Если ты любишь меня — не бросай меня, Вдруг исправить все это можно в одно касание? Перегрызла глоток, как семечек в жарком августе, И сама не верю, что нравлюсь тебе, но нравлюсь те- Бе сконечно мечтать о воле, и вот — беги себе, Но одна не пойду, Без тебя я считай что висельник. Если любишь меня — останься, Я не сломаюсь, И уж если не суждено спастись, То устроим Хаос.
— Налей мне еще водки, крошка. Да побольше, — бодро, слегка игриво проговорил худощавый демон, облокотившись о барную стойку. Розововолосая демонесса в ответ раздраженно фыркнула — до чего же ее раздражали все эти идиотские попытки привлечь внимание! — достала бутылку с рюмкой, наполнив до краев, и протянула незнакомому демону. Тот лениво полез за деньгами и всучил барменше помятую банкноту. Та, недоверчиво покосившись, тут же перехватила ее и упрятала в лифчик, а затем развернулась и направилась в подсобку. Курить прямо на рабочем месте не разрешалось. Баром владела старая консервативная дама, которая с глубоким презрением относилась к выпивке и курению, но все же делала на этом неплохое состояние, пользуясь соблазнами жителей Ада. Только для своих работников она попущений не делала. Малейшее нарушение установленных старой грымзой правил — и тотчас останешься без работы. А демонессе увольнение было совсем не нужно: деньги она любила и, что куда важнее, нуждалась в них. Поэтому и на перекур уходила в подсобку, при этом дивясь лишенной всякого здравого смысла логике своей работодательницы: проституция, наркомания, курение и распитие спиртного — все это делают ее посетители и на всем этом держится ее дело. Так почему, черт возьми, рабочий персонал должен держать образ милых ангелочков? Как лицемерно. А в реалиях самого настоящего Ада — просто абсурдно. Девушка достала из кармана пачку сигарет, вынула одну, подпалила от небольшого огонька, разожженного на кончиках пальцев — весьма практичное приобретение в загробной жизни — и затянулась, с облегчением выпуская изо рта клубень дыма. Легкое жжение разошлось по легким, успокаивая, а то ведь так хотелось вцепиться кому-нибудь в глотку… Она и при жизни обладала по-настоящему диким нравом, который сохранила и сейчас. И, пусть ее работа и была непосредственно связана с предоставлением различных «непотребств» — с точки зрения какой-то заунывной библейской морали, — сама она редко принимала в них непосредственное участие. Это удручало. Жизнь была до невозможности унылой, хотя, кажется, вот он — Ад: законов нет, твори все, что только взбредет в голову! А в голове ее был лишь один человек. Или демон, вернее сказать… Настраивая старое радио, расположившееся в дальнем углу подсобки, она слушала различные шумы и помехи и невольно вспоминала тот далекий вечер. Вечер, что перевернул ее жизнь с ног на голову.***
— Катрин, безмозглая ты дура, — гневно воскликнул мужчина, врываясь на кухню, где сидела его жена. Встревоженная и взволнованная, она раз за разом переключала радиопередачи в поиске нужной. — Сядь и успокойся! — Десмонд, — Катрин, совсем молодая девушка — их с супругом отделял почти десяток лет в возрасте, — резко повернулась к мужу, смотря на него то ли встревоженным, то ли возмущенным от беспечного безрассудства Десмонда взглядом, — он ведь убьет нас! — Не убьет, — пресек ее волнение мужчина. — Я намерен заманить его сюда и усадить за решетку. Уже который месяц мы не можем поймать этого ублюдка, — мрачно заключил Десмонд, погружаясь в свои тщательные раздумья. Будучи шерифом полиции Нового Орлеана, он обладал не только властью и привилегиями, но и огромной ответственностью. И, когда в городе объявился Южный убийца — как того решили обозначить для себя полицейские, не имея более никаких сведений, — совершивший ряд кровавых преступлений, его поимка стала первостепенной задачей шерифа Хиллса. И вот, Южный убийца затеял новое сумасшествие. Собираясь устроить настоящую кровавую бойню, этот безумец, тем не менее, предоставил своим жертвам нелепейший шанс на спасение: включив джаз, они могли избежать смерти. И до чего же смехотворно стало Десмонду, когда новость дошла до него. Не говоря уже о том, что выходки Южного убийцы были апогеем сумасшествия, это был отличный шанс устроить для этого засранца засаду и положить конец кровавым распрям. Только вот его жена, Катрин, подобного энтузиазма не разделяла: уж очень ее не радовала перспектива быть заживо освежеванной или расчленной. И тем не менее, идти против мужа она не могла. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — хмуро заключила Катрин, оставляя радио в покое и направляясь в другую комнату. — Сходи в спальню и возьми пистолет, — сказал ей муж с долей повелительности в голосе. — Пригодится. Она кивнула, даже не посмотрев на него, и направилась наверх, дабы заручиться оружием. И все-таки, она молилась богам, чтобы он пришел. Пришел и прикончил ее мужа. Десмонд был глубоко противен Катрин: свадьба эта была вынужденной, и ни о какой симпатии по отношению к мужу не могло быть и речи. Не говоря уже о близости с этим уродом — ее мутило лишь от одной мысли об этом. Катрин отдала бы все за то, чтобы он сдох. И плевать, что будем потом с ней — главное, она получит долгожданную свободу от тирании этого напыщенного дурака. Она открыла дверь, ведущую в их спальню, открыла запертый на ключ ящик в шкафу и достала оттуда пистолет. А он оказался куда более увесистым, чем она ожидала… Катрин прошлась по стволу изучающим взглядом, цепляясь за каждый выступ, как об кочку на дороге, а после, шумно выдохнув, отложила его в сторону и закрыла ящик. Поднялась, взяла пистолет, спрятала ключ в комод и вышла из комнаты, направляясь вниз. Там ее муж, держа в руках дробовик, расхаживал взад-вперед, напряженно выжидая появление маньяка. «И кто здесь еще ублюдок?..» — думала про себя Катрин всякий раз, когда Десмонд столь нелестно отзывался о безымянном убийце. Безусловно, отрицать его невмеянемость было нельзя, но… Вспоминая, как муж раз за разом заносит руку для звонкой пощечины, Катрин задумывалась о том, что разница между ними не так велика. Только голос у «Южного убийцы» был даже поприятнее… На секунду Катрин замерла на ступеньках, сверля пустоту задумчивым взглядом и сжимая ствол в руке покрепче. А может, ей самой покончить с этим?.. Застрелить ненавистного мужа и сбежать, начать новую жизнь? Никто больше не скажет, что она «безмозглая дура», и никто больше не назовет ее «больной» и «бесплодной» за отказ от связи и рождения ребенка… А всех собак повесить можно на Южного убийцу. Вот-вот, и Катрин бы сделала это — палец медленно прошелся по гладкому курку, — однако Десмонд резко развернулся к ней, смотря на нее мрачным взглядом. — Иди, — кивнул в сторону гостиной, — и старайся не высовываться. Катрин тяжело вздохнула и поплелась в комнату, не сказав ни слова. Уселась на мягкий диван, разместила рядом с собой пистолет, ладонями разгладила складки на домашем голубом платье и откинулась на спинку, сверля взглядом вид за окном. На улице было темно и тихо, и лишь доносящийся из соседних домов джаз нарушал беззвучие. Ожидание столь страшного напряженно, но одновременно и смертельно скучно. Хотела бы Катрин сделать хоть что-то, кроме как забиться в углу и ждать, словно испуганная овечка… Минуты тянулись медленно, перетекали в часы, а напряжение вместе с тем только нарастало. Наконец, где-то вдалеке прогремел выстрел. Катрин невольно вздрогнула — видимо, нашлись еще безрассудные. В тот же момент она услышала шевеление в коридоре: Десмонд, очевидно, пришел в боевую готовность. Выстрел был для него как знак. — Он здесь, — с напряжением бросил он из другой комнаты. Катрин ничего не ответила, лишь бросила хмурый взгляд в сторону коридора и взяла в руку пистолет. Может быть, ей прикончить обоих и сочинить историю о несчастном случае в ходе самозащиты? Спустя несколько минут раздался громкий и настойчивый стук в дверь. Десмонд тут же спохватился, сжимая в руках дробовик и выглядывая из дверного проема на жену с явным волнением. — Вежливый убийца, — саркастично бросила Катрин, чем определенно вызвала гнев мужа: это она увидела в его вмиг исказившихся чертах лица. В конце концов, тот обнаружил, что дверь в дом семьи Хиллс была не заперта, и с грохотом распахнул ее, врываясь в дом. Выстрел со стороны Десмонда долго ждать себя не заставил. Еще один, и еще… А потом пуля врезалась в его ногу, заставляя мужчину взреветь от боли и упасть на пол, хватаясь за истекающую кровью голень. Очевидно, никакого урона Южному убийце он нанести не смог: тот подошел к лежащему на полу Десмонду и отпихнул ногой дробовик в сторону, таким образом оставляя его без оружия, и направил на него ствол пистолета. Губы убийцы дрогнули в ухмылке, палец почти нажал на курок, однако пронзительный женский голос заставил его прерваться и обернуться. — Стой! — воскликнула Катрин, направляя на него пистолет. Мужчина, молодой и симпатичный на вид, примерно ее ровесник, развернулся к ней, смотря на изрядно напряженную девушку с усмешкой. Он знал: она вряд ли сможет сделать что-то. Низкая и худощавая, она напоминала скорее фарфоровую куклу, с ее бледной кожей, пепельно-русыми волосами и голубыми глазами. Может ли она пролить чью-то кровь? В этот момент Катрин окончательно растерялась. Убийца смотрел на нее с едкой, снисходительной и несколько безумной ухмылкой, в то время как у его ног лежал ее истекающий кровью муж. Может, ей все же следует прикончить Десмонда?.. — Стреляй! — воскликнул тот, смотря на жену с яростью и болью. — Быстро! — его голос сорвался на рык. Катрин неуверенно перевела взгляд с безымянного убийцы на него, затем обратно, и, поджав губы, решительно нажала на курок. Однако ее руки дрогнули, а маньяк оказался по-настоящему ловким и проворным, и она, таким образом, промахнулась — пуля врезалась в стену, пронесшись в нескольких сантиметерах от мужчины. Дело дрянь… Улыбка спала с его лица и он, загоревшись гневом и азартом, направился в ее сторону. Катрин продолжила стрелять, поняв, что в общем-то убить ее готовы оба мужчины, находящиеся в этом доме. Южный убийца с легкостью уворачивался от всех ее пуль, а те, в свою очередь, вскоре закончились, вгоняя Катрин в настоящий ужас. — Вот дерьмо… — прошипела она. Катрин, вообще-то, редко ругалась, однако сейчас был именно тот случай, когда сделать исключение так и норовило. Однако растеряться и опустить руки она позволить себе не могла: стоило убийце подойти ближе, и Катрин, совершенно спонтанно и не раздумывая ни секунду, крепко ударила его оружием по голове. Пистолет был тяжелым, и это, несомненно, выбило мужчину из колеи на некоторое время: в глазах потемнело, боль опоясала его голову, заставив слегка пошатнуться, однако придя в себя, он рассвирепел куда сильнее обычного. Катрин готова была нанести очередной удар, однако убийца перехватил ее руку в воздухе, сжав запястье, скрутил ее, заставляя уронить ствол, и врезал хлесткую пощечину, после чего тут же принялся душить ее. Катрин трепыхалась, впивалась ногтями в его сильные руки, пытаясь вырваться, но все было в бестолку. В ходе этой борьбы, он прижал ее к стене, небрежно ударив о стеллаж с различными вещами — фотографиями, часами, вазами и прочими радующими глаз мелочами — и лишь усилил хватку. Хмурясь и из последних сил хватая воздух, Катрин собралась волю в кулак и схватила стоящую на полке фотографию, ударив ею маньяка. Продолжала бить раз за разом, хрипло выдыхая, пока тот наконец не ослабил хватку под ее напором и не позволил вырваться. Жадно глотая воздух, Катрин сделала несколько шагов назад, содрагаясь от волнения, смутно напоминающего страх, и бурлящего в крови напряжения, и резко рванула в коридор, где, игнорируя недовольные речи раненного мужа, схватила дробовик, наставляя на него вышедшего в дверной проем убийцу. Тот в ответ снисходительно повел бровью и готов был достать оружие, однако, потянувшись за ним, обнаружил, что его более нет на его поясе. Катрин не смогла сдержать едкой ухмылки. Она готова была стрелять и почти сделала это, но Южный убийца, осознавая собственное поражение, развернулся назад, направляясь к окну. Катрин, движимая кипящей в жилах кровью, на сей раз медлить не стала, и тут же принялась стрелять. Однако ей не удалось попасть ни разу: она лишь выбила окно, чем только обеспечила выход для убийцы. Подлетев к окну, Катрин открыла огонь по удаляющемуся по улице силуэту и, наконец, смогла задеть его. Заметно пошатнувшись, тот едва не свалился с ног, хватаясь за плечо и сгибаясь от боли. Вскоре патроны закончились и в дробовике, не дав Катрин завершить начатое, однако она была довольна и этим. Южный убийца развернулся, когда понял, что огонь стих, посмотрел на нее с вызовом — она ощутила этот взгляд даже через разделяющие их метры — и тут же скрылся в темноте переулка.