***
«Всё началось в тот день, когда пришло осознание, что их больше нет…», — тихо сказала Маргарита, а я растеряно перевела взгляд на неё и с трудом сфокусировалась на услышанном. Шум отвлекал, головная боль усиливалась. Пригубив чай, я коснулась пальцами виска и круговым движением попыталась хоть немного снять напряжение. Маргарита продолжала говорить, но кинув на меня быстрый взгляд, запнулась. Поняла, что я её не слышу. Махнула официанту и попросила воды, а затем отыскала в своей безразмерной сумочке какие-то таблетки и протянула мне. Свой монолог Марго продолжила только после того, как я более осознанно посмотрела ей в глаза и поблагодарила за заботу. Второй раз ей не пришлось настраиваться слишком долго. Мне даже показалось, что эта небольшая передышка помогла ей отбросить эмоции и сосредоточиться на фактах. Быть может, позже она даст волю слезам, наедине со своей затаённой болью, без сочувствующей публики. В этом вся Марго: общественности позволено созерцать лишь мягкую улыбку на её лице, а всё личное — в себе, не допуская ни жалости, ни сострадания со стороны окружающих. «В тот вечер мы праздновали день рождения Юры. Он совсем не пил, — поспешно воскликнула Маргарита, будто я намерена обвинить какого-то Юрия в чём-то ужасном, — они с Ниной ночью должны были лететь на отдых в Испанию. Но не доехали до аэропорта. Какой-то лихач вылетел на встречку и Юра предпочёл подставить себя под удар, свернул вправо, тем самым обрёк себя на мгновенную смерть. Нина прожила ещё несколько часов, но полученные травмы были несовместимы с жизнью. Мы даже не успели доехать до больницы. На полпути мне позвонили и сообщили, что теперь можно не торопиться. Я не помню ничего из того, что происходило целую последующую неделю. Паша, кажется, занимался похоронами, Сашка взял шефство над сестрами, чтобы не допустить никаких глупостей с их стороны, а я пребывала в своём мире, где все прекрасно и хорошо, все живы и здоровы, а Юра с Ниночкой просто отдыхают и вскоре вернутся домой. Да, плохо, что не звонят, но, быть может, что-то со связью? Это совершенно не важно! Вот вернутся и будет у нас больше тем для разговора! А потом…я даже на похоронах не заплакала, они…их закрытыми…так Паша распорядился, чтобы детей не пугать…а я восприняла это по-своему: не вижу — значит не правда! Свой иллюзорный мир я покинула после сна, в котором встретилась с Ниной. Она обнимала меня, светло улыбалась и убеждала, что мне вовсе незачем переживать и винить себя в чём-либо. А перед тем, как вновь оставить меня, стала предельно серьёзной и попросила приглядеть за детьми, ежели что, помочь в сложную минуту и в следующий раз, когда я решу наведаться к ним на могилку, принести её любимые белые розы, а то гвоздики навевают на неё тоску, да и Юрочка не в восторге от красного цвета. Мне трудно описать то состояние, в которое я впала на утро после осознания, что их больше нет. Мои самые близкие люди покинули меня, Пашку, а самое главное, оставили детей круглыми сиротами и…этого не изменить. Мне неподвластно вернуть время вспять, отговорить их от поездки, убедить, что они могут прекрасно отдохнуть вместе с детьми на даче. Всё рухнуло в одно мгновение. Сперва я тихо заливалась слезами, стиснув зубами подушку, чуть позже кричала во всю глотку, не слыша собственного крика, а когда Паша попытался меня успокоить, я завыла от невыносимой боли и пробыла в изнуряющей истерике до приезда нашего семейного врача. Ему пришлось влить в меня немалую дозу успокоительного со снотворным. Лёва ещё посоветовал Паше обратиться за помощью к проверенному человеку. Дал визитку и пообещал посодействовать, чтобы меня приняли без очереди и по высшему классу. Так я и познакомилась с Женей, — Марго перевела дыхание и прикрыла глаза, но не плакала, лишь глубоко дышала и нервно кромсала десятую по счёту салфетку. — Нина с Юркой были прекрасными людьми, отзывчивыми и добрыми. Знаешь, Катенька, — она подняла на меня глаза и слегка улыбнулась, — мне порой кажется, что они и сейчас помогают мне, защищают и направляют. Кажется, я чувствую их поддержку… либо мне просто очень хочется верить, что произошедшее — это не навсегда, что такие светлые души не исчезают бесследно и живут здесь, среди нас, любимых и любящих… Так легче справиться с болью утраты. Быть может, глупо звучит, но это придаёт сил для настоящей жизни. Я ведь действительно долго винила себя, затем Ниночку с Юрой, чуть позже обозлилась на собственного сына, потому что Андрюша не успел приехать на похороны крёстной. Катюша, я долго отказывалась от похода к психологу. Мне казалось, что это нормальная реакция на произошедшее. Да, плачу без перерыва, не интересуюсь ничем, забросила не только себя, но и мужа, а на собственного сына вообще плевать, где он и с кем. И что? Имею право! У меня самое настоящее горе, мне необходимо время! Дети друзей раздражали, я старалась вовсе не пересекаться с ними, хоть и помнила просьбу подруги, но видеть черты Юрика на лице Сашки, задорный взгляд Нины у Кристины и плавность движений у Киры — являлось для меня самой настоящей мукой. Я не была готова к этим встречам. На тот момент, когда я познакомилась с Женей, прошло три месяца со дня аварии. Павел не выдержал и решился на кардинальные меры. Как бы я не кляла его первые недели две за самоуправство, чуть позже валялась в ногах и благодарила за то, что он принёс мне долгожданное облегчение, что помог вернуться к жизни и не позволил окончательно переступить грань, когда ещё один шаг и конец всему. Мы с Женечкой уже на первом сеансе попробовали работать над моей бедой. Это было трудно, я всё воспринимала в штыки и не желала сотрудничать. Понадобилось время, чтобы потихоньку начать осознавать, что многие мысли я навязала себе сама, что виню всех только из-за желания скрыть истинную боль, живущую во мне после звонка с ужасными известиями, а это чревато чудовищными последствиями и мне необходимо хорошенько поработать над собой. К счастью, уже тогда я мыслила более ясно и прекрасно понимала, что не справлюсь с этим в одиночку. Подавляя в себе страх, решилась попросить Женю дальше вытягивать меня из мною же созданного болота.***
— Простите, — едва слышно произнесла я себе под нос, опустив голову. — Я не хотела… — Ничего страшного. Я прекрасно понимаю Ваше волнение. К тому же, думается мне, Вы всего лишь выполняете обещание, данное Маргарите. — Ей трудно отказать, — слегка улыбнулась я и всё же осмелилась поднять глаза на врача. — Марго считает, что я зря рассталась с мужем. Будто мне показалось, что чувства прошли, я всё ещё люблю его, просто у меня с головой не всё в порядке и мне стоит подлечиться, чтобы осознать это. — Смелое заявление, — задумчиво кивнула женщина, слегка нахмурившись. — Катя, а сколько Вашей девочке лет? Вы говорили, Вас ждёт дочка. Расскажете о ней?