Мастер убеждения

Они свернули в проулок. Прохожие здесь встречались не так часто. Может быть, из-за недостатка освещения. Но в этом были и свои минусы.       Чоноп почувствовал себя лучше. Свежий воздух бодрил после душного бара. Колличество выпитого сказывалось на его походке. Зато порозовевшие щеки и кончики ушей можно было списать на алкоголь, потому что смущаться в присутствии друга было бы глупо. Химчан держался лучше. Может практики у него было больше, а может вино, которое он пил, было качественней. Он всегда заказывал дорогое. Чоноп никогда не умел пить. Сегодня, наверное, тоже не стоило. Но так хотелось составить Химчану компанию, поддержать его в унынии, которое он старался никому не показывать. Сейчас Чоноп думал о времени, которого у них теперь не будет. Раньше казалось, что они будут рядом ещё долгие года совместного творчества. Бок о бок просто проживать день за днём уже было подарком. Казалось, что ещё представится возможность намекнуть на собственные чувства, что их воспримут благосклонно, что забота хёна будет для него существовать навсегда. Но потом это самое "навсегда" закончилось. Их больше не удерживали вместе контракты, а навязываться Чоноп не умел. Да и глупо это было бы продолжать жить вместе. Поводов больше не было. Только короткие встречи на радость поклонникам, но их с Химчаном тоже не было. А Чоноп хотел всего этого. Встречаться, снова жить вместе. Утопать в его заботе, вместе выступать. Как высказать всё это? Где найти слова и смелость.       Нога подвернулась на мелком камешке. Лодыжку обожгло болью. Чоноп едва удержал равновесие, непроизвольно опершись на предложенную руку. Ладонь Химчана была тёплой и крепкой. Такой надёжной и родной. Так не хотелось её отпускать.       Восстановив равновесие, Чоноп с неохотой попытался его отпустить. Только Химчан не позволил. Крепко сжимая ладонь Чонопа, он немного рассерженно проговорил:  - Береги себя... Фраза оборвалась. Чоноп поднял взгляд, пытаясь рассмотреть в наступивших сумерках лицо друга. В груди настороженно  что-то сжалось в ожидании продолжения. Там должно быть что-то ещё. Слова, которые хочет услышать один из них и произнести другой.       Долгая пауза. Чоноп отчаявшись пытается вырвать ладонь, ему не нужна просто забота. Её будет мало.  - ...для меня. До конца переулка шли, держась за руки. Чоноп прихрамывал, а Химчан сокрушался о возможных последствиях для танцев. Но Чоноп, для которого раньше танцы были всем, готов был не танцевать больше вовсе, только бы слова Химчана оказались правдой.       Позже вечером Хим позвонил ему снова. Это был уже второй раз за день и, наверное, второй раз за полгода. Какими же долгими показались эти одинокие месяца. Сколько самокопания было за это время, сколько сомнений во всём и всех, кроме собственных чувств и Чонопа. В нём Химчан не сомневался никогда, а так хотелось.       Ким, который был старше и очень неплохо разбирался в людях, всегда думал, что Оп прямой, как улица. Несмотря на то, что фанаты в шутку иногда называли его пришельцем, у которого неизвестно что на уме. Ким так не думал, ему не верилось, что такой простой парень мог что-то утаивать. Однако после сегодняшней встречи в душу Кима закрались сомнения. Его как-будто подталкивала их общая недоговоренность, за которой возможно скрывался его шанс. Как говорится: "Сказал А - говори и Б". Торопил жизненный опыт - никогда не откладывай ничего на потом. С усилием набранный номер, сразу вопрос без приветствия. Они ведь недавно расстались. - Не спишь? - Нет, - устало и как-то сонно отозвался Оп. Он больше ничего не добавил, прислушиваясь к дыханию Кима в трубке, наслаждаясь его мнимым присутствием рядом. С ним здорово было даже молчать. Молчание Чоноп всегда ценил больше слов. Оно объединяло, исключая ложь. Заставляло взглянуть правде в глаза, стать более честным перед самим собой.       Пена воздушной шапкой возвышалась над водой, скрывая прозрачную толщу воды, нежно ласкающей уставшее тело. Чоноп и сам не знал, зачем продолжал тренироваться. Упорно. День за днём с утра был тренажерный зал, вечером танцевальный. Или наоборот. Но никогда без этого. Тело его каждой своей линией, каждым движением, как и раньше, способно было вызвать неистовство у поклонниц. Только зачем всё это ему теперь. Без ребят. Без Химчана. Популярность, она его интересовала только в рамках группы, не больше. Хорошо выглядеть и иметь хорошую подтянутую фигуру - этого требовали контракты. Но танцевать он любил всегда. Хотя в последнее время и это ставил для себя под сомнение. - Как твоя нога? - ещё немного помолчав, спросил Химчан. - Жить буду, - немного раздраженно прозвучало в ответ. Как-будто это совсем не то, о чём стоит говорить в данный момент. Не то, чего от него ждут. Чоноп снова замолчал. Так комфортнее. Молчать и ждать. Он привык ждать. Иногда, вот как сейчас, и сам сомневаясь в том, чего же он ждёт. Клочья белого облака добрались до краёв ванны, как и его чувства. Душа была ими переполнена.       Колыхаясь от каждого движения, они подползали всё ближе к краю, чтобы упасть на кафельный пол, почувствовав себя хоть ненадолго настоящими облаками. Так и он просто хотел почувствовать, какое оно - это самое чувство разделенной любви. Говорят, оно окрыляет. Только Чоноп не чувствовал ничего подобного. Значит ли это, что она просто неразделенная? Или это и не любовь вовсе. И он в который раз неправильно всё понял. Выдавал желаемое за действительное. Дружескую заботу за взаимные чувства. Он ругал себя за наивность и тоску, которая навалилась с новой силой. Стало ещё хуже, чем было до этого.       Чоноп скучал по ребятам, а больше всего - по Химчану. Но человек ко всему привыкает. Со временем Оп привык к этому гложущему чувству и к пустоте рядом с собой. К полной свободе и самостоятельности.       Только сегодняшняя встреча вновь всколыхнула его чувства, сорвала терпимость, которой он их с таким старанием укрывал. И теперь ему казалось, что они просто капают через край, как эта ароматная пена с его ладоней, плавно скользя по изящным пальцам. - Что ты сейчас делаешь? - не сдавался Ким, стараясь не замечать напряжённости в их обычном комфортном молчании. - Принимаю ванну, - снова ровный тон в ответ, как-будто он отступает, взяв себя в руки. Но на самом деле Чоноп мысленно ругал Химчана за его самообладание, за то, что никогда не показывает своих истинных чувств. И как о них догадаться?! Мун совершенно не разбирался в отношениях. Не было опыта. Повода. Не интересовало как-то.       Химчан снова долго молчал в трубку, пока воображение слишком реалистично рисовало ему запотевшее ароматное помещение, где из стоящей немного на возвышении ванны сквозь пену торчали острые худые коленки, да красивая мордаха с родинкой на носу. Почему всё так? Почему именно этот парнишка так запал в душу? Вопросы, которые не имели ответа и обычно не давали покоя. Сейчас столько всего ощущалось и чувствовалось, что не один из них даже не промелькнул в сознании Химчана. Теперь он просто принимал всё, как данность, но как решиться на разговор с Чонопом. Ведь не важно, что ты чувствуешь в своём сердце: если ты не сможешь донести эти чувства до дорогого тебе человека, они бесполезны. Дыхание Кима давно перестало быть ровным от волнения и поднимающегося возбуждения. Пора было решаться, не маленький, но страх быть отвергнутым ещё больше разгонял сердцебиение. Мысли путались и разбредались. Чувствуя, что молчание затягивается, Химчан спросил вдруг севшим голосом: - Зачем ты туда полез после выпивки? - Хотел подумать. - И как? - Химчан просто заполнял тишину в трубке словами, набираясь решимости, ожидая поощрения или хотя бы намёка. - Думаю, - Чоноп всегда был мастером односложных ответов. - Я тоже, - так же не многословно в ответ. - О чём? - Хим услышал всплеск, когда Чоноп пошевелился в воде. - О многом, - уклончивый ответ, а перед глазами отчего-то представилась стройная нога Опа на краю ванны. И от того, что эта картина легко представилась Химчану, он не сразу сообразил, что вывих нагревать нельзя.       Разговор, если его можно было назвать таковым, скорее игра в молчанку, тянулся уже довольно долго. Химчан бродил по улицам и сам не заметил, как ноги принесли его к их старому дому, где они вместе снимали квартиру последний раз. Он стоял перед подъездом, чувствуя себя глупцом. В окнах их старой квартиры горел свет, там, наверняка, уже живут другие люди. Почему-то Ким не спросил у Чонопа о месте жительства. Наверное, подсознательно хотел, чтобы тот остался здесь. - А что если мы думаем об одном и том же? - слова сорвались с губ быстрее, чем Чоноп успел сообразить, что говорит. Просто выразил мысли в слух. Химчан на другом конце линии онемел совсем. Когда до Муна дошёл подтекст собственного вопроса, он ужаснулся, от волнения сел в мыльной воде и уперся ступнёй в стенку ванны. Нестерпимая боль обожгла лодыжку. Химчан отчетливо слышал каждое его слово, а после, как в замедленной съёмке, всплеск воды и вскрик. - Чоноп?! - Химчан закричал так громко, что несколько прохожих обернулись на звук его голоса. Некоторое время в трубке была тишина, всплески воды, потом неприличное чертыхание и наконец: - Оглушил. Зачем так кричать? Я тебя отлично слышу. - Я подумал, что у тебя там что-то случилось, - отозвался Химчан, чувствуя как адреналин от испуга разливается по венам. - А у меня и случилось? - Что? - Ким уже был рад, что друг не расшибся о кафель. - Кажется, я не могу наступить на ногу, - простонал Чоноп. - Это скорее всего из-за ванны, - чувствуя, как постепенно успокаивается сердцебиение, высказал предположение Ким. - При чем здесь ванная? - недоумение отчётливо слышалось в голосе Муна. - Ты уже забыл, что сегодня подвернул ногу. - Нет. Только об этом и думал, - Чоноп почувствовал, как от смущения загорелись уши, несмотря на уже остывающую воду. - Вывих нельзя нагревать. - А ты откуда знаешь? - На себе испытал. Я всё объясню позже. Только не пытайся встать сам. Расшибёшься. - Хорошо. - Но тем не менее из ванны выходить надо, ты так простудишься. - Да, ну я могу подбавить горячей воды и согреться, - попытался уйти от разговора Чоноп, уже понимая куда клонит Химчан. - И сколько ты так просидишь? - усмехнулся в трубку Хим. - Пока нога не пройдёт. - Так скорее у тебя ласты вырастут, чем вывих пройдёт в горячей воде. Чоноп, наверное, представил себя с ластами и, вздохнув, согласился: - Тогда без посторонней помощи мне не обойтись. - Да. - Ты чем-то занят? - каждое слово давалось с трудом. - Ничего, если я снова попрошу тебя приехать? - Ничего. Говори адрес, - Чоноп по голосу слышал, как Хим улыбается. - Он тот же. Я так и не переехал, - а про себя "я ждал тебя". - Ну, тогда тебе повезло. Я сейчас стою прямо перед твоим домом. - Как ты там оказался?! - Телепатия, мой друг. Шучу. Просто гулял по городу. - Ничего себе у тебя прогулки. Далековато будет. - Стараюсь поддерживать себя в форме. Какой код замка? - Тот же. Химчан поднялся быстро, набрал код и зашёл в квартиру. Разуваясь в прихожей, он старался подавить собственное волнение. Ещё немного помедлил перед дверью в ванную и, сделав над собой усилие, вошёл.       Слава богу, Чоноп был всё ещё в ванной. Он пристально смотрел на Химчана, отчего тому стало ещё больше не по себе, и молчал. - Как хорошо, что с тобой всё в порядке. Я так волновался, - Ким взял большой банный халат и, подойдя ближе, протянул Чонопу руку, помогая встать из воды. - Обопрись на меня, только на больную ногу не наступай. - Спасибо, - отозвался Чоноп. - Пустяки. Завтра всё пройдёт. Я это точно знаю, но когда у меня случилось подобное, я очень сильно испугался. Думал - перелом. А врач даже снимок делать не стал, выписал мне противовоспалительное и обезболивающую мазь.       Химчан тараторил, стараясь не думать о том, как влажное тело Чонопа сейчас прижимается к нему через пушистый халат. Мун закинул руку на шею друга. Второй рукой Ким обхватил его за талию и, легко приподняв, потянул на себя, помогая переступить через борт ванной. Переступить, конечно, сильно сказано, скорее перепрыгнуть, стоя на одной-то ноге. Что, впрочем, Чонопу удалось, но Химчан, испугавшись, что тот упадёт, потянул его на себя немного сильнее, чем было нужно, и Мун потерял равновесие. Они пошатнулись вместе. Чоноп стоял на одной ноге, смешно размахивая свободной рукой, и был похож на мокрую цаплю. Химчан не удержался и стал смеяться. Тем самым своим заразительным смехом, который любили все окружающие.       Они бы упали вместе и, возможно, даже обратно в ванну, так что Чонопу пришлось опереться на больную ногу. Его горящее от смущения лицо исказила гримаса боли. Он обнял друга второй рукой, стараясь придать устойчивости их тандему и избежать нагрузки на больную ступню.       Оба замерли, Химчан перестал смеяться. - Больно? - его глаза смотрели с беспокойством прямо в глаза друга. - Терпимо, - буркнул Чоноп. Сложившаяся ситуация немного нервировала его. Плюс ко всему, по его спине бессовестно шарили руки Химчана. - Что ты делаешь? - вопрос прозвучал еле слышно. - Завязываю халат, - тон Кима был что ни на есть деловым. Как будто это он на себе халат завязывал, а не на влажном теле одногруппника. - Что? - Мун опустил взгляд и ахнул. Его халат действительно был нараспашку. А это значило, что их сейчас разделяла только одежда Кима, которая тоже, впрочем была уже влажной и липла к телу. Химчан ловко подхватил концы махрового пояса, раздумывая, как их теперь завязать. - Повернись, - он перехватил Муна руками за талию, аккуратно разворачивая от себя. Чоноп больше не шевелился. Подбородок Хима сейчас лежал на его плече, в то время, как сам он деловито завязывал концы пояса бантиком. Ладони Чонопа легли на изящные длинные пальцы Химчана. Ким поднял взгляд, вглядываясь в глаза друга, и замер, обнимая Муна за талию. Секунды текли медленно-медленно, а его сердце стучало громко-громко. И Чоноп чувствовал этот стук где-то между лопаток.       Оп, как в замедленной съёмке, прикрыл глаза и потянулся к Химу первым, действуя неосознанно, интуитивно, может быть, впервые - не думая. Ким встретил его губы с радостью и удивлением. Они были холодными и влажными, но от этого не менее желанными. Чоноп смущаясь с удовольствием прижимался к губам друга. Только сейчас на контрасте с их теплотой он понял, что, действительно, замёрз. И отчаянно жаждал этого тепла, этой надёжности и защищённости, что ощущал теперь в объятиях Кима. Химчан несмело прихватывал губы Чонопа, теребя и согревая своим дыханием. Как будто молчаливо спрашивая его согласия, выведывая его тайны. Иногда так проще, чем говорить что-то вслух, потому что тело не врёт, его реакции всегда правдивы. Опу казалось проще прикрыть глаза и наслаждаться поцелуями. Потому что открыть их было страшно. Нет, он боялся не Химчана. Он боялся иллюзорности всего происходящего. Боялся, что надежда и возбуждение, что сейчас охватили его сердце и тело, не найдут отклика в любимом человеке. Что сейчас всё происходит лишь под влиянием момента. Их поцелуи постепенно становили жарче, объятия крепче. Одна рука Хима легла на затылок Чонопа, словно лишая его возможности к отступлению. Другой он развернул любимого вполоборота, прижимая к своему телу ещё крепче, стараясь дать почувствовать свой настрой, но не напугать. Чоноп чувствовал его давление в районе своего бедра и прекрасно всё понимал. Этот жар и нетерпение находили отклик и в нём самом. - Чоноп? - Ммм... - Посмотри на меня. - Зачем? - Я хочу, чтобы ты перестал стесняться. Мы знакомы уже столько лет. И я тысячу раз видел тебя раздетым. Ресницы его дрогнули, приоткрывая разрез глаз, который сводил с ума тысячи поклонниц. Взгляд был растерянным, совершенно не скрывающим смятения в душе Чонопа: - Но не в такой ситуации. - Мы просто целуемся. - Я просто ни с кем не целуюсь. Я хочу делать это только с тобой. - И я. Чоноп импульсивно развернулся, обнял за шею, прижимаясь всем телом, и застонал Химчану в губы, снова потревожив лодыжку. - Больно?! Оп кивнул. - Давай я отнесу тебя в комнату, - с этими словами Химчан подхватил его на руки и понёс в спальню. Уложил на кровать, набросил плед и исчез за дверями. Чоноп лежал тихо-тихо, чувствуя, как от смущения горят щёки. Химчан вернулся с аптечкой и льдом. Обернув пакет со льдом в полотенце, он высвободил ногу Чонопа из под пледа и приложил к щиколотке. Деловито покопался в аптечке, как будто между ними ничего не происходило несколько минут назад, но Муну так было даже легче. Извлёк от туда какую-то таблетку и дал стакан воды. - Выпей это. - Что это? - Обезболивающее. Тебе станет легче. Чоноп кивнул и, приподнявшись на подушках, опустошил стакан. Химчан переложил лёд с другой стороны лодыжки и немного подождал. Чоноп наблюдал за ним молча, спрашивая самого себя, а не были ли недавние события плодом его богатого воображения. - Полегче? - Да. Химчан убрал холод и достал мазь. Аккуратными движениями распределил её по больному месту и принялся легонько втирать. - Сейчас станет ещё легче. - Угу, - отозвался Мун, хоть в этом и сомневался. - Завтра уже сможешь наступать на ногу, но лучше дать ей отдохнуть пару дней. - Да, доктор Ким. Химчан улыбнулся, бросив на Чонопа исподлобья хитрый лисий взгляд. - Надо ещё и коленку помазать, а то вдруг завтра заболит. - Я же на неё не падал. - Ей по-любому досталось, когда нога подвернулась. Это была настолько глупая причина, что Оп не смог сдержать улыбки.       Проворные пальцы Химчана втирали мазь где-то под коленкой. А Чоноп даже не знал, что это следует делать именно так. Он сам натирал бы сверху кость. Эта мысль снова вызвала улыбку на его лице. Раздумывая над медицинскими познаниями Химчана, он и не заметил, как лечение перешло в ласку. Пальцы Кима уже блуждали гораздо выше колена. Это было приятно. Взглянув в лицо друга, Оп поймал на себе его горящий взгляд. Значит, в ванне всё было по-настоящему. Глаза друга удерживали взгляд Чонопа. Он, как загипнотизированный, не мог позволить себе отвести взгляд или хотя бы закрыть глаза. Чёрные омуты расширившихся зрачков Химчана снова заставили его едва успокоившееся сердце биться чаще. Ким пододвинулся ближе, незаметно отодвинув полу халата. Теперь Чоноп чувствовал его ласки на внутренней стороне бедер. Кровь бросилась ему в лицо, сердце стучало в груди, как бешеное. Ким наклонился к его губам, помедлил немного, оставляя Чонопу возможность отступить, а потом поцеловал. Поцеловал с жаром, который Оп в нём всегда предполагал. Сразу по-взрослому - властно. У Опа закружилась голова, но даже если бы он сейчас потерял сознание, то ни за что не оттолкнул бы Химчана. Он приоткрыл губы, впуская настойчивый язык, который, немедля, принялся хозяйничать у него во рту. Он то проталкивался глубоко, сплетаясь с языком Чонопа, то возвращался обратно к самим губам, облизывая и кусая. И так снова и снова, то увеличивая темп, то замедляясь.       Чоноп не мог сказать, был это один затяжной поцелуй или много нескольких, объединившихся в один нескончаемый марафон. Он потерялся в ощущениях и даже не заметил, как оказался в распахнутом халате посередине своей небольшой кровати, придавленный тяжестью разгоряченного тела. Голые ноги были бесстыже расставлены в стороны, а между ними трущиеся о его пах бёдра Химчана. Возбуждение охватило его с неистовой силой. По ощущениям это было в разы сильнее самоудовлетворения, это было ни на что не похоже. Мун запрокинул голову, подставляя ключицы и шею разгоряченным губам любовника.       Ощущения, владевшие сейчас его девственным телом, были столь сильны, что могли бы свести с ума своим избытком. Химчан игрался с мочками его ушей, прекрасно видя состояние любимого. Он ждал, постепенно повышая уровень возбуждения. Когда бёдра Чонопа приподнимались ему на встречу, толкаясь в пах, их тела болезненно соприкасались членами. Язык Кима проникал в ушную раковину любовника вылизывающими движениями, вызывая рваные вздохи.       Чоноп не мог больше сдерживаться, он застонал в голос, кончая только от трения их тел. В глазах потемнело. От столь быстрой и неожиданной разрядки свело пальцы на ногах. Ласки прервались. Химчан приподнялся над ним на руках, заглядывая в полыхающее лицо друга. Оп чувствовал, что у него горят уже не только губы, но и всё тело. Химчан не мог считать сейчас его эмоции. Всё было не на своих местах, как и они сами. Как два незнакомца. И всё, что было между ними, теперь изменилось. Всё ново и неизведанно. Чоноп под ним затих. Химчан попытался встать, ругая себя за несдержанность, но ему этого не позволили. Чоноп обнял его за поясницу, удерживая на месте. Он не хотел его отпускать и не мог. Возбуждение, ещё кипящее в крови, и податливость партнёра сводили Химчана с ума. Сейчас он плохо контролировал ситуацию и поэтому не мог себе доверять. Стоило ретироваться, пока не стало слишком поздно, но ему не позволили.       В объятии Чонопа не чувствовалось силы после пережитого оргазма, Ким легко мог бы его преодолеть и уйти, но то, что его удерживали после всего произошедшего, заставило остаться на месте. "Не так быстро". "Не всё сразу". "Я не должен его испугать", - пульсировало у него в голове. "Я старше". "Я опытнее". "Я не должен поддаваться искушению", - но всё тело Химчана, казалось, ломило от неудовлетворённого желания. Он так долго мечтал об этом, даже не надеясь, что когда-то его мечты смогут стать явью. "Чоноп оказывается и правда - пришелец", - эта мысль немного отвлекла его и разрядила обстановку. Ким так ошибался в отношении него. Такая же тайна, как и у самого Хима, а он так тщательно её от всех скрывал. Немного придя в себя, Чоноп расцепил руки и приподнялся на локтях, снова целуя Химчана припухшими губами. В ответ послышался тихий рык между короткими торопливыми поцелуями: - Совсем не боишься? Химчану казалось, что он задыхается. Тонет в этой жаркой податливости, расплавляется от вседозволенности. - Боюсь, но не тебя. - Всего происходящего? - рука Химчана застыла над поясом собственных штанов. - Скорее наоборот - того, что это может не произойти, - тонкие пальцы Чонопа пробрались под футболку любовника, нерешительно поглаживая вспотевшую кожу. - Не может, - Химчан выпрямился, сев на пятки, и позволил пунцовому Опу снять с него футболку. Тот выглядел чертовски мило, смущаясь. - Я тебя испачкал, - Чоноп, не поднимая глаз, принялся скомканной футболкой оттирать белёсую жидкость со спортивных штанов Кима. - Оставь это, - Хим отвел его руку в сторону, спуская халат с плеч. Чоноп отбросил футболку и высвободил руки из халата, дрожащими пальцами ухватился за резинку чужих штанов, пытаясь спустить их до колен. - Чоноп?       Он посмотрел вверх на возвышающегося над ним Химчана. С такого ракурса игнорировать неудовлетворенное желание друга было довольно сложно. Оп не хотел разговоров, он хотел действий, так было проще, реалистичнее - физически ощущать чьё-то влечение. И так легко было поддаться мечтам, выдать желаемое за действительное. Приравнять физическую близость к чувствам. Как будто одно подразумевает другое. - Я говорил тебе - не стесняться. - Я не стесняюсь. Но Химчан прекрасно видел что что-то было не так. - Не стесняешься, не боишься того, чего должен бы бояться, тогда что? - Ничего, - Оп опустил руки, они безвольно упали на кровать. В этой борьбе со штанами он проиграл. Колени Химчана расставленные по обеим сторонам от его собственных ног мешали спустить одежду ниже. - Ты не умеешь врать. - Умею. - Тогда не ври сейчас. Реакции твоего тела правдивы... оно не врёт, но это не поможет выразить чувства и сомнения. Если ты не скажешь этого в слух, я не узнаю и не пойму.       Они зашли уже так далеко, стоило ли начинать этот разговор сейчас? Прояснять всё сразу? Не то чтобы ему нечего было сказать или его не отягощали сомнения, но произнести мысли вслух казалось ему сложнее, чем согласиться на близость. В этот момент Чоноп жалел, что Хим настолько хорошо разбирается в людях. Муну удавалось столь долгое время скрывать свою тайну, но сейчас он ослабил бдительность под влиянием момента и, видимо, чувства и сомнения отразились на лице. - Химчан, я не против того, что произошло. Не буду возражать и насчёт дальнейшего, если мы продолжим. Но чтобы не питать лишних иллюзий, я просто хочу знать, на что мне рассчитывать. То, что происходит сейчас? Как это назвать? - голос Муна звучал тихо, но вполне разборчиво. Высказавшись, он откинулся на подушки, стараясь не смотреть другу в глаза. Неловко спрашивать вот так, напрямую, о чувствах, как будто навязываться. Так было не принято, но ведь Ким сам спросил. "Я надеюсь, он поймёт меня", - как мантру повторял про себя Мун. Химчан онемело смотрел на лежащего под ним Чонопа. Он был уже бесконечно рад просто возможности прикасаться к нему, не задумываясь о причине, не гадая о будущем. Для этого у него ещё будет время длинными ночами наедине со своей бессонницей, но не сейчас. Сейчас же ласкать тело любимого было для него счастьем, а реакция Муна и его открытость, воспринималась ценнее самых дорогих подарков. Так может ли он позволить себе стать ещё более жадным? Претендовать не только на тело, но и на чувства?! "Ты всё испортил", - твердил внутренний голос Муна, - "Он взрослый и состоявшийся человек. Ему вовсе не нужны твои сопливые чувства. Это так обременительно. Покувыркались и ладно. Не будь таким наивным - не рассчитывай на большее". "Нет. Он не такой", - продолжал спорить сам собой Чоноп, сгорая от стыда, - "А если даже такой, то я согласен и на это".       Вместо ответа Ким наклонился вперёд, уткнулся лбом в плечо любимого, стараясь унять сердцебиение. Слова, сказанные Чонопом, всё ещё звучали в ушах, а их разгорячённые тела были слишком близко друг к другу. Пытаясь взять себя в руки, Химчан лёг на кровать рядом с Опом. Заботливо накинул на обнажённое тело любовника забытый махровый халат. Он медлил с ответом, потому что не хотел обидеть. Были вещи, понимание которых приходит только с жизненным опытом. И юность к ним слепа. Когда молчать дальше было бы совсем глупо, он заговорил: - Чоноп, вещи, на которые ты намекаешь… я о них даже не мечтал. Не потому что не хотел, а потому что не мог себе позволить. Это было сложно объяснить, но так оно и есть. Ким надеялся, что Чоноп поймёт его слова. Химчан придвинулся ближе, чтобы заключить любимого в объятия. Прикоснулся губами ко лбу, чувствуя, как утихает страсть, еще недавно бушевавшая в нём, а на смену ей приходит душераздирающая нежность. Такова была особенность Чонопа. Только он был способен вызывать у Хима столь противоречивые чувства. Ким легонько подул на его челку, пряди которой в нескольких местах прилипли ко вспотевшему лбу, и ответил: - Мы назовём это так, как ты захочешь. Решишь, и это будет просто секс, захочешь большего, и я последую за тобой. Но я хочу, чтобы ты знал, - Химчан чувствовал, как замирает в груди сердце от каждого произнесённого слова. - Любовь в однополых отношениях - непозволительная роскошь. Чаще всего мы не можем быть с теми, кто нам нравится, потому что выбор ограничен людьми со схожими предпочтениями. Мы должны выбирать из таких же, как мы сами. Возможно, это наше наказание. Представь себе две параллельные прямые. Одна - это человек, которого ты любишь, но не можешь с ним быть. И вторая - это человек, с которым ты можешь быть, но не любишь. И какова вероятность, что они пересекутся?! Шанс, что натурал ответит на чувства гея, ничтожно мал. Поэтому просто секс куда проще, - севшим голосом закончил Химчан. - Я не думал, ты заведёшь этот разговор. И сам молчал, не желая навязываться. Оп повернулся на бок в объятиях Химчана, чтобы лучше видеть его лицо. - Ты смелый и честный, - Химчан взял его за руку. Тонкие пальцы легко поместилась в крепкой ладони. - Решительный, прямолинейный, во многом лучше меня. - Поэтому я тоже хочу быть с тобой честным. Я люблю тебя. Для меня это уже навряд ли изменится. Чоноп не отозвался на эти слова, потому что чувствовал, что у признания есть своё но. - Но даже, если у тебя тоже есть ко мне чувства, ты должен хорошенько подумать о некоторых вещах. Ты молод и ещё не можешь с уверенностью рассуждать о своей ориентации. Поэтому не торопись записывать себя в геи. Быть может, немного позже ты поймешь, что это была ошибка. Простая симпатия ко мне, как к человеку, смешанная с элементарным интересом к подобным отношениям. Поверь мне, я действительно хочу, чтобы было так, - Химчан перебирал пальцы Чонопа, согревая их своим теплом, любовно поглаживая, и не смотрел в глаза. - Если же мои предположения неверны, и ты поймешь, что чувства твои ко мне серьёзны. Это всё равно не значит, что в последствии ты не сможешь построить отношения с женщиной. Всё проходит. И особенно чувства. Поэтому не расстраивайся, всё ещё наладится для тебя. Чоноп, молчавший всё это время, выслушал его внимательно, даже несмотря на то, что со многим из сказанного был не согласен. Это не любовь. Сплошная практичность. Он даже не позволил себе попытаться понять то, что ему сейчас говорили. Потому что для него всё не так ощущается. У него всё внутри горит от неутолённого желания принадлежать и обладать. Для него это раз и навсегда. И Химчан прекрасно видел этот немой протест в его глазах. Он всё понимал, потому что когда-то сам был таким. Он и не рассчитывал, что Мун сможет быстро его понять. Этому сейчас мешала их разница в возрасте. И опыт Химчана. Для него счастье любимого было выше собственных желаний и потребностей. Такими вот были его чувства к Чонопу. - Пройдёт и наладится? – Чоноп вырвал свою руку. Он не верил своим ушам, чувствуя, как обида собирается где-то под рёбрами, отдаётся горечью на языке. - Значит, ты можешь предложить мне только секс?! – было слышно, как дрожит от несогласия его голос. - Остальное пустяки! Само пройдёт! Тогда же чего у тебя не проходит-то, хитрый лис?! Чоноп схватил его за плечо и ощутимо встряхнул, словно пытаясь привести в чувства: - Меня ты спросил? Я, может, не хочу, чтобы проходило! - А я не хочу испортить твою жизнь, - стоял на своём Химчан, всё больше удивляясь Чонопу. Куда только подевалась его флегматичность. Он сейчас с такой страстью выражал своё недовольство, которую Ким в нём и не подозревал. Химчан ошибочно предполагал, что Оп прислушается к нему, как было раньше. Парнишка обычно полагался на своего старшего товарища. Но только не сейчас. - Вот это чертовски верно, это моя жизнь. И я ею распоряжаюсь сам, - дрожащий от возмущения голос Муна звучал всё громче. - Ты мне только что сказал, что я волен решать сам, какими будут наши отношения. Ты обещал последовать за мной. Так вот и следуй. - Я последую. Если ты хочешь со мной отношений, то пусть так и будет. Только не навсегда, не до тех пор «пока смерть не разлучит нас» или мы не надоедим друг другу. Чоноп, я уйду раньше сам. - Совсем дурак! – обида и непонимание заполнили грудь Муна.       Он искренне не понимал зачем всё усложнять?! Наверное, в этом и заключается жизненный опыт. А самое главное, что с ним теперь делать. Что противопоставить? Как переубедить? Мун чувствовал, что проигрывает в споре. - Ты даже не представляешь, какое это болото. В сексе с мужчиной есть свои прелести, но они не стоят того, чтобы губить свою жизнь, - подытожил Химчан. - Вот ведь заладил, - Чоноп сел на кровати, в раздумьях обнимая собственные колени. - Итак, я понял – очень сложно переубедить влюблённого человека в том, что тот не прав, если он верит, что действует в интересах любимого. Но я попытаюсь, - отбросив халат, Чоноп забрался сверху на Химчана и принялся шарить руками по полке над кроватью. Удивлённый таким пируэтом, Ким сначала потерял дар речи. Настолько прекрасной была картина перед его глазами, но быстро смекнул что это всего лишь уловка. - Если это такой способ переубеждения, то он явно против правил, - заметил Ким, любуясь линией бёдер и кубиками пресса любимого. Ниже он просто не позволил своему взгляду опуститься. - Эти правила устанавливаешь ты?! Так вот тогда знай, на войне все средства хороши. Ты ещё увидишь, что я могу быть очень убедительным, - чтобы достать нужную вещь, Чоноп вытянулся над Кимом всем телом, бесстыже выставляя на обозрение ещё более интимные части своего шикарного тела. От этого вида благие намерения Химчана начали разбредаться вместе с мыслями. Такая дерзость, страстность, решительность была вовсе не свойственна Муну, которого привыкли видеть окружающие. Химчану казалось, что он знает Опа получше, но то, что происходило сейчас, очень его удивляло. Совершенно неожиданно, сверху на него полетели журналы с обнажёнными девицами, томики яойной манги, диски с аниме и фильмами для взрослых. - Что ты там делаешь? - Ким едва успевал отбиваться руками от падающих вещей. Чоноп негодовал, словно обнажённый разъярённый бог. От страстности его слов, от вида его совершенного тела у Кима сводило пальцы на руках, так хотелось его повалить, заключить в объятия и сделать своим. - Добываю доказательства! Как ты там сказал? Возможно у меня появился интерес? Я по-твоему способен на такое? Заняться с другом чем-то подобным ради интереса? – Оп перестал капаться на полке, остановился и задумался, как будто подбирая слова. Потом сказал: - Химчан, я может не так всё объясняю, потому что для меня это впервые, но я хочу, чтобы ты, наконец, меня понял, - он сбросил на кровать оставшуюся пару журналов. - Ты что думаешь, я только сегодня осознал, что ты мне нравишься? - Чоноп никак не мог успокоиться, даже когда всё с полки уже было сброшено вниз. – Посмотри! Да здесь порнухи на любой вкус. Хочешь рисованной. Хочешь на DVD. - Он хватал то, что попадалось по руку, показывал Киму и швырял на пол. - И всё это меня не возбуждает совсем. А знаешь почему? Чоноп огляделся вокруг на результаты собственной деятельности. Книги, диски и журналы были раскиданы по всей комнате. Он кивнул, словно соглашаясь сам с собой, развёл руками, указывая на беспорядок, и так закончил свою мысль: - Потому что я занимаюсь маструбацией, думая только о тебе. Теперь настала очередь Кима слушать очень внимательно. Лицо Чонопа полыхало от стыла и возмущения: - Так что всё это - никому не нужный хлам. С досады он стукнул кулаком по полке: - Да, не люблю я мужиков, Химчан. Я люблю тебя! Разве ты ещё не понял?! Пускай Оп ничего не понимал в отношениях, не знал, как правильно донести собственные чувства, чтобы их поняли, но в одном был твёрдо уверен - Ким неправ в своих выводах. Всё это совсем не про него. И даже не про них. Злые слёзы стояли в глазах Муна. В безысходности, исчерпав все аргументы, он опёрся обоими руками на полку и опустил голову, требовательно глядя в глаза Химчана: - Поэтому перестань говорить мне, как правильно жить и что делать! Лучше скажи, чего хочешь ты сам? Ответный взгляд Кима и тембр его голоса пробрали Чонопа до дрожи: - Я хочу тебя.