Все прелести работы жнецом

— Кажется, Эрик нам пизд**т, — резюмировал Алый, глядя в спину уходящим коллегам. — Определённо, — прикрывая ладонью смех, согласился учёный. — Зато было забавно окунуться в его мечты о доминировании… А мы с тобой что дальше будем делать? Может ещё немного выпьем? — Не откажусь, — протянул бокал Грелль. — Уилли всё равно не увидит, насколько пьяным я вернусь. Он на ночном дежурстве. А тебе — одиночке — вообще всё равно. Подопытные мыши не предъявят претензию и запаха не почувствуют. — Ты прав, дорогуша. Отелло взял из урны со льдом бутылку шампанского и наполнил бокал Алой леди, а себе заказал ещё пару кружек пива. Коллеги просидели ещё около трех часов, обсуждая различные сплетни всего Департамента, а потом их гуляние прервал Ти Спирс. Вернувшийся с ночной смены и не нашедший своего избранника дома, он, подобно Алану, пришел забрать этого красавца из бара. Сначала, правда, пришлось отвезти до служебной квартиры криминалиста, а потом, доехав до своего личного коттеджа, выгрузить и отнести на кровать Грелля. *** Дома, стоя напротив своего покачивающегося возлюбленного, Алан строго и пристально смотрел ему в хмельные зелёные глаза: — А у тебя отличная фантазия, Эрик. Я заметил это ещё в первые дни стажировки, когда ты заливал мне про смертельные зелья и всякие подобные чудеса… — Прости, я не знаю, зачем придумал, что ты на домашнем аресте и пишешь отчёты. Это всё алкоголь виноват. — Допускаю, — кивнул юноша, — и ещё твой талант к сочинительству. А остальное? — А что именно? — уточняюще спросил Эрик. — Твоё поведение в целом, — твёрдо отрезал Хамфриз, — во сколько ты обещал вернуться? — В 23:30. Ал указал на прикроватный будильник: — А сейчас 2:15. И заметь, даже к этому времени ты вернулся не по своей воле. Сколько ты должен был выпить? — Четыре пива или три стопки любых крепких напитков. — А в итоге сколько ты выпил? — Много. — Сколько тебе было разрешено выкурить? — Оставшиеся три сигареты. — А сколько выкурил ты? — Пол пачки. — Теперь объясняйся, — Алан по-прежнему смотрел строго в глаза и не на секунду не отводил заботливого, но в то же время холодного взгляда. — У меня нет ответов, — развёл руками Слингби, — просто прости меня. Ал смастерил удивлённое выражение лица, но ничего не ответил. — Мне не безразличны твои просьбы и требования, — начал свои стандартные оправдания Слингби. — Я очень люблю тебя и ценю твою заботу, но мне сложно так быстро переделаться и стать образцом идеального поведения. Я понимаю, что этими поступками обижаю тебя и поэтому всегда готов искупить вину… Хамфриз по-прежнему не шевельнулся. Не увидев реакции, заплетающимся языком Эрик продолжил:  — Ну… давай я сам сделаю все отчёты за нас двоих? Давай месяц не пойду никуда? Давай ты придумаешь мне ещё какое-нибудь наказание, только не молчи вот так вот и не сверли меня своими глазами! Алан взял мужчину за предплечья и немого встряхнул: — Э-рик! Это детей наказывают и на горох ставят. А ты — взрослый жнец. Старше меня вдвое. — Наказывают в любом возрасте, — возразил Слингби, — и не цепляйся к словам. Хамфриз согласно моргнул и протянул руку вперед, а другой указал на карман:  — Давай сюда свою пачку. Мужчина тотчас извлек сигареты и вложил их в тонкие пальцы. — Три дня без курения, — огласил приговор юный шинигами. У Слингби округлились глаза, дыхание сорвалось, а опьянение слетело, как пыльца с крыльев бабочки:  — КАК? СОВСЕМ? — Совсем. Ты получишь свою отраву только через 72 часа. Таким будет твоё наказание за несдержание обещания. — Аааал, нет! Пожалуйста, нет! Лучше как всегда — набей мне морду. Ты ведь знаешь, как мне тяжело ограничиваться даже пачкой в день. Я терплю только ради тебя. Но вовсе не курить целых трое суток я просто не смогу! Ты не представляешь, какая у меня сильная зависимость от табака. Я курю без остановки уже сто тридцать восемь лет и не выдержу без этого. Прошу тебя: не надо со мной так жестоко поступать. Не издевайся. — Я повторяю: тебе запрещено курить три дня. Во взгляде Алана не было ни малейшего колебания или сомнения в предъявляемом требовании. Он положил сигареты в свою сумку и защелкнул шпингалет: — А теперь иди чисти зубы и будем ложиться спать. Выходя из комнаты, Слингби со всей силы врезал ладонью в стену и матерно выругался. Хамфриз в ответ на такую несдержанность цокнул, покачал головой и сам начал готовиться ко сну. *** В семь утра младший шинигами открыл глаза и не обнаружил рядом с собой любящего подольше поспать наставника. Юноша зашёл на кухню и застал его за чтением книги с кружкой крепкого кофе. Увидев любимого, Эрик тут же отложил литературу и отставил от себя уже остывший напиток:  — Ал, прошу тебя… — Что такое? — Хамфриз подошел вплотную и погладил блондина по гладко выбритому лицу. — Меня будто колотит. Можно мне хотя бы одну сигарету? — Нет. — Ну хоть пару затяжек. — Нельзя. И прошу тебя: не упрашивай меня больше. Я знаю, что тебе тяжело бороться с зависимостью. Но это будет тебе уроком на будущее. Эрик закусил губу и закинул голову назад, сжимая чашку: — Я же с ума сойду! — Не сойдёшь, — заверил Хамфриз. – Я буду отвлекать тебя весь день ласками. А завтра на работе куча дел. Там и отвлекать не придётся. *** Рональд пришел в кабинет как обычно – за час до начала рабочего времени, в надежде, что посиделки у учителя прошли в самой лучшей форме и тот отпустит его на вечеринку. Нокс прибрал в помещении, купил апельсиновый фреш для наставника и стал дожидаться его за составлением одного важного чертежа. Сатклифф явился на два часа позже положенного времени и, в ответ на приветствие своего стажёра, лишь смерил его презрительным взглядом и уселся за свой стол. Рональд сразу понял, что вечеринки ему скорее всего не видать, и понадеялся хотя бы не огрести за какую-нибудь мелочь. — Мне можно сесть, сэнпай? — через несколько минут осмелился спросить он, глядя как наставник спешно изучает программу на сегодня. — Нет! — рявкнул Грелль, не отвлекаясь от занятия. Стажер ещё больше насторожился, уже явно визуализируя, что плохое настроение учителя будет вымещено на его светловолосой голове. — Подойди сюда, — закончив изучать материал, старший диспетчер указал пальцем на место, куда было необходимо встать. Рон торопливо подошёл и, сглотнув небольшой ком, ожидал дальнейших приказов. Волна страха мелкими иголочками пробежала от пальцев ног до крашеной макушки в следствие того, что Грелль взял в руки указку для проверки зрения. Рон прекрасно понимал, что резкость и фокусировку глаз учитель проверять ему не будет. Ладони моментально вспотели, дыхание участилось, а зубы машинально зажевали нижнюю губу. — Протяни руки, — тоном, не предполагающим встречных вопросов, скомандовал он. Рон моментально исполнил требование, не осмелившись спросить, за что же предстоит экзекуция. Не успел он и моргнуть, как трость с пронзительным свистом опустилась на чувствительные ладони. За полтора года работы с Греллем, он получал этой указкой десятки и десятки раз (особенно в начале), но никогда наставник не бил его с такой силой. Уже от первого удара заискрилось в глазах и из груди вырвался сдавленный короткий стон боли. Молодой жнец не удержался и машинально начал тереть ладони о бёдра. — Руки! — все таким же безжалостным голосом крикнул Грелль. Ученик снова вытянул ладони вперёд и снова на них опустилась твёрдая трость. Вновь стон и вновь руки соскользнули на бёдра. Алый со всей суровостью притянул стажёра к своему лицу за галстук:  — Ещё раз опустишь свои конечности — я тебе их отрежу бензопилой! Ясно??? Парень нервно закивал и выставил перед собой руки. Удары посыпались часто, невыносимо больно, от чего ученик впервые за эти годы не мог сдержаться и в конце концов откровенно закричал. От нетерпения он переступал и прыгал на месте, присаживался и кусал губы. Ему казалось, что прут отобьёт кости пальцев, что его поместят в лазарет с трещинами и переломами, что он неделю будет ходить с гипсом и не сможет держать свой стажёрский серп. На некоторых ударах он кричал так, что Сатклифф засовывал в своё ухо палец и пробивал заложенность от звука. — Сэн-пааай! За что Вы так? — в перерывах между замахами в который раз выкрикивал блондин, надеясь на милость своего учителя. Наконец Грелль остановился и излюбленным жестом поднял за подбородок заплаканное и сопливое лицо. — А ни за что. Я просто показываю тебе, что значит тяжёлая рука, мелкий засранец! Чтобы в следующий раз, когда будешь перемывать за моей спиной мне же кости, знал, о чём говоришь! — Я не понимаю о чём Вы, сэр! — икая и пытаясь говорить разборчиво, ответил он. — Даааа? — Грелль снова взмахнул указкой, от чего Рон сжался, но руки не спрятал. — И своему дружку Алану ты такого не говорил? — Да… я такое сказал однажды, — подумав, припомнил ученик. — Сэнпай, но я никогда не перемывал Вам кости! Я имел в виду, что от Вас нагоняй получить можно. Только и всего. — Так вот, милый мой, — похлопал указкой по своей ладони Красный жнец. — Теперь-то ты понял, что всё это время, если я и применял на твоей шкуре физические наказания, то просто гладил тебя по ладошкам. Рональд все так же нервно закивал, надеясь на завершение разборки. — И даже сейчас моя рука не является тяжелой. Но если ты хочешь, я могу показать тебе, как это выглядит на самом деле. — Прошу Вас, не надо! — начал умолять Рон. — Я больше никогда не взболтну подобного и буду обдумывать каждую фразу. Простите меня, сэр, пожалуйста, простите. Сатклифф хмыкнул и, схватив парнишку за плечо, повернул к себе боком. — Прощу. Но я пока не закончил. Он замахнулся с ещё большей силой и нанёс удар по бедру. Нокс выгнулся, протяжно заныл, пытаясь немного смягчить себе боль и не закричать. Но с каждым ударом это давалось все сложнее, и спустя десяток он снова кричал в голос, умоляя пощадить его. Сатклифф отсчитал тридцать раз и положив на стол трость, снова посмотрел в зареванное лицо: — Вот такая тебе расплата за выдумку. Рональд был словно в оцепенении и только положительно кивнул, но продолжал стоять на том же месте и хлюпать носом. Немного отойдя от ступора, он закрыл лицо руками и дал волю лёгкой истерике. — Все, не ори! — спустя пару минут стал успокаивать наставник, прижав юношу к себе и поглаживая по крашеным волосам. — Теперь будешь знать, как на меня клеветать. Рональд ещё пуще захлюпал носом и крепко обнял своего учителя. — Жилетку мне соплями не измажь, — предостерёг Грелль, водя пальцами по горячей и вспотевшей спине. — Даю тебе 10 минут, чтобы ты успокоился. У нас работы невпроворот. Попей воды и умойся, — отстранил он от себя ученика. Тот отстранился, но тут же «прилип» обратно, обещая, что быстро успокоится и утверждая, что никогда не хотел клеветать на учителя, и чтобы тот простил его. — Почти простил! — ответил Грелль и провёл стажёра до их личной раковины. — Не бейте меня больше, сэр, я правда всё понял. Я был неправ, что так сказал… — Бить не буду. Отработаешь физическим упражнением. Сейчас придёшь в себя и встанешь в планку. На полчаса. Пока я попью кофе и разберусь с заданием, будешь стоять напротив моего стола. Парень умылся, прополоскал рот и стал приходить в более спокойное состояние. — Ну все, иди пиджак сними, — показал на рабочее место Сатклифф. Нокс спокойно приземлился на стул и достал из тумбы небольшое зеркало. — Ужас, — ещё всхлипывая, усмехнулся он, глядя в отражение, а потом на наставника. — Я никуда сегодня не выйду. Весь опух. — Да брось! — отмахнулся Грелль. — Сейчас постоишь и отёчность как рукой снимет. По крайней мере о лице ты точно думать не будешь. — Это точно, сэр, — спокойно ответил Рон и, слегка похлопав себя по щекам, опустился на пол. Уперевшись локтями и носочками в пол, он образовал ровную позу, названную любителями спорта «планкой». Грелль снял с его руки часы и положил перед носом для отсчёта времени. А чтобы парень не халтурил, на спину он положил книгу, а сверху поставил стакан с кипятком. — Всё! Стой, — порадовался своему педагогическому таланту Алый. — Уилли для тренировки своей выдержки дома так по два часа стоит и при этом отчёты читает. Нокс молча кивнул и сосредоточился на своих внутренних силах. *** Пришедший в этот день на работу Эрик был нервным и дерганым. Никогда этот жнец не задумывался, насколько сложно будет отказаться от вековой привычки. Ведь даже на сложных зданиях всегда имелась возможность в две затяжки выкурить хоть парочку папирос. Намеренно отправив Алана в архив — разыскивать одну из несуществующих папок, он убежал к Сатклиффу и, постучав к нему в кабинет, попросил выйти за кофе, чтобы сплетник всея Департамента не слышал их разговора и через пять минут не донёс на него Алану. — Что такое, Слингби, — усмехнулся Алый, закрывая за собой дверь,  — уже стажёра боишься? Он у меня, конечно, брехло, но из нашего кабинета не посмеет выносить ничего. — Знаю, но перестрахуюсь. Короче, за вчерашнюю попойку мне Ал штрафную санкцию впечатал. Без курева оставил. А я не могу ни о чем даже думать. Купить тоже не могу. Паршивец по-любому наведёт справки. — Откуда? — ещё больше показал клыки Грелль. — Да мои деньги все у него хранятся. Отнял, чтоб я много не пил и не курил. Сатклифф в удивлении приподнял обе брови и от смеха прикрыл рот рукой. — Заткнись, не смешно, — толкнул в плечо Эрик, — У тебя ведь есть сигаретка? Ты ж иногда покуриваешь. Грелль принял серьезный вид. — А что, не курить тяжело? — Да ты мой стаж представь! Конечно тяжело! Невозможно! Ты же знаешь, как корчатся люди от зависимостей, если их лишают той дряни, к которой они привыкли. — Да спасу я тебя, не бойся, — улыбнулся Алый и вернулся в свой кабинет. Стакан на спине Рони уже прилично дрожал, а с лица на пол мелкими каплями стекал пот. — Держись, держись, — подбодрил ученика он. – Ещё и 15 минут не прошло. Не выдержишь — повторишь это завтра. Он шлёпнул парнишку по ягодице и, перешагнув через него, снова скрылся за дверью. Грелль протянул голодающему по никотину Слингби тонкую дамскую сигарету и длиннющий мундштук. — Эта дурацкая палка не пригодится! — отодвинул мундштук Эрик, — Ей только в носу ковырять. Пойдём в кладовку скорей. — К Уилли? — Да хоть к Папе Римскому! Мне главное, чтоб Ал нас не нашёл. Мужчины скрылись в коморке с инвентарем, и Слингби с огромной жадностью скурил сигарету. Красноволосый достал ещё и ещё, пока тот не сбавил сильное напряжение. — Бооооже, – закинул назад голову Эрик, — спасибо тебе, дружище, спас. — На здоровье, — убрал пачку в карман Грелль. – Смотрю твой Ал у вас в отношениях «ставит музыку». — Нууу, как тебе сказать, — задумался Слингби, — он очень дисциплинирован. Как твой Уилл. А я ведь правила принял. — Точно! Уииииили! — У Грелля мстительным огоньком загорелись глаза и снова расплылась улыбка. — Что Уилл? — Он меня сильно обидел утром из-за вчерашней пьянки и я ещё не придумал для него наказания. …Недельку без сигарет! — медленно и злорадно произнёс Сатклифф. — Не не не не не! — запротестовал Слингби. – Ты что! Он нас всех переубивает! Я не хочу чтоб идея наказания Алана была причастна к масштабному кровопролитию. — Успокойся, он умеет разделять работу и свои чувства. Ничего не сделает он подчиненным. — Н-да… не сделает… — запечалился Слингби, понимая, что обрёк своего босса на жуткое мучение. *** Уильям зашёл в кабинет к Сатклиффу в обеденный перерыв. (Подгадал время, когда Рональд находился в столовой). Он с серьёзным лицом приблизился к столу, за которым сидел Грелль, даже не среагировавший на гостя. — Диспетчер Сатклифф … — позвал он подчиненного. — Слушаю вас, мистер Спирс, — шинигами поднял голову и с обидой посмотрел в глаза руководителю. — Неужели вас так задело моё резкое высказывание утром? Пора бы уже привыкнуть. Да и я просил тебя вчера вернуться до моего прихода. Самому же сейчас плохо от такого похмелья… — Ты пришёл извиниться, Уилл? — прервал занудное вступление Алый. — Да, — выдохнул Спирс. — Прости, я снова не смог держать свои колкости при себе. — А зачем тогда сейчас официальничаешь? Вы… диспетчер… почему просто нельзя прийти и сказать: — Грелль, прости, я снова перегнул и обидел тебя? Почему нельзя букет мне заказать или домой отпустить в конце концов? «— Щас!» — подумал про себя Уилл, громко вздохнул и на несколько секунд закрыл глаза. — Ты же знаешь, что я всегда прячусь за подобной стальной маской официальности. Ну извини, ты не достоин тех оскорблений, которые я наговорил тебе. Я о тебе совсем другого мнения и очень прошу вновь простить мне такое недостойное поведение. Домой я тебя не отпущу, а розы уже заказаны. — Хорошо, — Грелль откинулся на спинку стула и перекинул ногу на ногу. — Но за ошибки нужно отвечать. — Я всегда готов нести ответ. — Я уже придумал для тебя наказание. — Слушаю. — Неделю без курения, — кокетливо постукивая пальцем по щеке, пропел он. — Целых семь дней ты не прикоснешься к своему портсигару. Даже в самой нервной ситуации. Даже ночью. Уильям на секунду сжал зубы, но тут же кивнул и, вынув из кармана серебряную коробочку, протянул сослуживцу: — Мне отдать его тебе? — Нет, Уильям. Ты положишь его у себя на виду, в открытом виде. Чтобы всегда мог смотреть на сигареты, но не смел взять хоть одну в рот. Спирс чуть повёл бровью в ответ на изобретательность любовника, но снова согласно кивнул:  — Как скажешь, так я и сделаю. Грелль потер руки и поцеловал своего обожаемого руководителя: — Я прослежу, чтобы ты не нарушил уговор. Ведь дыхание выдаст тебя, а я могу проверить его в любой момент. — Нет необходимости меня контролировать, — заверил брюнет, — самообладание является одним из моих главных козырей. Так что не смеши меня и коллег, принюхиваясь к моим губам. Уильям удалился в свой кабинет, по дороге обдумывая, что наказание оригинальное и достаточно суровое. Ведь курение крепкого табака для него — столетняя привычка и один из главных способов снять стресс. Придя в кабинет, мужчина положил портсигар на видное место и принялся за составление документов. В отличие от Слингби выдержки у него хватит, чтобы неделю не возвращаться к привычке.