Drem Yol Lok

Серана нечасто поддавалась каким-либо эмоциям, и раззадорить или разозлить её было делом крайне сложным. Она казалась одинаково равнодушной ко всему земному вокруг себя, пусть мир хоть треснет у её ног. Пожалуй, в том, какая злоба разбила каменную маску на лице вамп, была неоценимая заслуга рыжей самозванки. Ледяной шип сбил её с ног так же легко, как до этого тяжёлая, длинная стрела скинула Драконорожденного со скалы. Сомнений не было, её лук явно был умело зачарован, - но Серане сил придала ярость. Кулаас рухнула спиной на тело дракона, и вамп со злобным шипением одним прыжком приблизилась к ней, уже заготовив второе заклинание в руках. Очередной шип, едва не проломив броню, пригвоздил рыжую к земле, не давая ей дотянуться до лука и оставив её беззащитной перед Сераной. Почуяв наконец, что Фортуна внезапно перестала ей улыбаться, Кулаас заметалась, пытаясь выпутаться из ледяного плена и избежать расправы. Не найдя выхода, она вскинула глаза на вамп, сверля её таким умоляющим взглядом, что Серана замешкалась на мгновение. Это мгновение и спасло рыжей пройдохе жизнь. Кронид уже стоял перед ними, держа сломанную стрелу в руке. Серана издала какой-то неопределённый звук, выражавший одновременно счастье при виде Драконорожденного и жалость оттого, что третьему шипу так и не суждено было проломить незащищённый череп Кулаас, и поспешно приблизилась к нему. Взяв у него из лук стрелу, вамп долго разглядывала её и наконец обернулась к совершенно потерявшей надежду самозванке. В два шага очутившись у неё, Серана присела и поднесла к лицу Кулаас стрелу. - Моя стрела, - тихо простонала рыжая, с нескрываемой болью оглядывая сломанное древко, - их было тринадцать штук. Я зачаровала каждую по отдельности! - Дай лук, - коротко отозвалась Серана; тон её уже вернулся к прежнему, беспристрастному. Кулаас быстро осмотрелась, оценивая ситуацию, и, поняв, что выхода у неё всё равно нет, молча и с достоинством вложила в протянутую руку чёрный лук. Подкравшийся к Серане со спины Кронид присвистнул от удивления, когда в красноватых лучах закатного солнца сверкнул эбонитовый массив причудливой формы. От лука так и веяло сильной магией, а сам он, чернее ночи и словно выкованный ювелиром со своими узорами, приятно тяготил руку Драконорожденного, привыкшего к хорошему оружию, был прочен и явно верен в бою - тетива тонко звенела при малейшем случайном касании. Кронид с сомнением покачал оружие в руке, будто не желая его выпускать и возвращать владелице. Непонятно было, откуда она взяла такое сокровище - Довакин не мог бы с уверенностью назвать ни одного лучника, рукам которого доступно было бы создать это оружие. - Ты его зачаровала? - разбила молчание Серана, и в голосе её скользнула и повисла нота заинтересованности. Лёд потихоньку таял, тонкими ручейками уходя в землю; Кулаас наконец встала и, прежде чем дать ответ, собрала рассыпавшиеся стрела и бережно уложила их в колчан - теперь их было двенадцать: судя по лицу девушки, потеря большая. Протянула руку за луком; Кронид молча вложил оружие в протянутую ладонь. - Я долго над этим работала, - руки Кулаас бережно поглаживали лук: пальцами скользила по узорам, перебирала тетиву, вслушиваясь в ответное тихое пение, будто грубые, привыкшие к мечу и молоту руки Драконорожденного могли испортить эту самую песнь, - я обошла бесчисленное множество дорог, побывала в таких местах, которые тебе и не снились. Лук изначально очень силён, но я превратила его в орудие смерти. И - сама себе, почти неслышно: - Слава Ноктюрнал! Когда тьма опустилась на Маркарт, утопив в себе величественный город двемеров, трое, укрывшись ею, как плащом, вошли в его ворота. В "Серебряной крови" они расположились у камина, сунув несколько септимов в протянутую руку старика Клеппа в обмен на полный покой, да ещё несколько Ворстагу, вечно просиживающему доспехи наёмнику, чтобы снял наконец себе комнату и ушёл прочь. Оставшись практически наедине, троица скинула капюшоны и наклонилась друг к другу, грея руки об огонь - кроме Сераны, просто молча положившей голову на плечо Крониду и устало закрывшей глаза. Повисшая тишина на этот раз не была тягостной. Когда Кронид, обогревшись у камина, задремал, Серана открыла глаза и склонилась к замершей в мрачной задумчивости Кулаас: - Стрелы...Дело в них, да? - Да, - хрипло ответила рыжая. Её голос можно было принять за мужской, когда она хотела, если не особо прислушиваться, - Я потратила на них полгода. Перечитала сотню книг. Перерыла тысячу ингредиентов... - Зачем? - подал голос Кронид. Кулаас задержала на нём пронзительный взгляд, затем вернулась к собственным сцепленным рукам. Покачала ими, словно сомневаясь, рассказывать ли. - Я хотела создать идеальное оружие, - неохотно начала она, - такое, с которым смогу постоять за себя. Такое, которое свалит дракона. Если боги не наделили меня Голосом, почему я должна бросить цель всей жизни и, сдавшись, пойти работать где-нибудь в таверне или лавке? Я с самого детства знала, кто я и чего хочу. Я не собираюсь этим рисковать. Она умолкла, будто надеясь, что её слушателям будет этого достаточно; заинтересованность в их глазах убедила её продолжить. - Тогда я вся обратилась в веру и слух. Если мои поиски не могут помочь мне, говорила я себе, может, помогут иные? Тогда ко мне пришла она. Равнодушная. Излучавшая презрение и в то же время дававшая мне надежду. Я просила - она кинула мне ответ в качестве подачки. - Кто "она"? - спросил Кронид, но Серана быстрым шипением прервала его: глаза вамп изучающе скользили по лицу рассказчицы, почти совсем скрытому рыжими копнами волос. - Я создала зачарование, которое и было нужно для моего плана. Я создала двадцать стрел - каждую по отдельности, вручную. На это ушла пара недель, к концу которых я была измождена. Но у меня ещё оставался лук. Я принялась за него. Здесь было сложнее, но он будто сам помогал мне, вкладывал в руку наиболее уязвимые места. А потом...потом был дракон. - Это был твой первый дракон, девочка? - Серана упустила, в какой момент голос Кронида стал таким...тёплым. - Да, - Кулаас вскинула голову, коротко рассмеялась, - мой первый. Я никогда раньше и пальцем не тронула дракона, даже видела его лишь в небе нед головой! Но она будто вела меня, направляла мою руку, - а я будто знала, как надо действовать, так велика была моя уверенность в себе. Я истратила сорок обычных стрел, которые выпускала в брюхо зверюге, поджигая их, и семь своих, когда он в ярости начал кружить прямо надо мной. Когда он упал, земля подо мной задрожала, клянусь! Кронид, будто сам вспомнив свои ощущения при убийстве первого дракона, сдержанно, но тепло улыбнулся девчонке. При мягком свете огня она казалась совсем ребёнком, но её волосы горели ярче пламени в камине. Серана опять поймала себя на том, что не может оторваться от их причудливого цвета. - Мой отец говорил мне, что у меня сердце волчицы, - обратилась вдруг Кулаас к Серане, - я верила ему. Я читала о Королеве-Волчице и знала, что и сама приведена в этот мир Девятью не просто так. Разве волк не может убить дракона? Не хуже, чем тот, в ком течёт их кровь... - Иди спать, - Серана встала, оглядываясь в поисках управляющего таверной. - Вы меня не отпустите? - девчонка опять сверлила вамп умоляющим взглядом, но на этот раз та осталась беспристрастна. - Нет. Ты ещё не ответила за свои ошибки, девочка, - и, почувствовав, что не может и дальше разговаривать с рыжей строго, закончила уже мягче, - иди спать. Утром она, сонная, безропотно шла за двумя своими тюремщиками к выходу из города. Солнце едва начало золотить крыши верхних домов Маркарта; было холодное летнее утро Скайрима. Беспрепятственно покинув город, троица подошла к конюшне, где уже била копытом новая лошадь Драконорожденного - старую местный умелец вызвался подлатать. Кулаас едва начала сбрасывать с себя остатки дня, когда Серана подвела ей невысокую пегую лошадёнку, едва заметно хромавшую на одну ногу. - Это мне? - пробормотала Кулаас, не зная даже, к кому обращаться - к Серане или Довакину. - Садись, - Кронид редко осадил крепко сбитую кобылу перед ней, - далеко не уедешь, если что, а коли решишь убежать - привяжу к своей и тебя саму к седлу примотаю. Усекла? Кулаас закивала, подошла к лошадке, огладила её шею. Под кожей кобылы Кронида ходили мускулы, она вся казалась сотканной из движения и силы; её кобылка на фоне этой машины совершенно терялась, но большего счастья рыжей и не надо было. Ловко вскочив в седло, она одной рукой подобрала поводья и широко улыбнулась подъехавшей паре: - Куда вы везёте меня, господа? Ответ она получила лишь к середине дня, когда солнце скрылось за тяжёлыми тучами и липкий снег, мешая видеть, посыпался на них с неприветливого неба. Они ехали без остановки уже много часов, сохраняя молчание - лишь изредка Серана и Довакин перебрасывались парой фраз. Кобыла Кулаас ощутимо захромала, и, поняв её и пожалев бедное животное, рыжая взмолилась о передышке. Посовещавшись, пара приняла её предложение. Они устроились в расщелине между скал, куда не попадал промозглый ветер, и втащили туда же лошадей. Кронид развёл небольшой костёр на каменном полу, и рыжая шустро разложила у него лук и стрелы сушиться. - Итак, куда же мы всё-таки едем? - бросила Кулаас в воздух очередное обращение. Серана и Кронид переглянулись, и он решил ответить: - В Рифтен. Там у меня есть связи в Гильдии воров: поговорю с Бриньольфом, потолкую насчёт твоего лука, а заодно решим, что делать с твоим самозванством... С каждым его словом Кулаас всё больше бледнела. Едва она закончил, она, подавшись вперёд, вцепилась ему в наплечник обеими руками и зашептала: - Пожалуйста, не надо...куда угодно, только не в Рифтен! - Почему? - быстро вставила напряжённая Серана, сверля неестественно жёлтыми глазами девушку. Та, однако, глядела только на Довакина. - Не надо, прошу...не везите меня в Рифтен? - Да что с тобой, белка? - спросил Кронид, отцепляя коготки с плеч и снимая с себя перепуганную девушку. - Почему ты так не хочешь в Рифтен? Кулаас не отвечала, тряся головой, будто силясь поверить, что всё вокруг лишь очередной ночной кошмар; внезапно замерев, она расширенными от непонятного ужаса глазами оглядела Кронида и Серану, прошептала: - Всё равно же увезёте...силой увезёте... И - пулей наружу. Оба - и Довакин, и Серана, - мигом бросились за ней: её тёмный силуэт уже скрылся бы в непроглядной снежной массе, валившей с воздуха, если бы не волосы, ярким пламенем манившие за собой и служившие путеводным маяком для обоих. Они нагнали не успевшую далеко убежать девушку на вершине скалы, в расщелине которой они и нашли приют; поняв, что её догнали, беглянка резко остановилась и развернулась к преследователям: в её вытянутой руке уже лежал лук. - Стойте! - крикнула она истошно, боясь, что её слова унесёт ветер. - Стойте!! Серана и Кронид замерли в паре шагов от предупредительно вытянутой руки. Кулаас тяжело дышала и будто собиралась с мыслями; огненные волосы нещадно трепал ветер. - Да простит меня Ноктюрнал, - прошептала она в землю и, подняв голову, вывела несколько нот, напомнивших даже среди свиста ветра птичью трель. Безнадёжно глядя на преследователей, Кулаас отчеканила: - Я - Соловей.