***
«Мартышка, твоя тётя — космическое божество!!!» — написал ему Саша неделю спустя, красуясь перед зеркалом в новом облачении. Да он сам на себя готов пускать слюни! Выглядел он воистину как первоклассный денди, сошедший с экранов нуарного кинематографа. Грация, сформированная танцами, на которые его отправили ещё в раннем детстве, тоже была при нём. Саша прикусил губу и элегантно запрокинул голову. Тонкие нити белых волос красиво взметнулись следом. Если уж и после такого ботаник не замрёт в дверях с оторопелым видом и не перечеркнёт все свои планы, чтобы посмотреть, как он позирует, то его можно смело обвинить в тотальном равнодушии к прекрасному. А это приравнивается к чёрствости и закостенелости. И Марк действительно оказался чёрствым и закостенелым. Прошёл мимо него к выходу, удостоив лишь мимолётным и «индифферентным» взглядом. Саша всё равно провёл вечер неплохо, слушая интересные истории из жизни Жени, но дома он впал в тоску и утешал себя поеданием мороженого в сауне. В школе смену его имиджа встретили с восторгом, но… это уже не важно! Конечно, было странно и неловко ловить на себе взгляды некоторых ребят, которые всегда позиционировали себя как гетеро, но не сказать, что это его отталкивало. Хотя с другой стороны и удовольствия в этом Саша найти не мог. А вот Марк не смотрел на него совершенно. Как они взяли за моду игнорировать друг друга в стенах школы, так её и продолжали. Но ведь переписки никуда не девались, и Марк продолжал проявлять инициативу, интересуясь его жизнью! Саша томился так около двух недель, но потом не выдержал и, собравшись с духом, написал: Мартышка, ты действительно считаешь меня некрасивым? Тебе важно знать? Сердце Саши застучало быстрее. Мне любопытно Понял) Я замечаю красоту только в людях, которые кажутся мне приятными. Если условие не соблюдено, то я даже не присматриваюсь Я тебе неприятен? Смешанно. Но ты мне интересен Чем? Я не могу тебя расколоть. Хотя бы взять твой вопрос… почему тебе нужно, чтобы я считал тебя красивым? С чего ты взял, что мне это нужно? То, что я не могу тебя расколоть, не означает, что я не способен оставить парочку трещин;) На это Саша принципиально не стал ничего отвечать. Выходит, Марк действительно относится к нему, как к подопытному кролику. Страннее всего было то, что их взаимодействие началось с такого же интереса, однако исходил он от самого Саши. Прошло ещё пару недель, и наступил один из самых важных для него праздников — день рождения. Утром Саша получил сообщение с поздравлением от отца, большую часть которого он объяснял, почему сегодня занят, и ровным счётом ничего от матери. Игнорирование задело, но в груди теплилась надежда, что мама напишет ему хотя бы днём или вечером. Можно и ночью. И опоздать с СМСкой можно. Главное, чтобы она была, иначе уровень родительского пофигизма возьмёт новую высоту. А ещё Саша почему-то ожидал поздравления от Марка. Странно было то, что он его именно ожидал, а не надеялся. Как будто они сблизились настолько, что обязаны теперь друг друга поздравлять. В школу, как и в прошлый год, пришлось брать большой пакет, ибо некоторые девушки почему-то считали, что им попросту необходимо завалить его всяким барахлом. Он, конечно, за эти два года подрос, стал немного соображать, и уже не высмеивал столь наивные попытки получить внимание. В конце концов, со вкусом у этих девушек точно было всё в порядке. Так что за подарки сдержанно благодарил и складывал их в мешок. Марк его игнорировал, как и всегда. Саша уже и так, и эдак проходил мимо его парты с очередным подарком, открыто намекая, что у него тут вообще-то день рождения (!), но тот даже не смотрел в его сторону. Вроде вчера они переписывались, разговаривали о том, какой период группы Pink Floyd можно считать золотым… ничем он его не обидел, даже наоборот, сказал, что Мартышка его уже не особо-то и бесит. Может, Марк опять ставит на нём эксперименты и изучает реакцию? Решив, что это вполне возможный сценарий, вторую половину дня Саша усердно изображал, что ему всё равно. Однако когда он уже будучи в машине что-то начал искать в сумке, то наткнулся на нечто прямоугольное. Саша с недоумением выудил небольшую продолговатую коробку. Открыл её и увидел телефон. Подозрительно прищурившись, достал свой из кармана. Абсолютно идентичны. Лишь один человек из школы мог ему такое подбросить. Саша широко улыбнулся. На душе пели птицы. Конечно, Марк провернул всё по-дурацки: зачем вот так тайно подкидывать и не оставлять ни комментария, ни записки с поздравлением? И вдобавок весь чёртов день упорно игнорировать именинника, чтобы он себе все нервы вымотал, теряясь в догадках, что же случилось. Саша так сильно переживал, столько себе накрутил… Такой подарок в конце — гигантский камень с плеч, и он рухнул, пустив волну признательности и восторга. Однако внешне Саша лишь удовлетворённо хмыкнул, вынул телефон из коробки и сунул его в карман, как будто так оно и надо. По пути домой он терялся в догадках, откуда у Марка столько лишних денег. Но затем Саша сообразил. Когда он позировал Маше на портрет, Марк постоянно отсутствовал из-за каких-то дел… А дальше как два плюс два. Выходит, заработал. Саша не мог представить себе Мартышку в какой-нибудь обычной подработке, потому посчитал, что тот занимался чем-то очень хитроумным. Взламывал Пентагон, например. День рождения вообще, как оказалось, прошёл неплохо. К нему неожиданно приехала мама! Она смогла освободиться от дел! Они мило посидели на кухне, поели вонючий французский сыр, запивая его вином, поговорили… вино помогло ему решиться и заговорить о Марке, как о самой животрепещущей проблеме, не считая взаимоотношений с родителями. Всё-таки мама у него очень милая. И песни её замечательные. На сцене она казалась всегда такой неземной, далекой, призрачной… в глазах её стояла вселенская печаль, а танец был плавным и сдержанным, точно юное деревце качается на ветру… В жизни же всё было совсем по-другому. За разговором она насмешила так, что Саша с барного стула свалился от хохота. Мама смеялась, наблюдая за неловкими попытками встать, назвала его пьяной свиньей, а после залезла под барную стойку и попросила составить компанию в новой локации. Остаток вечера был проведён именно там, в темноте на холодном плиточном полу. Они болтали, чокались бокалами и любовались через панорамное окно видом на Москву. — Ты уж определись, испытываешь ты к нему симпатию, или он тебя раздражает! — веселилась мама с корявых попыток описать, что он чувствует. — Раздражает! — брякнул Саша, надув губы. — Знаешь, как бы я описала твои монологи о нём? Восхваление сквозь зубной скрежет. — Неправда! — цокнул он на неё и сполз спиной по ножке стойки. Саша развалился на полу, запрокинул голову и стал наблюдать за перевёрнутой версией мамы. — Просто он… другой. Не знаю, наверное это прозвучит сейчас тупо, но он для меня… особенный? У мамы изумлённо взметнулись брови. Или опустились? Зависит о того, с какого ракурса посмотреть. — А к нашему психотерапевту ходил? — Он какой-то бред нёс, — рассмеялся Саша и прикрыл глаза. — Давай сменим тему? Поблагодарил Марка Саша потом. И в своём стиле. Они столкнулись в столовой, где ботаник сидел в окружении своей невзрачной троицы и занимался любимым делом — занудничаньем: вполголоса переговаривался, что-то высматривая в книжке. Вообще, они не совсем уж и столкнулись. Саша его искал. Делать ему в столовых нечего, ага. Саша заглянул, осмотрелся, выцепил взглядом свою цель и неспешно, с присущей ему элегантной вальяжностью подошёл. Заметив угрозу, другие ботаники побледнели и схватились за сумки, готовые в любой момент убежать, а Марк недоумевающе взметнул брови. Они не взаимодействовали вот уже несколько месяцев на людях, так что подобное внимание было странным. — Скажи им, чтоб свалили, — бросил Саша, не удостаивая подсосов даже взглядом. У него были на то причины. — А повежливее никак, авитаминоз? — Ч-чо… авитами… Не нарывайся. — угрожающе навис. Пара секунд, и подсосы сразу же улетучились, оставив их один на один. Марк на это лишь фыркнул и демонстративно раскрыл перед собой книжку. Саша закатил глаза и, пересилив раздражение, присел рядом. Всё-таки поблагодарить он должен. — Эй… амм… На эти деньги лучше бы купил себе что-то кроме, — повертел пальцем, — этих свитеров идиотских. Марк сжал в руках книжку. Затем поправил очки. — Столовая и библиотека. Это были два свободных от тебя места. — А смысл теперь? — шикнул уязвлённый таким ответом Саша. Он ведь старался как мог. Как будто это легко, начать нормально разговаривать вне сети! — Я же всё равно тебя не трогаю. — Это я тебя не трогаю. Не путай, — ответил тот в своей манере, делая вид, что полностью погружен в содержание буковок и кидается ошметками фраз на автопилоте. — Что-нибудь ещё? — Ты всегда смотришь в книгу, когда боишься выражать свои чувства? — брякнул ни с того ни с сего Саша. Марк прикрыл глаза и сделал медленный вдох. — Какие ещё, в жопу, чувства? — спросил как можно более спокойным тоном. Услышав ответ, Саша внезапно вспомнил свою новую игру, в которую начал играть с ним в больнице. Едва сдерживая улыбку, он ловко схватил ладонь Марка и прижал к своей груди. — Неужели я один это чувствую? — патетически зашептал Саша, внутренне помирая со смеху, ибо у Мартышки был такой нелепый вид: его натурально перекосило, очки съехали набок и к тому же щёки молниеносно стали пунцовыми. — Послушай биение моего сердца! — А-а-а-а! Ненавижу тебя! — Марк истошно заорал и так сильно дернул на себя руку, что рухнул со скамьи. Книга, кстати, тоже рухнула, и прямо ему на голову. Последний штрих добил окончательно, и Саша громогласно расхохотался на всю столовую, колотя рукой по столу. Марк взвёл палец и долгое время держал его поднятым в потолок. Народ в столовой притих, ожидая вердикта. Да, крик и хохот привлекли всеобщее внимание, и всем стало до смерти интересно, что же случилось. — Ты убил мою морскую свинку! — палец «выстрелил» Саше в грудь. За гробовой тишиной последовал осуждающий ропот. — И это, по-твоему, смешно?! — Саша в шоке разинул рот. Он ожидал чего угодно, но не такого. Нервно усмехнулся. — Я… я не убивал… — выдавил он, приподнявшись. На него смотрели с осуждением даже те, кто любил заваливать подарками и предложениями встречаться. Видимо, когда дело доходит до домашних животных, людям плевать, насколько ты красивый и богатый. — Конечно, не убивал, — прошипел Марк, который, судя по всему, был в ударе. Ему даже не нужно стараться выглядеть убедительно: легко изображать гнев, будучи в настоящем гневе, пусть и поводы были разными. Кинул книгу на стол и вскочил на ноги. — Скажи ещё, что Лилия сама себя убила! Или скажи, что её убил я, так как вытащил с собой на прогулку, мир повидать! «Чёрт, уже имя и предысторию выдумал! Мартышка, что за грязь пошла!» — Я её не убивал, — тупо повторил Саша, выставив перед собой руки. — Я всего лишь хотел, чтобы она выбрала себе корм в магазине! Окружающие сочувственно завздыхали. Саша понял, что иного выхода нет. Если он начнет всё отрицать — никто ему не поверит, ибо Марк смотрелся ну очень убедительно. Придется подыгрывать. — Это была случайность! — воскликнул он, окинув взглядом народ с надеждой хоть на каплю понимания. Лиза, которая подошла на шум, распихала всех и встала в первые ряды, показала ему большой палец вниз и покачала головой. — Я же не хотел на неё наступать. — Но ты толкнул меня в магазине специально, — возразил ему Марк. — И из-за тебя я выронил Лилию. «Вот же гад, не сдается!» — скрипнул зубами Саша. — Да, потому что ты меня бесишь! Но я не имел ничего против твоей свинки. «Держись, Саша, держись!» — повторял он себе. — Я тебя настолько бешу, что ты готов смеяться над моей болью? — неверяще прошептал Марк. Саша в этот момент так люто его возненавидел, что да, готов был бы и засмеяться. — Селиверстов, извинись, — потребовала Лиза, ворвавшись в их диспут. Она грозно смотрела на Сашу. — Смеяться над потерей — это уже ни в какие рамки. — Чего ты лезешь! — зашипел он на неё. Марк молчал. Видимо, этого он и добивался. Публичных извинений ни за что ни про что. — Перебор! — Это уже не смешно! Заголосили другие. Саша мысленно матюкнулся. Если он не извинится, то окажется не в самом приятном положении. Он не хотел, чтобы о нём думали плохо. Но извиняться перед Мартышкой? Фу. Саша думал, поднимал взгляд на народ. Все ждали извинений. Он цокнул и закатил глаза. — Ну ладно, «извини», — сделал кавычки пальцами. — И это, по-твоему, извинение? — В глазах Марка заплясали довольные чёртики. И, видимо, Саша был единственным, кто их увидел. — Да, и впрямь не похоже, — согласилась Лиза. Махнув хвостом, она обратилась к другим: — Вы так не думаете? Свидетели согласно закивали. «Я повешусь, если когда-нибудь буду с ней встречаться», — промелькнуло у него в голове. Саша прокашлялся и попытался сделать тон нормальным. А то было не слишком просто, его так и распирало от ярости. — Прости, пожалуйста. Очки демонически блеснули. Марк едва сдержал улыбку. — Принято, — он взял книгу в руку и неторопливо направился к выходу. А у самых дверей обернулся и прыснул. — Простите меня, я соврал, он меня выбесил. Никакой свинки не было. Абрикос, фас! — скомандовал он и скрылся в дверях. Свидетели растерянно переглядывались, не зная что на это и думать, Лиза начала громко ржать, а Саша коротко вздохнул и, переполненный адской яростью, погнался следом. Бегал теперь Мартышка очень быстро, так что ловить его стало на редкость нетривиальной задачей. Когда они сдавали в последний раз норматив, все хохотали до упаду с того, что Марк неожиданно оказался самым скоростным с результатом в четыре секунды ровно за тридцать метров, обойдя и Сашу, и Витю, которые могли похвастаться хорошей физической подготовкой, и всех остальных парней. Он даже немного задолбался слушать шутки про то, что с таким умением мотивировать на бег станет отличным тренером олимпийской сборной. Да и прятаться Марк умел прекрасно, так как был маленьким и щуплым. Но все же в один момент тихий смех его выдал. Саша как раз внимательно осматривал актовый зал и услышал его за стульями, наставленными один на другой. Господь, благослови эхо! — Ну здравствуй! — Саша выдернул его за руку из укрытия. Тщетно сдерживая смех, Марк пару раз дёрнулся, чтобы вырваться, но безуспешно. — И что мне с тобой делать? — Странно. Почему-то, увидев его улыбку, Саша совершенно перестал злиться, хотя повод был очень и очень серьёзный. Его ведь подкалывать за такое фиаско будут порядочно. — Ты думаешь, я стану подкидывать тебе идеи? — прищурился Марк. — Ай. — Смешно зажмурился, получив жестокий щелбан. — Это что, всё? Я разочарован… — с наигранной печалью вздохнул он. — Не торопись с выводами, — коварно проворковал Саша, склонившись к самому его лицу. Как и ожидалось, Марк сразу же отпрянул от него, вспыхнув совсем как спичка, чем вызвал ухмылку. Суперсила работает как часы. — Я только начал. Марк грозно прищурился и провёл по горлу большим пальцем. Обдумывая это столкновение уже после, Саша пришёл к выводу, что отношения у них явно потеплели. Последняя их перепалка сильно отличалась от всех предыдущих… Они оба больше развлекались и веселились, чем злились друг на друга. Переписка активно продолжалась, однако теперь ей общение не ограничивалось: Марк перестал уходить по делам, и они стали видеться у Жени. Как же сильно Саша был рад! Мать Марка, как он понял, была в США, и тот жил с тётей и двоюродной сестрой на протяжении двух последних лет. Дальняя комната с «Осторожно, дети!» — женская, а Марк обитал за вечно распахнутой дверью с большими синими «ПС» на обратной стороне. Иногда Саша проходил мимо и видел кусочек стола и окна. Внутри он так и не побывал, так как сначала Мартышки всё не было и не было, а затем он почему-то стеснялся приглашать его осмотреться. Когда заявился Марк, всё резко стало по-другому. У Маши, наконец, заладилась работа (а то до этого всё было как-то не так), Саша сразу стал лучше позировать, хоть и возникла новая проблема: ему постоянно хотелось смеяться, ибо Марк любил мешать их работе и вытворять на фоне всякую хрень. В прошлый раз он, например, пытался изображать из себя человека, который живёт в обратном течении времени — ходил задом наперед, пытался собрать в скорлупу заготовленное заранее разбитое на полу яйцо, доставал из мусорной корзины йогурт и сначала плевал в него едой, а затем заклеивал и ставил в холодильник. В какой-то из дней он вытащил из загадочной комнаты «ПС» саксофон и аккомпанимировал каждому своему идиотскому комментарию. И подобное было каждый божий раз. Саша долго гадал, что же побуждало Марка выходить из комнаты и постоянно вызывать у него улыбку и хохот. Решил, что ему попросту нравится бесить сестру, сбивая её с настроя. В итоге часы в гостях у Марка стали его самыми любимыми часами на неделе. Саша раньше никогда не думал о нём, как о ком-то настолько весёлом и положительном. До этого он получал в свой адрес лишь уничижающий юмор, который оскорбляет, а не смешит. Домашняя же версия Марка, как оказалось, безумно очаровательна. Так что неудивительно, что времени на то, чтобы «позировать» у Саши враз стало много, а желания на это — и подавно. Но всё прекрасное имеет свойство заканчиваться. Пусть Маша намеренно и оттягивала момент завершения, редактируя и редактируя слабые, по её мнению участки, ибо ей тоже нравилось так проводить время, однако в один из дней Женя прошла мимо и по пути остановилась, заглянув дочери через плечо. «Неплохо, однако дальше ты будешь только портить рисунок, малыш», — сказала она ей. Пара часов высыхания красок, грустное прощание с мелкой Машей, которая взяла с него обещание прийти ещё когда-нибудь просто так, картина под слоем ткани под боком, козырёк подъезда и тёмное-тёмное небо. Дома со светящимися окнами были похожи на чудных многоглазых монстров, а точнее, на их торчащие из-под земли головы. Марк стоял недалеко от подъезда, подпирая кирпичную стену их девятиэтажки и чиркал зажигалкой. Кажется, он не заметил, что Саша уже вышел. Огонёк весело приплясывал в линзах очков. Было видно, что он напряжен. Марк поднёс к губам самокрутку и вдохнул дым глубоко в себя. Подержал его в рту, а затем медленно выдохнул. Саша молча наблюдал. Вопросов разом навалилось столько, что не представлялось возможным задать их в течение целой недели, даже если не прерываться на обед, туалет и сон. — Эй! — окликнул он его, заставив подскочить от испуга. Марк взглянул на него так, точно его застали за чем-то очень секретным. — Я думал, Маша от тебя ещё не скоро отцепится… — пробормотал он, резко выудив изо рта самокрутку и спрятав её за спиной. Хмыкнув, Саша спустился вниз и неспешно, крадучись, стараясь не спугнуть, подошёл к своей жертве. Кажется, Марк держал его за идиота, строя максимально невинное лицо и водя носком ботинка по прошлогодней листве, торчащей из-под снега. — И что у нас там за спиной? — не стал церемониться с ним Саша. — Не понимаю, о чём ты, — отозвался Марк. Он резко отвернулся и быстро-быстро затянулся. Сама беспалевность. — Это не табак? — он решил начать издалека. Запах был… травяной. Как свежескошенное сено. Саша прикусил щеку изнутри. — Блять, это что, трава?! — Внезапно взорвался он. — Пожалуйста, не говори об этом в школе! — Марк умоляюще сложив ладони вместе. Секунда, вторая, третья. — Э-э-э, — выдавил Саша. — Это какой-то прикол? — Да, я пошутил, это не трава, это такая еда. Только её не жуют, а курят. — Мартышка. Не неси чепухи. — Ладно, прости. Только не рассказывай об этом, хорошо? Меня неправильно поймут. — Эм… хорошо, — Саша кивнул и ладонью закинул чёлку назад. Вообще, он знал, что практически все бизнес-партнеры отца сидят на белом порошке. И отец его, как он подозревал, тоже был не совсем чист. Особенно подозревал, когда тот вернулся с одной поездки на Ямайку и вёл себя… Саша тряхнул головой, отгоняя воспоминания. А тут трава, вещь куда безобиднее… и всё же… — Но… я не ожидал этого от тебя. — Почему? — Ты же ботаник до мозга костей, какого хрена, Мартышка?! — не выдержав, шикнул на него Саша. — Ты же примерный ребёнок! — Слушай, — с умным видом поправил очки, — Всё допустимо в меру, но в нашей семье свои соображения на счет одобряемых веществ. — Ты хочешь сказать, что Женя тебе разрешает? — охренел Саша. — Да она меня и угостила, пообещав, что эта трава мне башню снесёт. Я… собирался с тобой переговорить по-быстрому, а потом пойти на приключения. Трудно воспроизвести в памяти то, насколько он был тогда в шоке. Это была самая странная семья, которую он только знал, и фигура Марка, пожалуй, выглядела во всем этом бардаке вполне органично. Именно такого Марка, подпирающего собой стену, почесывающего лысый затылок под шапкой и смотрящего куда-то за горизонт, скрытый жилыми коробками и голыми кривыми деревьями. И ни в коем случае не того Марка, прилежного и вечно сидящего либо в одиночестве, либо в куцей и унылой компании себе подобных, которые тут же разбегались как мухи, стоило ему только подойти с очередной угрозой. Саша выдохнул. — Знаешь, а ты двуличный. Марк повернулся к нему, улыбаясь. — А почему не многоликий? — Рожей не вышел, — ляпнул в ответ Саша и получил на это реакцию в виде громкого хохота. Да такого, что очки слетели с лица и оказались где-то внизу, в темноте и небытие. — Неееет, — простонал Марк, проведя ладонью по затылку, — ты меня насмешил! Теперь меня накрыло! Я всегда улетаю именно после смеха! — Что, правда? — проморгался Саша, настороженно его разглядывая. Но Марк вопрос проигнорировал, старательно вглядываясь во тьму под ногами. — Чёрт, меня всегда раздражало в очках то, что когда их теряешь, то попадаешь в замкнутый круг. С одной стороны они цель поисков, но с другой и необходимое их средство… — Саша с любопытством склонил голову набок. Внезапно у него оказалось много свободного времени и сил, дабы понаблюдать за столь многообещающим феноменом как «укуренная Мартышка». — Эта вещь содержит изъян в самом своём содержании, в самой своей сути, и стоит ли вообще очкам продолжать влачить свое жалкое существование? — задумчиво проговорил он, смотря себе под ноги и щурясь. — И когда я говорю об очках, я не говорю об очках, Альбатрос! — он ощутимо пихнул его в грудь. Интонация его была до такой степени искренняя, что Саша не выдержал и заржал. — Зачем ты фокусируешься на предмете разговора, а не на самом разговоре, придурок? Ты что, не понимаешь, что очки, это всего лишь «икс»? — он вздохнул. На всякий случай вытащил у Марка из пальцев тлеющий косяк, дабы тот что-то ненароком не подпалил. — А «икс» у нас это переменная. Понимаешь, в чём дело? Подставляй в «икс» какие угодно предметы, сам разговор от этого не поменяется. Вот только речь идёт не о выражении, а… точно, об уравнении! Нам нужно достичь некоего консенсуса, некоей завершённости! Очки — всего лишь пример, их совершенно недостаточно, «икс» должен обрести полноту и гармонию. Итак, выходит, «иксу» нужен тот самый предмет, который насытит монолог достаточным смыслом. Но что же это? Человеческий разум, природа которого предполагает выход за рамки, но одним единственным способом — созданием других рамок? Как ты думаешь? — По-моему это очевидно, — с сарказмом прокомментировал Саша, нихрена не уловив из этой болтовни. Кажется, речь заходила о математике, которую он не особо-то и жаловал. — Слушай сюда, красавчик, — Марк внезапно обхватил его за шею и притянул к себе. Их лбы столкнулись. От неожиданности Саша чуть не выронил картину. Пальцы его задрожали, ибо кое-что было ужасно, ужасно не так. — Я тебе что-то сказать вроде собирался. А курнул для храбрости, просто эти очки так неожиданно меня увлекли и сбили с толку… Не так было то, что взгляд у Марка оказался… безумно притягательным. И это шокировало. — Чёрт, Марк, пусти, — прошипел Саша, стараясь даже не дышать. Нутро заполонил дикий дискомфорт от близкой дистанции. И это было очень непохоже на него, обычно лояльного к подобным выкрутасам. Глаза эти… манили. Такие красивые и такие чистые… Саша попытался выпрямиться, но не получилось, тот держал его на удивление крепко. А оттолкнуть Марка не представлялось возможным, ибо в одной руке он держал картину, а в другой косяк. Тогда Саша задумался и решил пойти другим путем. — Можно мне тоже? — Ась? — не сразу въехал. — А, да, хорошо. Там вроде есть, что вдыхать, — хватка тут же ослабла, магия взгляда исчезла, и Саша героически выбрался, мысленно хваля себя за догадливость. Он недоверчиво повертел в руке косяк. Нда. Никогда не угадаешь, с кем и когда попробуешь подобное в первый раз. Но затянуться всё же пришлось, ибо тогда Марк начал бы подозревать, что попался на трюк. Впрочем, это лишь отговорки. Ибо что этот очкарик начал бы подозревать?! Он отвлекается чаще, чем проводит рукой по затылку, а последнее Марк делал каждые две секунды. Дым оказался горьким и невероятно жгучим. Как будто у Саши враз облезла в горле вся кожа, настолько неприятным было ощущение. А ведь он, блин, курящий, как так? На глаза выступили слёзы — грудь буквально горела. — Так, погоди, я пару столетий тому назад обронил очки… где-то на этом материке, — вдруг вспомнил Марк. — Но тут так темно, что я не вижу своих ног… Господи, а есть ли у меня вообще ноги?! — Ты сейчас серьёзно? — Шучу, разумеется! — Марк взглянул на него, как на пришельца. — Я что, по-твоему, сумасшедший? Мы, укуренные, большую часть времени шутим и обыгрываем то, что мы укуренные, и типа эта реплика в переводе с укуренского языка означает: хей, бро, а дерьмишко-то катит! Саша прыснул. Ну и дурашка. Боль потихоньку стихала, и он ощутил, как его накрыло безграничное спокойствие. Как будто он живёт так, как должен жить, делает все то, что должен делать, и ничто в этом мире не способно «быть иным». Думать было крайне тяжело, каким образом это делал Марк, да ещё и так интенсивно, на такой скорости — оставалось великой загадкой. Саша вздохнул, порылся в карманах и достал телефон. Включил фонарик. — А зачем ты его включил? — не сразу понял Марк. Саша задумчиво прищурился. Кажется, стало понятно, за счет чего достигалась такая реактивность — у Мартышки всё сразу вылетало из головы. — Точно, очки! — Быстро нашёл их возле лестницы и поднял, сдувая пыль и вытирая о край куртки. — И хватит светить мне в лицо, я тебе что, герой документалки на НТВ? Саша был в этот момент в сравнении с ним на уровне ленивца из Зверополиса. Он даже не успел додумать свою мысль, даже не успел рассмотреть Марка как следует, чтобы она пришла ему в голову, как тот уже делает замечание. — Тебе так не идут очки, — додумал, наконец, Саша, когда Марк уже успел забыть, о чем просил, и тихо бормотал себе под нос что-то о парадоксальности существования парадоксов. — Ты хочешь сказать, мне идёт быть без очков? — протянул тот, напялив их, наконец. Саша из-за своей тормознутости ответил не сразу, а спустя целую минуту, по дороге к оживлённым улицам. — Нет. Твоё состояние в целом «не идёт», так что отсутствие очков ничего не исправит, — проговорил Саша. Он чувствовал, что если бы не обрубил этой репликой всё на корню, то Марк бы решил, что он делает ему комплимент, а это было неправдой. — Ну спасибо, блин, — глупый ботаник был явно этим расстроен. — Кстати, — он обернулся к нему. Саша старался не смотреть в ответ из-за грёбаного чувства стыда. А под травой оно почему-то всё усиливалось и усиливалось и никак не собиралось отпускать. Зачем он вообще с ним так груб? И какого чёрта Марк так быстро переключился? Неужели его мнение — это всего лишь одна из сотен тем, песчинка в море? Саша запрокинул голову назад и проморгался. Пиздец. У него сейчас чуть не пошли слёзы. — Я ведь хотел тебе кое-что сказать. — Ты уже это говорил. — То, о чем я собираюсь сейчас сказать? — Нет, ты говорил, что собираешься что-то сказать. — Так я сказал это или не сказал? — Ты сказал, что хотел сказать. — И что я хотел сказать? — Так ты мне об этом и скажи. — Так, погоди, — поднял руки вверх Марк. — Сказал или не сказал? — То, что собирался сказать? Или о том, что собирался сказать? О… — Саша потёр виски, — Я, кажется, понял, как ты так улетаешь… — Ммм… первое. — Тогда не сказал. — Хорошо, тогда скажу: давай дружить? Саша прыснул. — Ты серьёзно? Было же очевидно, что они и так подружились. Затем остановился и задумался. А подружились ли? Неужели Марк всё это время действительно воспринимал его как подопытного? Ну почему они постоянно делают друг другу больно! Саша снова сморгнул слёзы. Чёрт, и в кого он такой чувствительный? — Ну, — замялся Марк. — Я во всяких этих штуках, по типу выяснений отношений и прочего — клинический идиот. То есть, я понимаю там психологию, могу понять человека, но… если брать отношения, то я совершенно ничего не контролирую. Просто это немного глупо, мы ссоримся с самого начала, как оказались в школе, а тут эта нога… и музыка… ещё и картина эта… и телефон. — То, что я принял твой подарок, еще ничего не значит. Как выйдет в следующем году новая модель — сразу же поменяю, — снова хлестанул его Саша. И в который раз пожалел, что обладает способностью говорить. Ну зачем он так отвечает? — Вот опять ты… — протянул Марк, сжав кулак. — В своём Амилоидозовском стиле. Саша подошёл к машине, водрузил на заднее сиденье картину и в нерешительности замер. То, что он собирается предложить Мартышке, будет с ним впервые. — Поехали ко мне? — прокашлялся он, кивая на распахнутую дверь. Водитель, услышав такое, развернулся и с любопытством уставился на Марка. Саша закатил глаза и ощутимо пнул колесо. Ну да, в кои-то веки пригласил кого-то в гости, что в этом такого? — Не-е-е… — помотал головой тот и кивнул на дорогу. — Пошли лучше гулять? Забавно, что варианта разделиться у них в обсуждении не присутствовало. — Ладно, идём, — сдался Саша и махнул Диме. Когда тот отъехал, он повернулся к Марку с ожиданием, когда же на него свалятся развлечения. Раз предложил — пусть теперь и занимается этим. — Смотри, как мы поступим, — деловито начал Марк, зорко вглядываясь в горизонт. Саша последовал его примеру и тоже прищурился. — Сейчас мы будем идти только вперёд и искать возможности развлечься. Главное, не упустить их. — Допустим, — решил не спорить с ним Саша. Они тронулись с места и направились по обледенелым улочкам, освещёнными вечерними огнями. Внезапно глаза Марка загорелись. Он дёрнул его за руку и резко сиганул с места, стараясь бежать по заснеженному краю тротуара, чтобы не поскользнуться. — Эй, ты чего, тебе в задницу солью пальнули?! — крикнул Саша, с трудом за ним поспевая. — Автобус, мы должны успеть на автобус! На такое заявление он резко затормозил, схватив Марка за руку. — Ты рехнулся? — Но я обожаю автобусы! — запальчиво заявил этот псих, пытаясь потянуть его к остановке. Но Саша покачал головой и, задолбавшись вяло сопротивляться, дёрнул Мартышку на себя. Не стоило так поступать. Марк поскользнулся на льду и больно врезался плечом в грудь, чуть не свалив и его. Боже. Мой. Саша покачнулся, крепко сжимая пойманного в объятиях. Ка-а-айф. Снова это нежное чувство довольства и бесконечного комфорта… Марк неловко прокашлялся и убрал руки с его плеч. Затем предпринял слабую попытку отстраниться, которую Саша решительно смёл в труху, притянув его ближе. — Может, выпустишь? — В ответ он коварно заулыбался и стремительно подался вперёд, собираясь чмокнуть в покрасневший от холода нос. Тот ожидаемо отпрянул, и Саша, предчувствуя отборные маты, резко ослабил хватку. Итог — бедный Марк эпично повалился в помесь грязи, снега и льда, а он стоял над ним и хохотал так, будто у него случился истерический припадок. — Вот тебе за морскую свинку! Еще и автобус уехал, как же чудесно, — улыбался злодей во весь рот, ещё не ведая, что через пару секунд будет валяться рядом, горевать о своём пальто и отплевываться от снега. Как Саша и предполагал, даже под травой Марк не изменит своей природе и начнёт всячески его допрашивать, дабы что-то там неведомое выяснить. То спросит, есть ли домашние питомцы (нет), то поинтересуется, сколько времени он тратит на уход за собой, любит ли Элтона Джона. Затем, едва сдерживая смех, спросил, болеет ли он СПИДом и прочими венерическими заболеваниями. Но последний вопрос добил окончательно. — А почему у тебя нет девушки? — небрежно, будто бы между прочим, вбросил, пристально вглядываясь. Они зарулили в какое-то уютное восточное кафе и сейчас нежились на мягких пуфах, таская с тарелки рахат-лукум. — А зачем она мне? — фыркнул Саша, затягиваясь кальяном из мундштука. Запрокинув голову, начал с удовольствием выдувать дымные колечки. Как же хорошо, когда есть куча денег и сговорчивые администраторы. — Ну… — Марк смутился. Стиснул под собой подушку. — Проводить с ней время. По-всякому. — Ты говоришь о… — Да. — Переоценено. — Что?! — Мартышка так и подпрыгнул, изумлённо на него уставившись. — Ты уже пробовал? — Конечно, — Саша оскорблённо скривился. — Я же не лошара какой-то. — Но… но ведь… — Марк не мог найти слов. — Девушки ведь такие… ну не знаю… когда я вижу их обнажёнными в каком-нибудь видео, то просто… — он с блаженной улыбкой рухнул на подушки. — Мне прям башню сносит! А если в кадре ещё и член… — он резко умолк и сделал вид, что подавился. Саша пялился во все глаза. Дым вылетал изо рта тонкой струйкой. Мало ему было за сегодня узнать, что Марк не прочь побаловаться травой, теперь ещё и извращенская натура всплыла наружу. — Я не верю, что такое может быть переоценено! — заключил Марк, поправив очки. — Но так и есть, — пожал плечами Саша. Он несколько раз пробовал с разными девушками, и всякий раз разочарованно потом фыркал. Ничего откровенно плохого он, разумеется, не испытывал, но и радости было не особо много. Секс — сплошная механика.***
Только дома, оказавшись под одеялом, Саша понял, что так и не дал чёткого ответа на предложение дружить. А затем он уснул и благополучно забыл на некоторое время, о чем вообще его спрашивали. Понял свой промах Саша лишь тогда, когда Марк перестал ему писать. Картина готова, а в стенах школы они продолжали друг друга игнорировать. Задать вопрос лично о статусе взаимоотношений Саша побоялся. Так что, долго настраивая себя прогулками из одного угла комнаты в другой, он решился и задал его по сети. Ответ не заставил себя ждать. Холодная война. У нас Холодная война. Саша примерно знал, что из себя представляет Холодная война, и ему очень не понравилась подобная характеристика их отношений. Потому он набрался смелости глотком коньяка из термоса, который притащил в школу как раз для этого, подкараулил Марка в коридоре после уроков и запихал его в тот самый туалет на третьем этаже. — Почему война-то? — накинулся на него. Марк красноречиво поправил свитер, за который был схвачен. — Нельзя быть нежнее? Саша игриво заулыбался. Ох, зря он выбрал для характеристики именно это слово. — Ладно, так и быть, — он приблизился на опасное расстояние и наклонился к самому уху. Марк на этот раз оказался спокойнее и лишь напряг плечи и воинственно сощурил глаза. Это ему не понравилось. — Я буду с тобой нежен, — прошептал Саша как можно более сладко, и чувствуя что этого всё ещё мало — смело нырнул пальцами под свитер и провёл ими поперёк спины. И вот оно, желанное: Марк взвизгнул и дёрнулся всем телом, а затем вмиг отскочил, оказавшись с ногами на подоконнике. — Не подходи, а то снова выпрыгну из окна! — зашипел он на него. — Идиот, это совсем не смешно! — А чего сопротивляться начал? Хотел меня раззадорить? Чтобы я зашёл дальше? — Марк поднял на него нерешительный взгляд. Щёки всё ещё горели. — А ты не беспокоишься… что это слишком по-гейски? — нервно прикусил ноготь. — Не-а, — Саша достал сигарету и встал рядом. Марк заметно успокоился и решился даже сесть. — Ты будешь последним, на кого я взгляну, коли окажусь геем. — Потому что больше не захочешь ни на кого смотреть? Саша чуть не выронил сигарету. Медленно, очень медленно и настороженно перевёл взгляд на Марка, который, казалось, сам был в афиге с того, что только что ляпнул. Но он быстро спрятал удивление за бравадой уверенности и смело посмотрел Саше в глаза. Сердце пропустило удар. Он списал это на то, что взгляд у Марка оказался отвратительно жутким. — Ты что, заигрываешь со мной? — просипел, откашляв дым. Маска спокойствия слетела и покатилась по полу — Марк покраснел и отодвинулся. Выражение его лица внезапно стало таким странным… Время словно замерло, пока они смотрели друг другу в глаза. Саша даже решил, что Мартышка вполне может стать и красивым. Если захочет. А вот эти мысли он приписал коньяку. — Отстань! — Марк нервно сглотнул, прервав их неловкое молчание. — Я пытаюсь найти выход из этой дурацкой ситуации! — зашипел он. Саша рассмеялся. — Ты проиграл в тот момент, когда выпрыгнул из окна, милый мой. Марк злобно пихнул его. Затем заскрипел зубами, что-то в своей голове интенсивно обдумывая. Внутри с ним явно происходило что-то очень серьёзное. — Хорошо, — он вздохнул, по-видимому, приняв тяжелое для себя решение. — Я сдаюсь, — поднял руки вверх и спрыгнул с подоконника, собираясь, видимо, на выход. — Сдаёшься? — не сразу понял Саша. Тот закатил глаза и раздражённо зарычал. — Да, сдаюсь! У меня не получается, всё. А позориться не хочу! Говори свои условия. — Что? — растерянно заулыбался Саша. — Ты выиграл. — А… стоп, что?! — счастье ударило в голову так резко, что он подпрыгнул. — Ты хочешь сказать, мне всего-то надо было делать вот так? — Саша обхватил его и попытался притянуть к себе. В ответ Марк резко одеревенел, чем вызвал смешок. Какое странное пассивное сопротивление! — Пусти, я уже сдался, — он перешёл на шёпот. Как будто враз утратил все силы. Однако что-то не давало Саше вот так просто взять и отпустить проигравшего. Кажется, виноват был азарт и капелька алкоголя. Он испытывал жутко острые ощущения, держа за пояс Марка. А ещё дико захотелось снять эти нелепые очки и… посмотреть. Что он и сделал. — Так ты быстрее согласишься на мои условия, — промурлыкал Саша. Положил очки на подоконник, подметив про себя, что без них черты выразительнее и ярче. И овал лица приобрел правильность. Марк поднял расфокусированный взгляд на его губы, и резко отвернулся, чем вызвал смех. — Да не буду я тебя целовать, я же не ебанутый. — А ведёшь себя именно так. — Ой, кто бы говорил, — фыркнул Саша, — ты накуренным вообще на человека не похож. Хотя и трезвым не шибко смахиваешь. — Ха. Ха. Ха. — Ладно, назову условия, а то ты сейчас в обморок упадёшь от смущения. — Да иди ты! — Он попытался его ударить, но Саша перехватил руку и прижал её к стене. Почему-то это было легко, слишком легко. Несмотря на сердитый вид, Марк не сопротивлялся. И это вызывало тихий восторг. Саша с жадным любопытством наблюдал, пока щупал его руку. Марк так мило хмурился, смотря куда-то перед собой. Когда Саша переплёл их пальцы и нежно потёрся своими о его, он забавно дёрнулся, как будто по телу пробежал ток. — Да прекрати ты уже! — шикнул он, не поднимая взгляда. «А вдруг… вдруг я ему нравлюсь», — промелькнуло в голове Саши. Это бы здорово объясняло острую реакцию на шутливые поползновения, интерес Марка к его персоне… Нечто тёмное внутри польщённо заулыбалось. Азарт очередной волной обрушился на и без того больную голову. — Давай пососёмся? — предложил ему Саша. Тут уже и он почувствовал, что ему становится жарковато. Всё-таки в опасную игру он играет. «Если Мартышка согласится, то точно от меня без ума!» Марк посмотрел на него как на умалишённого. Какие голубые… Саша подвис. — Нет! Называй уже свои условия и выпускай меня! — Это и есть условие. Давай всего разочек… — Ни за что! — рявкнул, пытаясь вырваться. — Не волнуйся, я тебя научу, — как только он приблизился, намереваясь украсть первый поцелуй, Марк резко отвернулся вбок, поджав губы до побеления и явно планируя слиться со стеной. Саше это не понравилось и, обхватив лицо ладонями, он с силой развернул его назад, к себе. В голубых глазах отчётливо вспыхнула паника. И в этот момент Саша проморгался и пришёл в себя. Да что он, блин, творит?! Он ведь очевидно начал перегибать! Даже если допустить, что он нравится Марку… это последнее, что стоит делать в подобном случае. Саша тут же ослабил хватку, позволив потерпевшему отшатнуться к подоконнику и торопливо напялить очки. Мартышка выглядел явно напуганным. Что-то в душе противно заскребло. Что-то, похожее на стыд и вину. Марку совершенно не шёл испуг. Он ведь всегда был смелым… — Зачем? — прошептал Марк, судорожно поправляя свитер. А затем выдал такое… что буквально разделило жизнь на до и после. — Я тебе что, нравлюсь? — Что? — охренел Саша настолько, что в голосе появились истерические нотки. — С какого перепугу ты так решил?! Марк опустил глаза в пол. — Полно тебе. Все улики указывают на это… Я… я боялся жёстко тебя отталкивать, вдруг обижу… не знаю… Саша грязно выматерился. Чёрт, будь у Мартышки чуть больше жалости, они бы тут уже стояли и сосались, как два последних придурка. Слава богу этого не случилось! Он почувствовал невероятное облегчение… но с другой стороны… — Марк, ты что, совсем чокнулся?! Каким Макаром ты вообще мог мне понравиться? — такое предположение было даже в какой-то мере оскорбительным. Чтобы он и в какого-то там лысого ботаника в дурацких очках и свитере? — Ты же стрёмный. И ботаник. И парень. Услышав такое, Марк тут же разуверился в своей бредовой мысли, ибо наградил его жёстким ледяным взглядом. А затем, словно решив, что так делать не стоило — резко отвернулся к окну и принял бесстрастный вид. — Извини, ошибся. Назовёшь свои условия? — голос зазвучал незнакомо. Слишком сдержанно. Но Саша этого не заметил, всё ещё обдумывая, какого черта Марк такого высокого о себе мнения. Серьёзно, как ему вообще мог прийти в голову подобный бред?! Чем он руководствовался?! Чтобы Он и… этот… — Я хочу, чтобы ты подсказывал мне на всех контрольных и самостоятельных. — А сдавать отжимания за тебя тоже должен? Саша прыснул. — Тут я как-нибудь сам. И английский тоже сам, там и знать нечего. И… ещё поможешь мне сдать ОГЭ, не знаю, придумаешь что-нибудь, как мне списать. Марк вздохнул. В голубых глазах было необычно пусто. — Ладно. Это всё? — Ммм… нет, — Саша задумался. — В пятницу придёшь ко мне. — Зачем? — Ну… в гости, — Саша раздражённо выдохнул. Этот странный усталый тон начал действовать ему на нервы. — Ты предложил дружить? Предложил. Вот и давай. И прекрати смотреть так дохло! — Окей, — Марк кое-как выдавил улыбку и протянул ему руку. Саша фыркнул с такой официальности, но пожал. — Тогда я пошёл. — Погоди! — Марк обернулся у самых дверей. Всё-таки выглядел он очень отрешённо, видимо, всё ещё не отошёл от произошедшего. — Так Холодная война закончилась? Теперь у нас мир? — Ну, Карибский кризис мы миновали… Похоже на то. Саша некоторое время сидел на подоконнике, выкуривая одну сигарету за другой. Он был счастлив и совершенно не подозревал, что происходило сейчас с Марком.