне тихо. Заходить в комнату оказалось куда страшнее, чем ей сначала казалось. Карина коснулась ручки и застыла, долго не решаясь открыть дверь, но в конце концов пересилила свой страх и заглянула внутрь.***
Мистик Фоллс. Утро субботы выдалось холодным и ветреным. Солнце продолжало прятаться за синевато-серыми тучами. На улице в такую рань, да ещё и в такую погоду, было почти безлюдно, а редкие прохожие кутались в шарфы, укрываясь от пронизывающего ветра, и пытались как можно скорее оказаться в каком-нибудь помещении. Кофейня на главной площади города оказалась совершенно пуста. Девушка сидела за барной стойкой, подперев голову руками и окидывая сонным взглядом зал, но, как только дверь открылась и до неё донеслись голоса двух ранних посетительниц, она встрепенулась. Из подсобки выглянула женщина, чтобы удостовериться, что ей не показалось, — и к ним действительно кто-то заглянул. Говорила в основном только Лиззи. Почти не умолкая. Хоуп старалась слушать, иногда что-то отвечала, но почти всё время предпочитала хранить молчание. Ужасно хотелось спать. И где был сон полночи?! Она проворочалась в кровати, заснув уже ближе к пяти утра. Казалось бы, проснулась в более-менее бодром состоянии, но и часа не прошло, как главным и вообще единственным желанием Майклсон стало возвращение в постель и сон до завтрашнего дня. — …и мама со мной согласилась. Хоуп кивнула, понятия не имея, с чем именно согласилась Кэролайн, потому что не слушала, рассматривая одну из самых примечательных достопримечательностей в городе — здание мэрии с часовой башней, на которую из окна открывался отличный вид, так как заведение находилось как раз напротив муниципалитета. Городские часы пробили десять утра. Майклсон вспомнила, что центральная площадь снилась ей прошлой ночью: часы так же, как и сейчас, отбивали удары, но во сне её куда больше интересовала сама башня, нежели время. Не успели Лиззи и Хоуп сделать заказ, в кафе вошли Фрея и Кэролайн. Они о чём-то увлечённо разговаривали и, судя по всему, сходились во мнениях. Увидев Хоуп и Лиззи, обе тут же направились к ним, но бурное обсуждение мгновенно завершилось. Хоуп не нравилась идея говорить о магическом культе в столь публичном месте, но Фрею, Кэр и Элизабет было уже не остановить. Подслушивать их, правда, было некому — они всё ещё являлись единственными посетителями. И всё-таки… В самом обсуждении Хоуп почти и не участвовала: говорить об одном и том же ей порядком наскучило. В сотый раз обговаривать факты, которые им были известны, — какой в этом смысл? — Они могут впитать чужую магию, — задумчиво произнесла Лиззи, посмотрев на Хоуп, сидящую напротив. — Но твою магию Пандора впитать не смогла, а Давина сказала, что они её боятся, а значит, и забрать не рискнут. Ты можешь их убить магией, вот тебе и разгадка. Фрея сделала глоток чая и покачала головой. — Нельзя быть в этом уверенными. Они всё же могут впитывать магию, а боятся они это делать или нет — вопрос другой. — Пожалуй, соглашусь, — поддержала её Кэролайн. — Ведь Хоуп применила магию не к самой Пандоре, верно? Адель сказала, что они могут впитать чужую силу, если она направлена на них. — Вот-вот, — закивала ведьма и повернулась к племяннице. — Применишь ты к ним магию, и они всё же воспользуются возможностью — и заберут её. Перед ними ты в таком случае окажешься беззащитной. — А ведь Пандора испугалась, когда Хоуп чуть не обратилась… — напомнила Форбс. — Точно! — мгновенно подхватила Лиззи и опять посмотрела на Хоуп. — Обратишься, они в шоке, ты в это время их кусь-кусь — дело с концом! — Они уже не будут в шоке, — отозвалась Хоуп, смотря на пар, поднимающийся из чашки в её руках. — Пандора поставит их в известность обо мне. — Кстати, кто-нибудь объяснит мне, как именно они оживают? — поинтересовалась Кэролайн. Ответа она не получила. — Эффект неожиданности уже не подействует, но, — заканчивая с лимонным чизкейком, произнесла Лиззи, — ведь она испугалась! Значит, с оборотнями они не дружат. — Знаешь, ты права, — согласилась с еретиком Фрея. — Давина с Колом навещали Францию, и, несмотря на то, что она была вампиром, всё равно жила рядом с оборотнями. Давина рассказывала мне, что Франция объяснила это тем, что культ туда не сунется. Интересно… Мы решили, что дело в территории, но, быть может, дело как раз в оборотнях? — Ну и вот, мы их отвлечём, — воодушевилась Элизабет, — ты обратишься, покусаешь их… — Плохой план, — пробормотала младшая Майклсон. — Да почему? — не унималась Лиззи. — Да потому что! — вышла из себя Хоуп. Вопросительные взгляды всех троих зависли на ней. — Начнём хотя бы с того, что Пандора всё время появляется одна… — Отклоняется, — тут же ответила Зальцман, не дав закончить подруге свою речь. — Пусть появляется одна. Если после укуса она не оживёт, то — ура! — мы нашли средство для их уничтожения. Потом остальные две всё равно явятся за тобой. — И закончим тем, — продолжила высказывать свои сомнения Хоуп, — что… Она не договорила, запнувшись на середине предложения. Последние несколько недель она искала решение своей проблемы, не понимая, почему не может принять обличье волка. Перебрала почти все варианты, уже устала теряться в догадках… Это не из-за магии — она проверила, и не один раз. Хоуп уже решила, что дело может быть в психологических проблемах, но и с этим вариантом всё оказалось туманно. Она совершенно не подумала о самой вероятной и простой причине происходящего. — Извините, мне надо уйти. Ничего не объяснив, Хоуп унеслась со скоростью света, бросив напоследок, что позвонит позже.***
Майклсон никогда бы в жизни не подумала, что какие-то три минуты могут длиться так долго. Она гипнотизировала взглядом таймер на телефоне, считающий секунды, медленно перетекающие в минуты. Очень, очень, очень медленно. Правда, стоило таймеру остановиться, а на экране высветиться заветной цифре, всё нетерпение Хоуп испарилось. От страха пальцы на руках похолодели и задрожали — ей даже не сразу удалось попасть по кнопке блокировки телефона. Три теста на беременность показывали положительный результат. Майклсон всматривалась в слово «беременна», наверное, целую вечность, не в состоянии осознать то, что видит. Когда её мозг согласился это принять, Хоуп испытала целый калейдоскоп эмоций: удивляться, радоваться и бояться одновременно ей ещё не приходилось. Она так растерялась, что никак не могла сообразить, каков должен быть следующий шаг. Что дальше делать?.. Спустя час Майклсон всё так же дрожащими пальцами набрала номер больницы, решив, что первым делом всё же стоит посетить врача, игнорируя дикое желание немедленно позвонить Аларику. Она понимала, что ошибиться три теста не могли, но хотелось удостовериться. Визит к доктору назначили на понедельник в девять утра. Хоуп не помнила, чтобы так сильно ждала начала недели. Единственное, чего не хотелось, — встретиться в больнице с Еленой, но медицинский регистратор с нотками непонимания в голосе — видимо, внезапная заинтересованность доктором Сальваторе вызвала вопросы, — заверила, что в понедельник у Сальваторе выходной. Хоуп знала, что Елена вполне могла оказаться там в нерабочий день, и всё же шансы невелики, а это немного успокаивало. Именно в понедельник удача отвернулась от Майклсон (впрочем, как часто она к ней поворачивалась?). Когда Хоуп сказала, что у неё назначен приём у доктора Картер, девушка за стойкой сообщила, что с сегодняшнего дня Хлоя Картер на больничном, вежливо попросив подождать минутку, чтобы она уточнила, кто из врачей ведёт приём в данный момент. Пока эта «минутка» продолжалась добрых минут пятнадцать, к ресепшену подошла… Елена. Сальваторе стянула медицинскую маску на подбородок и, делая отметки в медицинской карте, разговорилась с медсестрой, поэтому заметила Майклсон не сразу. Но всё-таки заметила. — Хоуп? — искренне удивилась Елена. — Не ожидала тебя тут увидеть. Всё нормально? — Да, — натянуто улыбнулась Хоуп. — Мне сказали, что у тебя сегодня выходной… Сказав это, она про себя выругалась. Ну и зачем нужно было давать Сальваторе понять, что она спрашивала о ней?! — Половина врачей уехала на конференцию в Нью-Йорк, а половина той половины, что осталась в больнице, на больничном, — ответила будничным тоном Елена, продолжая вносить информацию в медкарту. — Меня вызвали на работу. О спокойных выходных я не буду мечтать до окончания всего этого хаоса, связанного с эпидемией гриппа. — Она подняла взгляд на Майклсон. — Так что ты тут делаешь? Хоуп не успела ответить, потому что регистратор, закончив выяснять по поводу дежурных врачей, наконец-то положила трубку. — Сейчас вас может принять доктор Диаз. Кабинет тринадцать ноль три на третьем этаже. — Да ты шутишь? — возмутилась Елена. — Этот придурок принял внематочную беременность за опухоль. К нему противопоказано кого-то направлять. Он что, единственный сейчас в гинекологии? Девушка за стойкой смутилась и заметно растерялась. — М-м, нет, — пробормотала она, заглядывая в записи, которые делала во время разговора по телефону. — Доктор Мэттьюз, но у него сейчас экстренное кесарево, а после него — сразу плановое. Между ними может быть перерыв, правда, когда он освободится, мы не знаем… Елена обошла стойку и принялась изучать список пациентов, высветившийся на мониторе. Найдя среди них имя Хоуп, ей пришлось несколько раз перечитать причину назначения приёма у врача, чтобы, наконец, понять, что она не ошиблась строчкой. Отбросив всю неловкость, Сальваторе дала указание регистраторам перебросить Майклсон в список её пациентов, а саму Хоуп попросила следовать за ней. Елена уточнила, известен ли примерный срок беременности, спросила по поводу самочувствия на протяжении последних недель и есть ли какие-то жалобы. Кроме головокружения и слабости, возникающей довольно внезапно, Хоуп особо не нашлось на что пожаловаться. Правда, едва не забыла упомянуть недавнее отравление… Впрочем, теперь-то она сомневалась, было ли оно вообще. — Токсикоз, скорее всего, — сделала вывод Елена. И продолжила задавать вопросы, касающиеся здоровья девушки. — Для подтверждения беременности я сделаю тебе УЗИ. — Елена, посмотрев на Хоуп через плечо, заметила, что вид у следующей за ней по пятам девушки всё ещё весьма недоверчивый. — У меня есть сертификат в гинекологии, так что найти плод и понять, что это именно он, я смогу. — Она мягко улыбнулась. — А вот в новом враче я не уверена. Сальваторе остановила встретившуюся им по пути медсестру, попросив её передать доктору Монтгомери, что его консультация необходима в приёмном отделении. — Ой, он просил его не беспокоить, потому что через полчаса у него операция, — ответила медсестра. Глаза Елены шокированно округлились. — У меня закончилась операция двадцать минут назад, а ещё через двадцать — следующая, но ещё я успеваю между ними вести приём. Найди этого ленивца и передай, что я сказала осмотреть пациента. Ждать ответа Елена не стала — махнула Хоуп, и они продолжили путь, направляясь к лифту. Как там говорят? На ловца и зверь бежит? — Вот и ты! — наткнувшись на коллегу в лифте, сказала Елена. — Робби, спустись в приёмное, осмотри пациента в пятой… — Скажи Гриффину, у меня операция, — последовал ответ. — Через полчаса. Монтгомери, ты забыл, благодаря кому получил свою должность? Тот закатил глаза, махнул рукой в ответ и пробубнил что-то похожее на «Ладно, посмотрю». — Сейчас! — рявкнула Елена. Врач не вышел, а выскочил из лифта. — Видишь, с какими идиотами приходится работать? — хмыкнула Елена, обращаясь к Майклсон. — Зато он хороший хирург. Хоуп хорошо знала, что значит работать с идиотами. В её случае, правда, они не оправдывали себя даже хорошими навыками в преподавании. — Если беременность подтвердится, я направлю тебя на анализы и сразу запишу к Хлое. Елена нанесла гель для ультразвукового исследования на живот Майклсон. Все внутренности Хоуп словно сжались в комок, по телу прокатилась дрожь. Гель неприятно холодил кожу. Сальваторе заметила, как напряглась Хоуп, но не стала акцентировать на этом внимание, сосредоточенно всматриваясь в монитор, одной рукой орудуя датчиком, а второй нажимая разные кнопки на аппарате, меняя картинку. Прошла пара минут, прежде чем Елена произнесла: — Ага, вот он, — улыбнулась Сальваторе и бросила на Хоуп короткий взгляд: та смотрела в потолок и, кажется, даже не дышала. — Будем знакомиться. Майклсон, услышав эти слова, посмотрела на Елену. Доктор продолжала улыбаться и немного развернула монитор, чтобы Хоуп могла видеть изображение. — Срок девять недель и три дня. Плод один. — На этих словах Хоуп облегчённо выдохнула. — Смотри, вот это, — бывшая Гилберт пальцем указала на тёмное пятнышко в образующейся грудной клетке, — сердечко. Хоуп вглядывалась в серо-чёрную картинку, пока Сальваторе продолжала исследование, рассказывая о том, что происходит на данном сроке с ребёнком. Голова малыша пока что вдвое больше туловища, поэтому он немного напоминал головастика, но ручки и ножки уже чётко выделялись и были хорошо видны. — Ребёнок довольно-таки активный, это нормально. Для Хоуп было странно видеть, как маленькое существо двигалось. Она ведь ничего, совершенно ничего не ощущала… — Никаких отклонений в развитии визуально нет. — Елена убрала датчик УЗИ с живота и протянула девушке салфетку. Сальваторе распечатала два снимка и, отдав их Хоуп, переместилась за стол. На какое-то время в кабинете повисла тишина. Елена вносила данные в медкарту, постукивая по клавиатуре и почти не отрывая взгляд от монитора. Хоуп разглядывала две чёрно-белые картинки в своих руках. Личико крошечного человечка было видно чётче, нежели на мониторе: вроде бы различался маленький носик. Или ей всего лишь кажется? Хоуп понимала, что держала в руках подтверждение радостной новости, но кроме страха не ощущала ничего. Елена заговорила об анализах, которые необходимо сдать в ближайшие две недели, но, заметив, что Майклсон её не слушает, умолкла. Другой доктор на её месте, прежде чем записывать пациентку на дальнейшее обследование, сначала бы уточнил, планируется ли сохранять беременность. Сальваторе повела здесь себя непрофессионально, за что мысленно себя отругала, но… Вот чёрт. — Хоуп, — пытаясь не показать возникшего чувства неловкости, начала Елена, — я записываю тебя на следующий приём к Хлое? Вопрос прозвучал совсем не так, как требовалось. Хоуп, согласившись, кивнула, но на Елену так и не посмотрела. — Если никаких жалоб не будет, то ваша встреча состоится через полтора месяца. Но это, если… — Сальваторе набрала побольше воздуху в грудь и выпалила: — Если ты оставляешь ребёнка. До Майклсон не сразу дошёл смысл фразы… Что значит «если»? Поняв услышанное, она резко подняла взгляд на Елену: та теперь старалась на неё не смотреть, сделав вид, что крайне увлечена заполнением данных в системе, но давая понять, что всё же ждёт ответа. — Это не обсуждается. Вот именно по этой причине Хоуп так не хотела пересекаться с Еленой. Да, лично они знакомы не так уж много времени, но та была женой лучшего друга Аларика, из-за чего их общение было куда более тесное, нежели могло быть, что в подобной ситуации каждую заставляло чувствовать смущение и неудобство. — Хорошо, — довольно кивнула Сальваторе. Она вновь посмотрела на девушку, только сейчас осознав, что та просто напугана. Внутри Майклсон в эту самую минуту шла настоящая война, потому что она понимала и искренне хотела радоваться, но не могла. — Хоуп, знаешь, бояться — это нормально. Все мы испытываем страх в тот момент, когда узнаем что-то, что навсегда изменит нашу жизнь. — Мне иногда кажется, что мир вокруг меня разваливается на части, — очень тихо сказала Хоуп с полными слёз глазами. — Как можно не бояться давать жизнь ребёнку, когда вокруг происходит такой кошмар? Елена не очень много знала о происходящем в жизни Хоуп, но прекрасно понимала её чувства. Когда люди, которых ты очень любишь, постоянно находятся в опасности, а виной этому в какой-то степени являешься ты сама, это действительно тяжело. — Наш мир — неважно, внутренний или внешний — довольно часто оказывается на грани, — усмехнулась Елена. — Поверь мне, Хоуп, дети — именно то, что не позволяет ему развалиться на части. — Она ободряюще улыбнулась. — И никаких слёз мне тут! Елена измерила вес и давление Майклсон, сразу же внеся результаты в электронную медкарту. — Пойдём, кровь для некоторых анализов сдашь сейчас. На остальные у тебя есть две недели. Лучше не тяни. Чем раньше, тем лучше. Они вышли из кабинета. Елена продолжала рассказывать, что именно помогут выяснить клинические исследования, чего ожидать дальше, и дала некоторые рекомендации по поводу головных болей и питания. — Головокружения во время первого триместра — дело обычное, переживать не стоит. — Сальваторе заглянула в один из кабинетов, но не нашла того, кого искала, и направилась дальше. — Со слабостью ситуация идентична. Если есть какие-то проблемы, то это опять же выявится после проведения анализов. Хлоя — лучший специалист в штате, так что вы с ребёнком в надёжных руках. К тому же она ещё и неонатолог. Как только я получу результаты, то сообщу ей. Если что-то будет не так, — я уверена, что всё будет идеально, но всё же, — она или я обязательно с тобой свяжемся. Елена искала Венди, отыскать которую удалось на сестринском посту общей хирургии. — Общий анализ крови, группа и резус-фактор… — начала перечислять Елена, но остановилась. — В общем, Венди, — она протянула медсестре планшет, очаровательно улыбнувшись, — тут всё отмечено, но ты всё и так знаешь. — Сальваторе обернулась к Хоуп. — Проверю, подготовили ли операционную, и вернусь.***
Хоуп вслед за медсестрой вошла в процедурный кабинет. Пока Венди проверяла, какие именно Сальваторе назначила анализы, в дверь постучали. В кабинет заглянула какая-то девушка и попросила Венди о помощи — она не могла попасть в вену. Медсестра, хмыкнув, поинтересовалась у Майклсон, может ли она подождать несколько минут, и после согласия, ушла, зачитывая нотационные речи. Вернулась Венди минуты через три. Она надела перчатки, разорвала пачку со спиртовой салфеткой для инъекций, взяла Хоуп за запястье и, дважды обработав кожу в области локтевого сгиба, ловко надела на её плечо жгут. — Вы ещё не закончили? — заглянув, спросила Елена. Венди в ответ покачала головой, потом взяла шприц, достала из пакета стерильную иглу и соединила её со шприцем. Выбрав подходящую вену, она быстрым резким движением ввела в нее иглу и потянула на себя поршень. Когда кровь дошла до нужной отметки, медсестра извлекла иглу со шприцем из вены. Сальваторе наблюдала за каждым движением Венди, и, как только та убрала иглу, потянувшись за спиртовой салфеткой, Елена ойкнула: крошечная точка, оставшаяся на месте пункции, мгновенно исчезла. Хоуп, смутившись, сразу же согнула руку. — Подожди, — Венди протянула девушке спиртовую салфетку, — я не… Если медсестра и удивилась, когда Майклсон порывисто забрала антисептическую салфетку, сказав, что сама справится и вообще она спешит, а после этого Сальваторе очень настойчиво поторопила её, то никак не показала: когда Елена и Хоуп торопливо покидали кабинет, Венди спокойно приклеивала на пробирку этикетку. — Проклятье, — пробормотала Сальваторе. Они с Хоуп уже приближались к лифту, но Елена неожиданно развернулась и побежала обратно. Хоуп, абсолютно не понимая, что только что произошло, так и осталась стоять на месте, провожая быстро удаляющуюся спину Сальваторе ошарашенным взглядом. Вернулась Елена с пробиркой в руках: она намеревалась сама провести анализы. На всякий случай. — Как-то я не учла твои особенности, — произнесла она, как только двери лифта закрылись. — В процедурных надо быть повнимательнее. В остальном вроде ничего странного быть не должно, верно? Ответить Хоуп не успела — лифт остановился на втором этаже. К ним присоединились трое врачей. Елена вспомнила о словах Майклсон и её реакцию на своё появление. Хоуп специально уточнила, будет ли она в больнице, что, скорее всего, означало одно: встречаться с ней та не горела желанием. Елена догадывалась, почему. — Хоуп! — окликнула Сальваторе. Хоуп, почти подойдя к выходу из здания, обернулась. — На будущее: в этих стенах ты — пациентка, — сказала Елена. — Все личные отношения остаются за дверьми больницы. Как врач я не имею права разглашать какую-либо информацию о пациентах и обсуждать её с кем-то. — Она вспомнила об Эмили. — Ну, было одно исключение, но ты и сама понимаешь, почему. И… Поздравляю? Сальваторе улыбнулась, потом развернулась на каблуках и в ускоренном темпе зашагала в операционную.