Седьмой класс
Началось всё в седьмом классе одним паршивым декабрьским днём. Саша тогда был не в духе. Родители не смогли приехать на день рождения, и он провёл его в одиночестве, лёжа на кровати и хмуро глядя в потолок, надеясь изо всех сил, что это просто шутка, и сейчас они неожиданно заявятся и устроят ему сюрприз. Но чуда так и не произошло, и весь следующий день Саша чувствовал себя так отвратительно, что едва мог сдерживаться и не огрызаться на каждую реплику кучки ребят, с которыми успел обзавестись связями и с которыми предпочитал проводить время на переменах. Большинство из них впоследствии вылетят из круга общения, в основном за то, что поддакивают. А разговаривать с такими Саша считал ниже своего достоинства. В лицее были лишь единицы, с кем стоит считаться. Так что он не особенно интересовался, кто в его новом классе, у кого какие фамилии, имена, характеры, внешность. Вокруг не люди, а сплошные ходячие картонки. Был конец урока, злобная историчка, которая бесконечно его раздражала с самого начала года, раздавала работы. Саша стоял с ребятами и пялился в телефон, слушая разговор вполуха. Кажется, у Ромы появилась девушка, и он громко об этом хвалился. Что она на несколько лет его старше, опытная, сексапильная. Но, разумеется, из другой школы. Саша хмыкнул. Ага, как же, заливает. — Ещё скажи, что у тебя член двадцать сантиметров и ты потомственный Романов, — не удержался и съязвил. Заржали все, кроме Ромы. — А ты не завидуй, у самого небось десятка, — нахмурился тот. — Ром, он прав, — засмеялся Витя. — Все же видят, что ты на Веру пялишься. — Делать мне нечего, как наблюдать за этим пиздаболом, — на автопилоте пробормотал Саша. — Ой, да отъебитесь вы, — отмахнулся от них Рома и поправил рюкзак. — Всё равно с ней никак, она на этого козла запала, — раздражённо указал на Сашу. Тот с самодовольством улыбнулся, поправил причёску и снова уткнулся в телефон. О да, он красив и прекрасно об этом осведомлён. — Лиза вполне классная, — задумчиво проговорил Витя, смотря на кого-то через ряды. — Видел её на тусовке у старшаков. — Тебя пустили на их тусовку?! — опешили ребята. — Ну да, позвали, — Витя скромно улыбнулся. — Сашу тоже звали, но он слился. — Что за Лиза? — Саша спросил для галочки, попутно читая на редкость дилетантский разбор альбома Pearl Дженис Джоплин. Ну как можно обвинять наркотики в красоте её голоса?! — Ты вообще хоть кого-то из класса запомнил? Прошло же уже четыре месяца! — расхохотался Петя. — Лиза да, крутая. Из наших только тебе по зубам, — пихнул Сашу в бок, и тот едва подавил в себе желание скривиться. Нет, настроение всё-таки никудышное. — Ященко! — крикнула историчка, прочёсывая взглядом весь класс. — Сюда за работой! Витя закатил глаза и, стянув с парты портфель, направился к учительскому столу. А они пошли следом, так как никто из них пока не получил работу. — Очень слабо, мне не нужны голые ответы на вопросы, мне нужно цельное сочинение с историческим анализом, который включает в себя разбор каждой из причин! Виктор, вы должны были обозначить главные причины, второстепенные, отделить от них повод и дать на основании вышеизложенного экспертную оценку! — буквально давила историчка несчастного Витю. — Класс! Разве я не говорила вам прийти на консультацию?! Почему пришло только пятеро? Одноклассники пробормотали в ответ нечто невразумительное, и те, кто уже получили свои двойки, постарались удалиться как можно скорее. — Просто неслыханно! — продолжала рвать и метать учительница. — Виктор, два! В следующий раз если не придёте, оценку выше вам также не видать. — Хорошо, — тихо ответил белый как мел Витя. Саша прикрыл глаза, чувствуя, что когда очередь дойдёт до него — начнется тотальный Армагеддон. Ведь Витя среди них обращал внимания на учёбу больше всех. И если уж его в пух и прах разнесли… — А можно я посмотрю? — раздался чей-то звонкий голос совсем близко, заставив Сашу вздрогнуть от неожиданности. Он оторвал взгляд от телефона и покосился вбок. Мимо него проскочило нечто мелкое и тощее и запрыгнуло на кафедру, деловито поправляя очки. Ого. Саша невольно опустил телефон, завороженно уставившись на «нечто». — Конечно, голубчик, — ласково проговорила историчка, вмиг усмирив свою ярость. «Нечто» взяло исписанный листок со стола и пробежалось глазами по строчкам. Саша продолжал таращиться на него точно в каком-то ступоре. Никого более нелепого и несуразного он в жизни ещё не встречал. Это был то ли ночной кошмар Парижского Дома Моды, то ли очередной их перфоманс, обречённый стать никем не понятым. У незнакомого паренька было тощее доходяжное тело, которое от чёрного свитера с высоким воротом выглядело ещё более худым. С его носа то и дело сползали крупные квадратные очки в толстой роговой оправе, и вдобавок ко всему он был лыс. Абсолютно, чёрт побери, лыс. — Ты кто? — вырвалось невольно у Саши. Чудак вопросительно посмотрел на него поверх очков. Взгляд заинтересованный, пронзительный, но без враждебности. — Это философский вопрос? — Ээээ… — Давно Саша так не терялся от чужой реакции. Он даже почувствовал щекочущее волнение. «Чёрт, это нечто со мной разговаривает. Оно ждёт ответ. Соберись!» — Как нужно себя вести при столкновении с инопланетной цивилизацией? Чудак часто-часто заморгал, явно не понимая, чего от него хотят. Стоящие рядом ребята тоже не вдупляли, что сейчас происходит, и переводили растерянный взгляд с одного на другого. — Покажи им открытые ладони в знак того, что не собираешься нападать, — подумав, отозвалось, наконец, «нечто», проведя рукой по голому затылку. Так Саша и поступил, едва сдерживая улыбку. Он поднял руки перед собой и повернул ладонями вверх. Ребята рассмеялись, а представитель инопланетной цивилизации враз изменился в лице. Настроение неожиданным образом взлетело. Посверлив его сердитым взглядом несколько секунд, «нечто» вздохнуло и вновь уставилось на листок. — Эй, Марк! — крикнула за их спинами какая-то девчонка. Саша не стал утруждать себя поворотом, дабы взглянуть, кто кричит. Марк, значит. Неожиданно нормальное имечко для столь ненормального носителя. Ему бы больше подошёл какой-нибудь «Изяслав». — Ты идёшь? — Погоди, Наташ, я ещё работу не получил. Слушайте, Ирина Викторовна, двойку тут ставить перегиб, — заключил Марк. Взял следующую работу из стопки и прыснул, едва взглянув. — Нет, ну вот здесь тотальное убожество. У Вити хоть ответы все правильные, а тут шизофазия терминальной стадии. Были бы разрешены колы, я бы влепил его, но их нет, так что… Поставьте Вите три, это явно не один уровень. Историчка тяжело вздохнула и взглянула на Витю в упор. — На следующую консультацию придёшь? — Приду, — кивнул он. — Ладно, иди со своей тройкой. Витя бросил благодарный взгляд на Марка, стянул со стола листок и вылетел из кабинета. Опасался, видимо, что историчка передумает. — Честно, голубчик, — продолжила говорить историчка, со вздохом беря следующую работу, — Мне бы очень хотелось ставить за такое единицы. — Понимаю, — отозвался тот, поглядывая на листок через грузное плечо. — И чей больной разум такое выдал? Селиверстов? Ого, а где он? — обвёл вопросительным взглядом класс. Саша в этот момент чуть не задохнулся от возмущения. Этот придурок что, не в курсе, кто он? — Стебёшься? — неверяще фыркнул он, инстинктивно переведя недоумевающий взгляд на приятелей. Те лишь пожали плечами. — Это ты? Удивлён. Родители, наверное, тобой не очень гордятся. — А ты ничего не попутал? — Саша неожиданно почувствовал злость. Он повернулся к придурку, скалясь как волк от желания ему врезать. Родители сейчас слишком больная тема. — За языком следи, когда со мной говоришь, коротышка. Тот изумлённо захлопал ресницами. — Ты расстроился? — с волнением в голосе поинтересовался придурок. Саша неверяще скривился. Он что, издевается? — Из-за того, что я тебя не запомнил или из-за того, что тобой не гордятся родители? — Блять, сейчас ты… — А ну хватит! — гаркнула на них историчка. — Селиверстов, забирай свой позор, видеть не хочу это у себя на столе! — метнула в него листком, который он сразу же скомкал и бросил в урну. — Голубчик, — обернулась она к чудаку и погладила его по плечу, — сдерживай себя, игнорируй этого дуралея. У тебя, как всегда, твёрдая пять, держи. Я сделала пару ремарок, ты над ними должен поразмыслить, хорошо? — Хорошо. Кто-то из ребят насмешливо фыркнул. И Саша полностью разделял это чувство. Ботаник, выходит. Неудивительно. Бывают ли более мерзкие люди? Ещё и берегов не чувствует, думает, наверное, что раз учительница в классе, то ему за хамство ничего не будет. Едва ботаник с какой-то девчонкой скрылись в дверях, Саша улыбнулся тёмной мысли и рванул следом, оставив компанию ребят справляться в одиночку. Он это просто так не оставит. — Сейчас мы поглядим, такой ли ты смелый без учителей под боком, — прошипел Саша, схватив его за ворот и развернув к себе. Марк посмотрел на него настороженно, стиснув листки с каракулями. Действительно коротышка. Стоя за кафедрой, он выглядел слегка повнушительней, а сейчас… совсем как ребёнок. Улыбка сама собой заиграла на губах. Если Саша подойдёт ближе, то без проблем сможет положить подбородок на его макушку. Кажется, для ботаника тоже не была секретом их разница в росте и в комплекции — хоть он и не убегал, но дыхание явно выдавало испуг. — Извиняйся давай, если не хочешь пострадать. — Марк, — подруга дёрнула его за руку, — извинись и пойдём. Ботаник хмуро на неё посмотрел и вырвался. Затем перевел взгляд на Сашу. Нервно закусил губу. — Как я могу извиниться, не понимая, за что?! — скороговоркой протараторил он. Саша издевательски выгнул бровь. — Коротышка, у тебя дрожь. На что ты рассчитываешь? — Не надо. Оставь его! — девчонка потянула его на себя, но чудак упёрся ногами в пол и остался стоять на месте. Вот значит как. Саша резко взметнул руку, дабы поправить причёску, и криво усмехнулся, заметив, что Марк испуганно дёрнулся. Правда, ведь — чего не убегает? В Бога, что ли, верит? — Наташа, иди вперёд, — тихо сказал он ей, продолжая мять в руках листок. Та шепнула ему что-то на ухо, но ботаник покачал головой и отпихнул её в сторону лестничной площадки. Наташа пару раз обернулась, но затем ускорила шаг и вскоре оказалась вне поля зрения. — А ты… — поднял на Сашу неожиданно задумчивый взгляд. — Ты расстроен? Я тебя что… как-то задел? — Что? — Саша вновь растерялся. — Ты что, отмороженный? Не много ли берёшь на себя? — Но как я могу извиниться неизвестно за что?! — возмущённо воскликнул тот. — Ты мне лучше объясни спокойно, что тебе в моих репликах показалось настолько обидным, что это требует извинений. Давай решать вопрос конструктивно. Саша раздражённо рыкнул и выбил листки у него из рук. Что за чудила такой? Как он до своего возраста дожил и до сих пор не избитый ходит? Поджав губы, Марк наблюдал, как они, кружась в воздухе, опускались на паркет. Затем бросил на него злой взгляд и стал спокойно их собирать, аккуратно складывая один листок на другой. Саша терпеливо за ним наблюдал. Ну и ну. Он, кажется, вообще не сечёт, что такое конфликты и как себя следует в них вести, ибо такое поведение… это что-то с чем-то… Наконец, коротышка выпрямился и, продолжая смотреть с выраженной обидой, сунул листки в портфель. — Ты, — он сделал шаг вперёд и ткнул его в грудь. Саша с издёвкой взметнул брови. — Ведёшь себя неприемлемо. Я бы мог закрыть глаза на то, что не знаю, в каком месте повёл себя не так, и извиниться ради твоего успокоения… однако теперь не стану! В воспитательных целях. Надеюсь, бихевиоризм работает и ты перестроишь своё поведение. Затяжная пауза. Саша смотрел на него во все глаза. Затем рот разъехался в улыбке, и он громко расхохотался, совершенно себя не сдерживая. Ему стало так смешно, что пришлось опереться на стену, дабы не потерять равновесие. — А ну стой, коротышка! — чудила явно собирался улизнуть, но Саша схватил его за ворот и дёрнул на себя. — Эй, ребят! — крикнул он приятелям, которые с понурым видом выходили из кабинета исторички. — Вы сейчас будете ржать! Кажется, только теперь Марк ощутил весь масштаб пропасти, в которую себя ненароком затянул, ибо испуганно задёргался и попытался вырваться. — Пусти меня, ты! — зашипел он ему, с опаской глядя на приближающуюся компанию. — Извинись, и я тебя отпущу, — шепнул ему Саша, улыбаясь максимально зловеще. — Не заслужил! — ответил ему Марк. Он дёрнулся и вновь безрезультатно. Саша держал его мёртвой хваткой. — Ну и зачем ты его выцепил? — фыркнул Рома, подойдя ближе и окинув коротышку снисходительным взглядом. — У него не все дома, — сообщил им Саша, сделав страшные глаза. — Смотри, — Он ловко выхватил у Марка портфель и, перевернув его вверх дном, высыпал всё содержимое на пол. — Короче, — Саша с заговорщическим видом повернулся к приятелям, — он сказал, что не станет извиняться в воспитательных целях. Ну что, коротышка! — грубо дёрнул его за ворот. — Хороший из тебя воспитатель? Ребята загоготали. Марк неотрывно смотрел на него, стиснув до боли зубы. Саша с довольным видом ухмылялся. Бедняжка явно едва сдерживался, чтобы не дать слабину и не разреветься. В глазах так и бились, точно волны о камни, непонимание, шок, обида, неверие, боль. Саша чувствовал, что после вчерашнего ему становилось гораздо легче, словно он выжал всё из себя и вылил на этого нелепого неудачника. — Я пожалуюсь на тебя директору, — сквозь сжатые зубы выцедил Марк, стараясь сделать как можно более угрожающий вид. Смех однако лишь усилился. — И что дальше? — сквозь хохот проговорил Саша. — Ты в курсе, кто мой отец, идиот? Мне ничего не будет. Ни-че-го. Марк нервно моргнул. Затем уставился на него так, точно собрался с силами и готов нанести удар. — Во всяком случае, твой отец лишний раз пожалеет, что не отказался от тебя ещё во младенчестве, чтобы ты его не позорил. Смех резко утих. Без насилия уже не обойдётся. — Извинись. — Нет. И сразу же за отказом последовал удар. Мощный, поставленный, ведущей рукой и с отличного размаху. Саша вообще хотел осыпать его таким количеством тумаков, чтоб на теле живого места не осталось, но приятели его удержали и с силой оттащили подальше. К счастью, Саша успел заехать ему прямо в голову — и тот отлетел, врезавшись ещё и затылком в стену. — Да успокоился я, отпустите! — рыкнул Саша, с силой выпутавшись. Выровнял дыхание и с хмурым видом подошёл к Марку, который явно был без сознания. Ну и хлюпик. Саша легонько ткнул ботинком руку и решил, что пусть этот недомерок лежит тут, пока не очухается. Он развернулся и как ни в чем ни бывало пошёл домой. Разве он похож на придурка, который станет помогать? Пусть за языком следить научится.Настоящее время
Саша протянул руку и погладил Марка по волосам. После неприятного воспоминания их знакомства возникло стойкое желание стиснуть его в объятиях. Однако, во-первых, Саша за рулем и не должен отвлекаться, а во-вторых, не осталось незамеченным то, что Марк ощутимо напрягся, почувствовав прикосновение. Пожалуй, так делать не стоило. Он явно ещё не оправился после того, что натворил на парковке, и теперь сидит, погрузившись в себя, и осмысляет произошедшее. — О чём думаешь? — спросил Саша, сворачивая на шоссе. Марк улыбнулся и бросил на него загадочный взгляд. — Я ведь и впрямь вёл себя тогда странно. Ты знал, что до седьмого класса я был на домашнем обучении? — Оу… — задумчиво протянул Саша. — Это очень многое объясняет. Очень. Очень многое.Седьмой класс
Марк тихо простонал. Никогда ещё ему не было так больно и погано. Две медсестры попытались его уложить обратно, но он вырвался и поднялся с койки. Пол под ним зашатался, как при корабельной качке. И затошнило его так, будто он подхватил морскую болезнь. Марк с трудом сфокусировался на мусорке и рухнул в её направлении, нащупав рукой край и притянув ведро ко рту. Рвало недолго. Когда стало легче, он вытер рот рукавом и заозирался, ища взглядом раковину. Медсестра подхватила его и не без сопротивления уложила назад. — Мне нужно рот прополоскать… — прошептал Марк, убито глядя в потолок. — Это очень срочно. — Лежи пока спокойно и не двигайся, — женщина подложила ему под голову подушку. — Я позвонила твоей матери, так что скоро она приедет. — А рот я когда прополоскаю? — Когда почувствуешь, что тебя не будет шатать при ходьбе. Боль в голове чувствуешь? — Да. Ужасная. И в ушах немного гудит. А где вторая медсестра? — У тебя в глазах двоилось. — Аа… — Помнишь, что с тобой случилось? — Д-да. Так когда я прополоскаю рот? Медсестра его проигнорировала. Марк поморщился, вспоминая перекошенное от ярости лицо Селиверстова. Неправильный, очень неправильный парень. Когда приехала мама, всё резко стало в разы хуже. Мало того, что голова у него всё ещё болела, так теперь боль усиливалась от сердитых выпадов и комментариев в его сторону. О том, что зря она послушала сестру и разрешила ему учиться вне дома, о том, что он дурак, раз умудрился привлечь внимание каких-то подонков, о том, что сейчас она пойдёт к директору и заберёт документы. Мама у него была редкостной паникёршей и всегда чего-то боялась. А учитывая тот факт, что скоро она уезжает в США на заработки и не обладает возможностью более контролировать его жизнь, ей очень нужны гарантии того, что сын будет в безопасности. Слава богу, врач в больнице быстро смекнул, что мама серьёзно усиливала его дискомфорт и попросил её удалиться на время из кабинета, пока он проводил диагностику. Когда всё закончилось, мама за дверью была уже не одна, а с сестрой, с тётей Женей. Марк выдохнул с облегчением. Тётя умела утихомиривать сестру. Так что он на время спасён. — И всё же надо забрать документы, — сказала мама, бросая на Марка встревоженный взгляд через зеркало заднего вида. — Лена, не переживай ты так, — протянула тётя, отпивая из стаканчика кофе. — Марко Поло, расскажи хоть, что случилось. — Ничего, — буркнул он в ответ, рассматривая свои руки. Он и сам не до конца разобрался, что с ним произошло. Поднял взгляд и заметил, что тётя внимательно на него смотрит. — Хорошо. Тётя подала незаметный знак, что хочет поговорить без мамы. Марк нерешительно кивнул. Через полчаса он лежал дома в кровати. На столе стоял стакан воды, за окном сыпал хлопьями снег. — Ну-с, товарищ, Лена уехала назад на работу, так что пока мы дома вдвоём. — Тётя вошла к нему в комнату с мольбертом и красками и разложила всё перед кроватью. Критично осмотрела Марка. — Чего-то тебе не хватает… Марк задумался. — Креста в руке. — Хммм… вероятно. И мне хочется сделать что-нибудь с твоими ногтями. И губами. Держа палец поднятым, тётя Женя метнулась из комнаты. Вскоре она вернулась и поставила на тумбочку чёрный лак и не менее чёрную помаду. Рядом положила большой деревянный крест. — Давай сюда руку. — Марк с охотой протянул. Когда кисточка коснулась указательного пальца, она продолжила допрос: — Ну давай, колись, кто это был и как это случилось. — Ты точно маме не сообщишь? — Если сдам, ты можешь рассказать маме, что я заставляю тебя позировать. — Тётя ему подмигнула. Успокоенный весомым аргументом, Марк выдавил из себя улыбку. — В общем, это был одноклассник. Кажется, я его как-то обидел сначала… — Можешь воссоздать весь разговор? Пока Марк посвящал её в подробности, тётя успела обработать обе руки и, прервав его на моменте, как Селиверстов выбил из рук работу по истории, покрасила ему губы. — Очки, думаю, оставим. — Она задумчиво склонила голову набок. — А еще нужна какая-нибудь дурацкая деталь. Что же придумать… — Минуту спустя она кивнула себе и отдернула нижний угол одеяла, обнажив левую ступню. — Пусть торчит. Итак, — Теперь тётя стала ходить по комнате, выбирая ракурс и изредка склоняясь над ним, корректируя позу. — Во-первых, запомни, из людей тебе никто вот так просто не скажет, что ему неприятно или не хотелось бы слышать. Особенно среди подростков. Это мы с тобой откровенничаем, а среди тех, кому так не повезло, подобное считается признаком слабости. — Понял. — Марк опустил голову. — Во-вторых, не вздумай воспитывать людей. А если невмоготу, то знать им об этом совершенно не обязательно. В-третьих, вести себя нужно достойно. — Достойно? — Да, достойно. Разве тебе не было бы обидно услышать такое про отца? — Было бы, потому и сказал. Марк старательно дул на ногти, однако сохли те неохотно. У него-то нет отца. Он бросил их с матерью, так что Марк выбрал именно ту реплику, которая ударила бы и по нему самому. — Не говори так больше, хорошо? — Тётя погладила его по голове и, поставив мольберт в наиболее выгодное место, села и достала из кармана бумагу для самокруток. — Я уверена, что тебе хватит мозгов ответить так, чтобы и поддеть, и не трогать личное. Личное ведь и провоцирует гнев. И я учила тебя быть добрым. — Он не воспринимал меня серьёзно. — Конечно не воспринимал! — Тётя рассмеялась, немало удивив его своей реакцией. — У вас же разные системы взглядов. Чёрт, ну почему мама тебя только сейчас в школу отправила… Ладно, думаю, ты во всём разберёшься. Подведу тогда итог. — Женя затянулась, и спустя несколько секунд выдула дым в форточку. — Ты должен обязаться давать отпор. Контролируй себя. Не отвечай ему зло, отвечай ему, как минимум, с юмором. Так будешь смотреться гораздо выигрышнее. — Мама тебя убьёт за такие советы. — Марк улыбнулся. — Она же всю жизнь твердит, что не хочет, чтобы я связывался с плохой компанией. — Я считаю, что игнорирование проблемы воспитает слабый характер. А она не хочет об этом думать. — Но… — Ты же не размазня, Марко Поло, — прищурилась тётя, вертя в руках кисточкой. — Эй, губы не поджимай и крест держи перед собой! — Д-да, хорошо, — Марк стиснул деревяшку в руке и постарался придать лицу воинственный вид. — Но всё же я в чем-то понимаю маму и теперь не уверен, что хочу посещать школу. — Разве у тебя не появились там друзья? — Есть парочка. Но мы и по сети переписываться можем. — Я тебя умоляю. А как же обнимашки? Тактильное общение гораздо важнее слов. Марк провалялся дома около двух недель. Разумеется, он успевал осваивать то, что проходили в школе и не чувствовал стагнации. К тому же над душой по вечерам всегда стояла мама и читала нотации о том, как важно хорошо учиться, чтобы быть устроенным по жизни. Марк не мог с ней не согласиться, так как видел, как много она работает, как выбивается из сил, чтобы обеспечить себя и его. С каждым годом ему было всё более и более неловко за то, что является для мамы обузой, и главным желанием Марка всегда было ясное и отчётливое «быть достойным сыном». Но переживания матери о том, что у него ничего не получится, что он окажется на обочине жизни, что он свяжется с маргиналами и потеряет себя в грязных закоулках города, были всегда такими яркими и бурными, что Марк не мог не раздражаться. Он понимал, что у неё такая натура, однако неужели она не видит, как продуцирует негативную энергию и пытается заразить ей всех окружающих? Особенно тяжело терпеть это без тёти, полной противоположности матери. Марк замечал, что мама её недолюбливает. И считает неоправданно оптимистичной, несерьёзной и инфантильной, хотя Женя была её старше на пять лет. Он слышал по вечерам их перепалки. Мама любила ругать сестру за работу, недостойную взрослого человека. Она не видела в том, чтобы быть художником, никаких гарантий финансовой стабильности. Любила предъявлять в качестве аргумента и то, что у Жени тоже есть ребёнок, которому нужно обеспечить безбедное взросление. Марк когда слышал подобное, всегда терялся, ибо не знал, на чью сторону встать. Зарабатывать деньги нужно уметь. А тётя в этом плане действительно казалась несколько легкомысленной. Однако и мама уходила в другую крайность. Она проводила дни и ночи на работе в бухгалтерии, которую ненавидит, а теперь и вовсе бросает семью в погоне за шансом устроить карьеру. Этого Марк тоже принять не мог. Нужна… какая-то середина. Но существует ли она? Или реальность такова, что состоит из подобных выборов? Он знал о жизни так мало… Может, если бы он учился в школе, то смог бы сейчас прийти к какой-нибудь ценной мысли? Следующим утром он сидел в столовой и задумчиво смотрел по сторонам. До удара Селиверстова он не задавался вопросом, кто он такой в глазах окружающих, и теперь старался это понять. Перехватил взгляд какой-то взрослой девушки. Та с насмешливым превосходством на него посмотрела, фыркнула и продолжила разговор с подругой. Марк непонимающе проморгался. С ним что-то не так? Тогда он решился на более серьёзное взаимодействие. Взял поднос с едой и подошёл к столику весело хохочущих девушек. — А можно сюда? Смех резко стих. На него посмотрели как на безнадежного придурка, а одна из девушек покрутила пальцем у виска. — Думаю, мы переживём и без твоей компании, красавчик. — Л-ладно, — Марк покраснел и резко развернулся, врезавшись в стоящую неподалеку девушку. Та одарила его ледяным грозным взглядом. О, а он её знает. — Упс, Лиза, прости! — Девушка потёрла плечо. Лиза училась в его классе и сильно выделялась ростом, утирая нос большинству парней. А ещё он запомнил её потому, что она частенько без спросу брала его конспекты прямо со стола и уходила списывать. Это очень смешило. — Хочешь йогурт в знак моего раскаяния? Лиза хмыкнула и взяла его с подноса. — Проваливай, недомерок. — Смотрела она уже не так сердито. Марк кивнул и постарался отступить как можно быстрее. Лицей — опасная среда. И как он раньше этого не замечал? Если бы не тот удар, он бы, наверное, так и продолжал жить в маленьком мирке, где был он, учёба и пара собеседников. А все остальные существовали бы лишь в качестве декораций. — Марк! — крикнули ему с дальнего столика. Он обернулся и не сдержал радостной улыбки. Чуть ли не побежал с подносом в сторону Феди, Иры и Наташи. — Я здесь! Я здесь! — пропыхтел он, плюхнувшись на свободное место. — Ты как? В порядке уже? — Ира с беспокойством рассматривала его голову. Марк закивал. Получив ответ, Ира замахнулась и наградила его подзатыльником. — Дурак! Наташа же сказала тебе принести извинения! — Он их не заслужил, — возразил Марк. — Какая разница, заслужил или нет? — вмешался Федя. — С этими придурками, которые тут на родительские деньги учатся — разговаривать смысла нет. — На родительские деньги? — не понял Марк. Он же помнил, что в лицее были жёсткие экзамены и знал, что мама за учёбу не платила, иначе жаловалась бы в два раза интенсивнее. — Оглянись вокруг, — усмехнулся Федя. — Мы окружены мажорами. — Окружены, но не сломлены, — хихикнула Ира. — Если что, — Наташа неловко прокашлялась. — Я завалила математику при поступлении. Так что тоже здесь платно. Ира с Федей изумлённо выпучили глаза. — Серьёзно? — Ага. Мне стыдно. — Ну не переживай, ты исключение! — Ира улыбнулась и стиснула её в объятиях. Марк моргнул. В голове всплыли слова Жени. Тактильное общение гораздо важнее слов — Можно я тоже тебя обниму? — тихо спросил её Марк. Наташа покраснела, но кивнула. Он придвинулся, стул под ним неловко скрипнул, секунда, другая и он обхватил её руками, положив голову на плечо. Наташа была пухлой и мягкой. Как булочка. Марк не сдержал улыбки и прикрыл глаза. Хорошо-о-о… — Всё, пусти меня, — Наташа отпихнула его и почему-то отсела подальше. — В общем, Марк, в следующий раз просто извинись и иди себе дальше, — сказала ему Ира. — Нет, — покачал головой тот. — Так нечестно. — Нечестно. Но ты же не хочешь постоянно получать? — Не хочу. Но… — Вот и не высовывайся тогда. Марк поджал губы. Он чувствовал себя в ловушке. — Это же нечестно, — повторил он, сжимая кулаки. — Почему я должен его терпеть? — Тут такие порядки, — вздохнул Федя. — Требуют списать — не отказывай. Ставят подножку — не реагируй. У тебя разве не было такого в прошлой школе? — Я не… — Марк, мы ботаники, — вздохнула Ира. — У них, — обвела взглядом столовую, — в подкорке заложено реагировать так на всех, кто выбивается из среды. — Что? — Марк неверяще на неё уставился. — Я ботаник? — Эм… да. Марк вскочил с места и побежал на всех парах в туалет, к зеркалу. Увидев своё отражение, досадно цокнул. До сегодняшнего дня он и не подозревал, что принадлежит к какой-то субгруппе. Но… если вспомнить все просмотренные фильмы про школу и персонажей в них, то на деле он являлся буквально образцовым представителем данной касты. Он отлично учится, у него очки. И стало теперь понятно, почему Лиза отбирает его конспекты… — Какие люди… — протянули из дальней части туалета. Марк принюхался и учуял запах сигарет. Развернулся и увидел ставшую уже знакомой группу ребят. Парни ютились у окна и курили. Селиверстов спрыгнул с подоконника и неспешно, даже с некоторой вальяжностью подошёл к нему. Серые глаза сверкали в предвкушении веселья. Все инстинкты Марка вопили о том, что он должен бежать, и бежать как можно дальше. Но так бы поступил ботаник. Стереотипный трусливый ботаник. Тетя Женя ему разве убегать советовала? Нет. Марк воинственно вздёрнул подбородок, не сдвинувшись с места ни на миллиметр. — Чего тебе? — Как головушка? — бледные пальцы коснулись его виска, и он резко подался назад, испытав такое отвращение, какое не испытывал никогда. Тактильное общение гораздо важнее слов Оказывается, прикосновения могут быть не только приятными. Реакция явно отразилась на лице — Селиверстов заулыбался шире. — Идём к нам, — игнорируя сопротивление, Селиверстов схватил его за запястье и потянул в сторону гогочущих дружков. — Сейчас мы тебя так накурим, коротышка! — ржал он, принимая протянутую Ромой сигарету. — Не хочу, — помотал головой Марк, чувствуя в груди неприятное жжение. Не из-за дыма, а от обиды. Селиверстов умел издеваться правильно. — Ты не знаешь, от чего отказываешься, — протянул этот гад. Марк дёрнулся всем телом, пытаясь вырваться и убежать, но Селиверстов встал перед ним и придавил, зажав между собой и стеной туалета. — Ну возьми же, мамочка ничего не узнает! — шипел он, пытаясь втиснуть сигарету между плотно сжатых губ. Тактильный контакт был такой сильный, что Марк едва держался, чтобы его не вырвало. — Саш, завязывай, — услышал Марк голос справа. Он повернулся и пересёкся взглядом с Витей, который восседал на крышке унитаза и курил. Парень выразительно посмотрел на выход, намекая ему, чтобы бежал прочь, как только выпадет возможность. — Мы в бойскауты кого попало не принимаем. Ребята дружно рассмеялись. Селиверстов злобно на него уставился. — Чего ты мне кайф ломаешь? — А чего ты его в стену вжал как барышню? — услышав это, Селиверстов тут же отпрыгнул от Марка под всеобщий ржач. — Пусть валит, он нам тут не сдался, — и добил милой улыбкой. Марк не стал испытывать судьбу и, воспользовавшись секундным замешательством Селиверстова, пронырнул под его рукой и побежал к выходу. Сердце билось как сумасшедшее. Нет, он точно не должен больше оставаться один на один с Селиверстовым и его компанией. В таких ситуациях он — стереотипный трусливый ботаник и должен убегать. Как бы унизительно это не было.Настоящее время
— Сигарету? — Саша с улыбкой протянул ему пачку. Марк покачал головой. — Даже не надейся. Я не хочу быть на вкус как козёл. — Саша закатил глаза и пихнул его в бок. — Откуда тебе знать, какие на вкус козлы? — Целовался с одним, — усмехнулся Марк и получил ещё один удар локтем. — Куда мы едем хоть? — Саша ничего не ответил. — Ты же не убивать меня везёшь? — Не подкидывай мне идей. Я всё ещё злюсь. На самом деле он уже не злился, а только притворялся, чтобы держать Марка в тонусе. — Тогда нам стоит поговорить о… Саша наградил его щелбаном. — Обсудим все потом.