Drem Yol Lok

Они кричали ему "Довакин, наш спаситель!" и протягивали к нему руки.  Он стоял у тела поверженного дракона, тяжело переводя дыхание после битвы. Кольчуга была сильно смята - дракон хватал его зубами и крутил, и кидал на камни так, что дышать было нечем от боли.  Но дракон мертв, а он стоит в рогатом шлеме над толпой и вслушивается в их восторженные крики. Потом снимает шлем, и вопль удивления застывает в воздухе.  Путь Кронида и Сераны до Маркарта обещал быть долгим и запутанным - вряд ли неизвестный драконорожденный так и сидел в той деревеньке. Поэтому поиски они начали задолго до приближения к Маркарту: объезжая каждую деревню, они выспрашивали у жителей о драконе и человеке, победившем его. Постепенно ответы становились более ясными и четкими, и путники поняли, что едут по горячим следам.  Обоих раздирало нетерпение: речи Седобородых были туманны и полны недосказанности, которую не любили ни Серана, ни Кронид. Последний ко всему прочему желал внести ясность в одну маленькую деталь: Довакин может быть только один. Значит, может оказаться и так, что он вовсе не Драконорожденный? Нет, нужно непременно найти самозванца и лично во всем убедиться.  Они поняли, что добыча уже близко, когда на конюшне у Маркарта им сообщили, что некто буквально час назад пытался купить лошадь за мешок драконьей чешуи. Лошадь ему не продали, но вот происхождением такой ценной вещи заинтересовались, а потому с радостью показали Довакину, куда направился неизвестный. Спустя мгновение два крепких жеребца неслись по указанной дороге, выбивая клубы пыли из земли.  Шум, производимый ими, не мог остаться незамеченным, что подтвердила стрела, пропевшая у самого уха мгновенно приникшей к шее лошади Сераны. Следующая стрела пробила круп лошади Кронида, отчего та с испуганным ржанием осела на землю. Серана круто развернула своего коня и загарцевала на месте, глядя в ту сторону, откуда прилетели стрелы. Довакин, отчаявшись поднять своего скакуна на ноги, вскочил и вытащил молот, заняв позицию возле вампирши.  Но третьего выстрела не последовало. Из расщелины в скале медленно вышел человек в рогатом шлеме, подняв руки - в одной из них он крепко держал превосходный лук.   - Кто ты и зачем стрелял? - крикнула Серана: она одна из всех сидела верхом и потому чувствовала себя хозяйкой положения.  Человек вместо ответа убрал лук за спину и показал рукой на Кронида.   - Я буду говорить только с Драконорожденным, - раздался его глухой голос из-под шлема.  Кронид колебался мгновение, но, расценив, что в случае конфликта перевес будет на его стороне, тоже вернул молот на место и подошел к лучнику.   - Я отъеду, пожалуй - не того полета птица, - язвительно проронила Серана и выслала коня в галоп; за ней направился уже поднявшийся на ноги раненый жеребец Кронида.  Оставшись один на один с Довакином, лучник не спешил начать разговор: некоторое время он стоял, провожая взглядом постепенно скрывавшуюся в облаке пыли Серану, и лишь затем удостоил своего внимания Кронида.   - Если ты и есть тот самый Довакин, то наша встреча была ожидаема мною, - лучник будто специально говорил глухо и хрипло, - разумеется, ты тотчас приехал на зов. Молва гласит, что Драконорожденный убил того дракона, что кружился над деревней у Маркарта, - и что же? Довакин только сейчас почтил своим визитом наши отдаленные места, а меж тем дракон лежит все на том же месте, где его сразила победная стрела - моя стрела! Возбужденный лучник одной рукой сорвал шлем с головы, и удивленному взору Кронида предстала густая копна рыжих волос и совершенно девичье лицо, на котором сияла торжествующая улыбка.   - Так может, этот Довакин вовсе не был тем Довакином, которого ждали люди? В правой руке Серана на всякий случай держала ледяное заклинание, но оно ей не понадобилось. Ее Довакин шел к ней целый и невредимый, а рядом с ним, пытаясь поспеть за широкими мужскими шагами, почти бежала девушка, волосы которой издалека показались вамп ярким пламенем. На ней была кольчуга, на первый взгляд напоминавшая эбонитовую, которая делала ее фигуру вполне подходящей для не очень широкой мужской. Когда эта пара приблизилась к весьма удивленной подобным раскладом Серане, та невольно отметила, что симпатичное лицо не портили ни веснушки, ни шрам, шедший по правой щеке и губе неизвестной. Вамп подняла взгляд на возлюбленного и сразу поняла: что бы ни произошло там между ними, загадок во всем происходящем для него лишь прибавилось. Он остановился на расстоянии двух метров от Сераны и занялся подошедшим к нему собственным конем, а рыжая смело проследовала к всаднице и протянула ей руку, дерзко улыбнувшись:  - Кулаас. Довакин.  Серана презрительно оглядела протянутую ей руку и ядовито ответила:  - Серана. Остальное тебе знать совсем необязательно, девочка.  Рыжая никак не отреагировала на не слишком любезное обращение и повернулась к уже вытащившему стрелу из лошади Крониду одним быстрым движением:  - Отдай, это моя стрела... Да она неглубоко вошла, оставь животное в покое! Я бы не стала калечить хорошего коня, - вырвав стрелу из рук замешкавшегося Кронида, она скептически осмотрела ее оперение и убрала в колчан за спину.  Довакин, кажется, впервые в жизни растерялся. Девчонка не была ни красива по меркам имперца, ни слишком дерзка даже для женщины, но так он себя не чувствовал с тех пор, как начал путешествовать с Сераной. С вамп было легче - это была знавшая себе цену девушка, и даже бесконечная гордость была понятна и шла ей, - а тут... Тут одичавшая выскочка, видимо, искренне считающая себя Драконорожденной. Что с ней делать, он категорически не знал и решил предоставить Серане разбираться с ситуацией. Она же женщина, авось поймут друг друга - если не поубивают.  Серана решила все куда проще, чем предполагал Кронид:  - Довакин, говоришь? Я была бы не против взглянуть на дракона, поверженного тобою.  В ответ на очередную приправленную ядом реплику в свой адрес Кулаас лишь кивнула и бодро зашагала по дороге в обратном направлении. Кронид вскочил на коня: замысел Сераны стал ему понятен.  Они доехали до подвергшейся нападению деревни лишь под вечер второго дня и сразу свернули куда-то в сторону, к небольшой скале, не вершине которой и возлежала их цель.  Мелкий для приличного дракона, но все равно исполинский по сравнению с человеком, труп лежал на животе, и судя по выломанным деревьям за ним, перед смертью он упал и доехал на брюхе до этого самого места. Его чешуя была ободрана в нескольких местах, будто ее пытались снять, а живот пестрел дырками от стрел. Видимо, девчонка поджигала их перед выстрелами - об этом говорили темные пятна ожогов. Догадалась же.  Кулаас торжествующее поглаживала исполинскую голову ящера, глядя то на Кронида, то на Серану взглядом, так и кричащим " Ну что я вам говорила?" Но в ответ ей раздался лишь смех имперца.   - Глупая, глупая самозванка! - произнес он весело. - И ты еще называешь себя Драконорожденной? Расскажи мне, как ты так умело поглотила душу этого дракона, что я ни одной кости не вижу, - а лучше крикни-ка! Крикни, опали меня огнем или свали с края этой скалы - вот тогда я сниму с себя все полномочия и уверенно скажу, что ты, а не я, Довакин! Кулаас вздрогнула и побледнела; Серана даже не успела уловить движения руки, доставшей лук, когда Кронид со стрелой в груди камнем рухнул со скалы.