. . .
Быть частью эксперимента «Приведи двух слизеринцев в компанию, состоящую из гриффиндорцев» — волнительно. Правда волнительно, ибо нужно быть начеку. Гарри и Рон даже ничего не сказали, махнув рукой на двух слизеринцев, проходя дальше, беседуя о каких-то слизнях Хагрида. Невилл несколько раз только взглядом спросил Гермиону, действительно ли она привела к ним слизеринцев, да ещё и каких. Но та пожимала плечами, мол, да. Вскоре границы были стерты и он даже поспорил с Блейзом, а Драко «разбил» их спор. Джинни пусть и приподняла бровь на двух парней, пополнившие в их компанию, но ничего против Малфоя и его друга Блейза не сказала. А потом и вовсе нашла общий язык с Забини, ухахатываясь с его шуток.
От лавки к лавке, их карманы наполнялись всякой всячиной, а щеки уже болели от улыбок.
Сливочное пиво, шутки над тем, что Гермиона терпеть не может квиддич и её слова о том, что когда-нибудь она заставит каждого из них посмотреть настоящий спорт, а именно футбольный матч. Гарри многое знал о маггловском футболе и правда пытался объяснить Рону смысл игры, но тот лишь мотал головой и называл это ненастоящим спортом. Гарри смирился, но Гермиона не собиралась. Она вывела друзей на улицу, остановившись в стороне, а потом расставляя их по импровизированному полю. С помощью палочки расчертив прямоугольник и полосы внутри него, она начала ходить вокруг друзей, объясняя:
— Вот ты, Рональд, стоишь на позиции вратаря. Принцип тот же, что и в квиддиче. Но ворота в футболе — огромные, в четыре метра, насколько я помню, и вратарю очень сложно действовать в таких условиях, если нападающий, — она перешла к Драко, хватая его за плечи, — будет стоять очень близко к тебе. Нападающий действует в штрафной соперника, а полевые игроки, вроде полузащитников, — она указала на стоящего в центре «поля» Гарри, — которые принимают пас от защитников или таких же полузащитников, — она указала на Забини и Джинни, — и приносят мяч нападающему, задача которого — забить. Перед вратарём стоят три защитника, которые пытаются остановить нападающего или полузащитников. А те, кто действует в центре поля — опорники, тоже пытаются забрать мяч и отдать его своим полузащитникам. Понятно?
— Выражаю общее мнение, — сказал Блейз, — Нет.
Гермиона застонала.
— Потом покажем им обзор матча, Герми, и они всё поймут, — Гарри похлопал её по спине, — А потом сыграем и ты вдоволь отомстишь воротам Рона за то, что он много шутит.
— Но я люблю играть в защите, но это не помешает забить тебе хет-трик, Рональд.
Рон поднял руки в примирительном жесте, но со своей позиции вратаря не отступил, не дай Мерлину.
Их путь продолжался и Драко расспрашивал Гермиону побольше о футболе, скорее чтобы получить её внимание, нежели ему было безумно интересно узнать, почему защитники часто действуют во время стандартных положений. Гермиона увлеченно рассказывала, а Драко наслаждался. Особенно насладился, когда Гермиона поскользнулась, хватаясь за его руку, чтобы не упасть. Тогда Драко предложил ей локоть, чтобы она вновь не поскользнулась и Гермиона спокойно обхватила его предплечье обеими ладонями, продолжая свой рассказ. От футбола они перешли к книгам, споря о том, что двигает Дориана Грея или Раскольникова. К их разговорам иногда присоединялись друзья, но после того, как Блейз сказал, что лучшее в «Преступлении и Наказании» — это момент, когда Раскольников взмахивает своим топором, приговаривая, что после этого момента он не продолжил чтение, Гермиона и Драко не рассчитывали на понимание друзей в маггловской литературе.
— Ты должна попробовать это, — Рон передал Гермионе зефир, что буквально таял во рту.
Блейз смешил Джинни, Гарри с Драко стояли в отделе молочного шоколада, а Гермиона доблестно пробовала всё, что Рон предлагал ей.
Набравшись сладостей, они отправились обратно в Хогвартс, по пути снова ввязываясь в войну снежками. Один из последних снарядов угодил Драко прямо в голову, уничтожая его прическу, от чего Гермиона рассмеялась, бережно поправляя платиновые пряди. Драко следил за её улыбкой, которая не исчезала, пока она приводила его волосы в порядок. Когда девушка отстранилась, уворачиваясь от снежка Гарри, Драко уже обдумывал вариант, чтобы Гермиона снова прочесывала пальцами его волосы.
Этот шанс попался слишком быстро и неожиданно. Утром в воскресенье они собрались в библиотеке, а к их столу пододвинули ещё диван (видимо, мадам Пинс вспомнила, что к неизменной парочке приходят двое друзей, один из которых жалуется на неудобства стула (Рон) и решила оставить старый диван в этом уголке). Они проработали несколько часов, а в желании размяться, Гермиона отправилась за чаем, а Драко присел на диван. Грейнджер и нашла его в таком положении — вроде и сидел, но туловище лежало на диване. Усмехнувшись, она указала на кружки, а Драко лишь кивнул на диван. Гермиона, почувствовав желание опробовать диван на мягкость, присела в другом углу. Довольно мягко. Рону точно понравится. Драко снова положил туловище на диван, а голова оказалась на коленях Грейнджер.
Малфой боялся, что она оттолкнет его, но она ничего не предпринимала для этого. Тогда он действительно лег на диван, закинув ноги на подлокотник, а голову удобнее устроив на её коленях.
— Кажется, у меня голова лопнет от такого количества информации, — непривычно для себя пожаловался Драко, приняв на себя весь драматизм ситуации. Ну, и просто оттянуть время, чтобы остаться на диване подольше.
Гермиона тихонько рассмеялась и опустила ладонь на его лоб, а потом начала перебирать пряди его волос, чего Малфой и добивался. Драко удовлетворительно пробормотал что-то, прикрывая глаза, вызывая этим улыбку у Грейнджер.
— Не лопнет, Драко.
Тогда Малфой и открыл глаза, посмотрев на Гермиону.
— Ты назвала меня по имени.
— Именно это я и сделала, Драко, — его имя из её уст ласкало уши, как пение ангелов. Он не слышал, как поют ангелы, но думает, что именно так.
— Вот и отлично, я уже устал ждать, Гермиона.
Грейнджер улыбнулась, услышав своё имя, но не переставала перебирать его волосы.
— Надо продолжать заниматься, — она убрала руки от его волос.
— Ну нет, мне и так хорошо, — возразил слизеринец, возвращая её ладонь на свою голову.
— Чем раньше закончим, тем быстрее отправимся отдыхать, Драко. Надо до обеда успеть, а то опять придётся упрашивать эльфов нас покормить.
— Любишь испортить вечеринку, Грейнджер, — хмыкнул Драко, но встал с дивана, предлагая ей свою руку.
— Сам подписался на это, Малфой, — ответила девушка, принимая ладонь.
— Это либо лучшее решение в моей жизни, либо худшее.
— Определённо лучшее, — Гермиона подмигнула ему, садясь на своё кресло, вновь заправляя карандаш за ухо, начиная записывать определение пером на пергамент.
Драко ещё на второй день в библиотеке решил, что это было лучшее решение в его жизни. А может и на первый.
Дни сменяли друг друга и вот уже наступает весна, за которой они следят через окно их уголка в библиотеке. Большую часть времени они проводят за столом, немного на диване, ещё немного читая книги в слух. Все чаще к ним присоединялись Гарри и Рон, которые тоже готовились к экзаменам. Чем ближе квиддичное противостояние между Слизерином и Гриффиндором, тем острее шутки за их столом.
— Мама будет на матче, — сказал как-то Драко, в редкий момент, когда они с Гермионой были наедине.
Драко редко говорил о своей семье, потому что это самое личное, что было в его жизни. Но Гермионе он мог довериться, поэтому иногда рассказывал, как его семья восставала из пепла их фамилии. Нарцисса — главный человек в жизни Драко, а с отцом он долгое время не ладил — тот момент, когда любовь переросла в ненависть. Поэтому сейчас Гермиона поняла, как это важно для Драко, что мама будет рядом.
— Это отличная новость.
— Но ты все равно будешь болеть за Гриффиндор, — Драко скорчил рожицу, вновь вызывая у Гермионы смех.
— В команде Слизерина есть только один человек, за которого я буду искренне радоваться. А в команде Гриффиндора… вся команда. Математика.
Драко замотал головой, в шутку осуждая её за эти слова, не сдерживая улыбки. В момент её лицо приобрело серьёзность и она протянула к нему ладонь, которую он мгновенно сжал:
— Но пообещай, что будешь осторожен. И внимателен.
— Обижаешь, — он усмехнулся, но Гермиона не разделила его веселье.
— Я серьёзно, Драко.
— Хорошо, я буду осторожен, обещаю, — ответил он и только тогда Гермиона убрала серьёзность с лица, вновь растягивая губы в лёгкой улыбке.
В день матча Драко успел встретить маму, желая увидеть в толпе Гермиону, чтобы представить их друг другу. Они видели друг друга дважды — в тот самый день в Мэноре и во время последней битвы. Но они не видели друг друга в спокойной атмосфере. Не как враги. Нарцисса видела, как это важно для сына, ведь он никогда не представлял её своим друзьям. Не считая Пэнси и Блейза, но их семьи были связаны между собой, и они так или иначе были знакомы. Сын считал, что «друзья» не навсегда с ним, поэтому не стоят того, чтобы пускать их так близко. Но, видимо, эта Грейнджер того стоила.
— Грейнджер! — крикнул Драко, увидев её кудри в толпе.
Девушка обвела взглядом толпу и завидев Малфоя, направилась к нему. Драко увидел её шарф с символикой Гриффиндора, нарисованного льва на щеке, но больше его привлек вид её зелёного свитера. Заметив его взгляд, она ухмыльнулась и подойдя ближе, сказала:
— Помнишь, один человек?
«Она тоже болеет за меня» — с трепетом подумал Драко, улыбаясь своей подруге. Да, он может называть её подругой. То, как он светился не ускользнуло от глаз матери.
Гермиона остановилась и только тогда заметила Нарциссу Малфой, которая смотрела на неё с улыбкой:
— Здравствуйте, миссис Малфой!
Нарцисса пусть и удивилась доброжелательности девушки, которая помнила, что миссис Малфой просто смотрела на то, как Лестрейндж пытала её в их поместье, но не показала это. Ответ на её удивление пришел быстро — она почувствовала, как сын облегчённо вздохнул. Грейнджер понимала, как Драко было важно её доброжелательность к его матери. От этого Нарцисса улыбнулась естественней, пожимая руку Гермионе:
— Здравствуйте, приятно встретить вас, мисс Грейнджер.
— Мне тоже приятно, миссис Малфой!
— Просто Нарцисса, пожалуйста.
— Гермиона, — ответила девушка взаимностью и неловкая улыбка преобразилась в обычную добрую улыбку.
— Гермиона, проводишь маму до трибун профессоров, пожалуйста? — мольбы в глазах Драко хватило, чтобы Гермиона согласно кивнула.
— Удачи, Драко, — улыбнулась она, отходя от сына с матерью, чтобы Нарцисса обняла Драко, желая ему удачи.
Драко пошёл в сторону раздевалок, а Гермиона направилась к трибуне профессоров, пытаясь держать шаг ровным, чтобы Нарцисса не отставала.
— Приятно знать, что у Драко такие замечательные друзья в Хогвартсе, — начала Нарцисса разговор, — Поначалу ему было сложно, но появились вы и он снова влюбился в это место.
Он писал матери о ней. От осознания этого по телу Гермионы пошло тепло, укрывшее её, как одеяло холодной ночью.
— Спасибо. С Драко легко общаться, на удивление для меня. И мы нашли занимательным общаться о книгах маггловских писателей.
— Неужели? — Нарцисса искренне удивилась.
— Да, он рассказал, что в детстве вы водили его в книжный в маггловском Лондоне.
— Да, в раннем детстве. Вы любите маггловских писателей, Гермиона?
— Конечно. Я воспитана в семье магглов, мои родители с детства приучали меня к книгам. Драко сказал, что вы тоже любите маггловскую литературу.
— В последнее время редко обращаюсь к книгам, Гермиона, но часто перечитываю «Грозовой Перевал» Бронте.
— Любимая книга моей мамы. Она читает её на Рождество.
Нарцисса улыбнулась с пониманием и к своему сожалению заметила, что они практически подошли к трибуне преподавателей.
— Действительно, эту книгу приятнее читать именно в Рождество, — согласилась женщина, прекрасно понимая, что её сын нашёл в этой девушке.
— Вот, трибуна профессоров. Я не могу подняться наверх, прошу прощения.
— Ох, ничего, дорогая, я справлюсь. Спасибо, что проводили.
Гермиона кивнула и хотела уйти, но остановила себя, посмотрев на Нарциссу:
— Для Драко очень важно, что вы здесь. Это важнейшая игра сезона.
— Думаю, для Драко было особенно важно не то, что я буду на матче, а то, что познакомлюсь с вами.
— Но истина одна — он очень рад вашему присутствию, — Гермиона не подала вида, что от слов женщины у неё защемило сердце.
— Не уверена, что смогу остаться надолго после матча, так что прощаюсь с вами заранее, если не сможем свидеться позднее.
— До свидания, мисси… Нарцисса.
— До свидания, Гермиона.
Когда девушка отошла от Нарциссы, та остановила её мелодичным голосом:
— Спасибо, Гермиона, — за то, что Драко не превратился в собственную тень, как хотелось ей сказать.
Грейнджер улыбнулась Нарциссе, быстро разворачиваясь, следуя к трибуне Гриффиндора.
Ловцы факультетов шли плечом к плечу, вытягивая руки вперёд, пытаясь поймать снитч, летящий перед ними. Поттер оказался на миллиметр ближе и схватил снитч, счастливо улыбаясь. Остановив метлу, Гарри протянул руку Драко, тот пожал её, кивая. Уважение в матче главных конкурентов — это удивительно, но этот год и так удивителен во всём от начала и до конца.
Драко, конечно, был расстроен проигрышем, учитывая, что победа была в сантиметре от его пальцев. Драко хотел победить ради мамы, но она все равно была безумно горда за сына, обнимая его после матча. Из-за того, что Драко подружился с Поттером и двумя рыжими Уизли, он не мог совершенно серьезно расстраиваться поражению, подсознательно радуясь за приятелей. Но не за остальных игроков их команды. Когда мама ушла к Снейпу в кабинет, чтобы переговорить, а потом вернуться к сыну, оставила сына у раздевалки с мокрыми волосами и грустной улыбке на лице, он заметил её.
Грейнджер стояла у трибун, опираясь о дерево, сложив руки на груди. Когда Драко остался один, она пошла к нему навстречу.
— Был осторожен, — выдавил из себя Драко полуулыбку.
— Гарри не рад тому, что победа досталась как в лотерее. Даже праздновать не хочет. Это не абсолютное поражение.
Она пытается его успокоить, понял он, улыбаясь искренней.
— Но поражение.
— Иди сюда, — сказала, поднимая руки, подходя ещё ближе.
Драко не привык к объятьям. Его обнимала мама. Иногда Забини в шуточной форме. Раньше Пэнси. Но когда Драко чуть сгорбился, принимая объятья Грейнджер, он осознал, что такое настоящее объятье.
Это был первый раз, когда они обнялись. Так долго общались, но ещё не обнимались. Ужасное упущение, заключил Драко, утыкаясь в шею девушки.
Она крепко сжимала его в своих руках, облегчая его душу от обидного поражения, забирая эти крупицы боли себе. А он обнимал её в ответ, обхватив обеими руками за талию, прижимая ближе, словно хотел втолкнуть её тело в своё.
Как бы Драко не хотел остаться в таком положении навеки, он отстранился, улыбнувшись Гермионе:
— Иди, раздели победу с Потти и Уизелами.
— Но…
— Я буду в библиотеке через пару часов, сейчас отдохну и может посплю, не переживай за меня.
Гермиона кивнула, а Драко заправил выбившуюся кудряшку ей за ухо. Отстранившись окончательно, он пошёл к раздевалке, улыбнувшись ей перед тем, как скрыться за поворотом.
. . .
Конечно, она была здесь, когда он пришёл. Только проводив мать, он пошёл в библиотеку, желая увидеть её. И она сидела на диване, обняв книгу и поджав под себя ноги. С закрытыми вновь глазами, уставшая и готовая уснуть прямо здесь.
Услышав шум от его шагов, она открыла глаза и вновь улыбнулась своей мягкой улыбкой.
— Привет.
— Привет.
Драко сел на другую половину дивана, а Гермиона повернулась к нему лицом, устроившись на диване немного иначе.
— Проводил маму?
— Да. На следующих выходных я обещал приехать домой, ей это важно.
— А ты не хочешь из-за отца, — догадалась волшебница, а Драко совсем не удивился. Ему казалось, она видит его насквозь.
— Мне все ещё неприятно находиться дома. И рядом с ним.
— Твоя мама любит его, поэтому ты и будешь пытаться делать вид, что все хорошо. Для неё.
— Иногда мне хотелось, чтобы она не выбирала его, а нашла свою родственную душу и жила счастливо. Но она его выбрала.
— Твои родители не соулмейты? — Гермиона была удивлена этим. Они казались истинными соулмейтами.
— Нет, они выбрали друг друга. И мне нравится эта концепция — выбирать свою пару. Раньше я считал, что это не для меня, — он смотрел на неё, в ласковых лучах закатного солнца и не мог остановиться, снова, — Но не так давно понял, что выбрал бы это, если бы хватило смелости.
— Смелости? — спросила девушка, смотря в такие уже родные серые глаза, которые смотрели не холодом, а самым настоящим теплом.
— Был бы я достаточно смел, я бы признался, что все мои убеждения, все мои планы, были перечеркнуты, когда я понял, что влюбился в тебя, — он сказал это, без страха, ему было важно, чтобы она знала, что он чувствует к ней.
Гермиона молчала какое-то время, а в её глазах Драко видел столько эмоций, что сам терялся в них.
— Даже если бы ты не был моим соулмейтом, Драко Малфой, я бы сказала тебе, что мои чувства к тебе взаимны. Даже если бы ты не был моим соулмейтом, я бы выбрала тебя.
Мысли путались между собой и как в тумане, Драко закатал рукав своего свитера и увидел, как красные слова превратились в серые.
«Даже если бы ты не был моим соулмейтом, я бы выбрала тебя».
Драко поднял взгляд на любимую улыбку, на девушку, что смотрела на него, медленно поднимая рукав, показывая свои надписи.
«Ничего, думаю, я переживу удар этой книгой, я в порядке».
«Был бы я достаточно смел, я бы признался, что все мои убеждения, все мои планы, были перечеркнуты, когда я понял, что влюбился в тебя».
Драко переводил взгляд с её надписи, на свою, а потом на её счастливую улыбку.
— Мама сказала, что тот книжный, в который мы ходили, назывался «Деревня».
Гермиона понимающе улыбнулась, указывая на свою надпись, в которой как раз и указана книга.
— Я официально самый счастливый человек на планете, — прохрипел Драко.
— Думаю, я могу поспорить с тобой за это звание, Драко, — так же ответила она, девушка, забравшая его сердце на вечное хранение.
— Не могу согласиться с этим, любовь моя, — Драко пододвинулся к ней ближе, желая обнять и никогда не отпускать.
Тепло растеклось по его телу, когда она обняла его, холодным носиком коснувшись шеи. Он обнимал её отчаянно нежно. Она обнимала его отчаянно нежно. И пусть весь мир подождёт, пусть он будет ждать, пока они не разомкнут своих объятий.
— Ты ведь будешь со мной? — прошептал Драко, все же боясь её ответа, как мальчишка.
— Всегда, — ответила она, оставив лёгкий поцелуй на его плече.
— Всегда? — спросил он, отстранившись от неё, но не разрывая объятий.
Она улыбнулась ему и пусть солнце уже село, у Драко было своё, вот оно, в его руках.
Гермиона убрала руки с его спины, и только Драко успел соскучиться по её касаниям, как она обхватила ладонями его лицо, улыбаясь как самый счастливейший человек в мире.
— Всегда.
Оставив смешной поцелуй на его носу, который заставил его улыбнуться, она прижалась к его губам нежным поцелуем, о котором Драко мечтал примерно вечность. Драко ответил на её поцелуй также нежно, потому что она лишь своей улыбкой распускала в его сердце цветы.
— Беру с тебя слово, Грейнджер, — сказал он, когда она отодвинулась.
— Бери, Малфой. И не возвращай.
Драко вдохнул полной грудью, вновь сжимая её в объятьях. Они удобно устроились на диване в одном углу, сцепились и ногами, и руками, смотря в окно и наслаждаясь их маленьким миром.
Когда библиотека закрывалась, они вышли в коридор, а Драко сразу переплел свои пальцы с её, облегчённо вздыхая, когда она сжала его ладонь в ответ. Он проводил её до гостиной, около картины даря нежный поцелуй в лоб.
— До завтра, любовь моя, — Драко нравилось так её называть, и он решил, что впредь будет назвать её так чаще, чем по имени.
— До завтра, любовь моя, — повторила она за ним, даря ему самую прекрасную улыбку, что он видел. Драко уже понял, что каждая её улыбка будет прекраснее предыдущей.
Гермиона сжала его ладонь напоследок, отходя к картине, тихо называя пароль, скрываясь за Полной Дамой. Драко вернулся в свою комнату с такой мечтательной улыбкой на лице, что он испугал ею Забини.
. . .
Драко ждал её в коридоре, ведущим в Большой Зал, уже двадцать минут. Сказать, что он переживал — это ничего не сказать. За утро он придумал сотню вариантов того, почему Гермиона не захочет принять его ладонь и зайти в Большой Зал, сжимая его пальцы. Сотню вариантов. Без преувеличения. Поэтому он мерил шагами небольшую территорию, представляя, как бы Выручай Комната сошла с ума, уставая открывать и закрывать своей двери. Но он сейчас на первом этаже. И он на взводе.
А вот появляется и она. Идёт, застегивая на себе мантию, с лёгкой улыбкой на губах. Сердце Драко приветливо застучало при виде своей хозяйки.
Когда она заметила его, улыбка на её губах стала шире и она ускорила шаг, подходя к нему:
— Доброе утро, любовь моя, — сказала она, скидывая очередную порцию камней с его души. Такими темпами, ни одного камня там не останется.
— Доброе утро, любовь моя, — ответил он, счастливо улыбаясь своей Гермионе Грейнджер.
Она взяла его за руку, делая шаг к Большому Залу, но он остановил её:
— Ты уверена? Нужно рассказать Поттеру и Уизелби сначала.
— Я рассказала им ещё вечером, милый, — успокоила она его, погладив по щеке, — А школа? Пусть знают, меня их мнение не волнует.
— Уверена? — все же спросил он снова, чтобы удостовериться.
— Так же сильно, как и в тебе, — Драко это ничего не сказало, но его любовь выглядела уверенно, потому он и кивнул.
Она повела их в Большой Зал, крепко сжимая его ладонь, игнорируя взгляды чужих ей людей.
— И что сказали твои друзья? — спросил Драко, лишь бы отвлечься от жрущих его взглядов.
— Сначала хотели убить тебя, а потом смирились. Это стадия принятия для них — желание убить, а потом смирение.
— Ты удивительная, ты же знаешь? — спросил Драко, оставив поцелуй на её щеке.
— Как такое и не знать? — она вернула ему поцелуй, сладко улыбнувшись.
Расставшись у входа, они прошли в своим столам, принимаясь за завтрак, чтобы через двадцать минут встретиться у дверей вновь, сплетая пальцы и следуя в кабинет их совместного урока.
— Я убью тебя, если ты сделаешь хоть что-то, что её расстроит, — сказал Драко Рон, когда они вчетвером стояли у кабинета, дожидаясь преподавателя, — Меня посадят в Азкабан. Но к тому времени Гарри станет министром и помилует меня. Все будут довольны, кроме тебя.
— Но я буду мёртв, я ничего не буду чувствовать, — нахмурился Драко, смотря на Уизли.
— Я верю в жизнь после смерти, — пожал плечами Рон.
— Рон немного переборщил, — сказал Гарри совершенно спокойно, без воинственного взгляда, как у рыжего, — так что считай, что это от нас двоих.
— Хорошо, без проблем.
— Мне вот просто интересно, — снова начал монолог Рональд, — Если вы семь лет друг друга не особо любили, а потом прозрели, то у каждого из нас есть на это шанс?
Гарри пожал плечами, как бы соглашаясь для того, чтобы Рон продолжил свою мысль.
— Ты намекаешь на Пэнси, — сказал Драко, — Но так же под твою категорию попадает и мистер Филч.
— Фу, забудьте то, что я сказал две минуты назад, — закричал Рон с отвращением на лице.
Компания рассмеялась и прошла в открывшийся кабинет, впервые за долгие годы заходя в этот кабинет с улыбками.
После занятий они привычно сидели в библиотеке, на своих местах, но теперь кресла были в метре друг от друга. Читали свои конспекты, делали пометки, пытаясь не отрываться каждые десять минут, чтобы коснуться друг друга. В итоге переплели свои пальцы, спокойно читая. Будто 11 минут без касаний друг к другу — это приговор. Для них — да.
— За что ты меня полюбила? — спросил Драко на главе с оборотнями.
Они не говорили друг друга «Я люблю тебя», ведь это было очевидно. Эти три слова проскальзывали в их взглядах, в их улыбках и объятьях, поцелуях в нос и добрых шутках. Они любят друг друга. И это очевидно для обоих и без слов.
— Ты все ещё не можешь принять тот факт, что тебя можно за что-то полюбить? — его любовь посмотрела на него с лёгким осуждением, — Это так легко понять, любовь моя, как же ты это не видишь? — она поцеловала его ладонь, посмотрев в свой любимый серый цвет в его глазах, — Ты удивительный во всем — в душе, в речах, в лице. Ты прекрасен. Ты добрый. Ты умный. И ты сильный. Помнишь, ты сказал это мне? Я подумала тогда, что я бы описала тебя так же. Я влюблена во всего тебя — и в светлую, и в темную сторону. В твою улыбку — счастливую и грустную. В твои руки — обнимающие меня или сжимающие палочку. Я не знаю, как описать мою любовь словами, ведь я не писатель. Но я буду делать все, чтобы однажды ты понял, за что я полюбила тебя. И буду делать все, чтобы ты не забывал этого. Ведь каждая частичка тебя — она искренне любима мной.
— Я так сильно люблю тебя, Гермиона, — он поцеловал её, пытаясь передать ей всю любовь, что скопилась в нём.
И она почувствовала это.
Они любили друг друга всей душой, из года в год становясь все ближе, словно сливаясь в одну родственную душу. Шли рука об руку, через каждое испытание и через каждую улыбку. Они делали друг друга сильнее и любимее. В самые тяжёлые моменты они были рядом друг с другом, так же, как и в самые счастливые моменты их жизни. Он ходил с ней на футбол, она ходила с ним на квиддич. Она читала ему книги, он читал ей книги. Он любил мыть посуду, она вытирала тарелки полотенцем. Он смирился с собакой в их доме. А потом и с кошкой, и с ещё одной собакой. Он полюбил их так же, как и она любила их. Каждое решение было общим и цельным. Друзья называли их скучными, потому что они никогда не ругались, не считая детских споров и шуток. Он терпел её холодные ноги под одеялом, а она — его любовь к огромному количеству подушек. Она терпела его любовь к фильмам-ужасам, а он — её любовь к серьёзным фильмам, основанных на реальных событиях («В центре внимания» он считал одним из лучших фильмов, что он смотрел, но никогда не признается из вредности) и комедиям, ведь при их работе комедия вечером — то, что нужно. Они стали балансом друг для друга, чувствуя себя в обществе своей пары на свободе.
Весь мир был ни по чем, когда их руки были сплетены. Оба понимали, что были уязвимостью друг друга, поэтому приняли решение никогда не покидать друг друга.
Они и не покинули.
