***
Пятница вышла… странной. Началась она с того, что Саша всё порывался прислать к нему своего водителя, дабы тот довёз Марка оперативно, без проблем и в комфорте (в этот день бушевала вьюга). Разумеется, он наотрез отказался, углядев в этом подозрительный подтекст. Тогда Саша переключился и стал предлагать вызвать ему такси. Марк опять отказался, ибо подтекст всё ещё был. Но, видимо, тот совсем ужаленный в голову, ибо стал его «успокаивать», говоря о том, что имел в виду, что заплатит за него. Марк ответил, что он не настолько нищий, как Саша предполагает, и в состоянии сам оплатить это чёртово такси. Тогда почему не хочешь ехать на такси? Продолжал упорствовать Саша. Потому что не хочу тратить на это деньги! Марк постепенно закипал. Так давай я заплачу. Мне-то раз плюнуть Вот же неугомонный… Доберусь на метро, отстань Марк заблокировал телефон. Удивительно, ему даже не нужно стараться поссориться с Сашей, всё выходит само собой. Когда он, наконец, пришёл к нему, миновав охрану, бесконечно долгий просторный подъезд, обставленный растениями, картинами, декоративными вазами, чуть не уснув в лифте, пока тот поднимался, Саша выглядел очень сердитым, увидев его с головы до ног в снегу. И пока Марк с любопытством рассматривал прихожую, задаваясь вопросом, где же тут среди ухоженного, но все же минималистичного убранства спрятана позолота и инкрустированы драгоценные камни, Саша пытался выпихнуть его обратно к лифтам, угрожающе сжимая в руках совершенно обычный человеческий веник. — А ну живо наружу, — скомандовал он, тыча в грудь предметом для уборки. Марк недоумевающе скривился, но всё же вышел за порог. Вышел и тут же оказался под градом ударов. — Я почему, думаешь, предлагал машину? — приговаривал Саша, лупя его даже сильнее, чем следует. Марк растерянно моргал, вздрагивая при каждом ударе. — Чтобы ты мне тут потоп не устраивал! Всё, теперь можно, — Саша стащил с него куртку, и, держа её на безопасном от себя расстоянии, повесил к батарее. — Это что… обычный веник? — А ты какой хотел? Из красного дерева? — Я думал, — Марк скептично осмотрел прихожую. Она была приятной глазу, но уж больно аскетичной. Он не мог найти ничего вычурного, что указало бы на заоблачные вложения, — Всё будет как-то по-роскошнее выглядеть… Саша вздохнул, глядя на Марка, как на идиота. Постучал пяткой по паркету. — Погляди, какой нежный молочный оттенок с розовой ноткой. А узор… Марк сел на корточки и очертил пальцами тонкие извилистые линии. Пожал плечами. — Ну вроде ничего. — Не ничего, а роскошно, — поправил его Саша. Он опустился следом и с любовью провёл ладонью по гладкой поверхности. Спустя несколько секунд Марк с ужасом осознал, что залип на сочетание цвета паркета с кожей руки и пропустил весь монолог. — …очень занятный древесный подвид, и это абсолютно естественный цвет и узор, безо всякой краски и обработки. У меня отец наполовину датчанин, так что интерьер у нас без излишеств. Куда вложены приличные деньги — заметят только ценители. Ладно, — Саша поднялся с места и, отомкнув дверь прихожей, вышел в коридор, — ты, наверное, замёрз, так что идем поить тебя чаем, — Он тепло ему улыбнулся. Марк неуклюже поднялся, размышляя о возможных путях отступления. Если Саша и дальше продолжит так улыбаться, то ему с его планом придётся несладко. — Идём, — Саша потянул его за руку. Марк тут же вырвался. Даже от такого простого контакта мысли в голове путались. А оставаться в здравом уме важно — только так можно наступать на горло любым нехорошим желаниям. — Ты что, даже дома ходишь в костюме? — фыркнул Марк, наконец, придумав, за что можно зацепиться. — Модник. — Нет, — рассмеялся Саша, — Я халат люблю носить. Он шёлковый, струящийся, и ношу я его без белья… не думаю, что появляться перед гостями в таком виде — хорошая идея. Хотя… — он обернулся с игривой улыбкой, заставив напрячься, — если хочешь, — шагнул к нему и враз оказался настолько близко, что Марк кожей почувствовал горячее дыхание. Взгляд упал на шею. Наверняка у этого придурка очень нежная кожа. И пахнет Саша так, как пахнет, пожалуй, только в раю. — Я могу и переодеться, — кадык восхитительно дёрнулся, отчего Марку враз стало душно. — Отодвинься, — с трудом выговорил он, понимая, что больший отпор дать не в силах. Саша припёр его к стенке, так что отстраняться было некуда, а попытаться его оттолкнуть — значит прикоснуться, что изначально очень плохая идея. — У нас уговор. Саша фыркнул и отступил. — Зануда, — бросил он и направился на кухню. — У меня есть пирожные! — крикнул оттуда. Марк отлип, наконец, от стены. Нервно одёрнул свитер. Затем накрыл ладонями пылающие щёки. Ещё немного, и у него бы встал. Нужно осваивать техники самоконтроля. С либидо ничего не поделать, а вот сдерживаться надо уметь. Особенно при ходячей белоснежной катастрофе. Несмотря на поражение при первой попытке, Марк не сдался, а предпринял вторую. Заметив, что Саша уж очень много трещит о моде и искусстве, он, ненавидя себя за это, вбросил: — А пол ты сменить не подумываешь? Услышав такое, Саша замер. До этого момента он оживлённо, с явно приподнятым настроением вертелся с глиняным чайником, а сейчас от него повеяло напряжением. Наверное, ему и так многого стоит вести себя с кем-либо искренне и показывать себя настоящего, а если над этим ещё и прикалываются… Марк прикусил язык, чувствуя себя отвратительно. Опустил взгляд на скатерть. Саша медленно вынул из чашки ложку. Её он положил на край блюдца, а чай поставил перед Марком. Затем вернулся к столешнице и достал из верхнего ящика небольшой ножик. — Э, ты чего… — Марк резко вскочил со стула и попятился. Но Саша его проигнорировал и отошёл к противоположной стене, вглядываясь в деревянную разделочную доску, висящую над плитой. — Видишь на ней тёмное пятнышко? — спросил он, вертя в руке оружие. — Вижу, но… Мгновение спустя нож вонзился в доску как раз в указанную цель. Саша довольно хмыкнул и повернулся к Марку. Угрожающе двинулся на него, заставив отступить и выставить перед собой стул в качестве ограждения. — А из ружья палю ещё лучше, — обманчиво мило улыбнулся. — Так что если я захочу, девочкой у меня будешь ты. Марк беззвучно передразнил его и приземлился обратно на стул. Саша сел напротив и упёрся локтями в стол. Наклонился к нему, попутно сминая скатерть. — Здесь есть сахар, но я бы не советовал портить вкус, — проговорил он, указывая взглядом на сахарницу. — Тогда послушаюсь, — сдержанно ответил Марк и отпил, подмечая, что такого вкусного и душистого чая он ещё не пробовал. — Ну как? — Саша с волнением вглядывался в него, ожидая вердикта. Кажется, ему важно услышать мнение. Это льстило, но всё же… Марк с бесстрастным видом пожал плечами, хотя внутри умирал от восторга. Нельзя, нельзя его хвалить. Даже если очень хочется. Пусть Саша оскорбится, зато не будет возникать… этих ситуаций. — Ну и пожалуйста, — Не успел Марк и сообразить толком, как чашка оказалась в чужих руках. — А я тащусь с пуэра. — Саша показал ему язык и жадно отпил. — Но… но это мой чай… — огорошенно проговорил Марк, наблюдая, как его напиток бессовестно поглощают. Каждая попытка сцепиться отскакивала от Саши рикошетом и била в него самого. Сначала Марк словил приставание, затем угрозу, что сделают из него девочку, теперь чай забрали. — Да понравился он мне, верни! — Судя по реакции, не особо, — отозвался Саша, с наглым видом продолжая по чуть-чуть отпивать. — Нет, — возразил Марк, чувствуя себя идиотом. Но вернуть вкусный чай хотелось сильнее. — Понравился. — Тогда почему не сказал? Мартышка, ты странно себя ведёшь. — А мне показалось, что это ты сегодня странный, — он ловко перевёл стрелки, с притворным подозрением вглядываясь. — У тебя что-то случилось? — добавил с озабоченным видом, усиливая эффект. — Ээээ… а у тебя? — рассеянно выдавил Саша, приподнимая брови. — Атеросклероз, не переводи стрелки, — осадил его Марк. — Но… — Саша огорошенно почесал подбородок. Его словно загнали в клетку. — Мартышка, блин! — Он разозлённо сверкнул глазами, — Хватит мне мозги пудрить! — Не я это начал, — шикнул на него в ответ Марк, неожиданно осознав, что ему подвернулась новая возможность испортить отношения. — Я что тут, восторгаться твоим умением готовить чай должен? Перечисли, что ещё я должен в тебе похвалить, чтобы ты не посчитал меня странным! Саша прикрыл глаза и тяжко выдохнул. Марк скрестил на груди руки и сердито сощурился, моля всех богов о том, чтобы его выставили за дверь. — Эй… — Саша устало провёл рукой по лбу и откинулся на стуле. — Если тебе что-то не нравится — то говори. Но если нравится, то тоже не забывай озвучивать. Не лишай меня возможности… порадоваться. И вот тут Марк действительно рассердился. Он вскочил со стула и, метнув в Сашу свой самый осуждающий взгляд, направился к выходу. — Эй, ты куда? — Саша бросился за ним и поймал у дверей. — Марк, что не так? — Ты… ты… — он попытался вырваться, но Саша дёрнул его на себя и обхватил поперёк туловища. — Пусти меня! — он отчаянно задёргался. Прикосновения неприятно жгли и бесили. — Объясни мне всё нормально. — Отъебись. Я домой. — Объясни или… — Саша склонил голову и шепнул ему на ухо, —… или я сейчас тебя поцелую. — Ты рехнулся?! — шикнул Марк, когда его толкнули на двери шкафа, прижав к прохладной поверхности. И снова обилие дурманящего аромата, и снова горячие ладони, сжимающие его собственные. Марк с силой сжал зубы, сосредоточившись на том, чтобы не забыть нить разговора. — Я не шучу, — Саша действительно смотрел очень серьёзно. — Раз ты этого так боишься, то чем не рычаг для давления? — Значит… — Марк отвёл взгляд. Он ведь должен был обеспечить себе отсутствие подобных ситуаций, а по итогу только их провоцирует. Неужели разрыв отношений в данном случае не сработает? — Значит, нужно озвучивать то, что нравится? Выходит, либо ты лицемер, либо тебе во мне вообще ничего не нравится. — Ч-что? — Саша так удивился, что ослабил хватку, позволив Марку вылезти и отступить. — Да ты мне за всё время общения и слова доброго не сказал! «Отсутствие очков ничего не исправит»! — передразнил он его, рисуя кавычки пальцами. — «Ты ботаник, ты стрёмный»! — Но ведь это так! — ведомый непонятным страхом признать обратное, брякнул Саша и тут же прикусил язык, заметив, как побелел Марк. — Благодарю! — шикнул он, стаскивая с батареи куртку. — Марк, ну прости! — жалобно протянул Саша, от волнения растрепав причёску. — А за что ты извиняешься? За правду? — Нет, я извиняюсь, чтобы ты остался! — Саша снова подался вперёд, но на этот раз не напирая, а перегораживая собой выход. — Тогда это неискренне, — ответил ему Марк, вжикнув молнией. — Да я ничего более искреннего в жизни не говорил! Ты мне… ты… — Саша попытался произнести хоть одно хорошее слово, но спустя несколько мгновений озадаченно замер, понимая, что чисто физически не может выдавить из себя ничего приятного. Ему при одной только мысли о положительных чертах Марк становилось по непонятной причине жутко. — Я хочу, чтобы ты остался. Пожалуйста. — Почему? — Тут… — Саша задышал чаще. Что-то, отчаянно рвущееся из груди, одновременно жгло и леденило кровь. Почему ему с ним так сложно?! — Что «тут»? — Мне тут уныло. Глаза Марка в изумлении расширились. На секунду он уловил в лице Саши нечто страдальческое. Но как только он сделал шаг навстречу, мираж рассеялся, сменившись неподдельным ужасом. Кажется, Саша вовсе не хотел так отвечать, реплика предательски сорвалась с языка. — Т-ты… — Марк сглотнул, раздумывая, как бы сказать это помягче. Разумеется, он не раз слышал от Саши шутками или намёками о том, что по сути он предоставлен самому себе. Но почему-то Марк даже не предполагал, что это настолько сильно его гнетёт. Ему-то казалось, что тот — прирождённый одиночка, которому не нужен никто, кроме себя любимого и каких-нибудь мимолётных развлечений. — Боже… — ужас отступил, и на его месте расцвела вымученная улыбка. — Мартышка, ну ты и лошара, два года прошло, сколько можно вестись на это! — Саша громко рассмеялся ему в лицо. — Ладно, вали, ты мне надоел уже. — Марк не отвечал, пристально его разглядывая. Подпёр собой стену и склонил голову набок. — Давай, проваливай, мне надоело троллить тебя нашей якобы дружбой, — Саша с максимально ядовитым выражением лица толкнул его в плечо. — Серьёзно, на что ты рассчитывал, придурок? Где я, а где ты? — Он разошёлся не на шутку, совершенно забыв о всяких гранях. — Разумеется, мне ничего в тебе не нравится, как ты со своим умом допёр до этого только сейчас? Да я презираю тебя! — Всё сказал? — Даже если начать перечислять твои минусы прямо сейчас, то заканчивать этот список будут мои потомки! — А теперь всё? — Да я даже не размялся. Основное ты и так знаешь, так что могу пройтись по парочке мелочей. Ты видел как ты ходишь? Ты как вообще умудряешься не падать на каждом шагу? И зачем нужно так размахивать при этом руками? Второе: купи, наконец, ролик с клейкой лентой, нет сил уже эти дурацкие ворсинки лицезреть. Ну и на сладкое — начни уже отращивать волосы, а то больше похож на кеглю, чем на человека. У Марка дёрнулся уголок рта. Решив, что это у Мартышки нервный тик от того вала грязи, что он обрушил, Саша замолк и отвернулся, решив, что с него достаточно. После… всего… он чувствовал себя точно во сне: ни черта не соображал, пребывал в туманном оглушении, одновременно веря и не веря в происходящее. Провёл рукой по лицу и начал поворачивать в двери ключ. Пальцы у него подрагивали, так что он встал таким образом, чтобы Марк этого не увидел. — Вон отсюда, — Саша сделал приглашающий жест в сторону выхода и собрался было пройти прочь из прихожей, но вдруг горло сдавило, и он оказался развёрнут за галстук к Марку. Саша не успел ничего сказать, как тот прыгнул на него, обхватил шею руками и крепко стиснул в объятиях. Чёрт, опять… Саша ощутил… тяжесть и облегчение одновременно. Ладони сами сжались в кулаки. Он не мог ни обнять его, ни оттолкнуть. От близости было так приятно и классно, что хотелось закружить этого идиота, пока они оба со смехом не завалятся на диван. Но ещё… ему было очень и очень страшно. — Знаешь, что? — шепнул на ухо Марк, опалив горячим дыханием. Саша дёрнулся. Щекотно. — Я тут понял, что и сам ничего хорошего тебе не говорил. Так что исправлю это. Ты очень красивый. Саша с трудом подавил довольную улыбку. Он не думал, что приятнее всего ему будет услышать это от какой-то там Мартышки. — Ты что, педик? — бросил он, не предприняв ни единой попытки выбраться из плена рук. Даже если Мартышка и педик, обниматься всё равно в кайф. — Сам ты педик! — стукнул его резко покрасневший Марк, спрыгнув на землю и отстранившись. Нервозно поправил перекошенные очки и добавил: — Ты что, переписку забыл? Это переводится как «ты мне импонируешь как человек, потому я могу заметить в тебе красоту». Думай хоть немного башкой! — Ты… мазохист? — Растерянно отступил Саша, перестав что-либо понимать в этом мире. Он ему столько всего наговорил, а этот… комплимент в ответ сделал. — Не думаю, — ответил Марк, стягивая с себя куртку. — Но раз ты так с меня бесишься — веселее будет остаться. — Нет, — Саша попытался преградить ему вход в коридор, но Марк юркнул у него под рукой. — Я не разрешал тебе! — Попробуй останови меня! — крикнул ему из гостиной. Саша рыкнул и направился следом. — Амилоидоз, где тут у вас семейные фотоальбомы хранятся? — Только посмей, я из тебя мишень для ножей сделаю! Разумеется, Марк прекрасно понял, что этот водопад гадостей — не более чем попытка прикрыться после приступа откровения. Саша боялся быть уязвимым, но ещё больше боялся оказаться в одиночестве. И… остаться с ним попросту необходимо, иной вариант серьёзно бы ранил этого козла. Наверное, в этот день Марк до конца разобрался и понял, что испытывает не просто влечение, а серьёзное чувство, так как невзирая на последствия предпочёл быть ему другом вместо того, чтобы отдалиться. И выбор этот принёс ему столько мучений, что в какие-то моменты он сильно жалел, что не родился роботом, который не способен любить. Саша хоть и нуждался в человеке рядом, но всё же не был морально готов — он продолжал частенько грубить, оскорблять, совершенно не принимая в расчёт чужие чувства. В дружбе с Сашей Марк чётко ощущал себя задвинутым на второй план. Когда приходилось особенно тяжело, Марк делал перерыв и больше общался с Ирой, Федей и Наташей, с которыми всё понятнее и проще, хоть и не так интересно. Спектр чувств, которые он испытывал при общении с Сашей, шире в разы: взлёты выше, но падения гораздо больнее. Саша был своего рода болотом, и когда болото чуяло, что жертва сопротивляется, оно начинало тянуть к себе сильнее. Саша звал его гулять, постоянно писал, вёл себя очень мило и обходительно, но едва Марк в очередной раз сдавался и шёл на сближение — он снова принимался о нём забывать, видя только себя. И, естественно, куда же без грубостей. Грубил Саша это не то чтобы зло… скорее, с какой-то небрежностью, как будто это в порядке вещей, и у него стиль такой. Наверное, не будь Марк влюблён в него по уши, это воспринималось бы спокойно и даже весело, но испытывая такие чувства и находясь с ним на такой дистанции, он переваривал Сашину манеру очень плохо. Ему частенько было стыдно за то, какой он, за свои недостатки. Раньше в зеркале он казался себе вполне симпатичным, но теперь… Дружба с Сашей походила одновременно и на ад, и на рай. Адом она являлась, потому что Марк испытывал перманентную боль. Не только из-за слов. Тяжело это, постоянно видеться с предметом своих воздыханий и понимать, что на взаимность нет ровным счетом никаких шансов. На рай она походила, когда Саша его обнимал или просто касался, пусть и в шутку, за которую потом платил отсутствием помощи на контрольных. Было немного странно, что частенько он мог запросто взять, на скамье в каком-нибудь парке уткнуться ему в колени и начать с капризным видом требовать ласки, но Марк списывал это на отсутствие внимания в детстве. Вообще он Саше постоянно отказывал, посылая куда подальше, но как-то раз поздней весной закатил глаза и сдался. С каждым месяцем влюбленность в нём разрасталась, и устоять перед искушением стало невозможно. Пожалуй, это были самые восхитительные минуты в жизни Марка. Пепельные волосы пусть на ощупь и сухие, зато смотрел на него Саша с такой неприкрытой нежностью, что от восторга сжималось сердце. Никогда и никому в жизни он так не старался доставить удовольствие. А когда Сашенька довольно зажмурился и замурчал, совсем как кот, он почувствовал такое вдохновение, что был готов на любые подвиги, лишь бы сделать его счастливым. — Эй, Мартышка, — шепнул ему Саша, странно улыбаясь. — Мне психотерапевт сказал, что мы с тобой состоим в гомосексуальных отношениях, не осознавая этого. — Марк резко убрал руки с его головы, точно ошпарившись. Саша следил за ним с искрой веселья во взгляде. Он явно не верил в это. Возможно, мысль показалась ему прекрасной возможностью для любимого своего занятия — стёба. — Нет, ну ты сам подумай, — Саша приподнялся с колен, но лишь затем, чтобы приблизиться к его лицу, обхватив руками шею. — Ни у тебя, ни у меня нет девушки, — Марк лишь недовольно нахмурился, стараясь не показывать, как сильно волнует его каждое слово. — Мы делаем всё то же самое, что делают пары: гуляем вместе чуть ли не каждый день, постоянно прикасаемся друг к другу, — В подтверждение Саша нежно потёрся лбом о его висок, — обнимаемся, сейчас вот ты мне массаж головы сделал… а пару раз почти засосались. — Не неси бред. — Да обожди ты! — со смехом перебил его он. — Меня вот что интересует. Допустим, мы действительно встречаемся. У кого из нас женская роль? — У тебя. — Почему? — Потому что мозги мне сношаешь херней какой-то, — закатил глаза Марк и под хохот вскочил с места. Саша, разумеется, увязался следом. — Ладно-ладно, я буду девочкой! — неожиданно согласился, по-свойски закинув руку ему на плечо. — Но это только потому, что девочкам положено быть красивыми, а ты совсем не справляешься. Вдохновение отступило столь же внезапно, как и возникло. Ничего больше делать для него Марку не захотелось. И вот так всякий раз. Вечные эмоциональные качели. Он знал, что потом вновь затоскует и захочет быть рядом, слушать его смех, любоваться светлой кожей и тонуть в призрачно-серых глазах… Возможно, Марк действительно понемногу превращался в мазохиста. Все эти несколько месяцев он порывался как-нибудь с этим покончить, и у него не выходило ровным счетом ничего. Марк пробовал медитировать, пробовал обратить внимание на кого-то ещё, он даже врал, что уезжает на весенние каникулы, чтобы не пересекаться с Сашей какое-то время. Но первое помогло ему лишь хорошо высыпаться, второе не вышло по причине того, что сам он никому толком интересен и не был, а томиться без Саши оказалось даже хуже, чем выносить его насмешки. А ещё… Марк всю жизнь делился своими переживаниями с другими людьми, но в этот раз он никому открыться не смог. Мама бы сказала, что он плохой сын, раз думает о каких-то «блондинках», пока она пашет за троих в штатах. Тётя бы догадалась обо всем сразу. Хлопнула бы его по плечу и посоветовала бы сказать Саше всё, как есть, и обязательно бы добавила, что если не скажет он, то сообщит она. Друзьям… он сообщил им в один из дней, что ему нравится парень, не посвящая в подробности, но Федя лишь снисходительно фыркнул и сказал, что любовь — это просто химическая реакция, а у них есть темы и поважнее. А Ира добавила: «мы вот с Федей встречаемся около двух месяцев, но не демонстрируем же этого». Так что пусть и он не заводит за столом таких разговоров. Наверное, в тот момент Марк и понял, что они скорее товарищи по интересам, нежели чем друзья. Он чувствовал себя запертым наедине с внутренними переживаниями. Впервые за всю жизнь одиноким. И всё из-за дурацкого чувства, в которое он по неосторожности вляпался, предположив однажды по глупости, что Саша… Марк себя ненавидел. Во всем был виноват он и только он. Это не Саша своими репликами рушит их дружбу и пилит сук, на котором сидит, это он из-за влюблённости принимает всё близко к сердцу, хочет большего, чем Саша может дать, и с трудом предоставляет то, в чем нуждается тот. А именно дружбу. Марк понимал, что не справляется. Близился май. А впереди — каникулы. Он уже знал, что снова соврёт Саше об отъезде, чтобы не пересекаться с ним, и попробует более серьёзную медитацию, мдма-терапию, или что-нибудь в таком духе, что помогло бы уничтожить в себе дурацкие чувства. Однако звонок матери поздним вечером перечеркнул все его планы. И по сути стал судьбоносным. Марк проговорил с ней всю ночь. До этого дня их разговоры несли сухой и отстранённый характер, и так было всегда, ибо мама любила дистанцию и подчёркивать, что она в первую очередь родитель, а потом друг. Но этот звонок стал неожиданным исключением. Мама долго перед ним извинялась, что ни разу в разговорах не упомянула самого главного: она встретила мужчину. Марк с улыбкой слушал, как и с каким неподдельным восторгом и любовью она о нём отзывалась. Говорила, какой он достойный, надёжный, как он её любит и ценит, добавила, что у него есть дочка, очень культурная и серьёзная девушка, которая знает, чего хочет от жизни. «Да-да, мама, я понял, надо стремиться». Разговор был очень хаотичен. Они меняли темы чуть ли не каждые пять минут. Мама даже поделилась с ним, что до этого прекрасного мужчины вообще не верила в то, что её смогут полюбить, как женщину. — Я тоже не верю, что меня смогут полюбить, — горько рассмеялся в трубку Марк. Он был искренне за неё рад, но не мог избавиться от какого-то щемящего чувства в груди. Кажется, он ей немножко завидовал. — Марк, что с тобой? — в её голосе остро ощутилось волнение. — Ты же у меня позитивный мальчишка! — Мне плохо, — едва слышно прошептал он, чувствуя, как по щеке течёт слеза. В горле ком, дышать стало очень трудно, как будто сильно сдавили грудь. — Женя что, совсем за тобой не следит? — Что? Нет! Дело в другом, и… ладно, не важно, — Марк постарался выдавить улыбку. Чисто для себя. — Передавай там привет жениху и скажи, что ему с тобой очень повезло… — Марк, подожди! — палец замер над красной кнопкой. — Я понимаю, что мы с тобой никогда не были близки. На то были свои причины, и сейчас они в прошлом. Знаю, что с Женей тебе гораздо комфортнее, чем со мной, но… давай попробуем всё исправить? Марк не поверил своим ушам. — Что? Что ты имеешь в виду? — У нас свадьба в августе. Я хотела отправить приглашение позже, но раз там у тебя не всё в порядке… ты хочешь приехать ко мне насовсем сразу после того, как заберёшь аттестат? — Я… — он не знал, что и сказать. Это было так неожиданно… и серьёзно. — У нас, наконец, будет полная семья, — протянула мама таким тоном, будто предлагала вкусной добавки. — И я бы очень хотела, чтобы ты познакомился со своим будущим отчимом. После него я поверила в то, что все раны лечатся, а боль проходит. — Он что, маг или целитель? — не удержался и посмеялся Марк. — Видишь? Одно его упоминание вызывает улыбку и радость! Так что смотри как мы поступим: все документы я отправила, ты только должен пройти медицинское обследование и сходить на интервью в посольство. — Ох… Я… можно я подумаю? — Ты всё равно приедешь на свадьбу, так что не затягивай там! — Хорошо. На уроках Марк был очень рассеян, и если бы учителя попытались его о чем-то спросить, то не получили бы в ответ ничего путного. Но по понятным причинам задавать ему вопросы было делом бессмысленным, и потому он был предоставлен себе и своим думам. Полная семья… это действительно ужасно заманчиво, ибо Марк всегда ощущал недостаток отца. И возможно, по этой причине у них никогда не складывались доверительные отношения с матерью. Она всегда старалась уберечь его от дурного влияния, обращаясь с ним так, будто чуть что, и он покатится по наклонной и забудет тех, кто о нём так заботился. Задним умом Марк понимал, что такие опасения могут быть связаны с тёмной фигурой отца, которого он подозревал в том, что человек он не самый лучший, раз бросил женщину с ребёнком. Возможно, мама боялась увидеть в Марке всё то, что свойственно отцу, вот и не хотела предоставлять ему полный доступ к социуму, к людям в нём, одним словом — свободу. А теперь… по ту сторону провода с ним говорила совсем другая мама, которая спустя столько лет тяжёлой работы и страхов, наконец, почувствовала в мире что-то светлое и доброе. Вопрос долго вертелся на языке и вот он не выдержал и сорвался. «Может быть, и мне удастся там исцелиться, как и матери?» Когда прозвенел звонок, и все вокруг зашумели, засуетились, Марк поднялся со стула и, складывая учебники в сумку, украдкой взглянул на Сашу, стоящего со своей извечной компанией галдящих ребят и над чем-то с ними смеющегося. Мило. С людьми он стал вести себя гораздо теплее, чем было раньше. Марк накинул на плечи сумку и направился к выходу. Альбатрос переживёт. В конце концов, всё равно он однажды найдёт себе девушку. А любовь, как известно, исцеляет. Так что план был очень простым: Марк наберёт в грудь побольше воздуха и в последний день признается ему в чувствах — ибо Саша заслуживает знать — а затем улетит прочь. Им нет смысла продолжать общение. Хотят они разного. Когда Марк твёрдо решил так в уме, ему стало легче. С Сашей в мае они даже пришли к гармонии, странной, но гармонии. Может, он перестал воспринимать всё близко к сердцу, понимая, что дней у них остается всё меньше и меньше, и надо ценить каждое мгновение, а может, Саша, придурок такой, не желающий заводить себе девушку, начал выливать всю копящуюся в нем энергию на Марка… но грубостей стало в разы меньше, а нежностей в разы больше. Так что со стороны они стали выглядеть, как реальная парочка. То Саша его обнимет и повиснет, чуть не валя этим с ног, то защекочет, то попытается поцеловать за ухом, то захочет взвалить на руки, то прижмёт к дереву и со смехом начнет кормить сахарной ватой… а Марк… сопротивляться и угрожать начинал только тогда, когда чувствовал, что штаны сдавливает в паху. Однако день икс всё равно настал, как бы Марк не растягивал для себя каждый миг. Саша стоял у окна туалета и курил. Где-то далеко-далеко, на обратной стороне планеты, одноклассники праздновали окончание девятого класса, вертели друг перед другом аттестатами и умоляли родителей отпустить их на ночные гулянки. Марк тронул его за плечо, и тот, странно потерев глаз, развернулся. — Заскучал без меня, Мартышка моя? — глухо рассмеявшись своей реплике, Саша выдул дым в сторону и затянулся снова. Почему-то он выглядел очень подавленным, но спрашивать у него, что случилось, не было времени. Уже слишком поздно. — Я, — Марк прикрыл глаза, собираясь с духом. С того дня, как он получил приглашение от матери, Марк тысячи раз прокрутил в голове этот момент. И успел представить тысячи реакций Саши. — Я люблю тебя. — Светлые брови изумлённо взметнулись вверх. Марк ужасно этого испугался и резко попятился, выставив перед собой руки. — Но ты не переживай, я завтра улетаю к маме, так что мы больше не увидимся, — У Саши выпала из рук сигарета и обожгла ему штанину. Он резко закашлялся дымом. Марк ожесточённо потёр затылок. — В общем, мне нужно было тебе это сказать, так как хочу, чтобы все было честно. Я понимаю, это пиздец какой отстой и разочарование, но… — Постой-постой-постой, — прохрипел Саша, продолжая откашливаться. — Ты что, уезжаешь? Навсегда? Марк уставился на него в полнейшем ауте. Сотни, тысячи сценариев — все сейчас полетели коту под хвост. Последнее, что он ожидал — что Саша пропустит мимо ушей признание и выцепит то, что он уезжает. — Э-э-э… — Марк никогда не чувствовал себя настолько беззащитным. В уме не осталось никаких заготовок. — Да. — Когда? — Завтра. — Ты… — он никогда не видел Сашу таким растерянным. — Но почему? — Ты что, оглох? Я люблю тебя, вот и уезжаю! — Ч-чего? — тот продолжал не вдуплять. — Как одно связано с другим? Марк смотрел на него в полном потрясении. Что тут непонятного? — Я не могу находиться рядом с тобой! — Почему? — продолжал спрашивать тот. — Ты что, издеваешься?! — рявкнул доведённый до белого каления Марк. — Потому что это больно! Я же люблю тебя! Сколько раз тебе надо это повторить, чтобы дошло?! Рыкнув, он направился к выходу, но Саша бросился наперерез и преградил путь. Марк не стал глупить и отступил вглубь туалета. — Но… — Саша продолжал смотреть на него с искренним непониманием. — Разве надо бежать от тех, в кого влюблён? — Я что, по-твоему, идиот? — Сейчас — определённо. Зачем ты убегаешь? Марк вообще перестал что-либо понимать. В один момент ему пришло в голову, что Альбатрос над ним издевается. Но потом он отмёл эту мысль. Саша не может быть настолько плохим. — Не суди людей по себе, у тебя-то ясно, что даже с умывальником шансы есть. — Ты даже не хочешь попробовать! — возмутился Саша. — Да, я понимаю, — он задумчиво возвёл глаза к потолку, — Что ты — не я. Я бы не брякнул такое вот так сразу, я бы мариновал жертву, очаровывал, чтобы потом, как я признаюсь — мне точно сказали да… Да, возьми себе это на заметку. Но, — он вновь посмотрел на него и сделал шаг вперёд. Марк испуганно вжался в стену, — раз уж брякнул, то имей мужество договорить. — Я… эм… — происходящее напоминало какой-то сюрреалистический бред. — Предложи мне это, — пояснил Саша, пристально на него глядя. — Чего ты от меня хочешь? — стена под спиной была такой холодной и неуютной, но Марк продолжал вдавливаться изо всех сил, словно желая пройти сквозь неё. — Предложи мне встречаться. — Но… я уезжаю завтра… — Марк пытался ухватиться хоть за что-то, что бы вытащило его из этой трясины болотного безумия. — К чёрту билет, — практически выплюнул из себя это Саша, — если я соглашусь, ты его сдашь без колебаний. — Ты не согласишься. — А ты спроси. Марк покраснел и отвернулся. — Пожалуйста, не делай из меня идиота. — А ты перестань быть трусом! — рассерженно выкрикнул Саша и подошёл к нему практически вплотную. Марк поджал губы и опустил голову. Но Саша был неумолим. Он взял его за подбородок пальцами и заставил поднять голову. Тогда Марк зажмурился. — Это не сделает тебя идиотом. Страх никогда тебе не шёл, поэтому собери уже яйца в кулак. — В этом нет никакого смысла! — Это что, так сложно? Скажи. — Нет. — Ты испытываешь моё терпение. — Жду не дождусь, когда оно лопнет. — Это делается очень просто. Подходишь, берёшь вот так, — Марк почувствовал на спине руку и изумлённо распахнул глаза, уставившись на Сашу. Сумасшедший. — Говоришь: давай встречаться? И если ответ да, то приближаешься и, — Марк в ужасе оттолкнул его и запрыгнул на подоконник. А всё потому, что их носы соприкоснулись, и он успел ощутить на губах тёплое дыхание. Этот ебанутый собирался поцеловать его. — Ты-ты-ты-ты… — затараторил Марк. Неожиданно он всё понял. — Ты хотел сделать это из жалости! — Что? Нет, я… — Саша дёрнулся к нему, но Марк отпер окно раньше. И потому он резко остановился на полпути, выставив вперёд руку. — Не смей. — Я ненавижу тебя за это, — прошептал Марк и без колебаний выпрыгнул. На второй раз, как ни странно, посадка была удачной. Он поднялся и сразу же побежал прочь, не оглядываясь.Глава 1.5 — Раскол
18 марта 2021 г. в 16:21
Марк выскочил из туалета и сразу же перешёл на бег. Нервы накалены до предела, живот крутило, ноги едва слушались. Он словно летел в чудовищно тёмную пропасть с утыканным кольями дном. Такого он ещё не испытывал. Разве что в далёком-далёком детстве, когда потерял маму в зоопарке и с оглушённо-потерянным видом плутал возле мозаичных черепах и пингвинов, на которых фотографировались другие дети. Люди вокруг чужие, а мир такой незнакомый, туманный. Наверное, ему стоит поступить так же, как он поступил тогда — тогда он сел на корточки, уткнулся лицом в колени и начал составлять план по поиску новой семьи. Человеческой, не черепашьей. Вот и сейчас он должен найти кого-то или что-то, кто бы мог заменить ему Сашу. Потому что после такой ошибки общаться с ним будет очень сложно.
До сегодняшнего дня Марк прорабатывал версию гомосексуальности Саши и серьёзно предполагал, что может его привлекать. Самим собой разумеющимся было и то, что это предположение сильно влияло на поведение Марка и отношение к Саше в целом. Очень сложно в моменты невинных поползновений не думать о том, что подоплёка у них вовсе не невинная. И мысль эта, пусть и постепенно, пусть и преодолевая долгую неприязнь, но начала приводить в волнительный трепет и находить в нём отклик.
Видеть в Сашиных глазах огонёк, ощущать игривые прикосновения, чуять свежий еловый запах, когда тот к нему наклонялся… А ещё он начал казаться ему таким красивым… особенно, когда сидел у них дома. Марк тогда начал чувствовать себя очень странно: его постоянно тянуло вытворять всякую чушь, как-то взаимодействовать с ним, слушать его голос, наблюдать эмоции. И Саша в гостях вёл себя очень мило. Наверное, он просто стеснялся включать свой фирменный сволочизм при сестре и тёте, но этого оказалось достаточно, чтобы Марк постоянно мучился от зудящего желания прыгнуть на него, стиснув в объятиях.
Дурацкая, но почему-то очень важная идея тактильного общения продолжала жить в нём и здравствовать, так что когда прикосновения Саши стали не отвратительными, как это было в самом начале, а приятными до одури, Марк осознал, что нужно срочно притормозить, дабы избежать возможных конфузов. Потому он и сдался.
Но то, что начал вытворять потом Саша… выходило за все возможные рамки. Там, на месте, Марку чуть не снесло башню от обилия прикосновений. Чёрт, он даже на губы его посмотрел! В тот момент, когда Саша предложил поцеловаться, Марк настолько уверовал в то, что прав, что решился на прямой разговор. Дурак.
Он выбежал на улицу и помчался к автобусной остановке. Лишь бы куда подальше от треклятого лицея. И от человека, который находится там.
Марк бухнулся на скамью и закрыл лицо руками, с трудом вдыхая морозный воздух. А ведь запаниковал он не потому, что трусил поцеловаться, а потому что чувствовал, что ещё пара секунд, и он сам на него полезет, забыв обо всём.
Ему фантастически повезло, что Саша вовремя отстранился.
Ведь теперь, зная его отношение, Марк понимал, что избежал пиздеца космического масштаба. Он боялся даже думать о том, что бы случилось, если б он не выдержал и слетел с катушек. Марк нервно рассмеялся. Наверное, бедный Саша навсегда бы зарекся играть в подобные игры хоть с кем-то. И вообще шарахался бы от лиц мужского пола, как от прокажённых. Но это после того, как хорошенько проблюется в ближайшей из кабинок.
А вот что стало бы с «ними» — тут неизвестно. Наверное, Марк попал бы в чёрный список или… может, Саша снисходительно б на него посмотрел и сказал бы «мало тебе было в анонимных чатах сидеть, иметь этот жуткий прикид и молиться на учителей. Теперь и в педики записался». Наверное, ещё бы добавил с самодовольной улыбочкой, что это нормально, ведь он такой красивый и сексуальный.
Ты же стрёмный. И ботаник. И парень.
Саша действительно выглядел оскорблённым. Предположение Марка явно показалось ему противным. Чёрт, ну он и идиот! Как можно было допустить такую ужасную ошибку?
Марк запрыгнул в автобус и крепко схватился за поручень, по привычке разглядывая попутчиков. На этот раз ничего интересного ни в ком не было, так что неприятные мысли нахлынули вновь, не дав ему передохнуть.
Все факты всегда были перед ним… почему он всегда о них забывает и надеется на какое-то чудо? Он ведь облажался однажды с той милой девушкой в столовой! Через год он облажался снова, попытавшись пригласить её просто погулять. А затем снова, и снова, и снова. А ведь друзья всегда его предупреждали, чтобы он не делал глупостей. По итогу прекрасная нимфа назвала его долбанутым на всю голову и посоветовала не попадаться ей на глаза, иначе она подключит к делу отца.
Да, теперь до него, наконец, дошло. Он чёртов ботаник. И другими людьми воспринимается как некто незначительный и… отстойный. Марк вздохнул и врезался лбом в поручень. Так думают все. И в том числе Саша. Неспроста же их общение вне школы является тайной. Узнают нормальные ребята — засмеют.
И всё же… вряд ли они виноваты в том, что так считают. Странно на это злиться. Ему же, например, кажутся отстоем брокколи, и он выбрасывает их без зазрения совести. Во всяком случае, пока он не лезет не на свою территорию — негатива он не получает. Разве что от Саши, но у Саши свои тараканы.
Марк подвёл итог, что жить он с этим сможет, и немного успокоился. Главное теперь — найти способ, как отдалиться. Чёрт, а ведь он согласился прийти к нему в пятницу… Марк в отчаянии застонал, однако затем в голову пришла идея. Он решил вести себя так, чтобы Саша сам от него отвернулся.