Академия героев. Эволюция

       — Я предупреждаю тебя, мальчик! — громогласным голосом сказал Старатель, указывая на него пальцем. — Я не хочу играть с тобой в детские игры и уж тем более калечить тебя! Так что прими разумное решение сейчас же: разворачивайся и уходи домой!        — Или? — кисти рук Канхьо скрыли клубы морозного дыма. Парень задрал рукава своей черной рубашки по самые локти, чтобы предотвратить заморозку одежды.       Старатель посмотрел на него уже с настоящей злобой.        — Твоя дерзость — твоя фатальная ошибка, — сказал он и вытянул в его сторону ладонь.       Вокруг парня резко появился огонь, который, окрепнув, заключил его в огненную тюрьму.        — Не бойся, — сказал Старатель, — с тобой ничего не случится.       Шото широко распахнул глаза, увидев, что делает его отец. Парень не ожидал, что он пересечет грань так быстро, поэтому уже был готов выбежать и помешать,       (Шото... Неужели ты...)       (Да, я готов поднять руку на отца, как он это делал с мамой.)       но он остановился.       Старатель увидел, как его огонь потух, освободив место для морозного пара, который полностью скрывал подростка. За считанные мгновения оттуда вырвалась ледяная волна, шипы которой разветвлялись с каждым сантиметром и мчались к Энджи, со свистом рассекая воздух. Мужчина ударил горящим кулаком по глыбам, разломав их почти полностью, а потом сумел поджечь лед, мгновенно испаряя их.       Шото, наблюдавший за этим, решил, что Реисэцу надел штаны своей геройской формы, но сразу заметил, что черные джинсы имели другие швы, а над левым бедром, крепясь к шлицам, болталась цепочка, которую обычно в качестве украшения носили на штанах. Парень был одет как Старатель — в белой футболке, но с большим вырезом, который показывал сероватую цепочку-кулон. На ногах, по всей видимости, были обычные кроссовки.       Канхьо, не останавливаясь, посылал в соперника все новые и новые волны, которые то разбивались об огненную стену, то оказывались за спиной Старателя. Черная рубашка парня уже начинала покрываться льдом и узорами, но он не обращал на это никакого внимания, равно как и на то, что Старатель только оборонялся.       Он сглазил самого себя.        — Ты никак не успокоишься?! — выкрикнул мужчина и выпустил из своих ладоней огонь.       Канхьо едва успел заслониться ледяной стеной, которая стремительно теряла свои габариты под действием сильного жара. Энджи Тодороки уже начинал ощущать, как во всем теле словно начинал разгораться огонь.        — Лучше сдавайся, — сказал Старатель, — ты еще мальчик и не можешь...       Он не успел договорить, как остатки ледяной стены превратились в морозный пар и оттуда с большой скоростью выбежал Канхьо, чьи кулаки были покрыты очень толстым льдом. Он бежал к врагу, пытаясь ударить его, но безуспешно: Старатель легко уклонялся от ударов.       «Покрыл руки льдом, скопировав укрепление Киришимы? — удивился Тодороки Младший. — А техника у него хорошая».       Старатель тем временем поймал Реисэцу за обе руки, крепко держа и не давая двинуться. Не растерявшись, Канхьо, стоя на земле, пустил через кроссовки причуду. Вырвавшаяся из-под земли глыба сильно ударила Старателя в живот, отчего он с глухим стоном отлетел на несколько метров назад, перед этим отпустив парня. Встав, мужчина вытер нижнюю губу от выступившей слюны.        — Это все, что ты можешь, сопляк? — насмешливо спросил он.       Он разбил очередную ледяную волну, остатки которой выросли за его спиной. Огромный айсберг, что возвышался над ним, загораживал путь.        — Запереть меня вздумал? — ухмыльнувшись, спросил он. — Запираешься в клетку изнутри.       Разозлившись сильнее, Канхьо испустил новую атаку, гораздо более мощную, чем предыдущие. Одежда почти полностью замерзла, но ему хватило одной секунды, чтобы испарить наледь, пока он смотрел, как изнутри льдины разрезают концентрированным синим лучом. Борода и бардовые волосы Старателя снова вспыхнули огнем.        — Какая ярость! — с неким изумлением произнес он, а потом принялся блокировать удары, когда Канхьо, вновь покрыв кулаки льдом, набросился на него с удвоенным гневом. — Какое рвение!       Они сражались, казалось, вечность. Шото все ждал, когда же один из них начнет потихоньку одерживать победу над другим и испытал некий шок, увидев, как Канхьо смог задеть Энджи осколком льда, который оставался на его руке. Старатель получил горизонтальную царапину на левой щеке и был в не меньшем удивлении от этого, но вместо того, чтобы разозлиться, он довольно улыбнулся и оттолкнул Реисэцу.       В голове у Шото пронеслась мгновенная, но громкая, как звон, мысль,       (а ведь если бы мама была хотя бы чуть-чуть смелее, то такое явление я бы наблюдал почти каждый день)       до ужаса правдивое и ясное, словно сон, который не успел забыться.        — Вот это да... — все еще с едва заметной улыбкой сказал Энджи, вытирая каплю крови.       По всей видимости, он хотел сказать что-то еще, но Канхьо, тяжело дыша от усталости, не дал ему продолжить, выпустив одновременно несколько ледяных атак, большая часть которых прошли мимо. Старатель уже испытывал не раздражение, а удовольствие. Хоть он и дрался со злодеями, что были гораздо сильнее мальчишки, ему нравилось, что его противник обладает таким потенциалом.       (Не забывай, что у тебя еще и утяжелители)        — Чего ты ждешь? — спросил Старатель. — Нападай! Кто пригласил — тот и угощает!       Канхьо не заставил долго ожидать «угощение», в очередной раз выпустив в него лед, но крайне низкий. Мужчина не успел даже близко поднести кулак ко льду, как он сам по себе растворился. Несколько удивившись такому случаю, он опустил руку, огонь которой потух.        — Выдохся? — спросил он, почти хохотнув.       Реисэцу сильно ударил его в челюсть, молниеносно вырвавшись из густого морозного дыма, который остался после его последней атаки. Тодороки, который из-за льда ничего не мог разглядеть и незаметно сменил укрытие, лицезрел негодующее лицо отца, которому впервые за долгое время врезали по лицу. Вновь улыбнувшись несколько безумной улыбкой, Старатель схватил руку Канхьо и швырнул его вперед, как тряпичную куклу. Парень смог приземлиться на ногах, создав сзади стену, которая должна была защитить его от вылетов из «поля битвы».        — Умно, — сказал Энджи Тодороки, почесывая подбородок, который ныл от удара, — но недостаточно хорошо для студента Юэй.       Лицо парня перекосилось от гнева. Он выпустил в обидчика уже не единичную, а непрерывную атаку, острые льды которой разбивались пылающими кулаками Старателя. Окружение, хоть и полностью целое, было по большей мере покрыто льдом, который тушил небольшие костры, что образовывались от атак мужчины. Шото с большим интересом наблюдал, как его отец разбивает лед, что бесконечно шел от Реисэцу, чья одежда уже почти полностью стала белой из-за заморозки. В какой-то момент поток льда начал терять напор и силу, облегчая задачу Старателя блокировать удары.        — Что и требовалось доказать, — сказал он, увидев, как Канхьо, который тяжело дышал, от бессилия прислонился спиной к ледяной стене. — Я сказал тебе, мальчик, что ты совершил фатальную ошибку, бросив мне вызов.        — Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛ! — закричал он.       Выставив руки вперед, он поднял одну вверх, а второй провел горизонтальную линию. Ни Шото, ни его отец не понимали его действий. Канхьо сосредоточенно двигал руками, рисуя в воздухе странные линии.        — Что ты делаешь? — про себя спросил Энджи.       Сверху возле него упал камешек. Посмотрев на место падения, он обнаружил для себя, что это была льдинка, рядом с которой упала еще одна, а потом еще, еще...       Старатель посмотрел наверх, чтобы стать свидетелем падающих на него огромных глыб — Канхьо по линиям сублимировал огромную ледяную стену, изрезав его так, чтоб гигантские обломки обрушились прямо на Старателя. Последний не успел среагировать, оказавшись под завалом.        — НЕТ! — выкрикнул Шото и выбежал из укрытия прямо к глыбам.        — Шото, — в голосе Реисэцу не было ни нотки удивления. — Так и знал, что ты будешь наблюдать.       Тодороки не начал ругань. Он не начал крики, истерики и даже не пустил слезы, увидев груду ледяных глыб. Он был удивлен обеими своими реакциями: и от того, что он на секунду испугался за отца, и от того, что он проявил к нему безразличие.        — Канхьо... — сказал он равнодушно.        — Да, знаю, — сказал он, — я переборщил. Сейчас я помогу ему выбраться.       Он подошел к ледникам, проводя руками и растворяя их, пока Шото просто стоял и наблюдал за этим.        — ПОТРЯСАЮЩАЯ ТЕХНИКА! — бешено зарычал Старатель, взорвав изнутри льдины. На его гримасе была безумная улыбка.       Канхьо резко отбросило назад с такой силой, что, попав спиной прямо ко второй стене, он сломал ее, почти потеряв сознание. Трещина быстро заползла на верхушку огромного ледника, отколов несколько больших глыб, одна из которых упала прямо на левую руку парня, отчего он сдавленно вскрикнул.        — Канхьо! — воскликнул Шото и подбежал к нему.        — Я в порядке, — сказал он, сублимируя придавивший его руку лед.        — Встать можешь?        — Могу.       Он встал, даже без помощи одноклассника, а потом посмотрел на поврежденную конечность.        — Твоя рука... — сказал Шото, смотря на тыльную сторону его ладони.        — Сломана, — равнодушно добавил Канхьо. Невооруженным глазом было видно, что пястные кости были сломаны в некоторых местах — рука была деформирована.        — Ты мне не ровня, — сказал Старатель, игнорируя последствия. — Было очевидно, что ты мне проиграешь. Однако я должен отдать тебе должное: у тебя отличные навыки стратега и внушительной силы причуда. Я сейчас более чем уверен, что ты специально промахивался, чтобы создать сзади меня стену, которую ты на меня обрушил. Честно сказать, ты застал меня врасплох, потому что я совсем не ожидал, что ты подготавливал запасной план.        — Но я все еще не достоин учебы в академии, как я полагаю? — раздраженно спросил Канхьо.       Старатель хитро ухмыльнулся.        — Вынужден признать, что я специально тебя злил, — сказал он, — чтобы выявить твои скрытые способности. Но знай, ты смог причинить мне минимальный урон, и это при том, что я носил утяжелители. Без них я бы победил тебя, не сдвинувшись с места. Скажу тебе прямо: у тебя есть потенциал, но слабый, который необходимо развивать, словно разжигать огонек до огромного костра. Ты должен заниматься развитием своей причуды. Развивать ее не покладая рук.       Реисэцу немного опешился от его слов, но в благодарность кивнул.        — Тебе нужно в больницу, — сказал ему Шото. — Тут неподалеку есть одна.        — Я знаю, — сказал он, — доберусь до него сам, но для начала...       Целой рукой он провел несколько жестов, за считанные секунды сублимировав ледники. Старатель окинул взглядом окружение, когда дым ото льдов растворился и заметил, что улица была практически нетронутой.        — Лишь разбитый асфальт и копоть на тротуаре, — сказал Шото.        — Шото, пошли домой, — сказал Старатель. — Тебе завтра в академию. А ты, Реисэцу, иди в больницу немедленно.        — Конечно, — сказал он, кивнув, а потом посмотрел на Шото, — увидимся.        — Ты уверен, что сможешь дойти? — спросил он. — Как-никак у тебя серьезно сломана рука.        — Из-за низкой температуры в теле чувство боли у меня притуплено, — объяснил он, — однако сейчас чувство тоже не из приятных. Но я без труда дойду до больницы.        — Хорошо. Тогда, до встречи.       Слегка приклонив туловища на прощание, они удалились. Канхьо чувствовал пульсирующую боль, которая, казалось, по крови разносилось по всему телу, сообщая организму о травме. Он стиснул зубы от боли, когда случайно пошевелил пальцами и чуть не вскрикнул, когда попытался использовать причуду сломанной рукой — все-таки экспериментировать с такой травмой не стоило. К тому же он знал, что с такими слабыми переломами будут хлопоты, если врачи не постараются как следует: эти кости могут срастись неправильно, из-за чего их потом придется заново специально ломать, чтобы исправить неправильное заживление.       Шото шел по ночным улицам вместе с отцом. В последний раз он гулял с ним...       (а он вообще с ним проводил время нормально?) наверное, когда он был младенцем. Он был напряжен, находясь рядом с ним. Он чувствовал себя снова тем пятилетним ребенком, над которым отец так зверски издевался. Однако Шото не терял хладнокровия, даже когда отец задал ему резкий вопрос:        — Почему ты так и за него испугался?        — Потому что он — мой одноклассник.        — Даже несмотря на то, что он — новенький? Это к нему ты ходил в гости?        — Да.       Старатель несколько минут помолчал.        — Это все из-за твоей матери, верно? — спросил он.        — Что? — на этот раз Шото выразил удивление. — Причем тут мама?        — Причуда. У него такая же сила, как у Рей. Ты резко вспомнил ее, да?       Шото задумался. В какой-то степени отец был прав — он скучал по матери, а причуда одноклассника очень сильно напоминала ему материнскую заботу, которой он был лишен уже более десяти лет.        — Я давно не видел причуду Рей в действии, — сказал Энджи, — и я не припомню, чтоб она умела превращать лед в дым.       Шото хотел сказать, что причуда у Реисэцу — эволюционированная, но решил промолчать.       Отец и сын шли по ночному городу. По их ощущениям, прошло не менее трех часов, однако на самом деле прошло чуть более получаса.       Облака на горизонте начинали окрашиваться в утренние блики. В ту ночь ни один ученик из «А» класса не мог уснуть.