Академия героев. Эволюция

      Из ниоткуда взявшийся шелест листьев оказался обеспокоенным гулом, что пронесся среди зрителей, но сейчас поглощенному делом Кацуки было совсем не до них. Итоговый расклад боя не мог не приносить ему радости. Эти широко открытые голубые глаза под собой он наблюдал множество раз в своих мечтах, которые сегодня просто обязаны были сбыться, и итогом каждой должен был стать избитый, доведенный до состояния калеки Реисэцу, выгнанный из Юэй, и очередная покрывающая его, Кацуки Бакуго, слава.       И словно подначивая ему, лицо снова разнылось, вспыхивая всеми оттенками боли, которые только могли чувствовать лицевые мышцы.        — Сейчас я заставлю тебя горько пожалеть, что ты решил стать мне врагом, — слова едва не переходили в звериный рык, но произносились отчетливо. Левая рука сильнее сжала кисти. — Я сломаю тебе эти треклятые руки, так, что ты никогда больше не сможешь использовать причуду... — Внезапно в разгоряченном ликованием мозгу ярко вспыхнула идея, куда более лучшая озвученной, и от этого лицевые мышцы заныли сильнее, потому что счастливый оскал превратился в одержимую мыслью маникальную улыбку, — ...и разнесу тебе лицо, что ты всю жизнь будешь питаться сраными кашами и одним своим видом отпугивать людей. — Сумасшедший хохот непрошенно вырвался из груди, но Бакуго и не думал успокаивать его. — ДА, ЛЕДОГОЛОВЫЙ! Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ И ВСЮ ТВОЮ ДАЛЬНЕЙШУЮ, БЕСПОЛЕЗНУЮ ЖИЗНЬ, СДЕЛАВ ИЗ ТЕБЯ ГРЕБАНОГО УРОДА!       Пальцы сжались сильнее, отчего неслышно, но ощутимо хрустнули кости в руках. Канхьо, не в состоянии хоть немного пошевелиться, едва не впал в панику: хоть Бакуго глуповат и сегодня совсем обезумел, но силы у него как будто выросли. В такой нечеловеческой силы хватке кости как будто сделались птичьими, грозясь разломаться, как веточки, а лицо стало ощущать нарастающий жар, шедший от плотно прижатой к нему ладони Каччана, который, судя по лишенному осмысленности взгляду, совсем не блефовал...       Приходилось обнажить силы.       Непонятно откуда взявшийся мороз ощутимо укусил кожу ладони, и едва Каччан устремил взор на чужие плененные руки, заметив, что они буквально синели, он вскрикнул от боли, которую принесла вторая холодовая атака, что двумя шипящими струями вырывалась из носа Реисэцу, ударяя его в промежуток большого и указательного пальцев и отбеливая кожу льдом. Этого хватило, чтобы обе хватки ослабли и вырвавшаяся рука слабо врезалась ему в грудь. Легкие уменьшились в размере от пробравшей тело стужи, а отнятая от чужого лица ладонь освободила ураганный поток метели, в котором помимо ветра слышался гневный человеческий крик, крик Реисэцу. Короткая, но мощная атака ледяным дыхание согнала с него Бакуго, дав наконец возможность встать, едва не упав из-за ноя в затекших бедрах.        — «Северный ветер»! — и Бакуго вновь обдало ветром, леденящим тело, кровь, кости и душу, который уносил его прочь от цели, беря свое начало с выброшенной ладони последней.       Округленные глаза, вскинутые в удивлении брови, вздохи искреннего изумления, — все это одной огромной волной накрыло не только классы «А» и «Б», но и всех без исключения.       Сущий Мик: ... Я СЕЙЧАС ПРОСТО НЕ ЗНАЮ...       Айзава: ЗАТО Я ПОНЯЛ. РЕИСЭЦУ ПО ХОДУ ВСЕГО ТРЕТЬЕГО ЭТАПА СБРАСЫВАЕТ С СЕБЯ ОКОВЫ, ПОКАЗЫВАЯ ВСЕ ТО, ЧЕМУ ОН НАУЧИЛСЯ ЗА ЭТИ МЕСЯЦЫ.       Всемогущий: НО ПОЧЕМУ ЮНОША ТОЛЬКО СЕЙЧАС РЕШИЛ ПОКАЗАТЬ, НА ЧТО ОН СПОСОБЕН?       «Научился! — несмотря на жуткий холод, недовольство вспыхнуло внутри обжигающим пожаром. — Сдохни, Айзава! Ты же все прекрасно знаешь»!       Поток мороза прекратился. Через расступающийся дым стал проглядывать чуть сгорбленный, закрывающий себя руками силуэт Бакуго, который явно дрожал, местами покрытый блестящим белоснежным налетом. Перед ним стоял Реисэцу со все еще выброшенной ладонью, которая едва дымилась, как его частое дыхание. Взгляд приковался ко второй руке, неестественно синюшной до локтя, как лед, сбрасывающую прозрачную кисейную дымку и местами блестящую мелким белым инеем.       Вопль, полный слепой красной ярости, огласил арену — истошными криками исходил полуобмерзший Бакуго, руки которого машинально метнулись к лицу, в приступе безумной злобы стягивая кожу и едва не царапая и без того ушибленное лицо.        — Я ТЕБЯ МРАЗЬ НЕНАВИЖУ! — голова с написанной на ней яростным взором словно выбросилась вперед, выкрикивая оскорбление уже не гневным, а полным слепой ненависти истерическим голосом, после чего лишенный рационального мышления Кацуки, преодолевая себя и повинуясь животной жажде крови, помчался на сбитого с толку Канхьо.       Правая рука поднялась на уровень лица, возвращая себе телесный цвет. Синева от локтя побежала обратно к кисти, собираясь на ладони, над которой начинало подниматься голубоватое марево; вырвавшийся под огромным давлением белый дым мгновенно сложился в привычную атаку.        — «Вьюжная сфера — Арктический взрыв»! — Реисэцу едва успел выставить руку перед собой, когда шар громко лопнул, но содержащаяся внутри стужа стрельнула перед ним белым конусом, поглотив Бакуго, который узнал этот прием       (я научился копировать взрывы Бакуго)       и пришел в куда большую ярость.       Киришима: Он только что повторил техники атак Бакуго! Ну что за чудовище!       Полученные холодовые травмы сказались на причуде, которая стала выходить из строя. Мелкие капельки пота испарялись, оставляя после себя мелкие кристаллики, которые почти бесшумно лопались. Вынырнувшие из белого тумана руки звнеслись над показавшимся чуть позже перекошенным лицом, но безо всяких «спецэффектов» в виде бенгальских огней, с сокрушающей силой опускаясь на голову Канхьо.       В больших экранах увеличенным планом показались чьи-то голые руки, которые перехватили железные браслеты, внутри которых покоились кисти Бакуго, а потом то, как руки Реисэцу, начиная от кончиков пальцев, синеют. Ледяная синева двигалась от пальцев к ладоням и выше, и от нее по рукам Бакуго расходилась белизна, но тот, казалось, этого не чувствовал, смотря на Канхьо яростными глазами.       Сущий Мик: ЭТОТ СИНИЙ ЦВЕТ КОЖИ МЕНЯ БЕСПОКОИТ! ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ВИДЕЛИ, ЧТОБ ЛЮДИ СПЕЦИАЛЬНО ПРИЧИНЯЛИ СЕБЕ ХОЛОДОВЫЕ ТРАВМЫ, ИСПОЛЬЗУЯ ИХ КАК ОРУЖИЕ?       Всемогущий: ЮНЫЙ РЕИСЭЦУ НАКАПЛИВАЕТ СТУЖУ В РУКАХ, ОТЧЕГО ОНИ УПОДОБЛЯЮТСЯ ЛЬДУ С «ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТОЙ». ЭТО ДЕЛАЕТ ЕГО ОЧЕНЬ ГРОЗНЫМ ПРОТИВНИКОМ В БЛИЖНЕМ БОЮ! ЭТО ПРОСТО ПОТРЯСАЮЩАЯ ТЕХНИКА!       На платиновые волосы посыпались белые осколки, на которые распадались замерзающие браслеты.        — Это ведь не все, что ты можешь, — голос опустился, но ярость никуда не делась, — правильно, ублюдок? Ты ведь со мной и со всеми все это время ИГРАЛСЯ! — оледенение на руках прошло, сдавшись вырывающемуся взрыву. Канхьо от неожиданности ослабил хватки, которые сразу же опустели. Не успевший нанести удар Бакуго отдалили вырвавшийся из обеих ладоней струи инея, которые врезались ему в грудь и впечатали его в поднявшуюся у него за спину глыбу. Атака продолжалась несколько секунд, но синева на руках никуда не тратилась.       Старатель: Бакуго в чем-то прав.       Ястреб: В чем именно?       Старатель: В том, что Реисэцу бился совсем играючи. Он специально скрывал свои силы, показывая их лишь тогда, когда возникала такая необходимость. Но только зачем?       Ястреб: Может, парнишке просто нравится привлекать к себе внимание, кто знает?       Старатель: Нет. Дело должно быть в другом, и я узнаю, в чем именно.        — Гребаный подонок... — струя прервалась, дав сделать один нормальный вдох, который был потрачен на оскорбление. Услышавший это Реисэцу не меняясь в лице пнул выросший перед ним низкую глыбу, которая оторвалась вместе с куском цемента и полетела в припечатанного в лед Бакуго, но последний без труда разбил его.        — ТАК! ДОСТАТОЧНО! МНЕ ЭТО ЭТО НАДОЕЛО! — занесшие назад руки взорвались, отправив его в полет к Реисэцу, который уже мчался к нему на ледяном дыму, оставляя след из ледяных кластеров.       Айзава: РЕИСЭЦУ ДОДУМАЛСЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ СВОИ СИЛЫ В КАЧЕСТВЕ РЕАКТИВНОГО ДВИГАТЕЛЯ.       Его понесло по замерзающей дорожке навстречу Каччану. Синева «тратилась», из обращенных назад ладоней стреляли мощные белые конусы, которые толкали его вперед и замораживали округу. Две стихии снова переплелись в жестокой схватке, оставляя свои огненно-мерзлые следы на всей арене. Два человека, заключенные в сферы из собственных причуд (огненно-дымовой — Бакуго; льдисто-белый — Реисэцу), встретились, снова подойдя друг к другу вплотную, отчего округу стала сотрясать чудовищная сила, порожденная слиянием двух противоположностей.       Но на этот раз огонь оказался сильнее.       Боль.       Ужаснейшая и мгновенная боль в животе, которую принес свирепый и подкрепленный взрывом удар яростно кричащего Бакуго заставил Канхьо разом растерять всю сконцентрированную силу. Голубоглазый согнулся пополам, упав на четвереньки и пытаясь выровнять дыхание, но каждая попытка заканчивалась лишь адской болью. Кашель вырвался из горла вместе со сгустком крови, которая безобразным красным пятном стала леденеть на мерзлом белом цементе и вызывать у зрителей крики беспокоиства. Руки дрожали от усилий, которые предпринимались для того, чтобы хотя бы устоять в таком положении, а до ушей стали доноситься приближающиеся взрывы.       Дергано, рвано, но голову поднять удалось, чтобы увидеть сгущающийся черный дым, который периодически подсвечивался оранжевыми взрывами по условному кругу. Увидеть Бакуго удалось не сразу, лишь после крика: «ЗАРЯД ГАУБИЦЫ», а потом дым накрыл всю поле.       В голубых глазах отразился закручивающийся спиралью дым, а потом чудовищной силы взрыв утопил в себе все сущее.