Академия героев. Эволюция

      Следующим утром студенты класса «А» (Иида, Урарака и Мидория) встретились у входа. Их лица были уставшие, с мешками под глазами, но тем не менее, едва поздоровавшись, они начали бурно обсуждать бой Реисэцу и Старателя: какой-то человек, проснувшись от шума, выглянул в окно и начал снимать огненно-ледяное «шоу», видео с которой попало в сеть в ту же ночь и быстро разлетелось по Всемирной Паутине, набрав огромное количество просмотров за рекордные сроки.        — Я не смогла досмотреть. — Сказала Очако с испугом. — Когда Старатель заключил его в огонь, я сразу же выключила видео.        — Он смог ударить его, — сказал Деку, не веря в сказанное, — даже три раза.       Они услышали тихие шаги, звук которых принадлежал Тодороки Шото. На вечно безэмоциональном лице мешки под глазами были едва заметны. Казалось, что они даже дополняли выражение лица.        — Тодороки! — воскликнул Иида. — Как дела у Старателя?        — У отца царапина на щеке и болит живот, — ответил он. — Что?! — воскликнула Урарака. — В видео такого не было! — Знаю. Я следил за боем на случай, если бы он перешел границы. Тодороки увидел выражения лиц друзей и догадался, что на него посыпятся шквал вопросов.        — Отец не спешил ему навредить, — сказал Шото заранее. — Он только оборонялся от него и дразнил, чтобы спровоцировать.        — Но зачем он это делал? — спросил Тенья.        — И он сломал ему руку! — воскликнул Изуку.        — Отец хотел увидеть всю его силу и остался довольным его причудой, — ответил Шото на вопрос Ииды и начал отвечать на вопрос Деку: — руку он сломал случайно: отец оттолкнул его назад и он угодил спиной к леднику, обломок которого упал на него.        — Травмы серьезные? — с беспокойством спросила Очако.        — Сломаны кости кисти, но сейчас он в больнице. Думаю, мы не увидим его ближайшие дни.       Иида с озадаченным лицом и открытым ртом указывал пальцем куда-то сзади, не зная, что сказать. Удивленно посмотрев на него, Шото и остальные повернули головы в сторону, куда указывал Тенья — их друг спокойно шел в академию, словно ничего и не случилось. Тодороки с остальными почти побежали к нему.        — Ты же должен быть в больнице! — сказал Шото.        — И вам привет, — сказал Канхьо, а потом перешел к теме. — У меня всего лишь перелом, и то не серьезный.       Они посмотрели на его левую руку: в гипсе была лишь тыльная сторона ладони. Кисть была немного согнутой, чтобы предотвратить лишние движения, которые могли бы помешать заживлению.        — Когда ты выписался? — спросил Шото.        — Сразу же после операции, — ответил Реисэцу.        — Рука болит? — спросила Очако.        — Уже нет.        — Зачем? — спросил Иида, сдерживая крик. — Зачем ты поступил так глупо? Ты же знал, что не смог бы одержать победу над Старателем!        — Чтобы дать ему понять, что быть Первым Героем не дает ему всевластие, — с некой агрессией ответил он. — Это как говорить, что взрослые умнее нас лишь из-за возраста. Тем не менее, я почти смог достичь его уважения.        — Что? — удивился Мидория. — Но в видео такого не было!       На лице Реисэцу появился отблеск удивления.        — Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Какое видео?        — Ты не знаешь?! — больше удивилась Очако. — Кто-то снял твой бой со Старателем и выложил видео в интернете!        — Ты не видел его? — спросил Шото.        — Не видел, — ответил Канхьо.       Мидория достал свой смартфон и включил запись. Канхьо догадался, что оператор был где-то высоко на этажах и снимал бой, но лишь части. Там не было моментов с Шото, с сумасшедшим восторгом Старателя, с его первым предупреждением, чтоб он отступил и прочих важных мелочей. Зато он увидел, как смог ударить Энджи Тодороки, поцарапать ему лицо, похоронить в глыбах и так далее. По хорошему качеству было очевидно, что этот человек снимал все на настоящую камеру.        — Даже не знаю, как на это реагировать, — сказал Канхьо.        — Ты же знаешь, что ты нарушил закон? — спросил Иида. — Нельзя использовать причуду для нападения! У тебя могут возникнуть большие неприятности!        — Мой отец позаботился об этом, — сказал Тодороки. — До законодательного уровня это не дойдет.       Вдруг они услышали незнакомый звонок. Канхьо достал свой телефон, который вибрировал от входящего звонка. Посмотрев на номер, он снова удивился.        — Кто это? — спросил Изуку.        — Леди Рьокусо, — ответил он.        — КТО???!!! — с шоком спросили они.       Канхьо принял вызов и приложил к уху телефон, немного отойдя.        — Алло, здравствуйте, Рьокусо-сама... Да, я знаю, но ничего... Нет-нет, я в порядке, всего лишь слабый перелом... Нет, не серьезный, скоро заживет... Нет, я выписался сразу и сейчас в академии... Да, да, я знаю, что поступил опрометчиво... Я в курсе, да, но сейчас... Правда? Спасибо, до свидание.       Женщина положила телефон. Канхьо вернулся к друзьям.        — Ты. Знаком. С РЬОКУСО???!!! — шокировано спросил Мидория. — С ОДНОЙ ИЗ САМЫХ ВЛИЯТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ В СТРАНЕ???!!!        — Знаком, — ответил он, кладя телефон в карман, — причем почти сразу же после моего прибытия в Мусутафу.        — Но как вы встретились? — спросила Очако.        — Она была моей клиенткой. Причем несколько раз. Ей очень сильно понравились мои работы, так что она почти каждое свое мероприятие заказывает у меня несколько статуй.        — Подумать только, — сказал Тенья с широко раскрытыми глазами, поправляя очки, — ты знаком с таким влиятельным человеком. Что она сказала?        — Поинтересовалась моим самочувствием. Даже отчитала немного. Она сказала, что поможет Старателю убрать видео из сети, — он отвел взгляд на Шото. — Твой отец борется с этим вирусным роликом?        — Да, — ответил он. — Прежде всего из-за названия.        — Какого?        — «Старатель нападает на студента Юэй».        — Вот оно как. А того человека не ищут?        — Нашли. Его заставили заплатить штраф и удалить ролик, но он еще гуляет по сети.       Канхьо едва заметно вздохнул. Он молча направился в академию, остальные следом направились за ним, понимая, что у парня довольно специфический характер, который можно было охарактеризовать словами «Свет» и «Тьма»: бесстрастный, безэмоциональный, спокойный, уравновешенный, холодный, но вместе с этим — дикий, своенравный, неукротимый, вспыльчивый, дерзкий. Непонятно, как такие черты характера, которые врознь отличаются друг от друга, смогли уместиться в одном человеке.       Он зашел в строение, идя на урок, как ни в чем ни бывало. Остальные студенты, что были там, сначала не замечали никого, но потом, стоило одному из них заметить его, все тут же синхронно повернули к нему головы, а если они находились слишком близко к нему — отходили, пытаясь держаться подальше. Не отводя взгляда, они шептались — как можно было догадаться — насчет его выходки. Канхьо почувствовал, словно что-то сдавило его легкие, не давая нормально дышать, но парень не терял свой холодный лик, продолжая путь к кабинету.        — Вы только посмотрите кто это, — сказал Нейто Монома, который встал у него на пути, — наша знаменитость.       Увидев его, Канхьо разозлился: снова это лицо с полуприкрытыми глазами и нахальной улыбкой, на котором читалась уверенная расслабленность.        — Уйди с дороги, Монома, — с гневом сказал Канхьо.        — Или что? — не меняя выражение лица, спросил он. — Запялишь меня насмерть? Ха-ха-ха!       Изуку и остальные стояли сзади разгневанного Реисэцу, но Монома их не замечал.        — Слушай, — сказал он, — ты и на Старателя так смотрел? Бьюсь об заклад, что вы сначала играли в гляделки и пугали друг друга взглядом.       Он, смотря на него снизу вверх, рассмеялся, но потом услышал странный шелест снизу. На мгновение опустив взгляд, он увидел, что пальцы целой руки парня были крайне напряжены, отчего их кончики согнулась и стали напоминали жуткие когти. Шелест исходил от морозного дыма, который густыми клубами струился вниз из его руки.       Тодороки прошелся слева от него, продолжая путь.        — Пойдем, Канхьо, — сказал Шото, взяв его под мышку и слегка потянув. Парень знал, что Реисэцу вот-вот снова выйдет из себя и что дело закончится плохо для Мономы. — Пойдем, он того не стоит.        — Все из класса «А» такие высокомерные? — нахально продолжил Нейто. — Думал, что раз ты — герой по особым рекомендациям, то под силу победить профессионалов? Вот пусть твое поражение послужит уроком для всех твоих одноклассников.       Канхьо молниеносно поднес к его плечу целую руку и резко выпрямил ее в сторону, откинув парня, как маленького ребенка. Нейто успел повернуться и упасть спиной, приподняв голову, чтобы не удариться затылком. Перед тем, как остановиться, он проехал почти полметра по полу, оказавшись у ног остальных студентов, которые с интригой наблюдали за их конфликтом. Парень приподнялся, находясь в шоке от его резкой реакции.        — Ты когда-нибудь перестаешь быть символом позора для своего класса? — злобно рявкнул на него Канхьо. — Или тебе нравится тянуть своих на дно?       Слова звучали крайне ядовито, отчего Монома даже почувствовал детскую обиду, которая усугубилась возгласами       (У-У-У-У) толпы. Встав, парень поправил свою форму, обнаружив на плече пятна изо льда. Канхьо, вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться (Тодороки после яростной реакции отпустил его), он продолжил свой путь вместе с одноклассниками.        — Твой позор гуляет по интернету! — зло крикнул ему вслед Монома.       Канхьо остановился и резко повернул голову, смотря на него с таким пугающим взглядом, что Монома резко замолчал и невольно сглотнул слюну.       (А он бы победил Старателя в гляделках)       Махнув рукой, Монома скрылся в толпе, все еще ощущая, как Канхьо прожигает взглядом его затылок.       Компания из пяти ребят поднялась на свой этаж. По дороге все студенты, увидев Канхьо, перешептывались. Лишь зайдя в класс парень облегченно выдохнул.        — Что это с тобой? — спросил Мидория.        — Ненавижу, когда на меня пялятся, — ответил он.       Рано было радоваться.       Повернувшись к классу, он увидел своих одноклассников, которые молча на него смотрели. Они смотрели на него с неким удивлением и тревогой, все, кроме Бакуго, который злорадно ухмылялся.        — И вы посмотрели видео, — сказал он досадно.       Киришима в миг подбежал к нему.        — Чувак! — сказал он испуганно, почти прижавшись лицом в лицо. — Ну ты и псих!        — То, что ты сделал в конце — просто ужас, — сказала Яойорозу. — Я даже подумала, что Старатель погиб.        — Киришима, — сказал он максимально спокойно, — я могу пройти на свое место?       Красноволосый парень отошел, уступив ему дорогу. Как только Канхьо сел на место, он снова подбежал к нему.        — Ты тоже такое умеешь, да? — спросил он.        — Что? — спросил Реисэцу.        — Использовать технику копья и щита! — завопил острозубый Эйджиро.        — Ты вчера покрыл кулаки льдом, — сказал Шото. — Я сразу вспомнил причуду Киришимы.       Красноволосый выглядел крайне обиженно.        — Киришима, — сказала Ашидо, — я думала, что ты завязал со своими комплексами.        — Что? — удивился Канхьо, а потом посмотрел на Эйджиро.        — Да, но... — сказал он, а потом резко и радостно произнес: — Он тоже крут, как я! Это было так по-мужски! Ты так эпично дал ему в челюсть! Без обид, Тодороки.       Канхьо снова удивился.        — Ну, спасибо.       Вдруг Бакуго ударил кулаками по парте так сильно, что некоторые вздрогнули.        — Эпично? — спросил он, во все горло захохотав. — Ты разве не видел, как он лоханулся со своим льдом, сломав себе руку? Эй, Реисэцу, ты случайно не у Деку этому научился? Вот уж не думал, что найдется еще один неудачник. Ты просто сразил меня наповал!        — То-то я вижу, у тебя волосы дыбом, — съязвил Канхьо.       На этот раз хохотом разразился не Бакуго, а весь класс. Киришима опять повалился на пол, хохоча во весь голос. Изуку смеялся до слез, Иида хохотал, не забывая маршировать; Шоджи смеялся тремя ртами.        — ЧЕГО РЖЕТЕ?! — заорал Бакуго. — КИРИШИМА, ТВОИ ВОЛОСЫ НЕ ЛУЧШЕ!        — Знаю, — сказал он, вставая, — просто потому что они от смеха ДЫБОМ!       Снова хохот, который длился почти минуту.        — А знаешь, — сказал Изуку, — Тодороки однажды сказал, что все люди, с которыми он общался, повреждали себе руки. Говорил, что на нем лежит проклятие. Кажется, оно коснулось и тебя.        — Именно так, — сказал Шото, смотря на свои руки с сумасшедшими глазами.        — Спокойно, — сказал Реисэцу, — я не верю в проклятия и подобную ересь.        — Даже в кровавый гороскоп? — спросила Цу.        — Тем более.        — Какая у тебя группа крови? — спросил Иида.        — Третья отрицательная.       Дверь открылась.        — Утречка, ребята, — сказала Полночь, входя в класс.        — Доброе утро, Леди Полночь!       Женщина, виляя бедрами, подошла к учительскому стенду.        — Начинаем урок искусств, — сказала она, — но перед этим я хочу вам кое-что сказать: сегодня после уроков вы никуда не уходите.       Послышались возмущенные и разочарованные возгласы.        — Знаю, неприятно, — сказала она, — но это — новый академический урок, который недавно внес директор Незу. Суть в том, что два случайных класса, начиная со второго курса, остаются после уроков на еще какое-то время. Параллельные классы выходят в специальный полигон, чтобы сражаться один на один.        — Мы будем сражаться с параллельным классом, Леди Полночь? — громко спросил Тенья, высоко подняв руку.        — Да, Иида, — ответила женщина, — и сегодня вы сражаетесь с классом «Б».       Повисла неловкая пауза.       Проклятие! мысленно выругался Канхьо. У меня помимо учебы куча работы, а тут еще и после уроков оставляют.        — Как нам выбрать противника? — поинтересовался Киришима.        — Учителя сами заранее выбирают, кто с кем будет сражаться, — ответила Полночь. — Ты — Киришима Эйджиро — сражаешься с Тецутецу Тецутецу.       Он ничего не ответил.        — Чему должен нас научить этот урок? — спросил Изуку.        — Это дополнительная тренировка, — сказала женщина. — В классе «Б» очень большое разнообразие причуд, даже несколько больше, чем у вас. Для обеих групп это будет отличной тренировкой. Вы будете под надзором классных руководителей и директора. Всемогущий не сможет присутствовать из-за загруженности, так что попрошу вас не создавать лишних проблем и не выходить за рамки, — она повернулась к Кацуки, — особенно ты, Бакуго.       Светловолосый парень, что сидел и думал о своем, вопросительно посмотрел на учительницу.        — А почему сразу я? — рявкнул он.        — Из-за твоего характера, — ответила она. — Не переборщи и не покалечь никого, иначе получишь двойку. Это касается всех.        — А вы остальным не скажете, кто и с кем будет сражаться? — спросил Шото.        — Нет, — сказала она, — пусть это будет для вас сюрпризом. В случае с Эйджиро я сделала маленькое исключение.       Она посмотрела на заднюю парту.        — И еще, — сказала она, слегка прищурившись и похотливо облизнув губы: — Реисэцу, сходи к Исцеляющей Девочке. Она придет после первого урока.        — Как скажете, — бесстрастно согласился с ней Канхьо.       Леди Полночь несколько минут рисовала на доске узоры, причудливые, привлекательные, резко меняющие свое направление линии, которые, замыкаясь, образовывали фигуры, чем-то напоминающие помесь огня и розы. Она нарисовала традиционный японский гумбай с зазубренными, как у пилы, зубьями, что придавало вееру агрессивный и опасный вид.        — Итак, класс, — сказала она, закончив рисовать и повернувшись к ним, — кто объяснит мне значение огнеподобных узоров, которые я нарисовала на доске?       Все молчали, но на их лицах было заметно раздумье (конечно, кроме Каччана).        — Давай, Иида, — сказала она, увидев его поднятую руку.       Староста встал:        — Данными узорами вы хотели показать нам, что любое искусство может быть превращено в опасное оружие?       Леди Полночь ухмыльнулась.        — Правильно, — сказала она, — но я скажу сразу: цель урока показать вам, что существуют причуды, которые превращают искусство в крайне опасное оружие.        — Леди Полночь, — подняла руку Яойорозу, — можно задать вопрос?        — Можно.        — Что вы хотели сказать, нарисовав гумбай?        — Приглядись внимательнее, Яойорозу Момо. Приглядитесь все. Если вы не заметили, то губмай, нарисованный мной, отличается от традиционного веера.       Все снова принялись рассматривать произведение учительницы, ища в нем скрытый смысл, который она хотела донести до них.        — Зубья! — выкрикнула Фроппи, подняв руку. — Пилообразных вееров не существует.        — Существует, — сказала Полночь, но потом добавила: — с недавних пор. Ответ все равно правильный. А теперь...       Из выдвижного ящика, который был в учительском стенде, она достала стопку разноцветных бумажек. Взяв их в руки, она, похотливо виляя бедрами (Минету это просто сводило с ума), положила на каждую парту по два листа, распространяя запах дешевых духов вперемешку со своим усыпляющим газом, который из-за примеси не оказывал никакого воздействия на учеников.        — Ты справишься с заданием одной рукой? — спросила она у Канхьо. — Вы будете складывать бумагу в оригами, но тебе могу дать другое задание.        — Я справлюсь, — сказал он равнодушно, смотря на зеленую и розовую материалы.        — Что ж, как хочешь.       Она вернулась на свое место, перед этим надышавшись запахом одеколона парня, который показался ей довольно скучным. Тодороки она сделала маленькую «пасхалку»: положила ему красную и белую бумаги, остальным — случайные.       Владея навыками бумажного искусства, все принялись старательно складывать из листов фигурки, когда Полночь объявила, что тема свободная и они могут сложить все, что пожелают. Они со всей силы старались как можно ровнее прикладывать края своего рабочего материала, чтобы результат сразил наповал женщину, но урок чуть не сорвался из-за Кацуки, который, разозлившись на листок, с криками СДОХНИ! произвел взрыв такой силы, что его парта разлетелась в щепки.        — Не отвлекаемся, — сказала женщина, — сосредоточьтесь на работе. Когда все закончат, то по очереди покажете классу свои творения.        — Леди Полночь, — сказал Мезо Шоджи, — можно взять еще бумагу?        — Конечно, — ответила она и положила еще два. — Уже закончил?        — Нет, мне не хватает.       Лицо женщины выразило сумасшедшее восхищение, отчего впереди сидящим стало не по себе.        — Какой старательный ученик, — сказала она, а потом, сыпая везде воображаемые сердечки, начала делать то же самое и с бумагой, опуская их на парту Шоджи. — Держи, мой любимчик!        — ЛЮБИМЧИК???!!! — от приступа ревности Минору сжал свою салатовую бумагу. На него никто не обратил внимания.       Прошло довольно много времени, которое ушло на возню с листками. Когда Полночь заметила, что все закончили задания, она объявила, что теперь все по очереди выйдут со своими творениями и покажут их всей публике.        — Мезо Шоджи, — сказала она, — ты первый.       Парень в маске вышел, держа в руках оригами из нескольких цветных бумаг.        — Осьминог, — сказал он, показывая его с цветными щупальцами.        — Отлично, пятерка, — сказала она, а потом продолжила вызывать учеников.       Оджиро — собачка.       Ашидо и Иида — журавль.       Мидория — человек.       Кода — голубь.       Яойорозу — цветок.        — Бакуго, — сказала женщина, а потом вспомнила, что он сделал. — Так, тебе два.        — ЧЕ-Е-Е-Е???        — Ты не сделал ничего за урок.       Киришима — мелкий кинжал.       Ханта — кольцо.       Токоями — паук.       Аояма — кошка.       Асуи — две лягушки.       Урарака — звезда.       Тодороки — квадратики из обоих листков.        — И что это по-твоему? — спросила она с недоумением.        — Вы сказали, что тема — свободная, — защитился он, — вот я и сделал квадраты.        — Четыре за импровизацию.       Минета — скомканная бумага.        — То же самое, но с минусом.       Тору — мышка.       Кьёка — нота.       Каминари — едва различимая молния.        — И Реисэцу, — сказала она, — последний.       Парень взял бумагу и понес ее к стенду к учительнице. Полночь с большим интересом рассматривала его оригами, желая узнать, что у него получилось сделать со сломанной рукой. Всех остальных тоже это интересовало.       Парень поднял перед всеми немного угловатый «шедевр», стороны которого отличались в цветах.        — Бумажный бумеранг, — объяснил он.        — Четыре с плюсом, — сказала она, — оставь его у меня на столе.       Канхьо послушно удалился без своего оригами, а Яойорозу, едва он успел сесть, задала вопрос у учительницы:        — Леди Полночь, а какой смысл скрывало оригами? Что вы хотели сказать этим?       Полночь села на стол, перекинув ногу на ногу и деловито посмотрев на всех.        — Никакой, — ответила она, прикрыв рот и хихикнув.       Немая тишина.        — ЧТО???!!! — от внезапного крика студентов она упала назад.        — Просто я не знала, чем вас еще занять, — сказала она, выползая.        — ВЫ! — заорал Бакуго. — КАКОГО ЧЕРТА ТОГДА У МЕНЯ ДВОЙКА?!        — Ты взорвал парту! — прикрикнула его Полночь.        — ЭТО НЕ ОТНОСИТСЯ К УРОКУ!        — ЗАВТРА КТО МНЕ В КАБИНЕТ С РОДИТЕЛЯМИ, ПАРШИВЕЦ! — бешено завопила она и Бакуго успокоился.       Прозвенел звонок. Женщина вскочила и быстро выбежала, хохоча от удачной шутки.        — Вот дьяволица, — сказал Ханта.        — Сексуальная дьяволица, — в своем репертуаре сказал Минета.       Реисэцу встал, направляясь к выходу с некоторыми.        — Канхьо, — окликнул его Изуку, — ты же знаешь, где медпункт Исцеляющей Девочки?        — Да, — ответил он и вышел.        — Может мне стоит проводить его? — поинтересовался Мидория.        — Не нужно, — сказал Шото, — за себя постоять он может в случае чего. Даже отец признал, что недооценил его.        — Ребят! — подбежала к ним Ашидо, как это часто бывает, воодушевленная. — У меня гениальная идея!        — Какая, Мина? — спросила Очако.       Канхьо шел по коридорам, в котором были остальные ученики, отходящие от него, шепча       (это ж тот безумец)       и смотря       (как он жив остался после такого?)       на него, явно вспоминая его глупую выходку. Нейто Мономы не было рядом, к его счастью, и к счастью самого Канхьо, иначе его бы исключили за чрезмерное насилие. Вновь он ощутил, как легкие словно сдавило и ему становилось труднее дышать, но он не подавал виду, зная, что это (скорее всего) сделало бы все хуже.       В медпункте старушка заполняла медицинские документы об учащихся и пила чай, когда кто-то постучал в дверь ровно три раза.        — Войдите, — хриплым голосом сказала она.       С глухим скрипом дверь открылась, впустив черноволосого студента с белым локоном и перевязанной кистью.        — Здравствуйте, — поздоровался он, — Вы — Исцеляющая Девочка?       Он немного опешился, увидев ее: низкая, крайне пожилого возраста с копной седых волос, пучок которых был проткнут не двумя палочками, а шприцами.        — Она самая, — ответила старуха, поправляя очки. — Реисэцу Канхьо? На что жалуешься?       Она не знает о случившемся. Ну хоть кто-то.        — Рука, — сказал он, поднимая ее, — я сломал ее вчера.        — Во внеурочное время? Конечно, иначе бы ты еще тогда пришел ко мне.        — Да, наверное.        — Проходи.       Парню в нос сразу ударил резкий запах лекарств, какой бывает в аптеках или в любой больничной палате. Старушка сидела за коричневым столом и попросила парня сесть напротив нее, сняв пиджак и задрав рукав, что Канхьо послушно сделал.        — Какие именно кости у тебя сломаны? — спросила она, снимая с него гипс и пытаясь не делать резких движений.        — Пястные, — ответил он, почувствовав, как наконец рука начинает «дышать», освобождаясь от заточения в виде слоев бинта. — Я также не могу использовать причуду этой рукой: причиняет боль.        — Хм... Перелом довольно сложный, — сказала она, заметив швы на некоторых местах. — Знаешь в чем?        — Знаю: кости могут неправильно срастись и тогда потребуется хирургическое вмешательство.        — Правильно. А теперь не двигайся, я сделаю тебе анестезирующий укол. — Она достала шприц и склянку с жидкостью. — Ты же не боишься уколов?        — Конечно, нет. Скажите, Вы это сделаете, чтобы убрать швы?        — Да.        — Тогда анестезия необязательна.        — Почему это?        — Потому что моя причуда снижает температуру тела, из-за чего чувство боли довольно притупляется, а анестезия будет на мне действовать немного дольше обычного. Так что снимаете швы сразу.        — Ты в этом уверен? — она опустила шприц. — Хоть это и кажется простым делом, снятие швов — довольно болезненный процесс.        — Уверен.       Ничего не сказав, Исцеляющая Девочка положила приборы обратно в выдвижной ящик и достала медицинские ножницы. Канхьо в ту же секунду тысячу раз пожалел, что не согласился на анестезию, потому что боль просто жгла ему руку.       (И это при том, что я чувствую все не в полной мере. Страшно представить, насколько ужасная эта боль на самом деле.)       Пытка длилась, как ему показалось, часами, но на самом деле не прошло и десяти секунд. Ножницы тянули нити до того, как порезать их, и именно это причиняло столько боли. Даже вытягивание нити не было таким болезненным, даже порезанные вены не могли сравниться с удалением швов БЕЗ АНЕСТЕЗИИ.        — Было больно, да? — спросила старуха, выбрасывая окровавленные нитки. — По твоему лицу была видна сдавленная мука.       (Садистка.)        — Признаю, — сказал Канхьо: — я ошибся.        — Прямо как вчера, когда ты наорал на Старателя и вызвал его на дуэль.       Канхьо почти не удивился.        — Вы тоже смотрели то видео, да? — спросил он.        — Я это видела в новостях. И да, это видео было там. Старатель пытается искоренить всю информацию, но он опоздал. О вашей драке знает, как минимум, весь остров Восходящего Солнца. Скажи: это стоило сломанной руки?       Канхьо задумался.        — Нет, — ответил он. — Ничего не стоит гнева.        — Умно мыслишь, но и ты опоздал. Почему ты так поступил?       — Потому что он обращался с нами как с мусором. Его сын — мой одноклассник — рассказал мне о его характере и я был поражен рассказом.        — Шото Тодороки? — спросила она. — Я тоже знаю о проблемах с его семьей.       Она аккуратно убрала вату с его руки, которую положила, чтобы остановить кровотечение.        — А теперь — как повезет, — сказала она.        — Пригласить Канхьо к нам в общагу? — спросил Киришима с широкой улыбкой. — Да я только «за»!        — А ты, Бакуго? — спросила Урарака.        — Да наплевать мне, — злобно сказал он.        — Ты еще дуешься, что он поставил тебя на место? — спросил Ханта и засмеялся с Киришимой.        — ДА Я ВАС!..       Дверь открылась, впустив Канхьо, который выглядел слегка озадаченно. Попробуй не удивиться, когда чьи-то морщинистые губы       (ЧМОК!)       неестественно вытягиваются и целуют тебя в руку, отчего твои раны за считанные секунды исчезают.        — О, вернулся, — сказала Цу.        — Как рука? — спросил Оджиро.        — Как новая, — он поднял ее, — нет даже шрамов.        — Не ощущаешь усталость? — спросил Мидория.        — Немного. Это из-за действия ее причуды?        — Да. При ускоренной регенерации организм тратит много ресурсов.        — Не злоупотребляй этим, иначе сдохнешь, — сказал Киришима.        — Она меня уже предупредила, — он пошел к своему месту немного раздраженно. — Даже она меня отчитала за выходку.        — Причуду левой рукой использовать можешь? — спросил Тодороки.       Канхьо, подняв руку на уровень лица, посмотрел на нее и использовал силу — пальцы начали сбрасывать холодный пар.        — Могу.        — Эй, Канхьо, — подбежала к нему Мина, — придешь к нам в гости в общежитие?       Он немного распахнул глаза.        — Отказы не принимаются, — сказал Иида. — Ты пригласил нас — теперь наша очередь принять тебя как гостя.        — Мы будем играть! — мечтательно сказала Пинки. — Мы будем веселиться, общаться и круто проведем время!       Реисэцу вновь принял холодное выражение лица, но теперь на нем была написана легкая задумчивость.        — Что ты говорил, Иида? — спросил он.        — Что отказы не принимаются, — повторил староста, поправляя очки.        — Тогда у меня не остается другого выбора.        — ДА!!! — взвизгнула Ашидо, подняв руки к потолку.        — Может нам еще удастся уговорить его переехать к нам? — шептался Киришима с Каминари.        — Посмотрим, — сказал он.        — Ты уже сказала, когда приходить ему, Ашидо? — спросила Цу.        — Нет, — не теряя энтузиазма, ответила она, — но какая разница? Давайте сегодня?        — Вряд ли это получится, — сказал Реисэцу, — после уроков у нас испытания с классом «Б», а у меня довольно много работы.        — А когда тебе будет удобно? — спросил Ханта.        — Только не в воскресенье, — сказал Изуку. — Тогда мы все у себя в домах.       Канхьо задумался.        — Сегодня я могу сделать больше скульптур, чем нужно, — сказал он. — Если я буду опережать график, то смогу завтра.        — Отлично! — сказала Ашидо. — Тогда ждем тебя завтра в шесть. — Она посмотрела на остальной класс. — Всех устраивает?       Они согласились.        — Ты знаешь, где общежитие? — спросил Токоями.        — Да, — ответил он, — видел несколько раз.        — И ДАЖЕ НЕ ЗАСКОЧИЛ ПОЗДОРОВАТЬСЯ???!!! — с шутливой истерикой спросила Тору прямо ему в лицо, рассмешив всех.        — Мы тогда были не знакомы, — сказал парень, так же с притворным испугом оттянув туловище назад. — Заскочу завтра. И поздороваюсь.       Снова все засмеялись.        — Интересно, а с кем я буду сегодня биться? — спросил Изуку.        — Увидим, — сказал Шото.        — Эй, Канхьо, есть догадки, против кого ты будешь?        — Что-то мне подсказывает, что с Мономой.        — Это, конечно, не точно, — сказал Киришима, — но предупрежу, что он...        — Нет! — резко сказал парень. — Не нужно говорить. Это будет нечестно.       До конца перемены они разговаривали и шутили.       Бакуго хмуро сидел, уже зная, что завтра не вылезет из комнаты.