cherry lip tint for a teacher, please

— Ого, как ливануло-то. Молодой человек, когда видит то, как она зябко мнется у окна в легком шифоновом платье, ощущает не присущее ему легкое волнение. Шинобу красива и притягательна — и даже то, как она стоит, опершись о подоконник и отставив одну ногу на носок, вызывает в нем немое восхищение и пробуждает простое мужское желание. Чего греха таить, они оба знают, к чему приведет этот пасмурный и сумрачный вечер — Кочо наотрез отказалась играть в Дженгу. Томиока ставит на стол ноутбук, на котором они собирались начать пересматривать «Принцессу Мононоке», и подходит к девушке сзади, сцепляя ладони на тонкой девичьей талии. Шинобу молода, неопытна и магнетически прекрасна. Она не привыкла к мужским прикосновениям, поэтому вздрагивает от его ладоней каждый раз, а после недавнего и вовсе относится боязно, но, тем не менее, каждый раз подпускает его ближе и льнется сама. Томиока медленно, бережно спускает с ее плеча бретель платья и, прикрыв глаза, прикасается губами к молочной коже. Он чувствует, как девушка затаила дыхание, и опаляет теплым воздухом ее ключицы. Кочо переводит взгляд с разбивающихся о стекло дождевых капель на черноволосую макушку и слегка подкусывает щеку. — Не замерзла? — спрашивает он, и Шинобу качает головой. Врет, конечно. Следующее прикосновение губ Гию пришлось на шею девушки — и она тут же устремляет взгляд куда-то вниз, покрываясь румянцем. Весь вечер она все гадала, произойдет ли это, и вот теперь, когда Томиока аккуратно целует ее, она от волнения забывает дышать и безбожно краснеет. Он разворачивает Шинобу к себе и, вжимая ее к краю подоконника, цепляет девичьи губы своими. Вишневые на вкус, как обычно. Кочо льнется ближе, приподнимаясь на цыпочках и хватаясь за ткань его белой футболки. Учитель физкультуры легко подхватывает ее на руки и бережно переносит на кровать, наклонившись над девушкой — она даже дыхание затаила, смотря в пронзительно-синие глаза. Томиока нависает над девушкой долго, заставляя ее щеки поалеть еще больше оттого, насколько внимательно он рассматривал ее лицо. То ли учитель искал тень сомнения в ее глазах, то ли просто любовался — Шинобу понять это не стремилась, и лишь беззащитно обхватывает руками его за шею. От этого вполне невинного жеста Гию немного растаял, поджимая губы и обрывисто выдохнув. На секунду прикрыв глаза, Томиока серьезно посмотрел на нее: — Точно?.. У Кочо взгляд смущенный, немного боязливый, но она уверенно кивает. Для Гию это — как отмашка рукой на соревновании. Девушка на поцелуи отвечает и от волнения порой не успевает подстроиться под напор молодого человека, оттого неприятно клацая своими зубами об его; поглаживает ладонями щеки учителя и стягивает с его волос резинку, позволяя длинным прядям растечься по спине. Томиока ведет языком по шее, обводя пару родинок, пару раз прикусывает ключицы. Кочо от ласк шумно выдыхает, смотря на потолок и чувствуя, как опаляет и немного щекочет горячее дыхание Гию, когда он шепчет ей на ухо о том, что будет осторожен. Томиока приподнимает ее, вновь целуя ее в губы и усаживая на себя. Шинобу чувствует, как плавится воздух вокруг нее и пытается сглотнуть. Не получается — в горле пересохло. Он снимает с нее платье, оставляя в одном нижнем белье. От смущения она прикрывает руками грудь. В какой-то степени это даже забавляло. Он привстает на локтях и убирает ее руки от груди, переплетаясь с нею пальцами. Шинобу пахнет вишней. Молодой человек не выдерживает и ставит засос на груди — просто так, для своего эстетического удовольствия, и этим вызывает у нее тихий стон. Щелкнув застежкой бюстгальтера, он стягивает с девушки бретельки, моментом позже снимая ненужную вещь полностью. — Ай, какой же Вы бесстыжий, сенсей, — тихо произносит девушка, осуждающе качая головой. Но он видит — дико смущается, — Учитель года! — У тебя талант портить интимные моменты? — Очевидно… У Шинобу грудь полная, налитая и упругая. Она все еще пытается прикрыться, но Гию валит ее на подушки, попутно снимая с себя футболку. Ее обнаженная грудь и тщетные попытки прикрыться, смущенный взгляд куда-то в сторону — все это кажется Томиоке таким интимным, что он затаил дыхание, чувствуя, как в штанах становится все теснее. Молодой человек наклоняется над ней, проводя большим пальцем по линии талии, начиная от довольно щекотливого места под грудью. — Шинобу. — Что? — Если хочешь остановиться, сделай это сейчас. — Я…продолжайте. Томиока кивает и цепляет губы девушки своими, спускаясь ниже и настойчивее покрывая шею девушки рябью поцелуев. Кочо зарывается в его жесткие волосы и, когда он достигает груди, поджимает губы и пытается расслабиться. По комнате раздался протяженный стон девушки, что смущенно ущипнула губами указательный палец и зажмурилась: молодой человек едва прикусил чувствительный сосок, тут же обведя его языком. Шинобу теряется во времени, покуда в комнате становится все сумрачнее. Дождь не перестает шумно барабанить по крыше и разбиваться об окно, а вдалеке слышатся раскаты грома, слегка отвлекавшие ее от волнительных мыслей. И вот она, лежит с плеядой поалевших засосов на груди и румянцем на щеках. Вот Томиока, что нависает над ней. — Хорошо лежим, сенсей. Как докатились до такой жизни? — Я тебя сейчас одену и отведу домой. — Извините… Кто-то должен был разрядить эту неловкую тишину. — Я думал, это интимно… — А, значит только я это чувствую? Девушка отвела глаза в сторону и приподняла бедра, позволяя Томиоке аккуратно стянуть с нее нижнее белье. Он вновь проводит ладонью по изгибу ее талии до изящно выпирающей тазобедренной косточки, ведя пальцами к лобку и мягко оглаживая пальцами клитор. Ее тело еще более хрупкое, чем он представлял, еще более нежное, мягкое — точно бархатное; а отзывается оно на его ласки просто великолепно. Даже стоны у Кочо — само совершенство, потому что она звучит негромко, с придыханием и сладко. Он осторожно входит двумя пальцами, внимательно наблюдая за ее реакцией — Шинобу поморщилась. Дискомфорт, на ее удивление, проходит достаточно быстро, и Томиока добавляет третий палец. Кочо вздыхает с непривычки, шипит — но все же чуть позже стало даже приятно. Он тянется к тумбочке, взяв оттуда фольгированную упаковку и снимает с себя штаны с боксерами. Шинобу чувствует, как ее одолевает мандраж, и морщится, когда в комнате слышится неприятный химический запах. — Потерпи немного сейчас, — шепчет он, и девушка чувствует, как он проводит головкой по половым губам вверх-вниз, отчего по комнате раздался пошлый хлюпающий звук, и упирается возле входа, — И не напрягайся. Шинобу устремляет взгляд на потолок и честно пытается расслабиться, глубоко выдыхая. Пару мгновений спустя она вздрагивает от проникновения — дискомфорт при движении учителя глубже заставил ее зажмуриться, и Томиока замедлился, войдя лишь на половину и переплетаясь с девушкой пальцами. Он выходит почти до конца и вновь толкается, сипло вздыхая и прикрывая глаза. Кочо прислушивается к новым ощущениям. Это было не то что бы больно — скорее, непривычно. Томиока обхватывает ее бедра и входит полностью, вызвав у девушки сдавленный стон. — Все нормально? — Чуть-чуть… не так быстро, пожалуйста. Просто слегка неприятно от осознания, что Вы преступник и уволить бы Вас надо… Гию тяжело вздыхает и осторожно подает бедрами назад, выходя из нее. — Вы обиделись? — удивленно вопрошает девушка, покуда молодой человек потянулся к тумбочке, — Это несолидно! Доведите начатое до конца! Томиока не ответил: одной рукой достал маленькую емкость и попытался ее вскрыть. Спустя недолгое мгновенье попытка обернулась успехом. — Что это? — Лубрикант. Его уверенность в том, что они смогут обойтись и без этого, все-таки была безосновательной: Гию, на самом деле, вообще об этом вычитал только сегодня утром. Он выдавливает капельку жидковатого геля, чуть подержав ее на ладони, а затем обводит пальцами промежность девушки и проводит скользкими пальцами по головке. — А Вы, смотрю, подготовились? Божечки, Вы такой извращуга, сенсей. — Я все еще думаю над тем, чтобы одеть тебя и отвести домой. Гию толкается немного настойчивее, опершись о локти. Шинобу вновь прикрыла глаза, чувствуя, как дискомфорт становится не таким ощутимым — появилось приятное чувство скольжения. — Сейчас нормально? — Ну… Непривычно все еще, но… Все в порядке. Шинобу проводит руками от его широких плеч к рукам, оглаживая мышцы — такие напряженные, твердые, литые. Его фигура вообще девушку приводила в восторг: не даром учитель физкультуры. Кочо опускает ладони на крепкие мышцы груди, нежно оглаживая его торс, а затем переходит на спину, пальцами выводя узоры и изредка надавливая ноготками, оставляя едва заметные красные полосы. — Сенсей, не так быстро, — тихо произносит та, а Томиока качает головой. — Не называй меня так хотя бы сейчас. Молодой человек все же замедляет движения бедрами и сталкивается с ней взглядом, отчего она пытается отвести его в сторону, но после, будто набираясь смелости, заглядывает в его глаза в ответ и касается кончиками пальцев его подбородка. — Гию-сан? Для Кочо его имя кажется безумно тягучим и красивым — и у нее в груди возникает тот самый влюбленный девчачий трепет. За окном свищет ветер, дождевые капли сильнее разбиваются о крышу. На улице слышатся раскаты грома, а перед глазами на мгновенья становится белым-бело от вспышек молнии. Уютно. Романтично. Кочо кажется, что так и должно быть. Свистящий ветер должен заставлять хлестать ветки дерева по стене дома, заглушая непристойный скрип кровати. Барабанящий дождь должен сопровождать ее тихие стоны и его прерывистое дыхание. А раскаты грома отлично сочетаются с шорохом одеял, под которые Томиока их затолкал, когда от контраста температур ее начало слегка морозить. Что вообще ей могло понравиться в Томиоке? Ведь он самый социально неловкий, молчаливый человек в ее окружении; он вечно серьезный и совсем без чувства юмора. Почти никогда не улыбается. В конце концов, он учитель. Однако никому, даже себе, Шинобу не признается, насколько она влюблена в Томиоку, что сейчас тяжелее дышит на каждый толчок и утыкается носом в пряди ее волос, опаляя горячим воздухом ее ухо. Ни за что не признается, что ей от этой влюбленности так сносит крышу, что она мягко ведет губами по его шее и ласково проводит кончиками пальцев по его лопаткам — и с ума сходит от его запаха, соленой на вкус кожи и тяжести его тела. — Быстрее… — шепчет она, хотя чувствует — не надо, каждое его движение причиняет ей хоть и совсем слабую, но саднящую боль. Спустя какое-то время молодой человек сделал пару финальных толчков, а затем стремительно вышел. Стянув резинку, наполненную белесым семенем, он довольно ловко завязывает ее в тугой узел и выкидывает в мусорное ведро под письменным столом. Возвращаясь на кровать и смотря на все еще раскрасневшуюся Шинобу, Гию откидывает одеяло и подтягивает ее под колени к себе. От неожиданности она опрокидывает затылок с подушки на простыню. — Томиока-сан? — произносит девушка удивленно, заметив, что молодой человек ложится на живот, удобнее расположившись на кровати между ее ног; и тушуется, попытавшись отползти от него, — Э-это Вы что придумали?.. Молодой человек подтягивает ее к себе вновь, недовольно посмотрев на нее. — Расслабься, — ответил он сухо, прикасаясь губами к внутренней стороне бедра. От ощущения прикосновения горячего языка к промежности Шинобу шумно вбирает воздух в легкие, а затем, на выдохе — громко, несдержанно стонет. Она смущенно покосилась между ног и замирает от той развратной картинки, которую она перед собой видит. Томиока медленно водит языком по малым половым губам, и у Шинобу от этих прикосновений еще сильнее пересыхает во рту и краснеет лицо. Мягко и мучительно медленно — девушка чуть заскулила, подбрасывая бедра. Возбуждение нарастало, и Кочо руками зарывается в непослушных прядях учителя, убирая с его лба челку и сталкиваясь с его глазами. Его взгляд крайне внимательный, изучающий, но Шинобу видит — в синих глазах есть что-то до аморальности бесстыдное, отчего она гуще заливается краской и кладет голову обратно на простыни, чувствуя, как горят ее уши и плечи. Томиока двигает языком быстрее, и девушка жалобно и тихо всхлипывает. Его действия вызывали дикое, растущее напряжение внизу живота, отчего ей хотелось прекратить все это, и в то же время Шинобу изнывала оттого, насколько ей было хорошо. Дождь на улице стих, оставляя после себя лишь едва моросящие по черепице капли. В комнате стало совсем темно и тихо. Когда Томиока добавляет пальцы, девушка чувствует, что близится разрядка. И смотреть, как медленно тянется тягучая слюна от его губ до ее плоти, у Шинобу уже не хватает терпения. И потому она изгибается, с силой прижимая его лицо к себе, и судорожно вздыхает. Гию слышит ее дрожащий полустон-полукрик, разносящийся по стенам пустого дома: Шинобу кончает неожиданно так громко и бурно, что ее ноги с силой сдавили его голову. Девушка хватает ртом воздух, сжимая в пальцах волосы учителя и не позволяя ему отстраниться. И, спустя несколько секунд, наконец-то устало обмякает, в абсолютной прострации смотря на потолок. Молодой человек молча вытирает рот и подбородок, поднимаясь наверх, и ложится рядом. Кочо устало утыкается лбом ему в плечо, а после, переведя дух, кладет голову ему на грудь. — Сенсей… — М? — Я останусь у Вас на ночевку? — Ты как-то поздновато этот вопрос задала. Шинобу слегка улыбнулась, прижимаясь к нему и чувствуя, как ее распирает: поэтому поднимает глаза наверх и тянется к его подбородку за поцелуем. Томиока, удивленно вскидывая брови и ласково поглаживая девушку по лопатке, подтягивает ее к себе. — Если Вы хоть раз…упомянете то, что только что было, клянусь, я Вас уничтожу, Гию-сан. — А что не так-то?