Академия героев. Эволюция

      Шли дни, сокращалась зима, а вместе с ней и лечение Шото.       Субботним днем 20-го января его наконец выписали, вручив таблетки, которые он должен был пить на протяжении недели после каждого приема пищи, дабы очиститься от вредных токсических остатков. Находясь в больнице и проходя курс медикаментозной терапии, в его организме скопились «шлаки» — своеобразные излишки компонентов, которые было необходимо выводить из организма. Шото не ощущал дискомфорта, боли или хотя бы токсического привкуса во рту после тех лекарств, многие вкусы которых были далеки от звания приятных, но только дурак не послушается врача и не выпьет все необходимые препараты.       Он надеялся, что хотя бы эти розовые таблетки не будут портить аппетит.       На заснеженном дворе, который был залит печальным белым светом облачного неба, его встретили, как это ни странно, его брат и сестра. Вместе порадовавшись успешному излечению младшего брата, они дружно сели в такси, который ждал их неподалеку. Хоть это был не их личный лимузин с их водителем, на котором они обычно ездили повсюду, а простой такси, который предназначался для таких же простых смертных, в нем было что-то по-своему прелестное.       Новое место проживания находилось примерно в полутора километрах от больницы: высокие многоэтажные здания, с многочисленными подъездами и огромным двором, в котором дети, которые в толстых куртках напоминали маленьких эскимосов, весело играли в снежки. Шото представил, как много из этих детей хотят стать героями, и подумал, вдохновит ли их живой ученик Юэй в его лице. Возможно, он станет обожанием дворовых детей, да еще и станет предметом их гордости. Они же, черт возьми, будут соседствовать с будущим героем!       Но маленькие эскимосы не удостоили ни его, ни его сестру с братом ни малейшей капелькой своего внимания. Возможно, это даже к лучшему. Заплатив водителю такси, они вошли в подъезд, который располагался ровно посередине строения: темный, с открытой железной дверью красного цвета. Было очень непривычно, но и в этих местах было что-то прелестное.       Их новая квартира располагалась на третьем этаже. Прихожая была широкой, узкий коридор, который находился слева, вел в маленькую кухню.. Впереди была крохотная гостиная, и одна большая спальня, в которой можно было попасть только пройдя гостиную. По сравнению с их прошлой роскошной жизнью эта была вопиющим безобразием. Но и она была прелестной.       Все новое было прелестным, потому что тут ничего не напоминало их отца-верзилу.        — Ну? — с выжидающим энтузиазмом протянул Нацуо, перекинув свою руку через плечо Шото. — Как тебе новая хата, которую нашел твой обалденный старший братишка?       Шото посмотрел на него без всяких эмоций.        — Тут хоть тараканов нет?       Фуюми, которая вешала куртки на вешалки, звонко засмеялась, а Нацуо, раскрыв рот, прижал руки к щекам, изображая оскорбленную деву, смотря на по-доброму ухмыляющегося брата.        — Вообще-то, — начал он, — арендодатель вместе с домом доверил нам ВСЮ мебель, так что это уже победа, а тебя какие-то таракашки волнуют.       Потом он не выдержал и тоже засмеялся.        — Ладно, расслабься. У нас нет никаких тараканов. Но квартиру — да, я бы мог найти и получше.        — А по-моему все тут в порядке, — сказал Шото, вступая в гостиную. К левой серой стене был приставлен слегка обшарпанный диван, по обе стороны — два узкий кресла. Весь пол покрывал ковер с незамысловатыми узорами, имеющие преимущественно коричневые оттенки.       Спальня своими размерами обгоняла гостиную. Бо́льшую часть левой стены занимали окна, выходящие на трассу. Возле правой стены прямо на полу лежали три классических японских матраса, разделенные низкими тумбочками.        — Уютно, — выдвинул окончательный вердикт младший Тодороки. — И даже мило.        — Ну естественно, — хитро сказала Фуюми, — его ведь выбирал твой старший братишка. Ну, а теперь идемте обедать. Тебе же еще надо пить таблетки, да?        — Да, — кивнул Шото. — А что на обед?        — Твое любимое лакомство.       Больше она ничего не сказала, да и не требовалось. Девушка почти упорхнула на кухню, а братья пошли за ней. В конце узкого коридора с левой стороны стены была дверь, ведущая в совмещенные ванную и туалет, а левую стену продолжал низкий холодильник. Высокий, но короткий стол из темно-красного лакированного дерева стоял впритык к правой стене. Левую стену делили небольшая раковина, маленькая газовая плита с кастрюлей горячей собы и шкафчики на стене.        — Тесновато на кухне, — сказал Шото.        — Для троих — да, — сказал Нацуо с намеком. — Но для двоих — в самый раз.       Шото вопросительно посмотрел на брата.        — Уже уезжаешь? — Эта мысль вызвала у него старую тоску.        — Завтра вечером, — ответил Нацуо, и досадно почесал затылок. — Блиныч, мне еще всучат дополнительные работы, чтобы нагнать упущенные занятия.        — Ты разве не брал академический отпуск? — украдкой спросила Фуюми, доставая дымящуюся собу и кладя ее в маленькие миски.        — Брал. — Он и Шото уже сидели за столом, на котором были только нетронутые бамбуковые палочки. — Но быть выпускником — это еще значит очень много учиться, и академическим отпуском не спастись. Короче, ближайшую неделю меня на связи не будет.        — Ну ладно. — Старшей сестре больше не нашлось, что ответить. Она подошла к столу и бережно положила перед братьями маленькие миски с собой, а потом, когда она достала и себе, открыла низкий холодильник и достала оттуда холодные соусы.        — Хочешь, я потом покажу тебе здешнюю местность? — спросил Нацуо за столом у младшего брата. — Или покажу, как добраться до Юэй и общаги. Отсюда ближе, чем от старого дома.        — Я исследую новые окрестности сам, — ответил Шото бесстрастным голосом.        — Уверен? Здесь не так трудно заблудиться.        — Нацуо, — поучительным тоном обратилась к брату Фуюми, — он уже не маленький.       Эта короткая фраза, брошенная сестрой, создала мимолетную картину классической семьи: два родителя и сын, беззаботно беседующих за столом, не знающих тягот.       Шото ощутил, как грусть снова кусает его острыми зубами, отравляя сознание. Он не этот беззаботный парнишка, который ему только что почудился. Он сидит с братом и сестрой, а не с родителями, — они сейчас живут врозь с детьми и друг с другом.        — Эй, чего раскис? — спросил Нацуо осторожно проскользнув во внимание брата. Старший явно заметил во младшем что-то печальное.        — Ничего, — ответил Шото. — Просто немного... призадумался.       Он доел собу, встал и засобирался уйти в комнату, как вдруг Фуюми ему крикнула вслед:        — Шото, лекарства!       Замерев на секунду, он повернулся к вешалке, на котором висела его темно-синяя куртка. Пошарив по карманам, он выудил оттуда серебристую конвалюту, в которой двумя рядами по пять штук красовались розовые таблетки. Снова войдя в кухню, он налил себе воды и, заранее подготовившись к гадкому вкусу, отправил одну таблетку в рот и запил.       Блаженство. Никакого вкуса.        — Не знаю как вы, — сказал Нацуо, зевая, — а я хочу подремать. — Он посмотрел на Шото. — Но я пойду с тобой на прогулку, если хочешь.        — Не сейчас, — сказал он. — Уроки закончатся ближе к трем часам. Я пока подожду их.        — Ну, как хочешь.       Нацуо ушел в комнату. Фуюми, помыв посуду, отправилась в гостиную, где стала изучать материал, с которым она должна была работать завтра со своим классом. Шото ничего не оставалось делать, как сидеть в телефоне и слушать музыку. Он вошел в спальню, где на лежанке посередине уже спал его брат. Он лег правее от него, подключил к блютузу беспроводные наушники — подарок Шоджи, — который имел черный цвет с шейным ободом. На правой стороне были три кнопки, в которых хитро умещались все команды.       Если бы не противные резиновые затычки, то наушники были бы потрясающими, а так приходилось заталкивать их в уши по самое не хочу, чтобы те не вывалились из ушей.       Он включил «Myuu — Nostalgic Place» — первое, что попалось в плейлисте, — и с первых же секунд решил, что сейчас такое слушать не стоит: название трека оправдывала себя и навевала воспоминания, которые тяжелее ранили недавно восстановившуюся ментальную стабильность. Эту музыку, как и еще несколько, он позаимствовал у Реисэцу.       Интересно, что он вспоминает, слушая ее?       Что еще более интересно, откуда он знает доктора Акихико?       Треки сменяли друг друга,       («katy perry — firework»... «willy william — ego»... «lady gaga — bad romance»...)       и так прошло примерно три с лишним часа. Шото лежал бы еще долго, если бы записанный в наушниках голос не стал беспрерывно повторять цифровым женским голосом: «Please, charge». Он встал, потянулся, посмотрел на все еще спящего брата, который укутался в одеяло. Фуюми все еще сидела на диване и изучала материал. За окном стало заметно темнее, тучи приобрели синий оттенок, который где-то на горизонте был ярче, но неумолимо таял.       Девушка удивленно оторвала свои бирюзовые глаза от книги и посмотрела вперед: младший брат соизволил выйти.        — Ты спал? — спросила она.        — Нет, — ответил он. — Но Нацуо еще не проснулся. — Он посмотрел налево. — Я собираюсь на прогулку.       Она закрыла книгу, встала, пошарила по карманам вельветовые джинсов, выудила ключ и протянула ему.        — Носи с собой дубликаты, а то я могу заснуть и не услышать, как ты стучишь.       Парень кивнул, взял ключи и отправил их в карман брюк.        — Я надеюсь, ты запомнил адрес?        — Да, — ответил он. — Но вряд ли я уйду слишком далеко.       И внезапно, словно опровергая его слова, из двора раздался знакомый и восторженный детский крик: «ДЯДЯ САТАНА-А-А-А!!!»       Фуюми и Шото навострили уши, явно ожидая последствий после такого крика. Девушка была в недоумении, кого можно было так назвать, а Шото недоумевал, что тут делал Канхьо. Он без слов пошел в кухню, где оставил свои таблетки, и отправил их в карман брюк с ключом.        — Зачем они тебе? — спросила девушка, а потом махнула рукой. — А, да.       По разумению старшей сестры, Шото купил бы перекусить, а на самом деле последний понимал, что он волей-неволей покинет двор своего нового дома.       Улицу освещали немногочисленные уличные фонари, свет которых уютно отражался на снегу. Дети, казалось, вообще не поднимались по домам, и восторженных криков было куда уж больше, чем днем.       Дикий восторг вызвали сказочные единороги и злые драконы, которые сотворили руки Канхьо. Парень даже в сумраках выделялся черной кляксой, так что не было ничего удивительного, что его заприметили дворовые дети. Он стоял спиной к Шото, продолжая дирижировать странными колдовскими пассами, возводя все новые и новые невероятные конструкции. И ох! Как же хитро он поступил, что сказочные ледяные животные стояли к нему спиной. Так дети, оседлав их, даже не заметят, как он смылся.        — Я слышал, у тебя здесь фанаты, — сказал Шото, подходя к нему за спину.       Канхьо перестал «колдовать». Руки опустились, голова повернулась чуть влево.        — Обычно, это я появляюсь словно из-под земли.       Шото встал рядом с ним, смотря на детей, которые радовались новым ледяным аттракционам.        — Очередной заказ на статую? — догадался Шото.        — Да. И наконец-то последний. — Послышался звук уведомлений из его телефона. Достав его, он посмотрел на дисплей. — Деньги зачислены.        — И много у тебя еще работы?        — На завтра хлопот полон рот. Сегодня я свободен, а теперь давай лучше уйдем, пока они и тебя не увидели. Тогда от нас не отстанут.       Они вместе быстро зашагал обратно, стараясь не шуметь. Тодороки знал, что если потерять из виду Реисэцу, то он буквально исчезнет за мгновение. Канхьо необъяснимым образом двигался совершенно бесшумно и легко, а Шото создавал шум при каждом шаге. В конце концов они вышли ко входу в корпус, и впереди показалась заснеженная обочина, а над ней — трасса, на которой туда-сюда мчались машины.        — Как тебе новый дом? — спросил Канхьо, пока они шли по тротуару невесть куда. Казалось, он знал эту дорогу с рождения.        — Непривычно, — ответил Шото, спрятав лицо в шарф. — Но довольно уютно. — Последовала пауза. — Ты бывал в этом месте?        — Да, — ответил он, — где-то четыре раза, считая сегодняшний визит. Отсюда до Юэй километра два.       Шото непроизвольно закатил глаза. Звон в ушах внезапно стал перекрывать все остальные звуки, а голова пошла кругом.        — Что с тобой? — спросил Канхьо чуть изменившимся тоном.        — Ничего страшного, — ответил Шото. — Просто резкая дереализация.       Впереди заканчивалась обочина, начинался ярко сияющий электрическими огнями центр Мусутафу, куда вела и одновременно откуда выводила машины трасса. Небо уже плотно затянулось ночным пледом, по которому ветер, словно пастух, гонял стада облаков.        — Использовать Киришиму в качестве инструмента для наказания было не очень хорошей идеей, — сказал Шото. — Ты бы мог загадать что-нибудь другое.        — Ничего больше не придумал, — ответил Канхьо. — Но что такое? Тебе противны однополые связи?        — Я не об этом, и нет, я не гомофоб, ты уже это знаешь, потому что к тебе я отношусь нормально. Просто ты заставил его смутиться на глазах у наших.        — Наших, — повторил Реисэцу, делая акцент на все слово. — В этом нет ничего страшного, и Бакуго не буянил. Конечно, он бы не смог этого сделать после моего приказа, но Киришима не выглядел подавленным и уж тем более избитым. Что касается остальных, то и они ничего против не имели, даже Иида.       Тодороки стал думать, чем бы продолжить разговор.        — А ведь Хагакурэ в тебя влюблена, — сказал он. — И Ашидо, кажется, тоже к тебе неравнодушна.        — Знаю, — ответил Канхьо, посмотрев светящимися глазами куда-то в небо. — И не только они, но и та немка. Как и Куродори, я должен был учиться с ней. Честно говоря, мне не хочется никого расстраивать, но меня они не особо интересуют. Возможно, резкий отказ будет слишком жесток, но так они будут меньше грустить.        — Тебе не нравятся даже наши парни? — спросил Шото.        — В Ятоми парни были посимпатичнее. Если бы я не был так занят учебой в то время, то я, скорее всего, нашел бы себе парня или девушку, но не вышло. — Он перевел на Шото заинтересованный взгляд. — Ну? А как насчет тебя? Мне кажется, Яойорозу стала бы для тебя идеальной пассией. Мне даже кажется, что она к тебе неровно дышит.       Шото покачал головой.        — Нет. Мы с ней проводили время вместе, еще до того, как ты перешел к нам, но в ней я вижу только хорошую напарницу. В такой сложной жизни как у меня о девушках не было и мысли, как и о парнях. Я даже не знаю, кто меня привлекает больше, и привлекает ли вообще.       Тема себя исчерпала. Они шли по окраинам ярко освещенного города, время от времени разговаривая на разные темы. Тодороки точно знал, что Канхьо невербально приглашает его к себе, и знал точнее, что он пригласит его на ужин. Там он и выпьет второе лекарство, впервые увидится с Рексом, а потом вернется обратно. Главное, чтобы интуитивно не вернуться к своему поместью.       Шото отбросил прочь негативные мысли. Впервые за столько лет он освободил свою душу от терзавшей ее тучи, и он не хотел, чтобы она снова вернулась. В силу привычки он все еще оставался холодным и безэмоциональным, но теперь он знал, что можно было при необходимости пренебречь внешним безразличием и выпустить весь пар.       Настроение быстро переменилось, когда они вошли в подъезд Реисэцу. Белый свет горел на каждом этаже и красиво играл на их белых волосах. Когда они поднялись на шестой этаж и Канхьо вставил ключ в замочную скважину, Шото оторопел:        — Разве ты не должен забрать Рекса?        — Он дома, — спокойно ответил он, делая первый оборот. — Последние три дня я оставляю его одного, потому что не могу каждый раз просить свою соседку сидеть с ним, да и он тоже уже должен привыкать.       Ключ повернулся в третий раз, дверь открылась и выпустила наружу бело-голубой свет, оставленный в коридоре.        — Рекс! — лицо Реисэцу мгновенно изменилось, став лучиться радостью и нежностью. Щенок весело завыл, завилял хвостом и стал радостно прыгать перед хозяином, вставая на задние лапки. Канхьо его поднял на руки, ловко уложил его на спину прямо на своем правом предплечии и, соорудив второй рукой что-то вроде забора, стал водить пальцами по его голове. Сделав два шага вперед, он повернулся лицом к Тодороки, который с интересом смотрел на происходящее. Уголки его губ тронула слабая улыбка.       Рекс, все это время пытавшийся дотянуться до любимого лица языком, повернул голову в сторону незнакомца с двухцветными глазами. Когда хозяин опустил его на пол, щенок осторожно подошел к незнакомцу, который стоял и не шевелился, чтобы не спугнуть такого интересного зверушку. Рекс, обнюхивая его ноги, сделал вокруг него три круга, а потом, остановившись, посмотрел на него снизу вверх большими и красивыми голубыми глазами, после чего встал на задние лапы, а передними стал опираться о его правую ногу.        — Дружелюбный, — сказал Шото, осторожно наклоняясь и собираясь погладить его. — Не укусит?        — Разве что игриво, — ответил Канхьо и снял черную куртку, отчего его белая футболка, казалось, стала белее.       Шото осторожно дотронулся до макушки головы Рекса кончиками пальцев и стал водить ими, стараясь не задеть согнутые черные ушки. Рекс завел мордочку еще выше, пытаясь дотянуться языком до основания ладони. Когда он лизнул его, Шото понял, что он поладит с ним. Обычно, все животные, которые хотели с ним поиграть, терлись об его левую ногу или вообще ложились слева, потому что чувствовали тепло его огня, а этот озорной малыш, дитя суровых серверов, стал первым, кто предпочел его правую сторону.        — Положи свою обувь на полку, — сказал Канхьо. — Он их больше не грызет, но лучше не рисковать.       Шото выпрямился и посмотрел в левый угол коридора. Коричневый пластиковый столик на высоких ножках, который стоял под вешалками, тянулся вдоль стены и охранял на себе тапочки и несколько пар обуви от щенячьих зубов. Шото положил рядом свою пару, пока Рекс с интересом на него поглядывал.        — У тебя холоднее, чем на улице, — сказал Шото.        — Можешь не снимать куртку, — предложил Канхьо, — я подключу обогреватель.       Но Шото снял верхнюю одежду. Хоть тут и было холодно, зато не было ветра. Канхьо ничего на это не сказал, вместо этого перешел к теме:        — Будешь чай? Еще есть грибной суп.        — Да, я бы поел.        — Хорошо. Вы оба подождите в гостиной. Я поставлю воду и принесу обогреватель.        — Оба? — спросил Шото, но Реисэцу уже был на кухне. Посмотрев на Рекса, который сидел и глядел на него, он понял, кого Канхьо имеет в виду.       Звон в ушах вернулся, на этот раз вместе с головной болью. Нет, это не было простой «дереализацией», а что-то гораздо серьезнее. Он, опираясь о стены, сделал несколько слабых шагов на немеющих ногах. Перед глазами все плыло и становилось едва различимым. Руки стали терять свою силу. Откуда-то издалека стал доноситься звук, похожий на лай, и кто-то выкрикнул его имя: «ШОТО!»       Канхьо, уронив обогреватель на пол, ринулся к падающему в обморок однокласснику и приобнял его, останавливая падение. Шото уронил голову на его плечо, а из губ вырвался сдавленный стон.        — Шото! — встревоженно звал его Канхьо, крича прямо над ухом. — Шото! Слышишь меня?       Но он окончательно потерял сознание.        — Проклятье! — сквозь зубы выругался Реисэцу. Рекс испуганно нюхал ногу Шото, а потом, смотря на хозяина, тяфкал. — Да, знаю, Рекс, надо что-то делать!       Он медленно отпустил его, дав лечь на пол, и не заметил, что из кармана выпали розовые таблетки. Голова парня наклонилась чуть влево. Просунув правую руку под спину, а левую — под сгибом коленей, Канхьо поднял Шото на руки, а потом понес его в свою комнату, стараясь при этом двигаться аккуратно и не удариться его головой об косяк или шкаф, который стоял слева в его комнате. Положив его на свою кровать, он нараспашку открыл шкаф, достал оттуда одеяла, карая себя, что не закупился еще несколькими. По этому поводу он прикрыл его почти всем своим гардеробом, а потом, выбежав в гостиную, взял обогреватель, надеясь, что он не повредился от падения.       Он работал. Воздух стал нагреваться. Канхьо повернул его батареями к Тодороки, а потом, пошарив по карманам, достал свой смартфон.        — Надеюсь, ничего серьезного, — вслух прошептал он, набирая горячую линию.       Рекс стоял на пороге и загадочно наклонял голову набок.