Are you ready to be mine?

Легковые машины на высокой скорости проносятся мимо него, заполняя воздух зловонной вонью. Он сидит на мосту, крутит в руках сигарету и гадает, как много звезд выступит на ночном небе. Раньше одиночество не терзало его, наоборот, было лишь приятным дополнением. — Люди мерзкие, — выдыхает он, делая очередную затяжку. По иронии судьбы он сам был человеком: такое же тело, такие же поступки, такой же разум и такое же мышление. Все они скот, не более, лишь выплеск инстинктов и эмоций. Что такое любовь? Бесполезная трата сил и рассудка. Что такое счастье? Награда за благие дела. Правда, сейчас ему было безразлично на это. Стоя на мосту нередко приходят философские мысли, а тело тянет вниз, в воду, в импровизированную бездонную дыру, где страхи растворятся в блаженном спокойствии. Но и смерти себе он не желал - до чёртиков пуглив был, вот такие дела. Многие его знакомые восхищались им, считали примером для подражания, многие и вовсе ненавидели, но тут, в своих мыслях, он мог быть собой. Мог чудить и горевать, мог считать себя богом (с)его мира, а мог уничтожить себя в один момент. Все мы можем, не так ли? Он уже собирался уходить, как услышал голос старой подруги. Нахальный, но в то же время совершенно спокойный и не выражающий эмоций. — И долго киснуть будешь? — она толкает его в бок, намекая на то, что нужно поделиться сигаретой. Какая требовательная. — Тебе нужно было пойти с нами, оторвались бы. К тому же, тебя многие ждали. Он задумчиво махнул рукой, мол, не может быть такого. Его любили, но боялись, всё-таки. Дни без него райские. — А ты? — он поворачивается к девушке, смотря на неё пустым взглядом. Ныне он казался гораздо печальнее, нежели в любой другой день. — Разве вечеринка не в самом разгаре, а? Чего ж ты раньше свалила? — Иди к чёрту, я волновалась, — и более не смотрит она выжидающе, обиделась, похоже. Да так, что лезет в свой карман за сигаретой, прикуривает её и зажимает между губами. При свете уходящего солнца она выглядит особенно прекрасно: сияющие глаза, пухлые губы и аккуратная грудь, что ещё нужно для своих фантазий? — К тому же, будто ты меня не знаешь. Не знает. И она его тоже, если быть откровенным. Странно, что девушка не обратила внимание на его поведение: мало когда парень вёл себя настолько спокойно и расслабленно, без привычных нам пакостей и мерзких шуток. Возможно, подумала, что он обкурился, а может и вовсе думает, что это их последний совместный вечер и он тут же прыгнет с моста, утопая в своей печали. Нет, она слишком спокойна. Ей не понять чувства утраты. Не понять, как тяжело нести на своих плечах вину за смерть близкого человека. Всегда винят близких, а не смертника. — Пойдём отсюда, — она указывает на стоящую за их спинами машину, где за рулём уже посапывал её парень. — Холодно. Он кивает, стряхивает пепел, а потом и вовсе кидает сигарету, вкладывая свои силы в разрешение экологии. — Будь осторожнее, █████.

***

Шуичи просыпается в холодном поту. Очередной кошмар, очередной сон, где его оставляют наедине со своими мыслями. Где же былая уверенность? Растворилась. Ночью слышен только тихий стук часов, отбивающих свой ритм. На столе горит включённый экран компьютера. Обычная вещь, но завидев новое сообщение, кряхтя, ему пришлось подняться и проверить, какой идиот пишет в такую позднюю ночь. А был это Кокичи, напуганный очередной ссорой в его доме. Парень искренне не понимал, почему он просто не убьёт недоброжелателей и не сбежит к нему? Ах, ну да, моральные ценности и стандарты их общества, как нелепо. Тем не менее, Ома был единственным другом, чьё общество было комфортным для него. Наверное, единственным, кого Саихара считал чистым во всех смыслах этого слова. Поэтому, прямо сейчас он натягивал на себя толстовку, надел любимую кепку и, под покровом ночи, сбежал из дома. Он прекрасно понимает, что его дядя даже и не заметит пропажи из-за постоянной занятости, а если и заметит, то ничего и не сделает. Наверное, он считал Шуичи лишним грузом, который законно передали ему после смерти сестры. На улице холодно, он уже жалеет о том, что не оделся теплее. Хотелось закурить, да вот знает, что Кокичи его ждёт. Последнее, что ему сейчас нужно делать, так это курить. К тому же, давно бросать пора. Он бросает взгляд на дверь подъезда, неуверенно топчется, гадая, нужна ли ему помощь Саихары? Не сделает ли он хуже? Он нахмурился. С каких пор он стал таким сентиментальным и вдумчивый по отношениям к людям? Кто его знает. Ома жил не так далеко, достаточно пройти пару кварталов, завернуть за этот угол и идти прямо. Его зрение, конечно, никогда не подводило, но он был достаточно уставшим, чтобы глаза время от времени слипались. Поэтому, подходя к дому, он не сразу заметил силуэт, весь дрожащий и напуганный. Это и был его друг, сложно не понять. Когда до него дошло нечто подобное, Саихара ускорил шаг, выкрикивая его имя. — Ах, Шуичи! — он двинулся навстречу, раскрывая руки для объятий. В ином другом случае парень бы отпрянул, рассмеялся в лицо и поставил его на место, но это был Кокичи. Сияющий, необычайно нежный и тот, кто может сдерживать его странный натуру, тот, кто по глупости своей способен противостоять даже Момоте, если увидит зажатого Шуичи. Он обнимает Ому, прижимая к себе так сильно, как только может, гладит по спине, стараясь согреть. Он видел слёзы на его лице, мысленно клялся убрать каждого, кто вредил ему. Нет. Каждого, кто смел смотреть в его сторону. Любовь ли это? О, нет, ни в коем случае. Он зависим от него, берёт свою выгоду и страдает, когда осознаёт безвыходность ситуации. Саихара ненавидит его за все свои слабости, никогда не захочет вновь испытывать это чувство, но тянется раз за разом. Знает ли Кокичи о его чувствах? Знает ли о том, какие бурные эмоции вызывает одним своим видом? Быть может, и вовсе пользуется этим? Он улыбнулся. Нет, Ома не способен на такое, и он верит в это. — Я люблю тебя, — шепчет Шуичи. Эта ночь только для них двоих.