***
— Пхах, ну и что тебе от него нужно? Женский, весьма милый голос, но при этом пустой и безразличный, как-то отдалённо донёсся до Шуичи. Ему было абсолютно похуй на слова его знакомой, как и на её саму. Никто из их класса не понимал, как и почему такие как они поддерживают дружеские отношения, но даже на это был ответ: Каэдэ Акамацу, та самая знакомая, интересовалась им. Они действительно были похожи, просто тем, что разочаровались в остальных. Для них жизнь была ничем, лишь игрой, победой в которой будет красивая и запоминающая смерть. Правда, Саихара был королём, правителем их маленького мира, а она пешкой. Как жаль, что его подруга всё ещё не понимала этого. Ах, он уже хотел увидеть её реакцию, увидеть наворачивающиеся слёзы в её фиолетовых глазах, увидеть, как они потухнут, но на этот раз навсегда. Он будет её последним разочарованием. — Не твоё дело. Как же его сейчас раздражала Акамацу, он буквально был готов въебать ей чем-нибудь, лишь бы заткнуть. Может, и сделать это с помощью телефона, что находился у него в руках? Он сфокусировался на нём, правда, вновь пустым взглядом. Сейчас Шуичи терялся в реальности, что и бывает в порывах агрессии. Успокойся, Саихара. Успокойся, успокойся, успокойся, успокойся. То, что ты держишь у себя в руках является необычайно важной вещью для тебя же. Видишь ли ты фотографии мальчишки, который даже не подозревал о том, что его фотографируют? Эти милые взъерошенные волосы, отливающие фиолетовым цветом, стройные ноги и запуганное личико. Это Ома, не забывай об этом. — Хей, Шуич-.. Он со всей силой метнул ей в голову телефон, да и с твой меткостью, что попал ей прямо в макушку. Каэдэ издала какой-то захлёбывающийся звук и упала, смотря на него с застывшим страхом, что никогда не спадёт с её невинного лица. Телефон, к слову, разбит в дребезги, он мог видеть осколки в волосах его подруги, и это единственное, чего Шуичи боялся. Его даже не смутило то, что они находились под школьной лестницей. Времени до того, как его заметят, совсем мало. Секунд десять или меньше, а лужа крови всё увеличивалось. Помимо этого, из её головы что-то вытекало. Что-то розовое, напоминающее по своему виду фарш. Это был головной мозг самой Акамацу-сан. Ну, он бы сообщил ей, что она может не беспокоиться: хоть что-то у неё есть. — Ты меня вообще слушаешь? И это были просто галлюцинации. Беспощадные и часто мучившие Саихару галлюцинации были редким явлением и просто доказывали ему самому, что это тупик. Отходя от них, он натянуто улыбнулся, избегая ответа на этот вопрос. И Каэдэ поняла его, в очередной раз пересказывая свой насыщенный день. За это её можно было любить. Она, хоть и была с весьма плохой репутацией, действительно могла понравиться Шуичи хотя бы из-за того, что с ним она была терпеливой. Их школьные посиделки под лестницей никогда не выходили в люди, а оставались между ними. Никто не знал, о чём они болтали без устали, а если бы и узнали, то у них были бы проблемы. — Ты знаешь нашего новенького? Саихара даже не подумал о том, что мог оскорбить свою подругу, так легко перебивая её. Но какая разница, что она чувствует? Всем предельно ясно, что он просто пользуется её симпатией к нему, лишь бы не сдохнуть от того, что приходится оставаться с сборищем дегенератов один на один. И Акамацу, как бы ломаясь и думая над тем, надо ли что-то говорить про него, учитывая её же отношения с ним, закатила глаза. Но даже не смотря на такую бурную реакцию, она не против помочь ему: Каэдэ, как и множество девушек в их классе, часто обсуждала каждую свинью из этого набитого гнилью сарая, каждый раз удивляясь тому, как сильно люди искривляют действительность. Подсаживаясь к нему чуточку ближе, дабы избежать хоть какой-нибудь подслушки, ну и просто быть к нему ближе, она горячо зашептала. — Никогда не думала, что тебе будет интересен типичный селфхармщик размером с крысу, Шуичи. Но и многого я о нём не знаю, только то, что под бинтами действительно что-то есть, не считая тупость. — Спасибо, Каэдэ. Увидимся. И, вот так просто оборвав их диалог, тем самым огорчая девушку, Саихара принялся собирать свои вещи: ручки, разбросанные на полу, кое-какие учебники и тетрадки, всё, что он использовал последний час. Из уголка его губ текла слюна, а в голове проносилось всё больше и больше мыслей о том, что он будет делать этим вечером. И это тот самый, редкий или же даже единственный день в году, когда он проведёт его не за детективными романами и за разгадками тайн данганронпы, а за чем-то стоящим и нужным дня него. Он обязан узнать Кокичи как можно лучше. Ведь он его собственность. Он именно то, что свело его голову просто появившись. "— Ненавижу, блять, его."***
Одна фотография, вторая, третья, лязг ножниц и Шуичи, напевающий навязчивую мелодию из рекламы, которую случайно услышал по телевизору. Тусклое освещение напоминало кадр из какого-нибудь фильма, где главный герой мастерит какую-то чудесную вещь, но он не Саихара. Продолжая напевать, он отложил ножницы, и, порыскав в ящике рядом с рабочим столом, он вытащил оттуда клей, выдавливая его на чистые листы. Прикрепляя сделанные фотографии, которых пока было невероятно мало, что и огорчало его, он был готов смеяться и плакать от радости, как сильно ему нравилась проделанная работа. Скоро, совсем скоро они будут вместе. И ему совершенно плевать, что такой фанатизм лишь появление его психических отклонений, а за то, что он собирается с ней делать, его точно не оставят в покое, если такая информация выйдет за рамки его личной жизни. Ну и что с того? Он важно откинулся на спинку стула, взъерошивая волосы и строя серьёзную мордочку. Он не позволит внешнему миру, всем гадам, находящихся в нём разлучить их. Смеясь с таких заявлений, так как его и самого пугала нарастающая привязанность к Кокичи, он решил отложить изготовление некого 'альбома' посвящённого ему и отдохнуть. Ему не стоит торопиться.